Медная монета

      Если не ночь убила бы архитектора, то утро, что позволило солнцу за считанные минуты разогреть песчаные поля. Не выспавшийся, без воды и еды Кавех добрёл до первого поселения и сквозь туман в своих глазах, обнаружив первого встречного, показал удостоверение Академии и на этом же месте потерял сознание.       Да, пожалуй, в бессознательном состоянии ему будет лучше. Ничто не беспокоит, ибо он ничего не знает, что окружает его сейчас. Буря? Праздник? Какая разница, когда чертоги твоего же разума окутали тебя, словно кокон, оберегая от воздействия внешнего мира.       Кавех плыл по реке своего сознания наблюдая за темнотой, она словно была материальна. Парень вытянул руку вперёд, ему показалось, что смог бы дотронуться до нее, ощутить, понять, мягкая она или гладкая, а может жёсткая и холодная, как та тьма, что настигла его тогда в пустыне.       Воспоминания воздали ту самую сцену, и Кавех снова оказался в ночной пустыне; крики его товарищей не утихали, заставляя блондина закрыть уши, чтобы перестать эти душераздирающие вопли слышать. Его взгляд пал на Тьму, что возвышалась над ним и не переставала расти в размерах своих, заслоняя всё собой небо.       — Нет, нет.. Только не это снова! — Кавех рванул в сторону, но невыносимая боль пронзила его чуть ниже живота. Архитектор загнулся из-за приступа боли, беспомощно упав на колени перед чудовищем во плоти темного тумана.       Парень хотел выругаться, но его мучения заставили всего-навсего стиснуть зубы, исполин же в это мгновение бросил свои корни в сторону Кавеха, стремясь как можно скорее его пронзить. Блондин дёрнулся и в это же мгновение резко подскочил на постели, в которой находился.       Ни пустыни, ни Тьмы, ни криков, всё пропало, Кавеха окружала уютная обстановка: лучи закатного солнца проскакивали через золотистого цвета занавески из полупрозрачного материала, рядом находился столик изысканной ручной вырезки, на котором стояла ваза со свежими цветами, а ещё кувшин с водой, блондин тут же бросился на него и жадно выпил содержимое.       Из соседней комнаты зашла девушка, что, обнаружив Кавеха в сознании, бросилась обратно, зовя лекарей.       Архитектор встал на ноги, но неприятные ощущения в зоне паха и груди заставили ноги подогнуться, и парень уселся обратно на кровать.       — Вечер добрый, Кавех, как твое самочувствие? — в комнату вошел Тигнари, а за ним еще пару человек. — Ты лежал без сознания почти двое суток.       — Два дня? — блондин положил руку на лоб, глубоко дыша.       — Что произошло с вами в пустыне и где остальные люди?       — Кимия, не сейчас. — Строго отрезал Тигнари, поведя в сторону девушки лишь одним ухом.       — Мы.. возвращались с экспедиции обратно, как вдруг..       — Я думаю, допрос можно отложить на завтрашний день. — В комнату вошел Аль-Хайтам, Кавех тут же отвернулся от него, Тигнари это заметил.       Лесной страж сел на корточки напротив Кавеха и, положив свою руку на колено его, заглянул в глаза блондину:       — Он и глаза не сомкнул, пока ты был в отключке, — тихо сказал фенёк.       — Со мной всё хорошо! — громко ответил Кавех, — я готов хоть сейчас пойти и все рассказать.       Архитектор встал на ноги, кусая свою щеку с внутренней стороны от боли, что не утихала в его теле.       — Нет, — Хайтам скрестил руки на груди, прикрыв глаза, — сегодня ты вернёшься домой, тебе надо отдохнуть.       — Не указывай мне, что делать!       — Аль-Хайтам прав, Кавех, — Тигнари встал позади.       Архитектор был зажат между этими двумя, но его дух не сломить! Так думал блондин, пока не поплёлся хвостом за секретарём до дома. Их прогулка проходила в неловкой тишине, или так казалось одному только Кавеху.       Стрела боли вновь пронзила его тело, и блондин с шумом выдохнул, скрывая стон, но от Хайтама, как оказалось, это было скрыть невозможно.       — Кавех? — сероволосый обернулся, не скрывая своего беспокойства.       — Я тут подумал, кхм, может прихватим домой бутыль крепкого напитка? — архитектор опирался на спинку лавочки, показывая вид, что всё с ним хорошо.       Аль-Хайтам осмотрел Кавеха с головы до ног взглядом, говорящий "кого ты обманываешь?", он молча развернулся и направился в сторону таверны.       — Ничего не будет постыдного, если будешь держаться за меня. — Хайтам предложил свою руку, от которой гордый Кавех отказался, посчитав, что помощь младшего ему не понадобится.       Помещение встретило соседей-друзей приятными условиями. За витражами было уже темно, но мягкий свет, который излучали свечи в канделябрах, создавал своеобразную атмосферу, нежную, спокойную, в какой-то степени романтичную.       За столиками сидели после тяжёлого рабочего дня люди: товарищи — старые знакомые — весело болтающие, что было слышно в каждом уголке таверны; парочка, мило беседующие о своём. Девушка захихикала, когда парень ей что-то прошептал, подозревая, что кому-то интересно узнать, о чем они говорят.       Хайтам мысленно про себя улыбнулся, украдкой наблюдая за присутствующими. Его голова будто была окружена тёплой мглой: бессонные ночи о себе говорили.       Кавех вернулся к секретарю с пару бутылок «Пино Нуар», и, как только ребята вышли из здания, блондин открыл одну бутылку и на этом же месте стал пить.       — Что с тобой происходит? — Хайтам давно заметил странности в поведении друга.       — Без лишних вопросов идём домой, — архитектор потощился в сторону дома.       Аль-Хайтам, неся в руках бутылки вина, двигался следом за Кавехом так, чтобы в любой момент при падении друга, смог быстро подхватить, но, к счастью, ему не пришлось к этому прибегнуть.       Будучи дома архитектор молча, забрав одну из бутылок напитка, ушёл в свои покои, закрыв за собой дверь. Хайтам, проводив того взглядом печальным, остался совсем один посреди зала. Он так устал и даже не выпил ни капли покупного алкоголя, чтобы расслабиться. Секретарь считал, что такой способ ему не подходит, нежели его другу; за данное пристрастие можно начать читать никому ненужные нотации, но Хайтаму было лень перевоспитывать Кавеха, хотя он мог.       Ему не хотелось засыпать, оставалось неприятное ощущение, что если он уснёт, то что-то произойдёт. Голова на подушке — сон ударил быстро. Разрешите Хайтаму хотя бы чуток отдохнуть..       Кавех еще долго не мог уснуть; бокал за бокалом, а боль всё не проходила. То в жар, то в холод бросало; его тело словно взяли и, как тряпку, выжимали. Он вроде ничего не делал сегодня, а так безумно устал.       Постояв у окна, посидев калачиком на полу, забившись в угол кровати, архитектор не знал куда себя деть; опьянённая голова кружила мир вокруг блондина, потому он наконец-то улёгся на кровать нормально. Потянувшись за бутылкой, блондин не выдержал очередного приступ боли и отрубился, рука обессиленно свисла с кровати.