Аль-Хайтам
Значит, она. Та самая русалка из сказаний. Та самая русалка, которая превратилась в человека. Но как она могла дожить до нынешних дней? Должна была пройти не сотня лет, и только боги могли жить настолько долго. Нахида же сообщила о том, что той русалкой являлась Араки. Та самая учёная. Та самая учёная, которая стала правой рукой короля. Вот почему ей удавалось так легко подстраивать верхушку под себя. Аль-Хайтам проводил связи быстро, и уже много было объяснено для него, по крайней мере, он понадеялся на то, что сделал правильные выводы из сказанного Нахидой. Оставалось много других вопросов, на которые аль-Хайтам точно получит ответы, ведь иначе тоже не сможет выиграть в этой войне и зажить спокойной жизнью вместе с Кавехом. Кавех… Где же он? Его точно схватили вместе с остальными, но он даже ходить не умеет, как же он сможет противостоять всем остальным мерзким похитителям и интриганам? Нет. Аль-Хайтам посмеялся про себя при мысли о том, что Кавех не сможет сделать что-то — сможет и даже преуспеет, ведь это его любимый и упорный русал, который только кажется слабым. Где-то там Кавех борется и пытается найти выход и возможность найти аль-Хайтама, поэтому и он не должен жалеть себя, а пытаться выбраться и встретиться со своим русалом. — Так значит, это она, — уже спокойно произнёс аль-Хайтам, когда первичный шок и непонимание сошли. — Но по сказанию же… Он хотел продолжить, но тут голос Нахиды раздался вновь, а вместе с этим где-то вдали коридоров послышались громкие тяжёлые шаги и скрежетание цепей. Понадеявшись, что неизвестный не направлялся в его сторону, хоть и шанс этого был мизерный, аль-Хайтам улёгся на постель и прикрыл глаза. — Сказания во многих моментах переписаны теми, кому нужно было что-то в тот или иной момент. Многие искажены настолько, что совсем потеряли первоначальный смысл, — строго ответила Нахида, и в голосе послышалась нотка печали, как о чём-то давно потерянном и любимом. Нахида — богиня, хранительница мудрости и бессмертное существо. Сколько всего она уже узнала об этом мире и сколько всего потеряла. Смотреть на то, как старые истории, которые она застала лично, меняются или искажаются вовсе, что ничего не остаётся от истины. Это всё ужасы бессмертного существования. И могла ли она одна повлиять на то, чтобы сказания оставались истинными? Нет, ведь против неё могли стоять и другие боги, которым было выгодно сделать иначе. Аль-Хайтам никогда бы не пожелал обрести бессмертие. Сейчас самое главное его желание — остаться рядом с Кавехом и прожить спокойно до самой старости, чтобы умереть в один день. Детское желание и наивное, ведь никто никогда не сможет обещать, а тем более дать спокойную жизнь, как бы сильно тот ни желал этого. — Так же и с легендой о русалке, ставшей человеком? — спросил аль-Хайтам, вспомнив о легенде, которую в детстве любил очень сильно. Неужели она тоже была ложью? Та любовь, что скрепила две враждующие расы — это тоже обман? А то, что русалка превратилась в человека? Аль-Хайтам начинал ужасно злиться, думая о том, что всё было ложью — сказка, русалка и любовь. У него и Кавеха всё точно было правдиво — аль-Хайтам любил его всем сердцем и готов был пожертвовать всем остальным миром, только чтобы спасти его русала. Кто-то смотрит на его историю под пеленой лжи? — Да, начало похоже… — отозвалась Нахида после недолгого и тоскливого молчания. — Но с середины всё вранье, и даже мою помощь изменили, — продолжила она, но так суть и не собиралась объяснять, а после и вовсе как-то странно замолчала. Точно, в сказании была задействована и сама Нахида. Значит, она знала Араки при жизни русалкой и сама наблюдала за её историей. Нахида превратила Араки в человека, и уже после этого всё сказанное было ложью? Не было счастливого конца? И, задаваясь этими вопросами, аль-Хайтам вспомнил слова своей любимой бабушки, которая говорила о том, что у этой сказки совсем не счастливый конец. Так что же в итоге случилось? Нахида точно должна знать настоящую историю Араки. — Что-то не так? — спросил аль-Хайтам, намекая на то, чтобы Нахида продолжила свой рассказ. Аль-Хайтам не слышал подозрительных звуков и не чувствовал чужого приближения, будто весь коридор был отделён от всего остального мира. Только редкие факелы освещали территорию вокруг, на которой всё равно мало что можно было разглядеть. Из-за молчания Нахиды аль-Хайтам встал и приблизился к решётке, но ничего также не заметил, поэтому несколько раз окликнул её в своей голове, но она продолжала молчать. Неужели хочет так уйти от ответа? — Кто-то приближается, — только и ответила Нахида, будто совсем позабыв о том, что недавно рассказывала. — Я связалась с твоими друзьями, их тоже заперли, и среди них есть особенно любопытное создание. Ответ Нахиды не полностью устроил аль-Хайтама, но он убедился в том, что хранительница мудрости явно не хочет рассказывать настоящую легенду о русалке. Почему же? По лживой истории она помогла ей, а что же случилось в настоящей? Аль-Хайтам решил оставить вопросы на более удачный случай, всё же сейчас для него важнее найти русала, которого в очередной раз похитили. Он как драгоценный камень, на которого постоянно ведут охоту, но аль-Хайтам просто так не отдаст своё сокровище, которое позволило ему почувствовать давно угасшие чувства. Да и сам Кавех не так прост, чтобы подчиниться любому похитителю — он даст отпор, будет бороться до последнего за то, что действительно любит и хочет. Положив руки на холодные железные прутья, аль-Хайтам решил снова присмотреться к темноте вдали коридора и больше не спрашивать у Нахиды ничего, ведь её ответы чаще всего были довольно расплывчатыми, а учёному это не совсем нравилось. Спустя недолгое время наблюдения аль-Хайтам всё же заметил небольшие отскоки постороннего света на стенах, а после уже и услышал шаги. Подземелье всё было склизким, зловонным и неопрятным — сюда заключали только самых злостных преступников, ещё ни разу отсюда никто не смог сбежать, по крайней мере, сам аль-Хайтам не слышал о таком. Но сейчас здесь нет даже охранников, что было крайне странно: если бы учёному потребовалось содержать кого-то здесь, он бы усилил охрану во много раз, а не только надеялся на то, что с нижних этажей никто не сбежит. В чём же был смысл его заключения здесь? Нахида упомянула что-то про его друзей, поэтому аль-Хайтам несильно напрягся, когда всё же обнаружил чужое присутствие в коридорах. Скорее всего, это были они — Сайно, Кандакия, Кокоми. Но Сайно был на грани смерти, или же что-то ещё успело произойти? Постепенно отблески света становились больше, а к ним ещё добавились женские голоса, которых аль-Хайтам не мог разобрать, ведь те пытались шептать, что у них не очень-то и получалось. — Сайно, — тихо произнёс аль-Хайтам с испугом во взгляде, осматривая друга, тело которого перетерпело множество изменений. Это действительно оказались его друзья, если аль-Хайтам когда-нибудь осмелится вслух произнести эти слова. Сейчас это были его союзники и товарищи по несчастью. — Заткнись, — прорычал Сайно, оглядываясь по сторонам. — Фарузан, где ты? Ещё и Фарузан? Аль-Хайтам слышал женские голоса, но полагал, что это будут Кандакия и Кокоми. Что здесь могла делать Фарузан? Их практически ничего не связывало, и Аль-Хайтам полагал, что она скорее сдаст их Араки, чем поможет. Ошибался? Уже в какой раз. — Ещё и ты здесь? — тихо спросил аль-Хайтам, отодвигаясь от решётки, так как ему это показали сделать. Сайно планировал разрушить или сломать прутья, и раньше бы у аль-Хайтама были сомнения насчёт этой идеи, но сейчас, смотря на новый облик своего друга, который, видимо, принёс ему ещё и особенные силы, ученый не сомневался в том, что у капитана получится это сделать. — Нужно быстрее выбираться, — послышался рядом спокойный голос Кандакии. Она всё же была здесь, и аль-Хайтам испытал облегчение от её присутствия и голоса. Всё-таки именно с её помощью он смог найти Кавеха, а путь занял не так много времени, а ещё важнее, она была подругой русала, а из-за этого он тоже стал испытывать к ней тёплые чувства. Кандакия, как всегда, была абсолютно спокойна и даже мягко улыбалась, смотря на оставшуюся компанию. Только вот одежда изменилась — её нарядили в странный полуоткрытый наряд, напоминающий о ритуале какого-то древнего народа. Аль-Хайтам оставил вопросы в стороне, ведь, скорее всего, и сама Кандакия не могла ответить на них. Всё же стоит дать ей плащ позже, чтобы она не разгуливала в таком необычном наряде, состоящем из очень маленьких кусков ткани и верёвочек. — Я нашла её в медпункте и узнала всё, что произошло, — ответила Кандакия и отвела Фарузан в сторону, чтобы та не мешала Сайно разламывать решётку. Пара прутьев уже успешно отлетела, но всё ещё не хватало пространства, чтобы между ними пролез взрослый мужчина, особенно крепкого телосложения аль-Хайтама. И пока Сайно справлялся с клеткой, остальные молчаливо наблюдали за ним, ведь и без того в подземелье уже было достаточно шумно. Странно, что никто не обнаружил их и совсем не было стражников вокруг. Могло ли это быть частью плана Араки? И не идут ли они послушно прямо в логово зверя? Стоит ли им сбегать прямо сейчас? — Где сейчас Кавех? — спросил аль-Хайтам, когда Сайно откинул последний железный прут в сторону с громким звуком, который явно мог привлечь внимание, но так никого и не появилось. Аль-Хайтам даже прислушался, но ничего построенного не было. Явно всё это было не просто так. Араки планирует что-то. Капли стекали с потолка и негромко шлёпали по небольшим лужицам на полу. Остальные молчали — никто не знал, где сейчас мог находиться русал. И даже Фарузан, на которую больше всего надеялся аль-Хайтам, не смогла ответить. Первым делом нужно узнать, где находится Кавех, а уже после планировать следующие действия. — Повели в тронный зал, — ответила Нахида, и её спокойный голос эхом прозвучал в головах компании. Это иногда могло и напугать, но аль-Хайтам сделал вид, что совсем не испугался неожиданно возникшего из ниоткуда голоса. Кандакия напрягалась и уже повторила своё привычное движение — завела руку за спину, чтобы достать копьё, которого там вовсе не было сейчас. Неудивительно, что оружие у них отобрали. Сейчас у них, кажется, появилось оружие помощней копий — Сайно. — Опять этот голос! — испуганно закричала Фарузан, но Кандакия вовремя закрыла ей рот своей рукой, а пальцы второй прижала к виску, будто боролась с головной болью. — Это Хранительница Мудрости — Нахида, — быстро представил незнакомый голос аль-Хайтам. — Здравствуйте, мы с вами уже разговаривали, дорогие, — поприветствовала всех Нахида, а в её голосе слышалась радость и будто улыбка. Фарузан продолжила потерянно озираться по сторонам, а остальные просто кивнули в знак приветствия голоса в их голове. Аль-Хайтам хотел предложить остальным выйти из этого склизкого вонючего коридора, как Сайно грубо прижал его к стене. Боль от этого распространилась по всему телу, вызывая у аль-Хайтама болезненный стон. Новую силу Сайно ещё не мог контролировать, но это не оправдало его в глазах учёного. Мало того, что ему было больно, так он ещё и прижал к этой влажной стенке, покрытую мхом, плесенью и ещё чем-то не особо презентабельным. — Мы освободим валука шуна? — невозмутимо спросил Сайно, будто только что не попытался сломать аль-Хайтаму спину. — Сайно! — почти выкрикнул аль-Хайтам. — Как ты можешь думать о нём сейчас? Это и возмутило аль-Хайтама больше всего. Не боль его задела, не непредсказуемый поступок друга, а то, что он думал о принце валука шуна, который и поставил их в эту ситуацию. Валука шуна — их враг, и даже если на миг в его замутненных фанатизмом глазах и промелькнуло зерно понимания, то это не перечёркивает всего того, что он сделал до этого. В том числе он ранил и Сайно, что тот оказался на грани смерти и жизни, а сам капитан хочет спасти его. Снова?! Между двумя друзьями будто молнии заискрили — каждый не хотел сдаваться и каждый стоял на своём. Аль-Хайтам не мог понять мотивы и чувства Сайно, а он не мог рассказать об этом, потому что и сам не понимал, почему его так тянет к валука шуна, который пытался его убить. — Аль-Хайтам, — с воспитательными нотками обратилась Кандакия, будто пытаясь успокоить двух дерущихся детей. — Освободим, — кратко заключила девушка и отвернулась к Фарузан, будто не собиралась выслушивать возмущения аль-Хайтама, которые, конечно же, последовали после её слов. Сайно наконец-то отпустил его и похлопал по плечу одобряюще, но аль-Хайтам сбросил его руку с себя и пошёл впереди всех, чтобы как-то успокоить своё внутреннее возмущение. — Если это как-то помешает мне спасти Кавеха, то я не буду думать долго, — предупредил аль-Хайтам, беря один из факелов. Этот коридор был настолько старым, что его даже не оборудовали лампами керосиновыми. — Такой эгоист, — с улыбкой сказала Кандакия вслед уходящему аль-Хайтаму. — Как и все мы.Кавех
— ОТПУСТИ ЕЁ! ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ? — кричал Кавех вновь, но не закрывал глаза ни на миг. Араки — та самая королевская учёная — измывалась над его подругой. Дэхья — одна из немногих русалок, которую заботило существование Кавеха. И как только она могла оказаться здесь?! Зачем Араки это делает?! Разве ей не было достаточно найти только Кавеха — того самого русала из пророчества? И теперь Кавех понимал, почему ей нужен был именно он. Цветок желаний — в пророчестве было сказано про то, что он сможет изменить мир, точнее, уничтожить. Кавех станет погибелью сухого мира, и после морские боги воцарятся везде. Колени дрожали не только от злости, но и от боли — он стоял так уже несколько часов? Кавех не знал точно, но этого времени хватило, чтобы начало казаться, что его коленки были раздроблены. После убийства короля, совершенно мерзкого, грустного и чёрствого, Кавеха грубо поволокли в какую-то комнату рядом с тронным залом. Араки приказала сделать всё, чтобы русал наблюдал за тем, как его некогда близкую подругу будут мучить. Дэхью не жалели, а Араки получала удовольствие от сопротивления русалки. Плеть проходилась по влажной уже не только от воды спине Дэхьи, оставляя за собой пугающий кровавый след. Русалка терпела и даже не кричала, когда очередь болезненных ударов снова обрушилась на неё. Как она может вытерпеть такое?! Этим вопросом задавался Кавех и будто вместо неё кричал при каждом ударе — как же больно было наблюдать за этим, а Дэхья всё не кричала, а Араки, смотря на её гордость и стойкость, только улыбалась так кровожадно, что только от этого многие могли уже закричать от страха. Комната, в которую их привели, была отделана белым камнем с чёрными прожилками — она пугала и будто пыталась сжать Кавеха, от камня веяло холодом и сухостью, отчего было очень неприятно даже касаться его, но русалу приходилось делать это. Вокруг было много незнакомых людей, чей взгляд будто прожигал Кавеха насквозь — они ненавидели его, но почему? В чем причина ненависти к нему? Что он сделал? Что сделала Дэхья? Смотря на кровавые следы от плети на спине Дэхьи, Кавех задавался вопросом: можно было ли этого избежать? Можно ли было не начинать всю эту историю? — Это наказание, — грозно ответила Араки в недолгом перерыве между истязанием. — Она ребёнок человека и русалки… Моя дочь мертва, а эта тварь живёт, дышит! Дэхья — дочь человека и русалки? Как она может быть? Даже в сказаниях ни разу не упоминалось то, что русал и человек могут завести потомство. От сказанных в крике слов даже Дэхья нарушила своё молчание и изумлённо вскрикнула — стала брыкаться и впервые сопротивляться ударам плетью. Она знала? Судя по её округленным глазам и попыткам вырваться, Дэхья явно не была озадачена словами Араки. Кавех оглядывался то на спокойную и даже довольную Араки, то на разъярённую Дэхью, пытающуюся выбраться из хватки людей. Её хвост хлестал по сторонам, вызывая брызги солёной воды и задевая людей, но им было всё равно из-за железа, в которое они были облачены с ног до головы. Дэхья в морском мире была одной из лучших воителей, на которую равнялись и которую даже боготворили, потому что, по словам главных храмовников, она напоминала перерождение Богини Битв. И одна из великих русалок была нечистокровной — была рождена от союза двух противостоящих друг другу рас. О родителях Дэхьи Кавех знал очень мало только по рассказам самой русалки и храмовников, в чьих словах он никогда не был настолько уверен, чтобы полностью довериться. Мать Дэхьи погибла, когда та была ещё совсем малышкой, а об её отце не было ничего известно — только однажды русалка призналась Кавеху в том, что видела своего папу, но это был большой секрет, о котором никому нельзя знать. Значит, её отец всё же был человеком, но что с ним стало? Неужели они не могли быть вместе, или же пророчество, что преследует сейчас Кавеха, разбило и их любовь? И много ли было тех русалок или русалов, что полюбили человека? Кавеху было плевать на то, от кого была рождена Дэхья, ведь она была одной из немногих в морском мире, что относилась к нему с душевной теплотой и даже хотела помочь. Только спустя время Кавех понимал намерения и мотивы русалки, которая действительно желала ему только самое лучшее и пыталась обезопасить от самого себя. Но глупый и самонадеянный Кавех не принимал её искренних попыток, а поэтому оказался здесь — с человеческими ногами вместо русалочьего розового хвоста, а сердце хранило любовь к человеку, королевскому учёному аль-Хайтаму. И он был точно уверен в том, что их любовь никакое пророчество не будет способно сломить. — Остановись, иначе я разрушу замок! — выкрикнул Кавех, когда заметил вновь поднявшуюся над Дэхьей руку Араки, что до сих пор пыталась выбрать и даже успела нанести удар по человеку, который смог отломить одну из частей брони. Угроза пуста и смешна даже, ведь Кавех до сих пор не понимал, как работала сила лилии, и даже если она заключается в искреннем желании, то он не сможет загадать нечто такое разрушительное, что будет способно погубить не только его, но и всех его близких. Ведь в этом замке держат и Сайно, и Кандакию, и Кокоми и… аль-Хайтама. При мысли о возлюбленном сердце Кавеха болезненно забилось от беспокойства и тревоги — где же сейчас он и что с ним могут сделать? — Ты? Твои угрозы смешно звучат, ведь в этом замке и твой возлюбленный тоже вместе с друзьями, — со смехом отозвалась Араки, произнеся вслух те же мысли, о которых думал и Кавех. — Аль-Хайтам, — невольно произнёс Кавех с отчаянным вздохом. Он хотел снова его увидеть. Ощутить его тепло рядом с собой, его руки на своём теле. Услышать, как он говорит даже о самых обыденных вещах. Увидеть, как улыбается, хоть это всегда было редкостью. Хотелось снова поспорить с ним, как бы глупо ни звучало это, но в спорах с аль-Хайтамом Кавех видел свой особый шарм. — Любишь его, — заключила Араки и всё же убрала плеть, приказывая одному из охранников Дэхьи поместить ту в колбу. — У меня к тебе есть определённая симпатия, ведь ты повторяешь мою же судьбу, поэтому я не желаю тебе зла, — призналась она и села напротив Кавеха, который тут же поднял голову, чтобы она заметила его гордый и совсем не потерянный взгляд. Она и желала ему добра? Разве не по её вине он сейчас здесь? Разве не она хочет использовать его силу и пророчество, чтобы разрушить мир? Разве не она разделила его с аль-Хайтамом? Кавех хотел сплюнуть прямо ей под ноги, показать так всё своё пренебрежение к ней, но от этого не будет толка, поэтому он просто продолжил презирать её взглядом, что её, конечно же, злило больше. — Всё, что ты делала до этого, было злом! — выкрикнул он, пытаясь вырваться так же, как раньше и Дэхья, но он даже не мог просто устоять на ногах, о каком сопротивлении физическом могла быть и речь. — Тебе нужно избавиться от этой любви, иначе будет ещё больнее. Проще избавиться от него сейчас, чем дольше будешь с ним, тем будет мучительнее. — Вначале Араки только ухмыльнулась, видя попытки борьбы Кавеха, но после своих же слов о любви её взгляд потускнел, а она сама отвернулась лицом к окну, за которым плескались голубые волны океана — оттуда они были оба родом. — От тебя советов не желаю слушать! — огрызнулся Кавех, не желая вновь слушать о том, что любовь приносит только боль и страдания. Столько раз ему уже говорили о том, что его любовь будет болезненной и принесёт страдания не только ему, но и всему миру. Кавех совсем не желал слушать их глупые советы, пожелания или предположения, ведь не им точно говорить о глубоком чувстве, которое испытывает русал к человеку. Плевать на все эти сказания, легенды или сказки — Кавех сам решит, какая будет его любовь и в ней точно не будет страданий. Очередная попытка вырваться принесла не успех, а даже боль, ведь стражники схватили его ещё крепче — после их рук на теле Кавеха точно останутся шрамы. Почему-то было приятно думать о том, что аль-Хайтам точно возжелает отомстить его обидчикам, тем, кто оставил на бледной коже Кавеха свои мерзкие следы. — Как знаешь, — бесстрастно произнесла Араки, поворачиваясь в сторону Кавеха, а он успел заметить, что в уголках её полных жестокости и зла глаз скопились маленькие слезинки. — Продолжим? — без прежнего энтузиазма к пыткам предложила Араки и даже не развернула свой кнут, оставив его висеть, как болезненное напоминание для остальных о её силе и власти. — Остановись! — крикнул Кавех и закусил губу от отчаяния того, что нужно было сказать следующим. — Чего ты хочешь от меня? — Кавех постарался вложить всю свою злость, ненависть и неприязнь в эти слова, но для Араки это не имело значения. — Сотрудничества, возможно? Мне нужно твоё искренне желание, чтобы исполнить задуманное, — ответила Араки безучастно и стала рассматривать свои ногти, будто говорила о чём-то обыденном, а не о судьбе нескольких людей или даже целого мира. — А чтобы получить твоё желание, у меня есть два пути, точнее, теперь у тебя есть выбор: либо я мучаю тебя до того состояния, что ты от отчаяния захочешь исполнить мою волю, либо же я просто попытаюсь тебя переубедить, — объяснила она подробнее и своими словами привлекла искреннее внимание Кавеха, который на мгновение к ужасу для себя даже заинтересовался её предложением, потому что оно может открыть ему перспективы на то, чтобы узнать правду и выбраться из этой невозможной истории с пророчествами и уничтожением мира. — Первый вариант проще для меня, но из-за симпатии к тебе могу исполнить и второй, — со смехом добавила Араки и подошла ближе к Кавеху, обхватила его подбородок двумя пальцами и потянула к себе, чтобы поближе рассмотреть глаза. Он может воспользоваться этим шансом и изменить свою жизнь — воплотить всё то, о чём мечтает его сердце. Воплотить спокойную жизнь с аль-Хайтамом там, где будут краски с кистями, весь сухой мир и путешествия. Но этот же шанс может привести к необратимым последствиям, где о спокойной жизни нельзя будет даже помечтать. Долго обдумывая свой ответ, Кавех наблюдал за рядом ходящей Араки, которая перешёптывалась со стражниками и слугами, отдавала им приказы и была крайне счастлива от того, как гладко идёт её план. — Я буду согласен, только если ты освободишь моих друзей! — в итоге решил сказать Кавех, осмелев от своего маленького плана, промелькнувшего в голове. Если всё пойдёт так, как предполагает Кавех, то вскоре они смогут не только сбежать из плена Араки, но и победить её, не дав разрушить мир или затопить его, что бы она там ни планировала. Араки провела рукой в воздухе, и стражники наконец отпустили Кавеха из своей цепкой хватки и помогли ему твёрдо встать на ноги. Всё же боль в коленях не давала ему держаться прямо и гордо, но ту уверенность во взгляде нельзя было не заметить и затмить, в каком бы плохом положении он в итоге ни оказался. — Какой храбрый русал. Осмелился даже условия поставить мне, — через смех проговорила Араки, а после прогнала надоедливых слуг, чтобы те не могли увидеть её сокровище — лилию, которую она так жаждет увидеть. — Что ж, хвалю за смелость. Если встанешь на мою сторону, то я исполню твою просьбу, но вначале ты должен показать мне лилию. Ему было сложно держаться без поддержки и с болью в коленях, но Кавех всё равно не склонился и не присел — пытался стоять ровно и не показывать свою боль этой одержимой женщине. Можно было многое ответить на её слова, но Кавех настойчиво молчал и проглатывал те грубости, что хотели выйти из него. Отведя руку в сторону, русал сконцентрировался на мыслях о лилии, о своём волшебном цветке, способном исполнять его желания. Белые плотные лепестки и золотая середина, в которой искрилась магия и сила самого русала. Маленький цветок воспарил над его ладони, а его блеск и свет немного осветили комнату — когда лилия исполняет желание, её свечение становилось больше, а искры, похожие на крохотные звезды, заполняли всё пространство вокруг. Араки недолго наблюдала за кружением лилии и хотела уже протянуть к ней свои чёрные руки, но Кавех быстро приказал лилии исчезнуть, и она сиюминутно послушала волю хозяина. Победно улыбнувшись, Кавех гордо выпрямился и положил руки возле груди, стал ожидать дальнейшего ответа Араки. В её лице можно было отчетливо увидеть недовольство после исчезновения заветной лилии, но она быстро, даже умело скрыла настоящие чувства под маской притворно дружелюбной улыбки. — Освободи их, — потребовал Кавех. — Они уже свободны, попытались сбежать, но их поймали, — сказала Араки, прикрывая рот рукой, ведь ей уже давно сообщили о том, что маленькая компания попыталась сбежать, как она и планировала. — Стоит ли их наказать?Аль-Хайтам
Аль-Хайтам понимал глубоко внутри, что всё снова идёт слишком гладко и они послушно исполняют часть чьего-то плана, но всё равно попытался сбежать. Их, конечно же, поймали, но отвели не обратно в тюремные комнаты или даже не в места похуже, а в одну из гостевых комнат замка, которые были предназначены для особо важных и богатых гостей короля. Их даже не связали, а только поставили пару тощих охранников на входы в покои, а окна остались полностью открытыми, что через них можно было очень легко сбежать. Неужели Араки была настолько уверена в том, что поймает их в любом случае, какой бы план они ни придумали? Пока что всё происходило только по плану Араки — он действительно был только пешкой в чужой игре, но нужно это менять. Раз их заключили в такую богатую тюрьму, значит, Араки было что-то нужно от них — скорее всего, Кавех и его сила русала, но зачем тогда держать остальных? Манипулировать русалом с помощью его близких, чтобы он выполнял любые прихоти Араки? Скорее всего, это было именно так, от этого аль-Хайтам начинал злиться — Араки нагло воспользовалась его возлюбленным и, скорее всего, не оставила бы ничего после того, как он исполнит её главную цель. Нужно будет за это время разработать план и обмануть Араки. Неужели придётся пользоваться Кавехом? Аль-Хайтам не хотел, чтобы русал становился пешкой в его игре, но другого выхода он совершенно сейчас не видел. «Нужно поговорить с ним», — подумал аль-Хайтам, и Нахида, услышавшая его мысли, заключила то же самое, но их переговоры не продлились долго, ведь в дверь постучали стражники. Вот это вежливость для заключённых — даже решили соблюсти правила приличия. Дешёвый спектакль. Аль-Хайтам выпрямился и встал с кровати, чтобы встретить пришедших — он думал насчёт Араки или короля Унса, может быть, даже его бывших знакомых в королевстве, но это оказался Кавех в окружении стражников. — Кавех! — громко обратился аль-Хайтам и сиюминутно после кинулся к тому в объятия, совсем позабыв, что ему всё ещё тяжело было ходить. — Как ты? Что с тобой сделали? Кавех помотал головой и ещё крепче прижался к аль-Хайтаму — вновь ощущать русала рядом было крайне приятно и спокойно. Вновь вернулась та уверенность, которая говорила о том, что вместе они справятся со всеми теми интригами, планами и препятствиями, что приготовила им не только судьба, но и враги, соперники. Аккуратно положив руки на талию Кавеха, аль-Хайтам притянул его для лёгкого поцелуя — вначале русал попытался отвернуться обиженно наигранно, поэтому первый поцелуй пришёлся на лоб, но потом смирился и позволил прикоснуться губами к губам. Смех Кавеха согревал даже в такой ситуации, так спокойно было рядом с ним, что не хотелось отстраняться ни на секунду, но, конечно же, это пока что было совершенно невозможно. Отцепившись неохотно от русала и немного отойдя от него, аль-Хайтам осмотрел его с ног до головы. — Всё нормально, аль-Хайтам, — сухо отозвался Кавех, облокотившись на стену, чтобы было удобнее стоять. — Сам-то ты как? Тебя же держали взаперти… Аль-Хайтам заметил неудобство и дрожь Кавеха, поэтому, нежно взяв того за руку, повёл его в сторону мягкой кровати. Вначале Кавех тоже попытался сопротивляться нежности и заботе, но не слишком долго и всё же принял всё это от аль-Хайтама, послушно подставляясь под его руки, которые неспешно и с мягкостью проходились по его телу, чтобы ободрить, успокоить и расслабить. Кавех со смехом завалился на кровать, пытаясь улизнуть от поглаживаний аль-Хайтама — всё это стало похоже на маленькую игру, поэтому учёный поддался игривому настрою и стал более настойчивым. Аль-Хайтам доставал его и продолжал поглаживания, а Кавех со смехом пытался отнекиваться и говорил, что ему совсем не нравился, но, когда они наконец успокоились, русал всё же признался в том, что любое прикосновение возлюбленного ему очень приятно. — Плевать мне, главное, что я теперь рядом с тобой, а всё остальное неважно, — ответил аль-Хайтам искренне, ведь его собственное состояние волновало его меньше всего, особенно вдали от Кавеха. Кавех вначале хотел возмутиться на ответ аль-Хайтама, но потом очень сильно смутился неожиданному признанию и в качестве награды поцеловал первого в губы — поцелуй вышел быстрым, смазанным, но крайне приятным. — Да, конечно, мы рядом, — проговорил Кавех, кладя руку на холодную щёку аль-Хайтама, согревая её своим уже человеческим теплом. Аль-Хайтам наслаждался присутствием Кавеха рядом — ему было достаточно, чтобы тот просто был в одной комнате, чтобы почувствовать теплоту и спокойствие, которое учёному давал русал. Как бы хотелось продлить эти минуты, но их ждёт история, судьба и новые приключения. — Что-то случилось? Почему такой голос странный, — нерешительно спросил аль-Хайтам, опасаясь услышать ответ, но всё равно готовый принять любой. — Ещё бы он не был странным после того, что нам пришлось пережить, — Что ты пообещал это старой ведьме? — строго спросил аль-Хайтам, ни на секунду не сомневаясь в том, что Кавех заключил сделку с Араки, ведь иначе они не смогли бы лежать здесь в эту минуту и наслаждаться близостью друг друга. — Сотрудничество, — кратко ответил Кавех, пытаясь отвернуться от аль-Хайтама, будто только что признался в самых страшных грехах, но сам учёный уже давно догадывался об этом и даже не стал негативно реагировать. Аль-Хайтам притянул Кавеха снова ближе к себе, а русал уже даже не стал сопротивляться, ведь время игр закончилось — момент их спокойствия ушёл. Учёный хотел что-то сказать, чтобы успокоить русала, но вновь настигший уже их комнату стук помешал. Как бы ни хотелось послать их куда подальше, всё равно пришлось пригласить их войти, но аль-Хайтам не стал прерывать объятья и встретил пришедших, прикасаясь к своему любимому русалу. — Пройдёмте! Госпожа приглашает на ужин.