гиперчувство

— Ну бля, ты не понимаешь, — Арсений размахивает руками, заставляя Серёжу двигаться от него подальше, как можно более незаметно. — Мы встречаемся уже сколько? Месяц? Полтора?! И он и сам меня не зовёт куда-то, кроме кафешек и тусовок с друзьями, и ко мне приходить не соглашается. Я начинаю думать, что он импотент! — Очень интересная теория, Арс, но ты не пробовал просто поговорить? Скривившееся лицо Арсения отвечает на все вопросы за него, но на невербалике далеко не уедешь, и он всё равно проговаривает: — «Ты мне очень нравишься, давай не будем торопиться». А я, может, трахаться хочу! — возглас привлекает внимание сидящих на фудкорте рядом с ними людей, но Арсений этого не замечает, слишком погружённый в свою злобную печаль. — Дрочить на его светлый лик заебался, но сказать стыдно, если честно. — Понятно, — Серёжа пожимает плечами и меланхолично ковыряется в своей тарелке с шавермой — или, скорее, с её содержимым. — Ну, могу посоветовать только потерпеть, но тебя этот вариант, конечно, не устроит. Конечно, не устроит; Арсений, вообще-то, терпеть не может — в самом прямом значении, он ненавидит очереди, злится на опоздания и как дружит с Серёжей — не очень понятно. И подкатывал он к Антону едва ли не полтора года, перед тем, как тот соизволил перестать делать вид, что незаинтересован. Краснеть продолжил на каждый комплимент и приглашение на свидание, но уже хотя бы в рамках их отношений. В которых они даже целуются, едва-едва касаясь губами и держась мизинчиками. Объяснения этому у Арсения нет, у Серёжи тоже, а к друзьям Антона с такими вопросами Арсу лезть, если честно, тоже стыдно: мало ли, вдруг они думают, что давно уже всё было и Антон вообще половой гигант, а тут узнается, что он даже инициативы не проявляет. Короче, всё это заставляет Арсения раздражаться и грустить, но на большее его не хватает; как минимум, потому что при виде Антона от количества эмоций у него в голове тараканы начинают дискотеку и на серьёзные решения оказываются не готовы. Остаётся только сидеть на фудкорте торгового центра вместо физкультуры, периодически посматривая в мессенджер, чтобы не пропустить возвращение с пары и зайти со всей группой, и грустно мять стакан из-под кофе, параллельно доставая Серёжу своим нытьём. А могли бы с Антоном в кино сосаться, на утренних сеансах всё равно в будни три калеки, но тот предпочёл беготню кругами по скверу. Предатель. Злиться на него на самом деле не получается, тем более что о конце пары он всё равно Арсу пишет с эмодзи-сердечком, и через десять минут можно будет поглазеть на него в одних трусах, выходящего из душевых спорткомплекса. Именно из-за того, что Антон уже третий год, не стесняясь, светит в раздевалках трусами с утками, собаками и мемами, Арс точно уверен, что отсутствие страстных и немного мерзких поцелуев, шлепков по заднице и секса, связано точно не с неловкостью или неуверенностью Антона в себе. Но докопаться до причин у него не получается. Даже у бывших не спросить: они учатся на одном факультете уже два с лишним года, и за это время Антон не был замечен в объятиях других парней или девчонок, даже будучи пьяным; на всех тусовках он веселится наравне с толпой, охотно напивается и даже крадёт с соседней с общагой улицы дорожный знак, который приходится бросить у крыльца, но никогда ни с кем не сосётся. Даже с Арсением, что особенно обидно, потому что самому Арсу в первый раз нужно было напиться буквально до соплей, чтобы не постесняться подойти к смешному однокурснику, вокруг которого, благодаря его смешным шуткам и очевидному таланту комика, всегда собирался кружок других людей. Тогда Антон его мягко отшил, придержав за руки, сказал что-то типа «Ты очень красивый, но мне это неинтересно», покраснел — и исчез из квартиры, в которой всё и происходило, буквально через несколько минут. Потом на все подобные Арсовы выходки он снова выдавал что-то милое, бубнил себе под нос — и старался если не уйти, то хотя бы сделать так, чтобы Арсений его больше на вечеринке не нашёл. На подкаты других людей Антон отвечал примерно так же, но чаще отшучивался и чокался со смущёнными людьми кружкой с пивом; они оставались стоять в том же кружочке слушателей очередной истории, и никуда Антон не сбегал. На первом курсе Арсения это обижало; как это, он тут вообще-то еле-еле собрал свою чувствительную душу и решился на знаки внимания. На втором начало веселить. В начале третьего, на общей университетской тусовке в честь посвящения в первокурсники, Антон ему сдался. Может быть, потому что Арсений практически сдался и подкатил больше по привычке: негоже традиции нарушать. Он был даже почти трезвый — после той самой, неудачной попытки во флирт, его отношения с алкоголем сильно изменились, — а Антон в кои-то веке стоял только с Димой, а не с толпой фанатов. А может, потому что они оба давно уже знали, что симпатичны друг другу, и тянуть дальше — только время терять. И вот, в середине октября, Арсений понятия не имеет, что с ним не так. Или с Антоном. Или с их отношениями. И как решать эту непонятную проблему, не знает тоже. Вчера он снова попытался позвать Антона к себе, загадочно улыбаясь и говоря, что в блоке никого не будет, в ответ на что получил только «Ой, знаешь, надо завтра первую главу курсовой сдать, а я ещё даже не начинал». И вроде отговорка вполне адекватная, но обидно всё равно. Размышления о том, что же ему делать, Арса поглощают на весь учебный день; он не особенно отвлекается от них даже на большом перерыве, когда жуёт тушёные овощи из контейнера. На недоумённый взгляд Антона в столовой он только пожимает плечами, а потом видит на заблокированном экране уведомление «Всё в порядке?». Он понятия не имеет, что ответить, поэтому до возвращения в комнату переписку не открывает. Впрочем, Антон его тоже больше не трогает: то ли замотался на парах, то ли обиделся. Сложно это всё. В комнате Арс переодевается из джинс и свитшота в домашние треники, не в силах надеть ещё и футболку: на улице ещё тепло, а в помещении уже топят. К счастью, в комнате он живёт один, а соседи ходят к нему примерно никогда — и можно светить в незашторенные окна голым торсом сколько влезет. Даром что в самого Арсения ничего не влезает. Мало того, у них нет ни обычного секса, ни виртуального, и это обиднее всего; люди даже отношения на расстоянии умудряются поддерживать каким-то образом и чувствовать себя удовлетворёнными, а здесь чуть ли не соседние блоки в общажном коридоре — и такой провал. С другой стороны, на виртуальный секс Арсению до этого момента даже в голову не приходило намекать; зачем, когда его парень учится с ним на потоке? Но, видимо, нестандартные проблемы требуют нестандартных решений. Например, нюдсов. Крайне нетривиально, конечно. Перебирать старые фотки Арсу не хочется, в конце концов, он хочет, чтобы они понравились одному конкретному человеку в данный момент, а не всему Хорнету. Да и часть из них Антон наверняка видел: не зря же Арсений давно добавил его в Близкие друзья в Инстаграме. Тогда нюдсы в сторис не сработали, но и ситуация ведь изменилась. Единственное, что Арсения смущает: в переписке до этого момента не было даже намёка на что-либо, связанное с сексом. Но говорить о своих желаниях напрямую он умеет ещё хуже, чем ждать, и поэтому запихивает сомнения поглубже, а фотографию собственных ключиц и шеи скрывает спойлером. Потому что врываться с нюдсами без предупреждения даже к собственному парню — не самое вежливое поведение. Но с собственной совестью договаривается Арс быстро: следом за фотографией отправляет «Осторожно: контент 18+» и прячет телефон с глаз долой. На вибрацию тоже старается не реагировать. Ему очень интересно, что там Антон ответил, а ещё немного страшно: в конце концов, комплиментов в директ он не писал никогда. Даже огонёчки не ставил, что Арсения особенно обижало, хотя сам Арс несколько раз замечал, что Антон эти его сторис «для друзей» пересматривал на лекциях. Ему хочется прочитать сообщение, попросить фотографию обнажённого Антона тоже — не раздевалкой единой, в конце-то концов. Но Арсений себя сдерживает и старается переключиться; ему вообще-то тоже через пару дней сдавать первую главу курсовой. С той только разницей, что она-то у него написана, нужно только оформить. Работа муторная и скучная, отвлекаться совсем не помогает, но Арс выдерживает придуманные в своей голове рамки в полтора часа работы и только после этого берёт в руки телефон. «Красиво». «Наверное, тебя очень приятно целовать». Это ощущается как победа. Хочется игриво ответить, что Антону ничего не мешает прийти прямо сейчас и проверить свои догадки, но ответ он знает заранее, поэтому выбирает более изощрённый и мучительный для себя способ — развернуть переписку в секстинг. Ну хоть что-то же должно сработать! Он печатает «Я бы очень хотел ощутить твои губы на своей коже» и, кривясь от самого себя, отправляет. Какой бред, писать своему же парню, который живет буквально через коридор, что-то подобное. Но это первый случай, когда Антон не отшучивается от разговоров о сексе и прелюдиях, когда он не сбегает к себе, оправдываясь учёбой, и выхода у Арсения, видимо, нет. Как минимум, потому что Антон начинает писать что-то в ответ. Строка «печатает…» то появляется, то исчезает, меняясь на «в сети», Арсений её практически гипнотизирует и периодически даже касается экрана, чтобы он не гас — так волнуется. И даже не сразу верит, что вот это огромное сообщение — правда ему и правда от Антона. «Я бы долго целовал тебя, едва касаясь губами губ, мягко тёрся бы носом о кожу и сжимал талию, прижимая к себе как можно ближе. Потом положил бы одну руку на затылок и чуть-чуть оттянул, а ты бы приоткрыл рот — чтобы я мог поцеловать тебя глубоко, засунув язык тебе в рот. И свободной рукой сжимал бы сосок — чтобы выяснить, чувствительные они у тебя или нет». Пиздец. От неожиданности и недоверия к себе Арсений сворачивает переписку, убирает телефон, идёт даже умыться — может быть, ему что-то в глаз попало? Или он только проснулся и всё это — очень реалистичный сон? Но, вернувшись в комнату и открыв Телеграм, Арсений снова читает тот же самый текст — и следом «Я переборщил?». Эх, как бы ему сказать. Стараясь не закатывать глаза слишком сильно, Арс пишет, что всё в порядке, даже более чем, вчитывается ещё раз, думает пару минут. «Мне бы очень понравилось, правда, но я пока оставлю вопрос про чувствительность своих сосков открытым, чтобы тебе было интереснее. Но я бы определённо начал стонать тебе в рот во время глубоких поцелуев и гладил бы твою спину, иногда сжимая плечи, — у меня короткие ногти, на тебе остались бы почти незаметные следы. Мне такое нравится — особенно на твоей спине.» Думать о курсаче уже совсем не получается, и Арсений закрывает ноутбук, даже не пытаясь собрать мысли в кучу. Хочется только лечь на кровать и хорошо подрочить, тем более что Серёжа вернётся с работы только через пару часов, а Антон, кажется, очень даже поймал его настрой на секс по переписке. Бывает же такое, конечно, Арс бы никогда не подумал, что будет чем-то таким заниматься — но после второго собственного сообщения ему уже даже не так стрёмно. Прочитав его ответ, Антон пропадает из сети — но Арсу всё равно, если честно, он уже достаточно возбуждён, чтобы подрочить на несколько строчек текста, представляя, что всё это действительно между ним и Антоном происходит. Поэтому он укладывается на предварительно уложенное на покрывало полотенце — потому что постирать его в несколько раз проще, да и пледы у них в комнате казённые, всё-таки немного стыдно, — неловко стаскивает с себя трусы и гладит свои губы кончиками пальцев, медленно опускаясь ниже, — делает примерно то же самое, что Антон написал. Пальцы приходится облизать, чтобы чувствовать на коже подсыхающую слюну как от влажных поцелуев, а телефон отложить — потому что грудь у него чувствительная и перспектива сжать сосок слюнявыми пальцами, представляя, что это губы или руки Антона, кажется куда соблазнительнее, чем новое сообщение. Хотя его Арсений тоже не пропускает — уведомление выдёргивает его из воображения спустя пару минут. Вместо текста Антон прислал фото, не став скрывать его спойлером, и Арсений сначала сохраняет картинку в телефон и только потом открывает, чтобы рассмотреть. Потому что это красиво. Это определённо селфи, скорее всего, сделанное только что, на котором Антон сжимает свою шею, немного откинув голову, так, чтобы было лучше видно линию челюсти и щетинистый подбородок. Фотография обрезается чуть выше нижней губы, и видно, что рот у Антона приоткрыт. Арсений представляет, как приятно слушать тяжёлое Антоново дыхание во время секса. И печатает, не задумываясь: «Я бы с удовольствием придушил тебя во время оргазма. Тебе такое нравится?» Короткое «Да» вызывает у Арсения неожиданный даже для него самого стон — ну пиздец, это же просто издевательство, а не ситуация. Непонятно, чего Арсу хочется больше: пойти прямо сейчас к Антону и хотя бы часть написанного воплотить в жизнь или продолжать переписываться и дрочить, — но всё разрешается само собой, потому что Серёжа пишет, что будет через 15 минут. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Додрочить Арсений, конечно же, не успевает, пишет Антону, что вернётся вечером, а сейчас надо правда заняться учёбой, и даже не удивляется, когда получает в ответ короткое «Понял, мне тоже». А вот эмодзи поцелуя удивляется — и решает подумать об этом позже. К этому диалогу они не возвращаются несколько дней: оба зависают в курсовых, в контрольных работах, в докладах к семинарам и обязательной вузовской активности. Арсений вписывается ещё и в участие в университетской научной конференции — просто потому что, не знаний для, а чтобы засветиться на кафедре и запомниться преподавателям получше. Серёжа говорит, что план говно и на дипломе всё равно всех будут валить одинаково. Антон только понимающе целует его в висок, заходя вечером в их комнату с двумя кружками кофе — для себя и для Арсения. Отношения у них чудесные. Даже несмотря на то, что дальше недосекстинга они не особенно двигаются, а Антон вообще не очень в этом вопросе проявляет инициативу. Зато в других вещах он правда активизируется: организовывает им с Арсением свободную комнату для учёбы, выгоняя Диму к Кате, приносит Арсу шоколадки, чтобы «мозги лучше работали, у меня так мама говорит», утром встречает на этаже, чтобы вместе пойти на пары. Весь поток смеётся, что они застряли в пятом классе школы, будучи на третьем курсе университета, и Арсений только огрызается в ответ: ну и что, завидуйте молча. Но ему хочется хотя бы сосаться — с чувством, толком, расстановкой и языком. Потихоньку поцелуи всё-таки у них случаются: начинается всё с того, что Арсений чмокает Антона в щёку после совместного учебного вечера у них с Димой в комнате, а потом само собой становится нормой. Короткое ощущение Антоновых губ на коже Арсения радует так сильно, что он буквально не перестаёт улыбаться — Серёжа шутит, что даже во сне он улыбается «как блаженный». Ну и что, подумаешь, зато они оба счастливы. Но спустя пару недель у Арсения организовывается свободный вечер, потому что у Антона тренировка сборной вуза по баскетболу — которая собирается ради трёх матчей в год и на постоянной основе не играет, — а Серёжа сваливает с кем-то в кино — спрашивать даже пол партнёра у него бесполезно, расскажет сам, когда будет готов. Учиться Арсу не хочется, смотреть что-то длинное и сюжетное тоже — голова кипит после нескольких недель без выходных, и он включает какую-то странную документалку про мистические места России, чтобы в любой момент иметь возможность без угрызений совести отключиться от получаемой информации и залипнуть в телефон. Через несколько минут он находит себя в переписке с Антоном. Там за последнее время ничего интересного, кроме мемов, и Арс листает её вверх, хихикая по второму кругу с уставших котят и сонных панд. До нюдса Антона он добирается неожиданно даже для себя — фотку он, конечно, сохранил и даже пару раз открывал рассмотреть повнимательнее, но о том, что она есть в переписке, благополучно забыл. А ведь они тогда не закончили. На всякий случай Арсений встаёт закрыть дверь изнутри, чтобы никто по общажной привычке не вломился без стука, расстилает на кровати полотенце и снимает с себя всю домашнюю одежду — отопительный сезон уже идёт, поэтому даже голым ему достаточно тепло, а путаться в штанах и трусах лёжа не хочется. Смазку он достаёт из тумбочки заранее, чтобы не тянуться, и снова открывает фотографию — приближает, смотрит, представляет, как ведёт по коже языком. И как Антон сжимает его член, сильнее, чем сам Арсений привык наверняка. В фантазии Антон ведёт себя активно и настойчиво, трогает везде, где только может дотянуться, прижимает Арсову ногу к своей груди, предварительно согнув в колене, — чтобы было удобнее гладить ягодицы и проводить смоченными в Арсовой же слюне пальцами по расселине, нажимая на анус подушечками указательного и среднего. Сам Арсений эту фантазию поддерживает — и пальцы облизывает, и давит сначала на простату снаружи, под яйцами, а потом — на анус, совсем мягко, не стараясь войти. В итоге переворачивается, встаёт на четвереньки, откладывает телефон — с ним неудобно, — к слюне добавляет смазку и вставляет в себя два пальца до конца первой фаланги. Не самые приятные ощущения, но ему сейчас не хочется тянуть — ни себя, ни время. Добавлять смазку неудобно, и Арс просто надавливает на простату обоими пальцами, не стараясь войти глубже, — своё тело он знает хорошо и до оргазма может дойти за пару минут. Всё скопившееся сексуальное напряжение разом наваливается на сознание, в воображении оказывается вдруг сидящий за спиной Антон, трахающий его пальцами и целующий поясницу, и Арсений успевает только сжать член и провести по нему пару раз вверх и вниз — он кончает физически, но остаётся не очень удовлетворён морально, потому что фантазии его раздражают. Ему хочется живого человека рядом. О чём он, конечно же, пишет Антону. «Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется тебя обнимать и трогать. И чтобы ты трогал меня — сжимал пальцами бока во время поцелуя, прижимал к себе, чтобы я чувствовал твой стоящий член, чтобы даже через джинсы было понятно, как ты меня хочешь. Чтобы я мог кончить не из-за того, что дрочу на фантазии о тебе, а из-за твоих пальцев внутри. Или из-за моего члена в твоём рту. Или ещё из-за чего-нибудь, Антон». Текст Арсений снова прячет под спойлером, отдельным сообщением пишет, чтобы предыдущее Антон открывал, когда будет один, и, пыхтя на самого себя, уходит в душ — и уносит полотенце в корзину для грязного белья, которой пользуется в блоке только он. Документалка всё ещё идёт, когда Арс возвращается в комнату — недовольный собой, отношениями, Антоном и вообще всем миром. Он вообще не очень любит кончать вот так — без особой прелюдии даже наедине с собой, а уж из-за отсутствия толковой тактильности с Антоном его внутренний домашний и ласковый кот бесится и выпускает когти. И лучше бы этими когтями царапать спину Антона, когда он будет сверху… Тьфу, блин. До возвращения Серёжи со свидания Арсений копается в телефоне под сменяющие друг друга документалки и не реагирует на уведомления мессенджеров: всё равно от Антона там ничего нет. А проверять, прочитаны ли его фантазии, Арсений не хочет — и так всё внутри сжимается из-за неуверенности, что он вообще поступил адекватно. В какой-то момент он даже думает всё удалить, но останавливает себя — в конце концов, это просто продолжение переписки несколькодневной давности, подумаешь. Да и разговоры с Серёжей отвлекают: они обсуждают фильм, который оказался интереснее, чем Серёжин парень, стебут этого самого парня, которого тот всё же показывает, — фотки у него и правда так себе. Арс даже шутит, что был о вкусе Серёги лучшего мнения, потому что как минимум видел его девушек, на что получает ответ, что мужчина чуть красивее обезьяны — уже победа. И хитрый взгляд — мол, вы-то с Шастуном вообще идеально-модельная пара. Хочется Серёже рассказать, что, кажется, они вообще не пара, потому что накрученные на отсутствие тактильности мысли вылезают из недр подсознания, но Арс видит уведомление от Антона и только загадочно улыбается в ответ, мол, да, мы такие. Пусть завидует. «И я бы очень хотел», — отвечает Антон, следом отправляет дурацкий стикер с котом, и Арс готов прямо сейчас выгнать Серёжу из комнаты на продолжение нелепого свидания, но решает только уточнить у Антона, как прошла тренировка. И уточнить, когда у них совпадёт свободный вечер в ближайшее время — потому что терпеть уже нету сил. Договариваются они на субботу — Арс прямым текстом говорит Серёже, что ему нужна будет свободная комната, желательно на всю ночь, на что тот — святой человек — только кивает, мол, ну надо, значит, надо. Что он там придумает, Арсению немного очень сильно наплевать — главное, что в воскресенье Серёжа вернётся не раньше обеда и со смешными историями. А с Антоном они побудут вдвоём. Разгуляться фантазиям Арс всё равно не разрешает, и оставшиеся два дня они с Антоном обсуждают, что нужно купить на ужин, какой фильм или сериал будут смотреть и нужен ли им алкоголь. Тонкие Антоновы намёки на пиво Арсений игнорирует и берёт бутылку белого сухого — потому что в его представлении пиво и романтика не сочетаются совсем. И вместо острых крыльев из КФС заказывает хинкали, хачапури и шашлык, наплевав, что к мясу вино нужно красное, — просто ему так хочется. Ну и наедаться перед сексом острого тоже так себе идея, хотя Антону он об этом не говорит. Настроение, несмотря на заметно уменьшившийся бюджет на остаток месяца, у Арсения всё ещё приподнятое — настолько, что он чувствует себя возбуждённым от одного понимания, что вечером наконец-то сможет залезть Антону под футболку, что поцелует его в ключицу, вылижет живот и отсосёт даже. И что Антон сделает то же самое, что его руки можно будет ощутить на себе полноценно, без препятствий в виде одежды. Смазку и презервативы Арсений предусмотрительно убирает под свою подушку, а потом ещё несколько минут думает, убирать ли с кровати покрывало — или пусть пока полежит. Принять решение не успевает: Антон стучит в дверь и сразу же её открывает, не дождавшись ответа. Выглядит он растерянно, и в глубине души Арсений умиляется — ну что за воробушек такой, как будто никогда сексом не занимался и вообще наедине с понравившимся человеком не оставался. Ощущение усиливает неловко зажатый у Антона в руке небольшой букет, явно купленный почти случайно, импульсивно, потому что прямо сейчас Антон очевидно не знает, куда его деть — да и себя, впрочем, тоже. Приходится брать всё в свои руки, но Арсений в целом этого ожидал — в конце концов, инициативу в их отношениях он проявляет чаще. — Очень красивые цветы, спасибо, — он забирает у Антона букет, откладывает его на полку и тянется целоваться, но Антон неловко поворачивает голову и в итоге Арс прижимается губами к его щеке. Так тоже, впрочем, ничего. На самом деле, накрытый письменный стол, приставленный к стене, гирлянда в качестве освещения и разномастные кружки вместо бокалов для вина выглядят больше как антураж для дружеских посиделок, но общажная романтика всё-таки имеет место, так что Арс старается париться поменьше. Тем более что Антон смотрит восхищённо и радостно; как будто мяса не ел год, хотя точно покупал бифштекс в столовой универа пару дней назад, они же вместе обедали, Арсений знает. И хвалит себя — угадал. Пока выбирают, что всё-таки смотреть, переговариваются о чём-то малозначимом: как прошёл день, что у Антона с рефератом по логистике, предлагает ли кафедра практику и где, если да. Лезть с поцелуями после неудавшегося при встрече Арсению неловко, поэтому он раскладывает еду по тарелкам для себя и Антона, разливает вино и подтягивает к своей кровати два стула — один для посуды, второй для ноутбука. Для просмотра они в итоге выбирают сериал про российских вампиров, который очень давно хотели посмотреть оба, но никак не могли начать, и Арсений тогда подумал, что не будут же они потом его по отдельности досматривать, — значит, Антон тоже надеется, что такой вечер у них будет не один. Но сейчас уже начинает сомневаться: Антон приваливается спиной к стене, забираясь на покрывало, — хорошо, что не убрал в итоге, — с ногами, скрещивает голени, смеётся и жуёт одновременно. И на него почти не смотрит! Возмутительно. Они же встречаются! Лезть целоваться с тарелкой в руках неудобно, и Арс выбирает другой способ сблизиться — усаживается к Антону поближе, буквально притирается бедром к бедру и, не встретив сопротивления, приваливается к боку Антона, почти кладёт голову на плечо. Но так оказывается неудобно есть, поэтому он отставляет тарелку, забирает стакан с вином и возвращается — Антон не дёргается и в целом сидит спокойно. Это ощущается маленькой победой. Серии длинные, к концу первой Антон успевает доесть и выпить кружку вина, отказываясь себе доливать, Арсений в перерыве между встаёт собрать посуду, убрать вино и остатки доставки в холодильник, а когда возвращается — Антон даже приобнимает его за плечо, прижимает к себе. Это оказывается приятно. Они так и сидят какое-то время, смеются и комментируют забавного деда и дурного Женька, но Арсению мало: у него буквально чешутся руки, чтобы Антона потрогать. Он лезет прохладной ладонью под футболку, укладывает руку на животе, и Антон малозаметно дёргается. Поворачивается, смотрит вопросительно, пока Арс ведёт свою ладонь в сторону, мягко щекочет кожу кончиками пальцев. Реакция не заставляет себя ждать: Антон буквально перехватывает его за запястье и тихо просит: — Давай на паузу поставим? К пробелу Арс тянется сам, убирая руку от живота Антона, а потом чувствует, как его тянут за руку; в итоге получается, что Антон за плечо укладывает его на кровать и садится на свои колени, не касаясь пахом бёдер. И так это красиво. У Антона отрастают и начинают потихоньку виться волосы после экстремально короткой стрижки, он улыбается мягко и счастливо, и вокруг глаз образовываются лёгкие морщинки. Во взгляде — Арсений уверен — читается нежность и влюблённость, а ещё — восхищение. Раздевать Арсения он не стремится, но сам кладёт руки на бока и лезет большими пальцами под футболку, немного давит на кожу; Арс слегка прогибается в спине и подаётся вверх, пытается прижаться пахом, потому что начинает возбуждаться только от понимания, что вот они наконец-то наедине. Пальцы Антона сжимают его бока крепче, не давая толком двигаться, и Арс сдаётся; ладно, ему нормально и так. Правда. Ему всё нравится, потому что это же Антон. Тот самый, который в итоге садится на бёдра чуть ниже паха и ведёт обеими ладонями выше под футболкой, который тянется к Арсовому лицу, чтобы поцеловать мягко и осторожно, не пытаясь лезть в рот языком, а потом спускается губами к подбородку, сухо и осторожно целует шею и часть ключицы, сдвигая ворот. Он же помогает Арсению из футболки выпутаться наконец и смотрит восторженно и влюблённо, едва касаясь кожи, из-за чего Арсений дёргается как от щекотки. Извиняется за это Антон молча и мягко: целует снова, проводит по Арсовой нижней губе языком и чуть надавливает, прося открыть рот. Спорить не хочется, и Арсений поддаётся. Он вообще всему поддаётся: и Антоновой медлительности, хотя ему изначально очень хотелось форсировать события, и тому, что инициативу у него забирают окончательно и не дают толком даже касаться. Снимать одежду Антон отказывается тоже, молча качая головой и глядя просительно; разморённому и чуть приторможенному от нежности момента Арсению не хочется спорить. Его гладят, целуют и вылизывают; кажется, в какой-то момент он даже отключается ненадолго от реальности, потому что всё происходящее кажется не реальным сексом двух двадцатилетних парней, а чем-то между сном и порнороликом в категории «Sensual». Но Антон определённо настоящий и точно не действует по сценарию: у него в какой-то момент затекает нога, он смешно на Арса падает и обнимает, улыбаясь, тепло дышит в солнечное сплетение и смотрит снизу вверх. В полумраке комнаты глаза у него не зелёные, а почти чёрные, и Арсений догадывается, что у него самого радужка кажется сейчас тёмно-синей. Наверное, это красиво, если Антон смотрит на него так. Задуматься толком не получается, потому что Антон достаёт смазку из-под сбившейся подушки, второй рукой залезая под резинку и общажно-домашних штанов, и трусов сразу, сжимая бедро. Он снова садится Арсу на ноги, стаскивает с него штаны ровно до своих коленей и льёт смазку сразу на член — достаточно экономно, но всё же. Несмотря на то, что под подушкой бутылёк слегка нагрелся, ощущается смазка на коже всё равно немного прохладно — особенно когда Антон укладывает руку Арсу на член, проводит раскрытой ладонью вверх и вниз, а потом обхватывает кольцом из пальцев, сжимает его под головкой и большим давит на уретру. При этом Антон ещё и целует кожу возле тазовой кости, трётся носом, горячо дышит и невероятно красиво улыбается, глядя всё так же снизу вверх и дроча Арсению. Выходит у него не очень умело, и Арс в порыве кладёт свою ладонь на его, сжимает пальцы и задаёт ритм сам. Спустя несколько минут Антон подстраивается и делает всё ровно так, как нужно — ладонь Арсения уже сжимает одеяло, он сам выгибается в спине, перебирает ногами, насколько может, будучи прижатым Антоном к кровати. А когда кончает, вытягивается и чувствует вес Антона на своих ногах — и это добавляет ощущений. Реагировать на то, что Антон вытирает ладонь о покрывало, нет желания, и Арс только тянется к его руке, чтобы переплести пальцы и потянуть Антона на себя. Ему хочется что-то сделать, чтобы Антону было так же хорошо и приятно, показать своё к Антону отношение через прикосновения и нежность, и, когда они в итоге укладываются на боку лицом друг к другу, Арсений лезет целоваться, чувствуя, как Антон снова кладёт одну руку ему на талию. Но толком сделать Арсений ничего не успевает: он кладёт ладонь Антону на пах поверх штанов, слегка сжимает и одновременно с этим прикусывает губу — Антон коротко стонет и вздрагивает, жмурится, напрягается всем телом. А когда открывает глаза, выглядит грустным; он вздыхает, неуклюже поправляет на себе штаны и пытается встать с кровати. — Эй, — до Арсения медленно, но верно доходит, что произошло, и он чувствует себя одновременно растерянным и очень довольным, — Антон, ты куда? Тот что-то бубнит себе под нос, обувая тапки уже у дверей комнаты, и Арсений собирает все силы, чтобы не дать ему уйти; приходится буквально заставить себя встать и поймать Антона за руку, пока он не сбежал. — Что случилось? — Арс рассматривает понурого, как будто виноватого Антона, и чувствует снова огромную нежность; кажется, он раньше даже не догадывался, что так умеет. — Да я кончил, — поднимая взгляд, Антон как будто начинает защищаться и немного даже злиться, — как скорострел и лох. — Ну, бывает? — трагедии Арсений правда не понимает: в конце концов, он тоже не установил рекорд длительности полового акта. — Это же со всеми случается. — Со мной — всегда, — выворачивая руку, проговаривает Антон и снова пытается открыть дверь. — Я пойду, потом поговорим. Настаивать не хочется, да и Арс понимает, что сейчас поговорить у них и правда не выйдет: один слишком расслаблен и вообще раздет, второй — наоборот, напряжён. Он кивает и отпускает Антонову руку, дожидается, пока закроется дверь, и включает свет, чтобы убраться. И одеться — а то с членом наперевес уборка ему представляется хоть и забавно, но тупо. Покрывало сразу снимает и комком запихивает в первый попавшийся в ящике пустой пакет — его теперь только стирать. Смазку и презервативы перекладывает в тумбочку, расставляет по местам стулья, составляет грязную посуду на холодильник — потом помоет, сейчас нет настроения. Да и Серёжа ему эти остатки бардака простит за оставленную еду, так что никакой срочности не наблюдается. Тем более если вернётся рано утром: Арсений выключает свет и удостоверяется в том, что на первый взгляд в комнате чисто. До душа Арс тоже добирается и понимает, что за монотонными и фактически рутинными действиями успел всё обдумать: Антон сказал, что с ним слишком быстрая эякуляция происходит постоянно, чувствовал себя виноватым, а ещё очень долго раскачивался и старался минимизировать тактильный контакт. Даже во время секса старался не касаться Арса пахом лишний раз и в принципе не дал себя потрогать, видимо, опасаясь, что ничего у них не выйдет. Главное, что Арсений понимает для себя: он в этом проблемы не видит. Да, не то, что он ожидал, но, во-первых, оказывается, что когда твой партнёр кончает от первого прикосновения — это приятно и воспринимается как комплимент, по крайней мере, Арсением. Во-вторых, в голове всплывают эректильные кольца, смазки и презервативы, которые помогают снизить чувствительность, и статьи секс-блогеров, которые рассказывают про тренировку выносливости и множественные оргазмы. В итоге, когда Арс выходит из душевой, он полон решимости идти с Антоном разговаривать и предлагать варианты решения — по его мнению — надуманной проблемы. И почти сразу же он сдувается: Антон явно всё воспринимает иначе. Но и расставаться с ним Арс по такой причине не готов точно; и дело даже не в том, как долго он этих отношений добивался. Им комфортно вместе, у них достаточно много общих интересов, а ещё Антон увлёк Арсения футболом и сам начал разбираться в кино немного за то время, что они провели вместе. Это, конечно, не показатель того, что отношения у них на всю жизнь и вообще никто больше Арсению не нужен, но сейчас он влюблён в Антона — и готов подождать момента, пока они смогут поговорить. О чём и пишет в Телеграм: «Это был классный секс, и я бы хотел всё с тобой обсудить, когда ты будешь готов». Сообщение доходит сразу, но галочки голубым не загораются ни через минуту, ни через две, и Арсений открывает инстаграм, чтобы залипнуть в рилсах. Из которых его выдёргивает спустя какое-то время громкий стук в дверь. На его «Открыто!» дверь открывается резче, чем он мог ожидать, и Антон захлопывает её за собой с громким стуком. У него недовольный взгляд, руки он сразу складывает на груди, закрываясь, и Арсений сразу готовится то ли защищаться, то ли оправдываться. Для этого, правда, ему приходится на кровати всё-таки сесть. И оказаться под пристальным и настороженным взглядом, в ответ на который Арс может только улыбнуться и похлопать по кровати рядом с собой, мол, садись. Удивительно, но Антон не спорит и никуда не уходит: действительно садится рядом, смотрит всё так же внимательно и немного агрессивно, — но это определённо небольшая победа. Арсений даже позволяет себе сесть к нему боком и закинуть ноги на кровать так, что одна оказывается у Антона за спиной, а вторая — на коленях. Чтобы точно не убежал. — Ты правда считаешь, что это не было плохо? — Антон начинает тихо и неожиданно, и Арсений даже вздрагивает. Когда Антон реагирует на это порывом встать и уйти, он только перехватывает Антонову руку и кладёт себе на колено. — Да, это было очень хорошо, я даже в какой-то момент как будто в астрал вылетел, — Арсений улыбается и гладит Антона по плечу. — Мне правда понравилось. И тебе тоже — я вообще считаю, что твой оргазм — это комплимент тому, какой я классный. — Ты классный, да, — у Антона получается даже немного улыбнуться, и Арсений снова тянется его гладить, на этот раз по щеке. — Просто… Ну, у меня всегда так. Я возбуждаюсь быстро, особенно когда ты меня трогаешь. И кончаю за минуту, блин. Или меньше даже. И вообще когда меня трогают, я прям весь… Не знаю даже, как описать. Короче, это как будто бонус, но приятного мало. Понимаешь? Арсений кивает; не потому что он понимает, как это ощущается, а потому что чувствует, как для Антона это понимание и принятие важно. — И ну, я никогда не занимался сексом. Ни с кем, — сглатывая, продолжает Антон, и Арсению становится немного стыдно, но стыд этот с налётом гордости почему-то. — Боялся, что потом все узнают, что я скорострел, или даже если не узнают — я же в глаза не смогу смотреть партнёру. Но блин, я смотрел твои фотки ещё давно, и ты красивый такой, мне всегда хотелось тебя поцеловать, потрогать, погладить. За жопу укусить, — они смеются вместе, и неловкости становится на порядок меньше. — Подумал, что как-нибудь там справлюсь, сделаю вид, что не хочу или что-нибудь придумаю. Но, в общем, не получилось. Вот. Выглядит Антон очень уставшим и почему-то виноватым, а ещё от него пахнет гелем для душа, который Арс уже знает, — что-то с мятой и «ледяной свежестью», из всего изобилия ароматов для мужчин самый терпимый. Поэтому лучшим решением кажется просто уткнуться носом Антону в плечо и обнимать его за талию, ничего не говоря. Пока они так сидят, за окном окончательно темнеет, света от гирлянды становится совсем мало, да и усталость берёт своё. Зевок у Арсения замаскировать не получается, и он потом ещё трётся об Антонову футболку носом, чувствуя, как тот прижимает его к себе покрепче. — Спасибо, что ты такой, Арс, — в голосе у Антона слышно улыбку и снова эту невероятную нежность, которую Арсений и в себе тоже чувствует. — Я пойду, наверное, завтра сериал посмотрим, ладно? Вместо ответа Арсений тоже сжимает объятия сильнее и чуть толкает Антона грудью в плечо, мол, ложись. На удивление, тот не сопротивляется; они какое-то время неловко копошатся, пытаясь улечься на узкой кровати вдвоём, Арсений при этом старается лишний раз Антона не задевать и не прижиматься сильнее нужного. В итоге, удобной оказывается только поза, в которой кто-то из них обнимает второго со спины, и Арсений, не давая себе подумать лишний раз, укладывается спиной к двери, чтобы у Антона не было выбора. Ладонь Антону на живот он кладёт поверх футболки, а вторую руку засовывает под подушку и переплетает пальцы с Антоновыми, когда тот кладёт свою ладонь поверх его. Утыкаться в затылок Антону оказывается очень приятно, и Арс жмётся ближе, но Антон сдавленно просит: — Пожалуйста, не так близко, — и Арс чуть отстраняется, прижимается губами к его плечу через ткань футболки и прикрывает глаза. Уставший от эмоций Антон начинает сопеть почти сразу, и Арсений успевает ещё подумать, что разговоров их ждёт немерено, что «проблема», которая на самом деле вообще проблемой ему сейчас не кажется, вполне решаема, что впереди куча времени — и что утром надо будет как-то так встать, чтобы не ёбнуться головой об пол в итоге. И что засыпают они на одеяле — но и так тепло.