Разбей себя на кусочки, ради моего наслаждения

Вот уже долгое время город Призрак тонет в умиротворение и безопасности. Ну, насколько вообще может быть умиротворенным и безопасным место, где проживают тысячи кровожадных демонов и воскресших мертвецов, убивающие каждого живого человека, сунувшегося на их территорию. Се Лянь абсолютно доволен таким раскладом вещей. Уже многие годы, он предпочитает затворничество, так что желание призраков оградить свой дом от всего остального мира, полностью устраивает их бессмертного лорда. Городом Призраком правит Непревзойдённый Король демонов, великое Бедствие, Собиратель цветов под кровавым Дождём Хуа Чен, он же Градоначальник Хуа. Об этом знают абсолютно все. Об этом известно и среди мира живых, и среди мира мёртвых, и даже на Небесах. Об этом знаю все. Все, кто никогда не был в городе призраке. Хотя впрочем, толика истины здесь есть. Хуа Чен действительно продолжает заниматься большинством формальных вопросов в городе. Он прекрасно справляется с этой ролью. Он выступает и как защитник города и как неоспоримый авторитет абсолютно для всех его жителей. Но вот уже почти столетие, истинным хозяином царства мёртвых был совсем другой человек. Тихая тень, знающая абсолютно обо всем, что творится в царстве призраков. Без его ведома и одобрения не происходит ни одно крупное событие. На то, что бы произошла такая кардинальная смена власти, нужно было время. Призраки, упыри и прочие твари боготворят алое Бедствие, так было всегда. Они превозносят его над всем миром и готовы повиноваться любой его воле. Но что делать, если воля вашего хозяина - это отдать себя и вас заодно во власть совсем другого человека? Призраки, в отличие от людей, по своей природе намного более искренние. Да они лгут, обманывают и во многих вещах вытворяют вещи похуже чем живые, терять им уже нечего. Вот только в отличие от людей, они довольно плохо умеют врать сами себе, а также скрывать свои желания от других. Когда весь ты - это чистая обнажённая душа, состоящая лишь из эмоций и желаний, намного сложнее скрыть что-либо. И так же, как они легко обнажают свои души перед другими, призраки умеют видеть суть других существ. Когда столетие назад рядом с их всегда величественным и гордым господином впервые появился прекрасный юноша в белом, призраки оживились. Молодой монах с просто невероятно красивым лицом и доброжелательными улыбками смог подкупить всех жителей города. И дело было даже не в неоспоримо прекрасной внешности. Жители города хоть и любили любоваться юношей, где-то на природном уровне чувствовали в нём подвох. Нет, решающим моментом, в вызываемой симпати и причиной, по которой демоны просто не могли проигнорировать его присутствие, было в том как светился и сиял Непревзойденный рядом с ним. У Хуа Чена был откровенно скверный характер: нелюдимый, вспыльчивый и высокомерный. Призракам было плевать на это всё, но то как демон преобразовался рядом с этим загадочным юношей не могло не взволновать обычный народ. Первое время, даже будет вернее, почти весь первый год, пара держалась спокойно. Это можно было бы назвать лёгкой дистанцией, если сравнивать как близко иной раз их можно было увидеть в настоящее время. Пару раз они прогуливались по улицам вместе, ведя светские беседы или решая мелкие хлопоты города. И Это было прекрасно. Весь город с трепетом наблюдал за необычными взаимоотношениями их градоначальника и загадочного монаха. Хуа Чен рядом с ним расцветал: он много смеялся и улыбался, был вежлив и приветлив, всячески ухаживая за объектом своей привязанности, а уровень его агресси в адрес своего народа резко понизился. Пылкие чувства, испытываемые князем Демона, мгновенно стали достоянием общественности, а сплетни о них распускались буквально в каждой таверне. Это была мягкая и светлая пора. Вот только, несмотря на всю чудесность картины, многие жители призрачного города, не могли отделаться от ощущения, что избранник их господина что-то скрывал. Его вежливые улыбки, зачастую были стеклянные и ничего за собой не имели. Это настораживало, но счастье за господина было сильнее любых пересудов. Но потом, около года мирного сосуществование, неуклонно и стремительно что-то начало меняться. Словно по щелчку пальцев динамика изменилась на корню. Что-то произошло. Теперь когда принца (призраки довольно быстро уяснили о королевском происхождении их гостя, слушая обрывки их диалогов с Непревзойденным) изредка видели на улицах, он перестал фальшиво улыбаться, куда чаще смеряя призраков холодным и отстраненным взглядом. Он стал намного более сдержанным, и безразличным к своему окружению. Словно волк, сбросивший овечью шкуру. Многие призраки улавливали фальш раньше, милые улыбки и дружелюбный настрой, может и не скрывали под собой ненависть или отвращение, но это всё равно была маска. Очень качественная, невероятно профессиональная, отработанная десятками, если не сотнями лет опыта. Ею легко обмануть смертных или даже Небожителей, но обмануть созданий, что в большинстве своем постоянно меняют личину - это намного сложнее. Они привыкли смотреть в суть, в саму душу других существ. И в принце, почти с самого первого дня, они увидели обман. Теперь же этот обман был отброшен. Абсолютно безразличный к миру вокруг, холодный и равнодушный, гордый и временами вспыльчивый. Он часто появлялся в городе один, словно знакомясь с ним заново, в одиночку, выискивая и раскрывая только ему известные секреты. Часто единственными его спутницами были прекрасные бабочки-призраки, прекрасно знакомые все обителям города. Теперь демоны могли лучше узнавать всё новые и новые грани этого человека. Он не был жесток к призракам, но был брезглив к живым людям. Он высоко ценил свой комфорт и не терпел неуважения. Часто ему было плевать на то, что происходило вокруг, но временами наружу выходил очень вспыльчивый и нетерпимый к возражениям характер. И это, вероятно, не стало бы проблемой для города, где большая часть населения: проститутки, одержимые убийцы, воры или любой другой сброд, не нашедший себе места во всём остальном мире после своей смерти. В те редкие моменты, когда их видели вместе с Непревзойденным, тот всё так же выглядел счастливым, словно ничего не произошло. А это всегда было главным приоритетом всех граждан. Поэтому несмотря на перемены, жители хоть и насторожились, но виду не подали. Проблема всё таки обнаружилась. И, что логично, связана она была непосредственно с градоначальником Хуа. В начале это проявляется в мелочах. То как принц всегда идет на шаг впереди; то как Хуа Чен полностью обслуживает принца во время их перекусов: наливает чай, сервирует стол; то как Его Высочество может оборвать или приказать замолчать демону и тот послушно затихает, даже не думая возражать. Призраков пугает такая перемена. Они совершенно сбиты с толку, от того, как каждый день их Бог всё более напоминает смиренного слугу, преданно следующего за своим хозяином. Они боятся влезать в это, боятся, что сделают только хуже. Хуа Чен - это самый могущественный демон из всех, он бы явно не позволил кому-то столь грубое к себе обращение, без собственной, очевидно корыстной и коварной причины. Демоны успокаивают друг друга этими сплетнями, о том, что их градоначальник наверняка просто что-то задумал и для чего-то хочет использовать холодного и наглого монаха. Но время шло, а ситуация не менялась, даже напротив, усугублялась всё более. Не единожды призраки видят, как их бог опускается на колени перед наследным принцем. В первый раз, когда это происходит, несколько демонесс начинают плакать, закрывая рты и отворачиваясь, а парочка торговцев в ужасе прячутся под своими прилавками. Они продолжают шушукаться между собой, распускают сплетни, и постепенно в городе копится недовольство. Они возмущенны происходящим. Им сложно понять и принять то, что они видят. Если бы это был кто угодно, кроме Хуа Чена, им всем было бы плевать. Но их предводитель - это гордый и кровожадный монстр. Он убивает своих врагов сотнями, он не терпит даже лёгкого неуважения в свой адрес. Он пережил кровавую резню на горе Тунлу и по праву стал самым могущественным из ныне существующих Королей демонов. Небеса были в ужасе из-за него, даже Император Цзюнь У ничего не мог ему противопоставить. Кто такой этот безымянный юноша, что взялся не пойми откуда, и теперь смеет принижать их Бога? И тогда произошёл тот самый случай. Как и большинство “Тех самых случаев”, этот начался совершенно спокойно. Король призраков сопровождал высокомерного принца на прогулке по центральной улице города. Призраки в большинстве своём, с недавних пор, старались избегать данную пару, держась на приличном расстоянии. - Как ты думаешь, быть может он чем-то шантажирует Господина Градоначальника? - Шепчет одна из лавочниц своей напарнице. - Дура, да кто бы мог шантажировать Градоначальника? Он ведь самый могущественный из всех. - Вторая женщина, с обрубленной рукой хмурится, искоса поглядывая на пару. - Я слышала, как кузнец предположил, что этот принц смог раздобыть прах Господина Хуа - Она говорит это не громко, но многие рядом стоящие призраки переглядываются. Это имело бы смысл. Единственная слабость, присущая абсолютно всем демонам без исключения - это их прах. Единственная возможность быстро и эффективно уничтожить нечисть, вне зависимости от её ранга и накопленной мощи. Что если это всё таки правда? Что если всё это не коварный замысел их Бога, а жестокая ловушка, в которую тот попал, а они все продолжали бездействовать, оставаясь бесполезными зрителями? Слух продолжает передаваться, словно пожар, и многие демоны в серьёз обеспокоены такой перспективой. Се Лянь не обращает внимания на далёкие перешептывания призраков. Он не слышит их разговоров и не особо заинтересован в этом. Ему прекрасно известно, что призраки встревожены по отношению к нему. Знает, что демонстрация власти над Хуа Ченом может вызывать еще больше вопросов, но ему плевать. Он волен распоряжаться своей собственностью так, как он того желает. А уверенность в том, что величайшее Бедствие этой самой собственностью является, зреет с каждым днём. Любовно взращивается чужой безотказностью, преданностью и любовью, которыми Хуа Чен продолжает осыпать своего принца. По началу это было сложно принять, но с каждым днём, эта мысль всё монументальнее укореняется в сознании изгнанного Небожителя. Он присаживается за один из уличных столиков местной закусочной. Его демоненок, его верный последователь, застывает перед ним, слегка склонившись в поклоне. - Желает ли чего-то Ваше Высочество? - Его голос тих и спокоен, но Се Лянь слышит в нём множество подавляемых эмоций. Он пока еще не до конца умеет их понимать и распознавать, не научился читать Непревзойдённого как открытую книгу. На это нужно время, намного больше времени, чем то, что они провели рядом с другом. Хотя быть может и не так много, чем то, которое они провели вдали друг от друга. Хун-эр, Умин, а ныне Хуа Чен. Наследный принц всё ещё с трудом осознаёт, как много мог вместить в себя один человек. Он откидывается на широкую спинку, вглядываясь в красивое лицо демона. Хуа Чен замирает под его взглядом. Не уверенный как стоит поступить лучше, но полный рвения исполнить любой приказ, поступивший от его Бога. И словно понимая о чем тот думает, Се Лянь слегка щурится, гоняя одну заевшую мысль в своей голове. Лишь недавно вновь обретя своего верного последователя, он только начал изучать границы, которые тот мог для него выстроить, которых по словам Непревзойденного не было вовсе. Демон вновь и вновь клянётся, что готов выполнить абсолютно любой приказ его бога, что он готов на всё ради него: будь то смерть, страдания или полное отвержение. Они многое выяснили друг о друге, в какой-то момент, раскрыв одну тайну, все остальные посыпались следом. Больше года назад Се Лянь прибыл в город призрак, что бы обманом использовать прославленное алое Бедствие в своих целях. Теперь же, тот сам молился быть использованным руками Се Ляня. И если поначалу, в это было сложно поверить, то сейчас небожитель уже с трудом представляет свою жизнь без чужого благоговейного взгляда, слишком привык к чужому обожанию и покорности, расслабился и с ужасом осознал, что начал действительно привязываться к глупо влюблённому в него демону. На самом деле, привязываться он начал ещё раньше, ещё до того, как они сняли свои маски. Се Лянь понимал, как становился болезненно зависимым от чужого безраздельного внимания. Тогда он мог прикрыться тем, что узнай демон его ближе и непременно отвернётся. Теперь же, от чужой искренности было практически невозможно отмахнуться. Хуа Чен абсолютно точно знал, кто такой Се Лянь. Видел его в худшие моменты и принял всю ту тьму, что принц на вечно оставил в своём сердце. Но отказывался уходить. Поэтому Небожитель давил сильнее. Он хотел найти эту черту, ту грань, после которой Хуа Чен откажется от него. Он бесконечно хотел найти её и так же до смерти страшился. Быть отвергнутым им почему-то кажется даже больнее, чем гибель всего его королевства. Признавать это даже самому себе кажется страшным и неправильным, поэтому принц отказывается концентрироваться на этой мысли. И уж тем более, он не позволит прознать об этом самому призраку. Никогда. - Я желаю увидеть тебя на коленях, Хуа Чен - Холодно произносит низвергнутый небожитель, безразличный, к тому как все демоны вокруг них стихли на этой фразе, в ужасе наблюдая за происходящим. Их взгляды прикованы к их личному Божеству, в ожидании того, как тот поступит. Но Бедствию вовсе не нужно время не раздумия. Стоять на коленях у ног своего Бога - это самое счастливое место, где он только может себя представить. И уже через мгновение, с тихим "Да, Ваше Высочество", он опускается вниз, склоняя голову в поклоне. Обычно этого достаточно, Се Ляня не слишком волнует то, насколько низко кланяется ему демон, но сегодня всё несколько иначе. Мысль о собственной слабости, рожденной из наивной привязанности к непревзойденному, зависимость от его веры, выводит принца из себя. - И это всё твоё хвалёное уважение ко мне? - Он поднимается на ноги, не пытается скрыть тех искр гнева, что бурлят внутри него. Демонёнок клялся и божился, что примет любой его гнев без вопросов, не требуя никаких объяснений или рациональности. Он говорил, что примет абсолютно всё от своего Бога, и Се Лянь не собирается давать ему поблажек. Он планирует проверить на деле каждое обещание данное ему. Когда-то он верил людям на слово, и это привело его только к боли и страданиям. Зрачки демона в ужасе сужаются и Се Лянь читает в них искренний страх. Это хорошо, это правильно, он должен бояться. Как ещё принц убедиться, что тот его не ослушается? - Этот ничтожный призрак извиняется, он не хотел оскорбить Ваше Высочество... - Он спешно, склоняется к самой земле, упираясь головой в каменистую поверхность городской улицы. Даже до Се Ляня доносятся тихие вздохи ужаса, слышимые отовсюду. О, он действительно позабыл о наличие у них зрителей. Это даже интереснее, распаляет азарт внутри чужой души. Быть может, будучи призраком высокого ранга его демонёнку плевать на физическую боль (уже сейчас, принц знает, что у того очень высокий болевой порог. Он лично убедился в этом раннее), но что насчёт репутации? Насколько низко он готов упасть ради своей веры и желания поклоняться? И готов ли сам лишиться народной любви? Не ради благой цели, а просто так, из-за спонтанной вспышки гнева у его Бога? - Извинения не приняты - Он наклоняется, резко хватая Непревзойденного за волосы, рывком вздёргивая того вверх и запрокидывая тому голову. Демон крупно вздрагивает в его руках, смотря в чужие рассерженные глаза - Ну же, Хуа Чен, я знаю, что ты можешь намного лучше. Он практически мурлычет эти слова, но коленопреклоненный призрак видит как темнеет чужой взгляд, наполняясь чем-то на грани злости и садистского наслаждения. Он ещё не всегда может отличить одного от другого полностью, всё ещё изучает повадки и особенности своего Бога, но с готовностью впитывает каждую грань чужой души. Он активно учится понимать чужие желания, видеть истинные мотивы в действиях принца, а не только то, что тот стремится продемонстрировать. Он замечает, как принц всего на мгновение бросает взгляд на притихших лавочников. О, это ведь многое объясняет, не правда ли? Призраки очень эмоциональная публика, и часто выходит из под контроля. Король призраков об этом знает, он привык к их выходкам. Понимает, что тех волнует та ситуация, которую они наблюдают. Волнует ли их мнение его Бога? Се Лянь уже дал понять, что настроение толпы для него ничего не значит. Любят ли его или ненавидят падшему Божеству плевать. Когда-то целая страна превозносила его, осыпая молитвами, слагая о нём легенды, возводили статуи и даже умирали в его честь. Потом эти же люди зарубили своего Бога на его собственном алтаре. Было бы удивительно, если бы после такого для Его Весочества ещё что-то значило мнение публики. Но тем ни менее прямо сейчас он обращает внимание на окружающую их толпу. Хуа Чен усилино думает, пытаясь проанализировать чужое поведение. Если он поймёт, что заботит Се Ляня, то он будет знать, как лучше себя вести или как поступить, дабы тот остался доволен. Если принцу плевать, что о нём думают другие, то что остаётся? Быть может он хочет таким образом укрепить свою власть в городе? О, Король Призраков был бы абсолютно счастлив, возжелай Его Высочество забрать себе этот жалкой клочок земли, провозгласив себя местным правителем. Знать, что грязный город, который он взрастил под своим крылом достаточно хорош, что бы Небожитель пожелал его себе (Он и так уже принадлежит принцу, просто тот ещё не осознал это окончательно), - это приводит демона в неописуемый восторг и вызывает сильнейшую гордость. Он бы хотел, что бы это оказалось правдой. Но даже если это и имеет место быть, сейчас Его Высочеством движет что-то иное. Что-то более личное, более тёмное. Он видит это в изломе чужих бровей, в глубине чёрной радужки, в лёгком напряжение, что пропитало прекрасное тело Небожителя. Это не просто жажда единоличной власти, больше похоже на немой вызов. Но кому? Сброду вокруг или самому Бедствию? - Этот ничтожный, жалкий мусор действительно раскаивается в своём грехе. Он совершил непростительную ошибку, он молит своего Бога о наказании или возможности искупить вину. Этот никчёмный слуга понимает, что не заслуживает прощения и готов исполнить абсолютно всё, что пожелает Ваше Высочество... - На площади повисает настолько звенящая тишина, что это почти оглушает. Хуа Чен решает, что в принципе, не имеет значения, кого именно пытается проверить принц, его верный последователь просто постарается сделать всё, лишь бы тот остался удовлетворён результатом. Когда хватка в его волосах слегка ослабевает, Непревзойденный скользит вниз, обратно к земле. Прекрасная чёрная коса падает в пыль, а её хозяин с трепетом склоняется к чужим ногам, касаясь губами носков белоснежной обуви и замирает в таком положении. Он молится, хоть и знает, что его Божество не способно слышать молитвы, о том что бы это не разозлило Его Высочество сильнее. Что бы смирение и покорность были правильным ответом. Се Лянь не спешит, впитывая образ перед собой: такой послушный, такой покорный. Вокруг сотни демонов. Абсолютно все они боготворят мужчину, что замер у его ног. Это может их разочаровать, это может вызывать у них ненависть. Его народ, в чьей любви Непревзойдённый купался столетиями, смотрит на то, как их Божество целует чужие сапоги. Это вызывает трепет в сердце Небожителя и распаляет жар внутри его тела. Хуа Чен потрясающий в своей искренности и самоотдаче. И с каждым таким моментом наследный принц всё больше и больше хочет заполучить его себе до скончания веков (Он всё ещё не может осознать, что уже это сделал). - Эй ты, как ты смеешь издеваться над нашим градоначальником?!!! - Что ж, вероятно демоны всё таки достигли своего предела. Напуганные пересудами о том, что возможно их Бог попал в смертельную ловушку, и не способные более смотреть за его "страданиями", призраки в конечном счёте не выдерживают. В начале это кричит большой верзила, с раскроенной на двое головой. Предположительно это был топор, но кто ж его знает. Через мгновение похожие крики разносятся и с других сторон. Они уже давно желали высказаться, выпустить накопившуюся злость и негодование. - Кто ты такой, что бы так разговаривать с Непревзойденным! - Отойди от градоначальника, дрянь! - Градоначальник, если он похитил ваш прах и вы в опасности, не бойтесь, мы вам поможем! Демоны один за другим срываются с места, пока ещё не решаясь подойти слишком близко, они тем не менее сбиваются в постепенно растущую толпу, выбираясь из-за своих прилавков и выползая из различных переулков. Се Лянь поднимает раздраженный взгляд на мертвецов. Какого хрена они решили оскалить свои клыки именно в тот момент, когда Небожитель решил в полной мере насладиться даруемыми ему обожанием и преданностью. Он чувствует, как Хуа Чен у его ног напрягается, готовый броситься на защиту своего Божества, убивая мусор, осмелившиеся его оскорбить. Холодный голос сверху заставляет Бедствие оставаться неподвижным. - Вы явно забыли своё место и лезете не в своё дело - Его голос полон надменного раздражения. Его взгляд полон неприкрытой злости и многие призраки отшатываются под его весом. От прекрасного монаха исходит сильное ощущение опасности и обещание мучительной смерти. Все здесь легко различают её присутствие, познакомившись однажды лично. - Мы не позволим тебе так обращаться с нашим градоначальником! - Так или иначе, они не готовы отступать. Хуа Чен всё ещё не сделал ни единого движения, что бы встать из своей коленопреклонной позы и это лишь распаляет их гнев и негодование. - О, и что же вы сделаете? Похоже что вы до сих пор не уяснили одной простой истинны: ваш драгоценный градоначальник - моя личная собственность и я волен делать с ним всё что пожелаю. - В подтверждение своих слов, он приподнимает ногу, после чего упирается ею в чужой затылок. Принц не осознаёт какое влияние его слова оказывают на Непревзойдённого. Но Князь Демонов уверен, не стой он уже на коленях, в этот момент точно оказался бы на земле. Такое яркое проявление принадлежности кружит его голову, а где-то внутри завязывается обжигающий узел восторга. Его Бог признаёт его своим. Его Бог объявляет об этом другим. Его Бог называет его своей собственностью! - Да как ты смеешь! - Это явно стало последней каплей. Здоровый демон с ржавым мясничьим ножом вместо руки бросается в перёд, стремясь отрубить принцу голову. На поясе у Небожителя уже долгое время хранится подаренный Королём призраков прекрасный искусно выполненный и наполненный духовной энергией клинок в белоснежных ножнах. Тому не требуется и доли секунды, что бы извлечь его и замахнуться для блокировки удара, который так и не последовал. Обезглавленный демон падает наземь, так и не приблизившись к Наследному принцу. Окровавленный Эмин зависает в воздухе, становясь непреодолимой стеной между Его Высочеством и разъярённой толпой. Если бы Божество не удерживало его голову прижатой к земле, Хуа Чен бы бросился лично на его защиту, но то что Король призраков не может шевелиться, не значит, что он прекратит защищать и оберегать своего Бога. Се Лянь рассеяно моргает, не ожидая такого выпада от своего демонёнка. Призраки же и вовсе теряют дар речи. Нет, конечно, они ожидали, что их обожаемый Градоначальник навряд ли даже в случае успешного спасения проявит к ним благодарность - они уже давно привыкли к его нраву и совершенно не обижались на чужой холод и цинизм. Но они и подумать не могли, что тот сам же и станет препятствием на их пути. - Что происходит? - Градоначальник Хуа почему вы это сделали?! - Как видите, ваш градоначальник не особо хочет вашей помощи. Какая жалость. - Он делает пару шагов назад, убирая клинок обратно в ножны и плавно опускается на своё прежнее место, лениво оглядывая толпу перед собой. Демоны, хоть и замерли на своих метах, все ещё держат различное оружие наготове, явно не собираясь так просто отступать. Несмотря на лёгкое раздражение, ему нравиться их запал. Есть что-то приятное и успокаивающее в том, что даже видя своего лидера униженным и беспомощным, они не разочаровываются в нём. Всей этой сценой, он хотел подпортить авторитет Короля демонов среди его собственных граждан. Это было направленно исключительно на само Бедствие, проверить на что тот готов пойти ради него. Что готов потерять и от чего отказаться. В итоге вся эта ситуация окрасилась совсем другими красками. Принц невольно становится свидетелем того, как презираемые живыми людьми, всевозможная нечисть и тёмные создания оказываются более верными и преданными, нежели его собственный когда-то живой народ. Мёртвые оказываются человечнее живых людей. Какая ирония. Хуа Чен перед ним приподнимает голову, кидая осторожный вопросительный взгляд на своё Божество. Он хочет покончить со всей этой ситуацией, хочет лично положить конец неуважению и агрессии направленной на Се Ляня, и принц не видит причин для отказа. Если демонёнок хочет оскалить зубы ради него, пусть будет так. Он едва заметно склоняет голову и Бедствие понимает его без слов. Плавным, текучим движением вставая на ноги во весь свой немалый рост. Он широко распрямляет плечи, когда поворачивается лицом к толпе, окидывая ту ожесточённым взглядом. Никто на свете бы не смог даже предположить, что это величественная крепкая фигура пару мгновений назад прижималась к земле, стоя на коленях и вымаливая прощение за незначительный проступок. - Г-градоначальник! Градоначальник Хуа, Вы в... - МОЛЧАТЬ. - Говоривший призрак прикусывает себе язык, захлопывая рот с громким испуганным писком. Всех собравшихся пробивает дрожь от ярости в чужом голосе и они невольно пятятся, в ужасе округляя глаза (У кого те ещё имеются). Даже Се Лянь вздрагивает от неожиданности. На площадь обрушивается такой бешенный шквал чужой темной силы, что становится трудно дышать. Демоническая энергия черными электрическими разрядами прошивает воздух. Несколько призраков теряют сознание, не выдерживая такой мощи, некоторые падают на колени, а всех остальных парализует. - Как смеет такой ничтожный мусор как вы, даже подумать о том, что бы открывать рот на единственного настоящего Бога в этом мире? - Эмин рывком возвращается к своему хозяину, подрагивая от возбуждения и переполняющих сталь эмоций. Являясь частью души своего создателя, он разделяет весь его гнев и жажду убийства. - Н-но, градоначальник! О-он ведь, но он ведь... - Когда женщина-призрак трясущейся рукой указывает на принца, ей так и не удаётся произнести свои обвинения до конца. Сначала на землю падает её отрубленная рука, а следом и сама женщина, с новообретённой дырой от пупка до шеи. Да, большинство призраков сложно убить физическими ударами, но Эмин никогда не был обычым оружием - он чистая бурлящая энергия негодования. Выплавленный из боли и отчаяния, являющиеся частью алого Бедствия, он обладает его силой и запасом демонической энергии. Его удары - это яд, который невозможно исцелить. Даже малейшие раны, нанесённые однажды, способны открываться вновь и вновь, по желанию его хозяина. Потому что алое Бедствие, собиратель цветов под кровавым дождём никогда, ничего не забывает. Хуа Чен стоит над свежим трупом, теперь уже окончательно мёртвым, без права ни на перерождение, ни на продолжение своего существования, поглощённый силой демонического клинка. Ни один из демонов не был способен отследить его атаку. Только принц, лениво наблюдающий за действиями своего верующего, способен видеть ту невероятную скорость с которой тот двигается. - Я хочу что бы вы уяснили один момент. Я хочу, что бы вы очень хорошо это запомнили, потому что вероятно, это последнее, что вы услышите в своём жалком посмертии... - Он неспешно вращает клинком в своей левой руке, и скудная кровь, которую тот смог извлечь из полуразложившегося трупа, слетает на стоящих ближе всего призраков. Все на площади пятятся от него, пока Непревзойдённый окидывает их единственным глазом с пылающим костром отвращения внутри. - Его Высочество - это Божество, намного более великое, прекрасное и сияющее, чем любой другой в этом мире. И он волен делать абсолютно всё что пожелает. Он может распоряжаться мной, всеми вами или кем-либо ещё по своему усмотрению, и я не потерплю никакого неповиновения ему. Вы, чёртов скот, должны валяться на земле в благодарности, за то что просто имеете возможность лицезреть его рядом с собой, потому что никто из вас этого не достоин. Большинство призраков парализованы от ужаса и нечеловеческой силы, что окутала площадь. Лишь единицы, что стоят дальше остальных, срываются с места понимая, что дальше будет только смерть. - Я надеюсь, вы усвоили мои слова. - Щелчок пальцев слишком громкий в оглушительной тишине. Яркий, сияющий свет тысяч бабочек вырывается из чужих рук, и через мгновение весь город призрак сотрясается от пронзительных воплей. Те кто стоял ближе всех к алому Бедствию, вероятно даже не осознают как погибают, их просто разносит на куски под волной смертоносных красавиц, чьи крылья острее любого клинка, впиваются в полусгнившую мягкую плоть. Остальным везёт меньше, ощущая каждое жалящее прикосновение. Они разбегаются во все стороны, стремясь спастись, но призрачные бабочки закручиваются в дикий смерч, закрывая обзор и мешая ориентироваться в пространстве. Образуется толкучка и полная неразбериха, в которой призраки калечат друг друга, отшвыривая более слабых сородичей в разные стороны, давя упавших на земь и ещё больше мешая осознавать, в какую сторону им нужно бежать. Площадь тонет в криках агонии и разъярённом писке призрачных бабочек. Запах не свежей крови, льющийся из новых ран нежити, туманом наполняет пространство. Останки хрустят и хлюпают под множеством ног. Хуа Чен, словно сама смерть во плоти, танцует в этом аду, перемещаясь от призрака к призраку. Он отрубает чужие головы, вырывает глаза и кишки, калечит и оставляет на гибель под чужими ногами. Его взгляд холоден и в нём нет ни капли жалости. Его движения - это идеал боевого мастерства, который тот взрастил с единственной целью: Защищать и убивать во имя Его Высочества. Сотни лет подготовки, пережитый ад на склонах и в жерле горы Тунлу - все было лишь подготовкой для этого момента. Отвратительно длинный путь, измеряемый столетиями мучительного ожидания, который Хуа Чен готов был пройти ещё тысячи раз если в конечном счёте он достигнет этой самой точки. И несмотря на всю ситуацию, призрак горит от переполняющих его эмоций: Он наконец-то служит своему принцу так как всегда мечтал. Проливая за него кровь, мща за малейшее неуважение в его адрес. Он не может не испытывать трепет, зная что Божество наблюдает за каждым его действием, оценивает своего последователя. Нравится ли ему то, что он видет? Удовлетворен ли его мастерством? Понятное дело, демону никогда не сравниться в боевой мощи с сильнейшим Богом войны, но быть может он все таки не так плох? Может быть, его Высочеству понравится смотреть на чужое яростное сражение и он даже похвалит своего никчёмнго верующего? Даже тень улыбки, была бы величайшим благословением, стоящее того, что бы отдать за него жизнь. Он не позволяет себе слишком сильно уходить в мечтания. А Се Лянь действительно наблюдает. С едва ли не детским восторгом и переполняющим его восхищением. То как движется Король призраков, какой силой наполнен каждый его жест, как все остальные демоны превращаются в тряпичные куклы, неспособные оказать даже толики сопротивления. Се Лянь в первый раз в жизни видит воплощение всей мощи своего призрака на деле. За последний год они несколько раз спаринговались, но боги, это абсолютно ничто по сравнению с тем, что принц видит сейчас. Хуа Чен - это воплощение идеального Бога войны, даже лучше, ибо Богам не пристало убивать с такой жестокостью и неприкрытым удовольствием. И Се Лянь ощущает как возбуждается от этого зрелища. От этой необузданной дикой мощи, от безграничной силы исходящей от призрака. "Он может убить тысячи демонов за пару минут, едва ли приложив усилий, но если я захочу, он отдастся мне в тоже мгновение..." Эта мысль поражает и пьянит, прошивая насквозь. Такого Хуа Чена ещё больше хочется подчинить. Хочется увидеть, как этот монстр с восторгом отдаст себя на растерзание в руки своего Бога. Его хочется брать, брать и брать, выпивая чужую покорность до бессконечности. Се Лянь не знает, за что он заслужил этот бесценный подарок судьбы, но он не собирается его упускать. Кровавая баня затягивается, и Се Лянь всерьез начинает беспокоиться, что такими темпами их город останется без всех своих жителей. - Достаточно. - Он не повышает голоса, несмотря на адский шум вокруг, и то как его приказ исполняется в одно мгновение - это отдельный вид удовольствия. Нет ничего, что бы помешало Хуа Чену исполнять желания принца, покуда он рядом. Бабочки разлетаются в серебряную пыль, а Хуа Чен застывает, пока очередной призрак с глухим стуком оседает к его ногам. Эмин глубоко засел в чужом теле, растягивая мучительную смерть. Прошло лишь несколько минут, но огромное число трупов уже заполнило каменистую дорогу торговой площади, все мелкие постройки и ларьки уже давно были снесены под творящимся хаосом. Выжившие призраки в ужасе падают на землю, сжимаясь в трясущиеся комочки и захлёбываясь рыданиями. Все из них как минимум тяжело ранены и по сравнению с изначальным собравшимся количеством, их осталось до прискорбного мало. - Я думаю они поняли свою ошибку, Сань Лан - мягко улыбается наследний принц и у бедного призрака щимет сердце от этого жеста, и неприкрытого одобрения в чужом голосе. Его Бог доволен им. Ему кажется, что он способен рассеяться от этого осознания. - В конце, концов, мы ведь не хотим уничтожить всех жителей города. Хуа Чен мог бы. Для Хуа Чена это ничего не стоило бы. Одно желание Се Ляня и он бы стёр весь город Призрак в одно мгновение, не оставив ни единого целого камушка, ни пощадив бы ни одного его жителя. Но сейчас его прекрасное, добрейшее Божество не хочет этого и призрак с благоговением подчиняется. - Как прикажет Ваше Высочество. - Он наконец-то вытаскивает свой клинок из чужого тела и тот мешком падает на землю. Демон старается не срываться на бег, как того необузданно желает его сердце, пока он движется к Наследному принцу. Это явно было бы неуместно. Достигнув же наконец своей цели, он с трепетом опускается на одно колено , склоняя свою голову. - Этот жалкий последователь надеется, что не разочаровал своего Бога. Его голос так тих, по сравнению с тем, как он говорил ранее. В нём больше нет ни злости, ни желания убивать. Вся ярость и ненависть развеиваются перед ликом Бога, а тело окутывает приятная слабость. - Да, твой Бог доволен тем зрелищем, что ты для него устроил - Се Лянь улыбается, потемневшим взглядом оглядывая тот кровавый ад, в который превратилось всё вокруг. Это первый и далеко не последний раз, когда демон будет за него убивать сотнями, а то и тысячами. И принц впитывает это кровавое подношение (Ничем другим, это назвать не получается). Когда-то ему подносили цветы, несметные богатства и всё, что только могли найти ценное в своих домах жители его страны. Хуа Чен бесспорно счастлив предложить тоже самое, но оказывается подношение в виде бессчётно отнятых чужих жизней - это тоже прекрасный дар. Тот раз был последним, когда кто-либо в городе Призраке осмеливался говорить или даже думать что-либо порочащее в адрес падшего Небожителя. Выжившие призраки, донесли полученный урок до остальных: Наследний принц - это неприкасаемый Бог, во имя которого алое Бедствие готово пойти на всё. А неподчинение ему будет приравниваться к смертному приговору, без шансов на помилование. Сотни кровоточащих ран на телах переживших кровавую баню - это прекрасное напоминание, а тот факт, что остальным жителям города приходится убирать центральную площадь от крови и ошмётков чужой плоти, самая яркая иллюстрация возможных последствий их неосторожных действий. Никто более не осмеливается шушукаться за спиной прекрасного юноши, а многие, от греха подальше, начинают превозносить в его честь молитвы. Когда в следующий раз, во время их совместной прогулки, Король призраков вновь опускается на колени, целуя подол чужих одеяний и благодаря свое Божество за какую-то мелочь, никто больше не задаёт вопросов и принимают это как само собой разумеющееся. Город продолжает жить своей жизнью, он оправляется от пережитого кошмара и вновь наполняется криками торговцев и гвалтом гуляющих по его улицам граждан. Ведь в самом деле, какая разница, как ведёт себя их Лорд? Восседает ли он величественно на своём троне за алым пологом в Игорном доме или благоговейно усаживает туда объект своего обожания, опускаясь перед тем на колени, готовый служить и подчиняться. Даже после устроенной резни, привязанность нечести к нему безгранична и они остаются преданны своему Бедствию. И покуда непотухающий огонь страсти и счастья горит в тёмной радужке единственного целого глаза, призраки так же слепо готовы разделить его веру, поклоняясь падшему Богу, наследному принцу Сянь Лэ. Превознося ему молитвы, воспевая его достоинства и заслуги, они до скончания веков будут осыпать того своей любовью и обожанием. Если ваш личный Бог пожелал, отдать себя и вас заодно другому человеку, то не задавая вопросов примите его волю, и начните поклоняться этому самому человеку. Особенно! Если этот человек единственный, кто способен уберечь вас от смертельного гнева вашего Бога - это тот путь, который выбрали все обитатели призрачного города более сотни лет тому назад и безупречно следуют ему по сей день. По сей день, Се Лянь является хозяином этого места. Он карает преступников, охраняет его границы, направляет своих мёртвых верующих. Он не говорит этого в слух, но весьма симпатизирует взбалмошному народу. Их искренность и верность чем-то напоминают ему их лидера, а это не может оставить сердце Божества равнодушным. Он никогда не будет мягок к ним, но он стойко настроен оберегать своих граждан. Се Лянь не просто так был Богом именно боевых искусств. Он был превосходным военачальником и стратегом. То, как он владел мечом, было верхом мастерства. В мире, на данный момент, не было ни одного существа, способного превзойти его. Он был невероятно силён и быстр, ловок и с остро развитой интуицией. Будучи Богом, он также приобрел невероятную выносливость, мог практически не спать и оставаться на ногах невероятно долгое время. Но всё это не значило, что он не мог устать. Когда на окраинах города появилась новая нежить - это не было большой новостью. В город Призрак ежедневно прибывало сотни новых восставших мертвецов и демонов. Кто-то приходил торговать различной чертовщиной, кто-то набредал случайно, и обойдя яркие шумные улицы, уходил, следуя одному ему известному пути, а кто-то, кому больше некуда идти, оставался жить здесь окончательно, становясь неотъемлемой частью этого жуткого, но невероятно яркого колорита призрачного царства. Здесь было легко ужиться и существовать в беззаботном комфорте. Ведь на весь город существовало всего навсего два закона, диктующие как именно должны вести себя призраки посещающие или проживающие в городе. Но правила эти были неоспоримы и требовали идеального исполнения. Забыть о них, приравнивалось к смерти. “Почитай, уважай и во всём повинуйся воле двух местных правителей” - это могло бы показаться вопиющим правилом, ведь требовало абсолютного, беспрекословного слепого подчинения. Настолько абсолютного, что пожелай кто из них двоих чей-то смерти, несчастному подобало самолично уничтожить свой прах в то же мгновение, иначе последствия могли быть намного более ужасные, чем обычное рассеивание. Но на деле у призраков совершенно не было проблем с соблюдением данного правила. Оно их полностью устраивало, так как не вызывало абсолютно никаких трудностей в своём исполнение. Учитывая фанатичный настрой горожан по отношению к своим правителям, многих это и вовсе приводило в восторг. Большинство призраков боготворило пару Верховных, итак готовые во всём им подчиняться. Но помимо этого, была одна особенность у данного закона, которая также имел свой вес. Тот факт, что, по большей части, местным Лордам было безразлично, чем именно заняты их подопечные. Почти всё время те были предоставлены сами себе. Увидеть кого-то из этой пары приравнивалось к счастливейшему событию, способному наполнить мёртвые сердца демонов бесконечным ликованием и энтузиазмом. И даже когда правители выбирались в свет, никто из них практически не обращал внимание на шумную толпу вокруг себя. Вот и получалось, что несмотря на всю вопиющность первого закона, протестующих против него не было вовсе. Да и не могло появиться, без мгновенной болезненной смерти дурака задумавшийся о таком. Второе правило было несколько более тяжело осуществимо и далеко не у всех получалось ему следовать. Звучало оно до смешного легко, но несло за собой, учитывая природу большинства живущих в городе, довольно тяжело выполняемую задачу: “Не создавай проблем.” - казалось бы не очень сложно, но получалось не у всех. Впрочем, единожды ощутив на себе обжигающе болезненные прикосновения серебряных бабочек, что буквально поглощают саму суть призраков, впитывая её в себя, или же столкнувшись лично со всей мощью раздражения великого Непревзойденного демона, которого отвлекли от служения своему Божеству, второй раз нарываться на неприятности, желания не было ни у кого (Правда такое почти никто никогда не переживал) . Плюс ко всему, понятие “Проблема” было очень широко растяжимым и имело крайне размытые границы, в рамках такого вольного и потерявшего всякую мораль места, как город Призрак. Грабить - сколько угодно, покуда способен быстро убегать и прятаться; убивать - здесь и так все уже мертвы, но коль найдешь способ, просто будь готов, что вероятно противник окажется намного могущественнее, чем ты думал. Ругань, драки, алкоголь - это был язык, на котором здесь говорили абсолютно все, а такая вещь, как азартные игры и вовсе являлась главным достоянием города. Каждый второй здесь был мошенником, каждый третий убийца, пятый - проститутка, а каждый первый плевать хотел на мнение всех окружающих его существ и на то, что творят другие. Весь этот хаос и бесконечный беспорядок, что творился, жил и развивался на улицах города - было его сутью. Так что понятие “Не создавай проблем” - действительно было крайне абстрактным и не совсем ясным на первый взгляд. Но ответ для его понимания всегда был на поверхности и не имел под собой практически никакого второго дна. Просто требовал лёгкого уточнения: “Не создавай проблем для Хозяев города” - и так, правило становится заметно более понятным. Оно включало в себя много мелких и крупных аспектов, начиная от: “Не приближайся, а коли приблизился, не шуми возле прославленного Дома Блаженства, дабы случайно не нарушить покой и умиротворение проживающих там Верховных”, до “Если ты подожжешь целую улицу города, то Божествам потом придется контролировать процесс её восстановления, а это отнимет их бесценное время, которое они явно могли провести с большей пользой для самих себя“ или “Если ты убьёшь слишком большое количество призраков, учти, что хозяева могут расценить это как вызов их авторитету и могуществу, и тогда, как минимум один из них явится по твою душу”. И именно по последнему сценарию начала действовать тварь поселившаяся на окраинах города. Сперва это было незаметно. Каждый день здесь пропадали одни жители и объявлялись другие, так же когда-то считавшиеся давно сгинувшими. Поэтому пропади внезапно один или два существа, никто бы не заметил. Но тварь оказалась с гигантским аппетитом. Поглощая призраков, она только накапливала мощь, а вместе с мощью, возрастал и голод. Когда всего за неделю пропало около сотни местных жителей в одном и том же квартале, остальные демоны начали паниковать. В одно мгновение эта новость достигла порога дома Блаженства. Инь Юй еще не успел закончить доклад, как возмущённый такой наглостью Се Лянь, вскочил со своего места, направляясь к месту происшествия. Следом за ним подорвался и Хуа Чен, едва успевший открыть портал перед стремительно удаляющимся небожителем. Часто с такого рода вопросами алое Бедствие разбиралось самостоятельно, но бывали дни, как этот, когда его Божество слишком засидевшись в четырёх стенах, безмерно хотел размяться, скрестив с кем-нибудь свой клинок. Проблема была лишь в том, что мало кто мог что либо противопоставить этому самому клинку. Большинство битв заканчивалось в несколько ударов, а затягивались только в случае большого количества врагов или же если оппонент оказывался крайне неудобным в технике ведения боя. Тварь с безмерным аппетитом с окраин оказалась не просто неудобным, а просто отвратительным соперником. Се Лянь не знал какую способность та использовала, но это было изнуряюще долго и утомляюще. Демон постоянно пропадал, появляясь совершенно из ниоткуда, растворяясь в тенях и с сумасшедшей скоростью ускользая в неопределенном направлении. Это не была невидимость, скорее напоминая систему быстрого перемещения. Но у неё не было конкретных указанных точек назначения и работала она лишь на малые и средние дистанции, причём без всяких артефактов, заклятий или чего-либо ещё. Враг становился совершенно неуловимым и растворялся буквально при малейшем прикосновении. Когда бой только начался, демон активно использовал свою способность для атаки, появляясь из-за спины, или прямо из под ног Верховных, пытаясь достать исподтишка. Но он не был способен даже близко сравниться с теми ни в скорости, ни в реакции. И тогда, казалось бы неплохой бой, который должен был произойти, превратился в настоящий кошмар из бесконечной погони. Демон перемещался мгновенно на десятки, а иной раз сотни метров, наводя шумиху и устраивая крупные и малые разрушения всюду, откуда бы не вылез. Се Лянь следовал за ним по пятам. Он был быстр, настигая нечисть, но та проделывала всё тот же отвратительный трюк, просто тая у Небожителя в руках. Это было… Долго. Погоня растянулась на бесконечные часы, и откровенно бесила своей бессмысленностью и без продуктивностью. Хуа Чен и рад бы помочь, но результат был зеркальным. Се Лянь уставал не столько от физической усталости, сколько психологической. Да, он может бесконечно носиться по городу, шугая эту тварь по углам. Но в конце-то концов, Бог Войны он или дворовый кот, неспособный поймать жалкую мышь? Бой приходится завершать хитростью. Когда Се Лянь выманивает демона на заброшенный пустырь за пару десятков километров к северу от города. Там их уже ждёт Хуа Чен, заведомо направленный на место, по приказу Его Высочества, через внутреннюю систему связи. Когда демон появляется на поверхности в следующий раз, его окружает стена призрачных бабочек. Нечисть с громким писком исчезает вновь, мгновение спустя оказываясь в сотне метров от предыдущего места, но результат оказывается тот же. Не ограниченные зданиями города, смертоносные насекомые, в абсолютно неисчислимом количестве, настоящей лавиной заполняют всё пространство на километры вокруг. Бесконечное живое море, издающее пронзительный писк. Они кружат, вздымаясь до самого неба, ярким светом озаряя округу. Возмутительное расточительство демонической силы и даже для Хуа Чена это весьма затратно. Уже сейчас он догадывается, что после всё тело будет ощущаться невероятно тяжёлым, а кости будет ломить ещё около суток, пока духовные силы восстановятся после такой растраты. Но за то выглядит это действительно прекрасно и захватывающе дух. Настоящее торнадо из духовных частиц, сметающее всё в округе. Демон вопит, полностью дезориентированный. Куда бы он не переместился, всюду лишь острая пронзающая душу боль. Он мечется, в попытках найти выход, снова, снова и снова, словно запертый в стеклянную банку наполненную ярким светящимся ядом. Он уже совсем отчаивается, осознавая, что потерпел поражение и таковым станет его конец, но вдруг… О, он действительно видит просвет. Просто чудом успевает углядеть в этом ослепительном смерче, с залитыми кровью глазами и едва ли способным на мышление разумом, который переполнен ощущением разрывающегося на куски тела. Ему требуется всего мгновение, чтобы быстрее молнии метнуться в спасительное окошко и он не упускает свой шанс. Тело всё ещё горит от жалящих порезов, но новые больше не появляются. Оглушительный рёв стихает, а глаза, ослеплённые прежде призрачным сиянием, теперь не могут ничего разглядеть, словно кто-то резко выключил свет. Но это не важно, главное, что он спасён, теперь надо лишь убраться куда подальше от этих чертовых монстров, которые преследовали его уже… Долго. Он сбился насколько долго это было. Кто ж знал, что Непревзойденные действительно окажутся… Непревзойденными. Он моргает, пытаясь понять, куда ему лучше бежать, но тьма почему-то не проходит. Он ведь не повредил свои глаза в это вихре? Он уверен что нет, боль была повсюду, но он бы точно заметил, если бы лишился глаз. Тогда что происходит? И почему так тихо? Такое чувство, словно весь мир вокруг исчез. Он ведь не рассеялся? Нет, он всё еще чувствует боль, но, что, чёрт возьми, тогда произошло?! Что ж, демону потребуется ещё некоторое время, чтобы осознать своё положение. А тем временем, всё на том же пустыре, Се Лянь уже крепко завязывает верёвку вокруг запечатывающего сосуда. - Просто поверить не могу, что мы убили на это ничтожество так много времени - Он передаёт запечатанного демона Хуа Чену, утомленно разминая точку на лбу. Так много времени, так много сил, а всё ради какого-то таракана. - Я устал даже сильнее, чем от сражения с Цзюнь У, а всё ради какой-то блохи, бесконечно скачущей туда сюда. Приказа на уничтожение не было, так что Король призраков при помощи духовной силы отправляет сосуд в Дом Блаженства, в специально отведенное хранилище. Там он будет дожидаться дальнейшего решения Его Высочества, по поводу того, как с ним стоит поступить. Ну или, как иногда случалось, окажется забытым на многие, многие года. Сложно сказать, какой вариант событий лучше или хуже для пленника, учитывая кем именно являются его пленители. - Если Ваше Высочество устало после этой утомительной погони, быть может он не откажется, если этот бесполезный слуга предложит понести его до Дома Блаженства на руках? - Он слегка опускает взгляд, когда озвучивает это, не уверенный, стоило ли предлагать помощь самому, когда принц взвинчен и раздражен после неудачного сражения. Его Высочество задумчиво смотрит в сторону удаленного от них города, неохотно гоняя какую-то мысль в своей голове. Но он не пропускает чужое предложение мимо ушей и рассеянно кивает. Хуа Чен, несмотря на очень утомлённое физическое состояние, измотанный растраченный духовной силой, мгновенно приободрился, радуясь возможности быть полезным. Он подходит ближе и один плавным движением подхватывает принца под колени и спину, прижимая к себе. Демон не устанет ликовать каждый раз, когда ему удостоена честь нести своего Бога на руках. А ощущать, как тот расслабляется в надёжных объятиях, откидывая свою голову на крепкое плечо - чистое наслаждение. Ему требуется мгновение, чтобы игральные кости оказались в правой руке, когда бархатный голос останавливает его от активации магического артефакта. - Нет, давай пешком. Я хочу пройтись по городу, посмотреть, как много эта тварь успела разрушить в процессе нашей погони. - От города Призрака, даже на расстоянии десятка километров, видны восходящие к небу столбы дыма, а если вспомнить, как долго они гонялись за демоном, не удивительно, если пострадало множество улиц и построек. - Как прикажете, Ваше Высочество. - Демон повинуется легко. Кости рассеиваются за ненадобностью и он уверенно направляется в сторону огней призрачного поселения. У них уходит еще около двух часов, дабы добраться до города и обойти его самые явно пострадавшие районы. Хуа Чен ни на мгновение не спускает своё божество с рук, пока принц не удовлетворит своё желание изучить основной уровень разрушения. Призраки в городе сходят с ума от радости. Ещё мгновения назад громко негодуя по поводу разрушенных домов и снесенных прилавков, они забывают о всех невзгодах, при виде алого Бедствия, несущего на своих руках их общее Божество. Демоны и призраки громко ликуют, приветствуя своих хозяев, низко кланяются и заверяют, что все разрушения пустяки и они сами смогут восстановить все неполадки. - Ни о чём не беспокойтесь, Ваше Высочество, это всё мелочи, глазом не успеете моргнуть, мы всё починим! - Да, да, Вашему Высочеству не о чём волноваться, мы восстановим всё в одно мгновение, даже не думайте заморачиваться об этом! Се Лянь тронут их рвением, но слишком хорошо зная буйный нрав своих граждан, понимает: те может и починят сами, но в процессе поломают всё по несколько раз, а даже сооруди они что-то дельное, то разрушится обратно всего через несколько часов. - Чуть позже сюда прибудет офицер Убывающей Луны. Потушите пожары, но не приступайте к ремонту без его руководства. - отстраненно произносит принц, кивая Хуа Чену в сторону дома. Хватит с него на сегодня жизни и проблем города. Всё что он хочет, это смыть наконец-то с себя всю эту липкую грязь и пыль. Король призраков повинуется, разворачиваясь к ликующей толпе демонов спиной и уверенно шагая в указанном направлении. *** Ванная комната - это просторный зал с глубоким бассейном. Уже наполненный слугами до краев горячей водой. Клубки густого пара вздымаются к высоким потолкам, а в воздухе витает приятный аромат благовоний. Бедствие, чувствуя нетерпение принца, мгновенно опускается перед тем на колени, дабы разуть своё Божество. Он довольно быстро снимает с того верхние и внутренние одежды, оставляя принца полностью обнаженным. Лишь парой отточенных движений демон распускает высокую, слегка растрепанную за время сражения и бесконечной погони прическу, заплетенную его же руками далеким утром. Он торопится, но даже так, его движения мягкие и трепетные. Он раздевает и одевает своё Божество каждый день, но всегда - это словно священный ритуал, к которому демон относится со всем возможным уважением и благоговением. Когда вся процедура завершена, принц не дожидается своего слуги, сразу же направляясь к кромке воды. Он так устал за этот день. Противное ощущение липкого пота и оседающей на его коже пыли сводит с ума, а утомившиеся мышцы и суставы буквально молят о возможности отдохнуть в горячей воде. Когда он погружается, та приятно покалывает кожу. Се Лянь почти мурлычет от блаженства, плавно погружаясь в это бархатное наслаждение. Он опускается по грудь, вдыхая витающий в воздухе аромат благовоний и прикрывает свои глаза. Хуа Чен за его спиной спешно сбрасывает свои верхние одеяния, а также внутреннюю тунику. Он подбирает все необходимые принцу купальные принадлежности, и следует за тем в воду, оставшись в легких внутренних штанах. Не считая очень редких исключений, вызванных желанием самого принца, Бедствие почти всегда сам купает свое Божество, смывая всю грязь и усталость с прекрасного тела. Вот и в этот раз, когда теплая вода стекает по его плечам, Се Лянь закрывает глаза и издает приглушённый довольный вздох. День был долгим и изнурительным, и его тело сильно пострадало от безжалостных физических нагрузок. Но теперь, с каждым движением заботливых рук, он чувствует, как напряжение начинает таять, оставляя мышцы расслабленными и приятно разгорячёнными. Нежные прикосновения очерчивающие тонкие узоры на поверхности спины и плеч, — это чувственное наслаждение, успокаивающее тело и разум. Хуа Чен слегка массирует эту область, помогая расслабиться окончательно. Мышцы, которые когда-то были жесткими и стянутыми, теперь легко поддаются умелой заботе. Равномерный ритм поглаживаний служит убаюкивающей мантрой, успокаивают чувства и приводят их в состояние умиротворенного спокойствия. - Позже передай этого никчемного демона, что мы поймали, Хэ Сюаню. Пусть он поизучает букашку. Мне интересна эта его дурацкая способность с перемещениями. - Лениво произносит принц, после длительного массажа. Они делают так иногда, встретившись с чем-то необычным, довольно часто в итоге это отправляется к Черноводу. Ученый при жизни, тот, хоть и не любит это демонстрировать, всё ещё в душе тянулся к знаниям и исследованиям. Его ум не мог оставаться без действия слишком долго, а при грамотном обращение был способен на невероятные вещи. Учитывая его бесконечный долг алому Бедствию, тот просто не мог отказать парочке Верховных, когда тем приспичивало подкинуть ему ту или иную задачку для изучения. Это был не худший способ расплатиться, так что Бедствие практически не возражало от такого расклада. - Будет исполнено, Ваше Высочество - Хуа Чен двигается плавно, втирая пену в кожу. Се Лянь вновь удовлетворенно выдыхает, тая под приятным давлением. Он замолкает, чувствуя, как тепло воды и мягкость мыла окутывают его одеялом комфорта. - Ваше Величество был сегодня неотразим, загнать эту тварь в ловушку было прекрасным решением. Голос Хуа Чена - это бархат, окутывающий разум своей мягкостью. Се Лянь не может не испытывать трепет от его звучания. Так близко, за его спиной. Он не заметил, что Бедствие приблизилось почти вплотную и теперь эти слова, сказанные у самой кромки его уха, отдаются приятной дрожью во всём теле. Когда мужчина плавно перемещает свои руки на его живот, всё так же покрывая светлую кожу воздушой очищающей пеной, Се Лянь ощущает медленно растущее возбуждение. Он привык подчиняться своим желаниям, зная, что они всегда будут исполнены его старательным верующим. Принц легко разворачивается в чужих руках, почти сталкиваясь с призраком носами. Хуа Чен перед ним удивлённо моргает, при этом на его лице застыло такое глупое влюбленное выражение лица, что это даже забавно. Боже, его демонёнок всегда такой ласковый и трепетный. Этот вечный контраст, между хладнокровной жестокостью, что тот проявляет к посторонним, и щенячьей нежностью, что тот демонстрирует в своих чувствах к принцу. Се Лянь поднимет руки, упираясь ими в чужую крепкую грудь, рефлекторно поглаживая, слегка царапает тупыми ноготками. Такое мимолетное прикосновение вызывает легкую дрожь, что волной мурашек пробегает по мертвому телу. Принц слегка давит, вынуждая демона отступить назад, пока тот не упирается в край бассейна, и следуя давлению изящых рук, легко опускается на небольшой выступ, что служит промежуточной ступенью по всему периметру ванны. - Знаешь, мне очень понравилась та атака, что ты сегодня провёл. Тот трюк с бабочками. Действительно впечатляет. - Принц склоняется к чужому лицу, чувствуя как неосознанно призрак вытягивается, словно стремясь оказаться как можно ближе к своему божеству. Одна рука Се Ляня поднимается к чужому затылку, зарываясь в шелковистые черные волосы, рефлекторно сжимая те у основания. И Хуа Чен в его руках ощущает себя расплавленной сталью, тая от прикосновений и близости. Его глаз широко распахнут. Ему так сложно смотреть на лицо принца в паре миллиметров от своего. Слишком ослепительно прекрасный, слишком похож на чудесный сон. Ему не нужно дышать, но когда он ощущает трепетное тепло от дыхания Бога на своих губах, то призрак невольно задерживает своё. Он все еще обнимает принца в ответ, не способный прервать телесный контакт, чувствует каждое движение крепкой спины и это сводит его с ума. - Мысль, что такой могущественный призрак, способный на нечто столь впечатляющее, принадлежит только мне - это будоражит - Он шепчет эти слова в чужие приоткрытые губы и Хуа Чену хочется плакать от столь яркой и незаслуженной похвалы. Его принц так добр к своему ничтожному слуге и тот просто не представляет как выразить всю благодарность, что переполняет его до краёв. Что делать со всем тем счастьем, которое тот испытывает служа своему Богу? Как передать всю глубину испытываемых чувств? Что бы он не делал, это никогда не будет достаточно, потому что его Божество заслуживает только большего. Но это не значит, что он прекратит свои попытки отблагодарить Наследного Принца. Он приложит все свои силы, каждый день, каждое мгновение своего существования дабы служить и удовлетворять чужие прихоти. Он будет… Мягкое бархатное прикосновение чужих губ вышибает все мысли из разгоряченного разума. Всё что способен сделать Непревзойдённый в этот момент, это разомкнуть свои губы, позволяя языку Небожителя скользнуть внутрь его рта. Когда он чувствует его прикосновение к своему собственному, демон при всём желании не способен сдержать восторженного стона, мгновенно поглощенного жарким поцелуем. Они не разрывают поцелуй ни на мгновение, когда одним плавным движением Се Лянь залезает на чужие колени, упираясь своими в мраморную поверхность ступени. Руки Бедствия трепетно опускаются на чужую талию, слегка сжимая мягкую плоть, дабы помочь удержать равновесие. Принц нависает сверху, слегка тянет волосы в своей руке назад, дабы демон запрокинул голову, обнажая беззащитное горло. Се Лянь не сдерживается в своём желании, потираясь растущим возбуждением о чужой напряженный живот, и это действие вызывает у обоих задушенный стон. Ещё через мгновение, Хуа Чен почти всхлипывает, когда принц в конце концов отрывается от его губ. Правда ещё через мгновение, он действительно всхлипывает, когда принц склонившись, до боли вгрызается в основание бледной шеи, слегка посасывая, оставляя богрянный след. Последующее прикосновение бархатного горячего языка, слизывающего выступившую кровь, способно окончательно свести высшего с ума. Ещё после парочки схожих укусов, принц всё таки отстраняется, слегка склонив голову и с легким восторгом наблюдая, как кровавые метки темнеют у него на глазах. Зная слабость к таким вещам у своего демоненка, те вероятно ещё долго не исчезнут. - Я слишком устал для того чтобы использовать тебя так сегодня, так что пока остановимся на этом - Принц опускает руку на белоснежную шею, с силой надавливая на кровавые отметины, до тех пор, пока призрак в его руках слегка не вздрагивает от болезненного ощущения. Он чувствует, как чужое каменное возбуждение упирается в его бедро, но это не то, что волнует кого-то из них двоих. Хуа Чен уже некоторое время не получал долгожданной разрядки, даже не смотря на частую близость со своим Богом. Не мог позволить себе такой роскоши, без чужого разрешения. Небожитель прекрасно об этом знал, но не считал нужным это прекращать. Видеть муку адского желания на чужом лице и при этом вновь и вновь наблюдать, как Непревзойдённый заставляет себя удерживать свое тело от падения за грань, лишь из-за прихоти принца - Се Ляня сводило с ума чувство власти и абсолютного контроля. Хуа Чен был зависим от него, подчинялся абсолютно во всём. Каждая его мысль, каждое действие, каждое ощущение, что он испытывал - всё это зависело от воли его Бога. Демон был счастлив повиноваться. Небожитель ликовал от вседозволенности. - К-как пожелает Ваше Высочество. - Се Лянь слышит эту фразу от призрака каждый день множество раз и по абсолютно по разным причинам, но всегда голос демона в этот момент переполнен трепетом и безграничным уважением. Он искренен до безумия и Се Лянь знает, как много может вместить в себя этот ответ. Он соскальзывает с чужих колен, вновь поворачиваясь к призраку спиной, устраиваясь между чужих разведенных колен. - Домой мои волосы и пойдём в кровать. Этот день длится уже слишком долго. - Призраку нужно несколько секунд, что бы прийти в себя от переполняющих его чувств и физического возбуждения. Но он заставляет своё тело двигаться, подчиняется, материализуя в своих руках кувшин с водой и мыльный корень. Рядом оказываются ароматические масла. То что близости так и не произошло не расстраивает его, он безумно счастлив любой возможности служить, а привилегия касаться волос Божества, ухаживать за ними и поддерживать их здоровье и ухоженный вид - величайшее благо в его посмертии. Он не любит думать о том, сколько столетий эти прекрасные, шоколадного оттенка пряди оставались без должного ухода. Сколько пренебрежения они испытали, как и сам принц, пока тот не нашел своего верного слугу. Много, так много лет. И всё это была его вина. Вина в том, что он так плохо искал, приложил так непозволительно недостаточно усилий. Боже, какой позор, что в конечном счёте, его Божеству пришлось самому найти путь в город Призрак, дабы получить заслуженное уважение и почитание. Се Лянь тем временем растворяется в чужих прикосновениях. Мягкий каскад воды окутал его затылок, струясь ручейками по прядям волос. Пена от мыльного корня пузырилась и пенилась, смывая грязь и усталость дня. С каждым ополаскиванием вода казалась снятой тяжестью, смытой ношей, оставляя ощущение легкости. Когда призрак массажем, втирает цветочные масла в кожу его головы, Се Лянь откидывается на чужую крепкую грудь, блаженно улыбаясь от приятных ощущений. Как же хорошо ощущать чужую заботу. Когда он был принцем, его окружало множество слуг и все они превосходно выполняли свою работу, окружая принца всеми благами, которые тот мог пожелать, но даже тогда, он не ощущал такой полной отдачи, как в этих мягких прикосновениях своего верующего. Он не был способен это ощутить и понять, пока не испытал с Хуа Ченом, но существует просто невероятная разница между тем, когда люди служат тебе, и когда они хотят служить тебе. Когда ими движет не простое желание получить свои деньги за работу или долг перед короной, а безграничное почитание и восхищение. Ни один, даже самый квалифицированный слуга в его жизни, даже Му Цин, что был бесспорно так же и другом принца, никогда бы не смогли сравниться с тем, как заботился о нём Хуа Чен. Потому что для демона - это был смысл его существования. Буквально причина, по которой он не смог упокоиться, даже после смерти. То ради чего он был готов убивать и умереть, то что он воспринимал как величайший дар судьбы. Болезненная усталость, что накопилась в его теле растворилась, оставив после себя лишь приятную тяжесть. Когда призрак заканчивает, они выбираются из просторного бассейна. Хуа Чен высушивает себя и свою одежду при помощи духовной силы, но только после того как полностью вытирает принца мягкими полотенцами, промакивая чужие каштановые волосы от избыточной влаги и облачая того в белоснежные ночные одежды. Оказавшись в спальне, Се Лянь мгновенно падает в ворох мягких подушек и простыней, сладко потягивается и движением руки приманивает к себе демона. Хуа Чен не всегда проводит ночи в объятиях со своим Божеством. Иногда, когда принц засыпает, тот отправляется решать неулаженные проблемы города, дабы те не доставляли неудобства Его Высочеству на следующий день, а иной раз, сам принц, пребывая не в лучшем положение духа, выгоняет Непревзойденного прочь. Но это другие дни, а сегодня Бог милостив к своему жалком Верующему. Он притягивает демона к себе, опрокидывая того на спину и через мгновение залезая сверху, обхватив торс крепкими руками, не сдерживая силы, почти до боли сжимая в своих объятиях. Он трется щекой о чужую обнаженную грудь, устраиваясь по удобнее. Роль подушки - это абсолютное счастье, и Хуа Чен позволяет себе безусловную наглость, приобнимая принца за спину. Но тот вроде и не против, наслаждается окутывающим его теплом демонического тела, что снова поддерживает в себе функции живого человека. Се Ляня, несмотря на тонкую, изящную фигуру, нельзя назвать лёгким человеком, что не удивительно, учитывая его статус Боевого Бога. Хуа Чен обожает этот факт и с восторгом ощущает себя придавленным чужим весом. Словно укрытый от всего мира. В такой позиции он ощущает безграничную безопасность и покой. И даже то самое болезненное ощущение во всём теле, вызванное опустошающей растратой духовной силы, не способно испортить для него этот момент. - Расскажи, что-нибудь, я хочу слушать твой голос, пока засыпаю. - Дыхание принца щекочет обнаженную кожу, но демон запрещает себе об этом думать. Неуместные реакции живого тела - это последнее чего он хочет сейчас. - Ваше Высочество хочет услышать что-то конкретное? - он рефлекторно мягко поглаживает чужую спину, но принц в его объятиях недовольно передергивает плечами, поэтому демон мгновенно застывает, более не решаясь самовольничать. - Мне плевать, я не собираюсь слушать, что ты говоришь, мне просто нравится как звучит твой голос - Его тон наполняется первыми нотками легкого недовольства, от того что ему приходится что-то объяснять и повторять приказ дважды. Хуа Чен проклинает себя за это, а также за тот восторг, что разливается внутри него от чужих слов “Он сказал, что ему нравится мой голос…”. Это слегка кружит голову, но не мешает призраку мгновенно сконцентрироваться на приказе. Многие столетия, пока он не мог найти принца, он тратил множество своих сил на то, чтобы стать лучше. Это касалось не только боевых искусств и накопления мощи. Сотни, тысячи прочитанных книг, собирания различной информации по всего миру, ведения дискуссий с множеством великих умов среди смертных. Демон стремился к знаниям с неиспоримым рвениям. Когда-то, не имея возможности получить даже минимального образования, став мужчиной, Хуа Чен стремился стать достойным внимания своего Бога во всём, в том числе и в познаниях. Он страшился показаться Се Ляню невеждой. Хотел, что бы его знания могли принести тому практическую пользу. И в настоящее время, это действительно оказывалось так. Се Лянь любил вести с ним различные дискуссии, с интересом слушал то, о чём раньше и не подозревал. Хуа Чен приходил в восторг, когда принц интересовался его мнением в том или ином вопросе, всегда готовый удовлетворить чужой интерес или потребность в дополнительной информации. Это могло быть что угодно: история, астрология, познания о мире демонов, философия или поэзия. Абсолютно любая наука и любой период истории, до которых только смог дорваться в своё время непревзойдённый. И сейчас, даже зная, что принц не слушает и он выступает лишь в роли приятного фона, Хуа Чен благодарен за возможность играть эту роль. Он знает множеством интересных историй и легенд. Он копается в своей памяти лишь мгновение, дабы извлечь наиболее подходящую, на тот случай, если принц всё таки обратит краем сознания своё внимание на рассказываемую им историю. Он говорит приглушенным спокойным голосом и в конце концов принц в его объятиях окончательно засыпает. Его дыхание становится глубоким и размеренным. Хуа Чен замолкает, не желая случайно разбудить. Он прикрывает свои собственные глаза, наслаждаясь мгновением. На его груди спит его величайшее сокровище и смысл всего его существования, центр его вселенной и человек, ради которого он готов на всё. Он не знает другого счастья, чем провести неподвижно многие часы напролёт, легко подстраиваясь под все движения, что принц рефлекторно совершает во сне. К утру тело, наполненное смертными рефлексами и привычками, онемеет от неподвижности, но это такая ничтожная цена, по сравнению с умиротворением на любимом лице. Хуа Чен остаётся неподвижным многие часы, прикрыв глаза, он с головой погружается в чувство осязания. Каждая точка соприкосновения с Божеством горит огнём и призрак правда не знает, почему он всё ещё не сгорел полностью. Их обнажённая кожа соприкасается друг с другом в крепких объятиях, горячее дыхание Се Ляня обжигает выступающие ключицы, а длинные, еще слегка влажные волосы щекочут бок призрака. Это всё так сладко сводит с ума своей интенсивностью. В какой-то момент ночи Се Лянь слегка возится, перекатываясь в сторону, но так и не разжимая своих объятий. Он тянет призрака на себя, вынуждая также перевернуться. Бедствие не сопротивляется, подстраиваясь под резкие, из-за отсутствия осознанной координации, движения, обнимает принца в ответ, слегка притягивая к себе ближе. Се Лянь любит прижиматься к источнику тепла по ночам. Хуа Чен не хочет думать, что возможно, это привычка, выработанная столетиями, когда его принцу приходилось ночевать черти где. Не имея не то что источника тепла, а иной раз даже кровати, крыши над головой или чего-то вообще напоминающего дом. Если он позволит этой мысли проскользнуть в свой разум, то навряд ли сможет остановиться, растворяясь в той бесконечной ненависти, рожденной от осознания собственной никчемности. Иногда, этого так много, что ему сложно отличить где реальность, а где плоды его кошмаров. Иногда, из-за этого страдает его исполнительность, а это приводит к неудовлетворению его Божества. Он не хочет этого, поэтому не позволяет ядовитым мыслям пропитать его разум. Вместо этого, он концентрируется на прикосновениях Бога. На сердцебиении, что гулко доноситься из под чужих рёбер. Так близко к его собственной груди, что Призрак на единственное мгновение представляет, будто у них одно сердце на двоих. Так глупо, но это чувство растекается блаженным счастьем по мёртвым венам. Он всё ещё имитирует жизнь, дабы дарить принцу желанное тепло и его сердце тоже бьется. Но разве можно сравнивать звук издаваемый этой пустой фальшивкой, и мягкие удары внутри прекрасного Божества? Звук был ритмичным и успокаивающим, как приливы и отливы океанских волн. Хуа Чен чувствовал, как ровный пульс жизни течет по телу Небожителя, напоминая о хрупкости и красоте его существования. Пока он слушал, просто не мог не ощутить, как чувство умиротворения окутало его душу. Это было напоминание, символ, что хоть и не всегда, но он продолжает делать все правильно. Его Бог в безопасности, его Бог спит на самой мягкой и удобной кровати, что только смогли создать живущие ныне мастера, он сыт, чист и умиротворен. Демон знает, что этого ничтожно мало, знает, что принц заслуживает намного, намного большего, знает, что никогда не сможет дать ему достаточно, но… Но это прекрасное отважное сердце в чужой груди продолжает биться и хотя бы в этом самом мгновении, Хуа Чен абсолютно уверен, что тому ничего не угрожает. И это прекрасно. И он как обычно ошибается в своих предположениях. В мгновение, когда спокойная мягкая дробь внезапно ускоряется, всё тело Бедствия напрягается, а чувства обостряются. Что-то не так. Его дыхание стало более прерывистым, а тело начало мелко дрожать. Призрак почувствовал, когда чужие пальцы судорожно впились в его спину, наверняка оставляя кровавые отметины. Се Лянь резко втягивает воздух, прижимаясь вплотную, и демон крепко сжимает того в объятиях. - Ваше Высочество, прошу вас, очнитесь, это всего лишь кошмар - Он слегка покачивается, пытаясь успокоить наполненное ужасом тело. Се Лянь весь вспотел и издаёт задушенный всхлип. Хуа Чену адски больно слышать этот звук и он чувствует себя до отвратительного беспомощным. - Вы в безопасности, Ваше Высочество, откройте глаза, всё хорошо, я рядом, никто не посмеет вас тронуть. Раньше кошмары были постоянно. Когда Се Лянь осознал, что находится в абсолютной безопасности, его психика ослабила свою защиту и все потаенные страхи, вся боль и ужас пережитые за годы юности, начали возвращаться с удвоенной силой. Раньше это происходило почти каждую ночь, сводя с ума не только принца, но и его верного последователя, совершенно беспомощного и бесполезного. С годами этого стало меньше, почти исчезло до недавних пор. Но после убийства Цзюнь У, всё начало повторяться. Не так плохо как в первый раз, но всё же оно было. И Непревзойдённый может только молиться, чтобы внутренние страхи и скорбь Его Высочества поскорее отпустили Небожителя, позволив тому жить в мире и спокойствии. - Ваше Высочество, очнитесь, это всего лишь… - Он не договаривает, когда из содрогнувшегося тела исходит резкий крик, а Се Лянь резко отстраняется, с силой отталкивая призрака от себя. - Не прикасайся ко мне! - Удар получается сильный и демона резко откатывается в сторону. Он быстро восстанавливает равновесие, застывает на месте, в страхе смотря на съежившегося в комочек принца. Тот не может перестать дрожать, обняв себя за плечи и тихо всхлипывая, свернувшись в дрожащий комочек в центре этой гигантской кровати. Непревзойденный в ужасе от перспективы, что он мог сделать только хуже. Он не пытается приблизиться, страх ледяными иглами сковал его тело. Проходит несколько мучительных минут, пока принц приходит в себя. Он явно был дезориентирован первые несколько мгновений, но вскоре дрожь почти проходит, и лишь пальцы рук все еще подрагивают. - Сань Лань. Сань Лань, ко мне! - Его голос напряжен и слегка дрожит когда он не глядя вытягивает руку в случайном направлении. Демон уже там, ловит тонкое запястье в свои руки, и прикасается губами к тыльной стороне ладони. - Ваш покорный слуга здесь, Ваше Высочество - его голос тоже напряжен, переполненный страхом за любимого человека. В следующую секунду, принц вскидывается вверх, делая резкий выпад, он ударяет демона по лицу наотмашь. Это громкая, невероятно сильная пощёчина. Принц бьет вкладывая в удар бушующую в груди эмоции. Весь свой гнев и страх, что сковывают разум. - Почему так долго! - Его тело до сих пор подрагивает от пережитого в кошмаре ужаса, и ему некуда больше выплеснуть свои эмоции кроме преданного верующего, готового принять абсолютно все. Его мозг мечется, в попытках уйти от ощущения паники. Его глаза расширяются, когда он осматривает свое окружение, пытаясь заземлиться в реальности. В комнате темно и тихо, если не считать звука его собственного тяжелого дыхания. Хуа Чен от удара слегка заваливается на бок, широко раскрыв глаза. Он дезориентирован первые несколько мгновений. Удар достаточно сильный, чтобы даже Непревзойдённый на мгновение перестал соображать. Из его рта уже стекает струйка багряной крови, пачкая шёлковые чистые простыни. Что ж, в этот раз задача: “не запачкай своей грязной кровью кровать своего Бога” провалена с треском. - Ваше Высочество, я… - Договорить ему не даёт крепкая хватка в волосах, что рывком тянет его в сторону. Принц слегка заваливается, когда поднимается на дрожащих ногах. Он силой тянет непревзойденного за собой, кубарем скидывая того с кровати, после чего спускается следом. - Я не разрешал тебе говорить! Не смей говорить, пока я не приказал, ты понял меня?! - Демон двигается быстро, принимая позу поклона, он привычно упирается головой в пол. - Да, Ваше Высочество. - Се Лянь глубоко дышит, смотря на склонившегося в поклоне призрака. Он не чувствует трепета или глубокого удовлетворения, которое ощущает обычно, смотря на чужую покорность. Сейчас в его жилах течёт страх. Он боится образов, что мучают его во снах. Он боится той боли и отчаяния, которые пережил когда-то в юности. Он боится потерять своего самого верного верующего, в чьих руках, хоть тот того и не знал, уже давно хранится сердце и душа Наследного Принца. В это мгновение, словно забыв столетие беспрекословной абсолютной покорности, что всегда безукоризненно исходила от демона, Божество так отчаянно боится потерять его. И как уже много раз в прошлом, в отношении Хуа Чена, Се Лянь решает, что единственный способ избавиться от этого страха - это сделать всё, чтобы убедиться: Бедствие готово абсолютно на всё ради него. - Выпрямись и повернись ко мне спиной - Демон исполняет приказ мгновенно, уже понимая к чему всё идёт. Это прекрасно, это хорошо. Его Высочество сможет успокоиться и выместить свои эмоции, а это самое главное. Хуа Чен счастлив предоставить своё тело в служении этой задачи. Если не считать того факта, что всё в Доме Блаженства по умолчанию принадлежало Се Ляню, в их совместном арсенале, у принца всегда была своя маленькая частная коллекция оружия. Те клинки и орудия убийства, что пришлись по вкусу лично самому Богу. Белая изящная плеть появляется в крепкой руке через мгновение, а в следующее свистящий звук прорезает воздух. Он бьёт не сдерживаясь, мгновенно рассекая плоть. Это не сделано для получения наслаждения от процесса ни для одного из них, как иногда случается. Это намного тяжелее и удушающе, потому что побуждено отчаянием и страхом. Боль мгновенно охватывает тело и разум демона, а горячая кровь стекает по травмированной спине вниз. - Я хочу слышать слова благодарности, после каждого удара. Если только ты не рад, служить мне? - Его тон выравнивается, но это напускное. Он просто привык скрывать свои чувство за надменностью и холодом. Где-то на краю сознания, он понимает, что после стольких лет, Хуа Чен слишком легко считает его истинные эмоции, но это действительно не важно. Так просто удобнее справляться с бурей внутри. - Этот жалкий верующий счастлив служить Вашему Высочеству! Спасибо, что даруете этому ничтожному слуге шанс быть полезным и проявить его благодарность - отчаянная искренность наполняет его голос, и каждое слово чистая правда. Это даже становится облегчением, возможность выразить свои чувства вслух, благодарить своего Бога за каждый подаренный им удар. Хуа Чен понимает, что Се Лянь, отдавая приказ, вряд ли осознавал его настоящие чувства, но это не столь важно. Если искренние слова демона помогут тому успокоиться, это будет ещё большее благо. Новые удары обрушиваются следом. Бог бил с яростью, в попытке сломать чужую волю и убеждённость. Он хотел и до ужаса боялся увидеть, как призрак сдастся и рванёт прочь, стремясь уйти от боли. Он ведь даже не связан, удерживаемый на месте только приказом. Удары приземлились с безжалостной точностью, с силой, которая казалась почти за гранью. С каждым ударом призрак вздрагивал, насильно заставляя своё тело не двигаться с места, пока агония наполняла его мысли. Кровь брызнула на стены, создавая мрачную фреску. Воздух был наполнен металлом и ароматом звенящего страха и отчаяния, сводящего принца с ума. Это была сцена насилия и жестокости и Се Лянь упивался ею. С каждым ударом, он чувствовал как страх отступает. С каждым дрожащим словом, произносимым его верующим, его сердце наполнялось мягким теплом. Хуа Чен продолжал благодарить его, слегка срывающимся голосом, он продолжал восхвалять и боготворить наследного принца. В конце концов белоснежный прекрасный кнут, весь был покрыт алой кровью. Он неспешно скользит по земле, пока принц переводит свое сбившееся дыхание, практически успокоившись. Алое и белое - прекрасное сочетание. Невероятно ценное духовное оружие, что преподнес в виде дара Хуа Чен своему Богу после одной большой вылазки в столицу смертных. Тем же вечером призрак оглушительно кончил, привязанный к столбцам кровати, ощущая на себе удары этого самого кнута. Се Лянь невольно замирает, во всех деталях вспоминая ту ночь. Его прекрасный, невероятно соблазнительный демон, что едва мог соображать от похоти, извивался и непрерывно скулил, пока Се Лянь чередовал ласкающие, до одури мягкие прикосновения своей руки к чужому члену и жалящие, оставляющие кровавые отметины удары кнута. Что сейчас, что тогда, призраку нет нужды поддерживать живое тело для того, чтобы ощутить боль от духовного оружия. Оно достаточно мощное чтобы, хоть и не убить, но, как минимум, серьёзно навредить даже Непревзойденному демону. Но Хуа Чен идёт дальше, в своём желании отдаваться полностью. Живое тело ощущает всё намного острее. Живое тело наполнено рефлексами и обжигающим теплом. Из живого тела течет багряная кровь, которую так любит пускать его Божество. Сейчас эта кровь повсюду. Будь демон действительно живым человеком, он бы умер ещё пару десятков ударов назад от того, как много её вытекло из его тела. Ещё после первого, учитывая силу Божества, но речь не об этом. Кровь была повсюду, гигантской лужей распространившийся вокруг сгорбленной, мелко подрагивающей фигуры. Она просачивалась сквозь щели в полу, въедалась в дорогую древесину. Её запах был повсюду и Се Лянь невольно втягивает его глубже. Металлический вкус оседает на языке, полностью вытесняя собой липкое послевкусие пережитого страха. Принц отбрасывает кнут в сторону и Хуа Чен мгновенно вздрагивает от резкого звука, вероятно, приготовившись к новому удару. Боже, он такой очаровательный. На грани сознания и ясного мышления, до хруста сжимающий кулаками собственные колени, удерживая спину ровной, для того, чтобы принцу было удобнее целиться. Он мелко подрагивает, но это далеко не его предел. Вероятно, когда дело касалось принца, этого предела не существовало вовсе . - В-ваше, Ваше Высочество, если желаете продолжить, ваш покорный слуга будет счастлив вновь принять удар. - Его голос слегка охрип, от редких вскриков и непрерывных речей благодарности. - Кажется ты говоришь без разрешения. - Бросает принц, неспешно приближаясь к демону. Его босые ноги с тихим всплеском, касаются кровавой лужи. Он невольно замедляется, ощущая, как эта горячая, слегка липкая жидкость омывает его ступни. Чуть позже Хуа Чену придётся их отмывать, но для этого ещё не время. Призрак что-то говорит, с нотками раскаяния в голосе. Вероятно снова извиняется, Се Лянь уже не слушает. Он подходит совсем близко и склонившись, проводит рукой по чужой спине, прямо поверх глубоких борозд ранений, слегка надавливая основанием ладони. Бедствие под ним сбивается на полу слове, заходясь протяжным, мучительным стоном. Настоящая музыка для ушей, Се Лянь готов слушать это вечность. И как только он мог снова начать сомневаться в своём ручном демонёнке? Как он допустил, что бы кошмары юности, смогли ослепить ту бесконечную преданность и заботу, которую олицетворял Хуа Чен. Призрак его бросит? Откажется от него? Какая чушь. В мире Хуа Чена не существовало ничего кроме его Бога. Он жил так с самого детства, пронёс эту веру и истину через почти целое тысячелетие. Как вообще мог существовать Хуа Чен, без желания отдавать себя Се Ляню? Изящные пальцы скользят вглубь ран, вгрызаясь в мягкую плоть, Хуа Чен выгибается прекрасной дугой, запрокидывая голову и издаёт толи стон, то ли срывающийся хрип. Прекрасен. Он так прекрасен. Залитый собственной кровью, с расширенным от эмоций зрачком, со вздувшимися от напряжения венами на руках. Он воплощение идеала и Се Лянь не сдерживает восхищенной улыбки, любуясь своим верующим. - Замри. - К-как пожелает, Ваше Высочество.. - Тупые ноготки царапают поверхность чужой лопатки, прямо по кости, но бедствие остаётся абсолютно неподвижным. Принц не может оторвать взгляда, впитывая чужую агонию, то как напряженно всё крепкое тело, то как горячая кровь пульсирует под его пальцам, а чужие черные длинные ресницы подрагивают. Это так красиво, но больше всего, его восхищает другое. Даже в этот момент, он видит благоговейный трепет в омуте чёрного глаза. И абсолютно всегда, очень тихо, но он продолжает слышать, как его последователь читает ему молитву: всегда о благодарности, всегда о своей любви. Даже когда его Бог вгрызается в его плоть, пробираясь до самых костей, даже тогда он продолжает быть благодарным за возможность служить и быть полезным. Это невероятно. Сам Хуа Чен невероятен. И принц всей душой не понимает, как Хуа Чен может считать себя недостойным своего Бога. Бедствие часто принижает себя, непозволительно часто испытывает ненависть к самому себе и тонет в пучине чувства вины, навязанного им же самим. Се Лянь об этом знает, старается в меру своих сил не позволять этому заходить слишком далеко, но даже он не всегда может это изменить. Но он никому не позволит оскорблять вещи, что дороги его сердцу, даже самому Хуа Чену. Тем более, настолько любимою и обожаемую вещь, как его самый преданный верующий. - Ты такой красивый, когда с ног до головы в крови - Шепчет принц, склоняясь к чужому заострённому уху. Он видит, как чистое счастье от столь сомнительного комплемента, растекается в призрачном теле. Он так сильно хочет поблагодарить принца, но догадывается, что это тоже будет нарушением приказа на молчание. - Очень хорошо, а теперь... Из-за двери доносится приглушённый отработанный стук и Се Лянь раздражёно цокает языком. Инь Юй явно мог выбрать время поудачнее. Се Лянь отпускает своего призрака, плавным движением распрямляясь в полный рост. - Заживи раны, что б не так сильно кровоточили, но не до конца, а после иди на кровать - Он бросает это не поворачивая головы, уже направляясь к двери. Демон не уверен, насколько чётко он высказал слова согласия, когда наконец-то смог рухнуть локтями на пол, лишившись крепкой адски болезненной хватки на своей спине. Он оплакивает эту потерю, но слова Бога наполнены невысказанным обещанием, и даже на грани ясного мышления, бедствие слышит огонь желания в бархатном голосе. Боже, он действительно должен поблагодарить судьбу, что из-за таких мелочей, как порка и пытки, способны отвлечь его Божество от ночных кошмаров, успокоив его волнения и страхи. Он слышит раздражённые холодные слова, доносящиеся от дверного проёма. Его Бог злится, что его отвлекли от развлечения и бедный Инь Юй явно винит себя за то, что не заглянул позднее. Кажется, он отчитывается за начало восстановления города и общий уровень разрухи. У Хуа Чена нет времени вникать, он потребует отдельный личный отчёт позже, а сейчас ему надо исполнить приказ принца. Духовные силы ещё не до конца восстановились, а после стольких ударов мощного духовного оружия и вовсе едва ощутимы, но он стискивает зубы, и заставляет их подчиняться. Ощущает как вместе с противно зудящим ощущением его плоть начинает срастаться. Он не уверен, стоит ли убирать лишнюю кровь, но на всякие случай испаряет небольшое её количество с себя и окружающей обстановки. Не так чтобы она исчезла окончательно, это он сделает позже, но так чтобы это перестало напоминать место распотрошения живого организма. Он заставляет свои ноги не дрожать, когда перемещается на кровать, опускаясь на чёрные шелка. Спина болит адски и он всё ещё слегка дезориентирован, но это не помешает ему исполнять приказы его принца. Он слышит, как закрывается дверь, после чего поворачивается лицом к Божеству. Се Лянь улыбается, а его глаза горят от предвкушения.