я и ты

      Соня всё думала почему Кислов так... Своеобразно воспринял информацию об её отце. У него какие-то тёрки с местными стражами порядка? Вот так кадр, если это так, хотя по нему и не скажешь. Расспрашивать девушка не стала, решила дать волю случаю. — Гена? База? Ничего не понятно, но я за любой движ, погнали! — с великим энтузиазмом соглашается Волкова, но сразу чуть меняется в лице, вспоминая, что Егор так и не ответил на её вопрос. — А, кстати, Мел, ты так и не ответил мне об Анжеле.       Меленин чуть затупил и насупился, и скорее всего, он бы и не осмелился вновь озвучить то, что и так все отлично знают, поэтому всё вместо него сказал Хенк. Тут Соне действительно стало неловко за утреннюю стычку и она опять извинилась за тот случай, хоть и понимала, что извиняйся или нет, а Бабич первая кинула камень в чужой огород, что только и означало о затяжной змеиной давке между девочками. Ну, Волковой не привыкать, в Москве и не такого она натерпелась.       Какое-то время они шли вчетвером, пока Меленин не попрощался с ребятами и не ушёл от них в другом направлении. Идти им оставалось не так уж долго, да и в хорошей компании было как-то совсем плевать на то, сколько и куда идти. Парни рассказывали девушке всякие истории и расспрашивали её о жизни москвички, она же рассказывала о себе, иногда задавая свои вопросы каждому. Собственно так они и дошли до "базы" парней, где их уже кто-то поджидал. Высокая фигура, чуть выше Кислова, стоявшая спиной к ребятам и в цветастой одежде что-то дюже эмоционально наговаривала в телефончик. Волковой понадобилось какое-то время, чтоб понять, что это не просто кто-то, а её родня. — Блять, он ещё что тут делает!?— прячась за спинами парней ворчит брюнетка. — Кто? Ты про Гендоса? — повернувшись вполоборота в сторону подруги интересуется Хенк. И не успев девушка дать ответ, как слышится громкое, радостное и протяжное: — Ге-ендосина! Встречай гостей-москвичей! — Пааацаны! Это кто там за вами кичится? — сразу интересуется Зуев подметив какие-то копошения за спинами друзей. — Привет, Ген. — словно сама не своя лепечет брюнетка, не давая возможности парням объясниться. — Сонька?! Ничего себе! А ну иди сюда, мелочь! — старший подбегает к замешкавшимся школьникам и налетая на девчонку заключает в своих объятиях, по-медвежьи, слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Пусти, задушишь! — хрипит Волкова.       Внезапная реакция Сони, заставляя самого как-то сконфузиться, глядя то на нее, то на Генку. Когда друг подал голос, радушно встречая «гостей-москвичей», ситуация разъяснилась. Ну как разъяснилась, стало "понятно, что нихуя не понятно" и вопросов появилось только больше! Кислов переглядывается с Хенком, оба в ещё большем замешательстве от такой встречи. — Слышь, Хенкин, это вообще че? - шепчет другу, смотря на внезапные обнимашки. — Семейная встреча, получается.. - пожимает плечами рыжик, сам пытаясь сложить дважды два в голове, — А вы че, знакомы получается? — вдруг вываливает Боря после переглядки с Ваней. Тут Соне чудом удается вырваться из братских объятий и поправляя прическу она собиралась ответить на вопрос, но Зуев опять её перебивает: — Конечно знакомы. Она моя двоюродная сестра, вон, даже заколочки носит, которые я ей дарил. — День ахуя чет сегодня прям! — ёмко подмечает Волкова. — Пошлите внутрь, а то холодно уже стоять на улице...       Все единогласно пошли внутрь, где было куда теплее, чем на улице. Гена, как истинный джентльмен, придержал для сестры дверь, на что та усмехнулась и прошла вперед. Сказать что девушка была в изумлении от всяких ништяков внутри - ничего не сказать. Хотелось рассмотреть всё, абсолютно. Что, собственно, Софа и сделала, пока парни болтали между собой.       Кислов в своей манере топает к другу в немом вопросе, на что тот не находит ответа, пожимая руку и впуская всех в помещение. От взгляда не укрылось то, с каким любопытством все разглядывала Соня, пока Гена с Хенком о чем-то перетирали, а Киса лениво лежал на диване, матеря свою куртку за ее излишнюю дутость. Ну, на базе действительно было на что посмотреть, много они всякого барахла сюда натащили для уюта. В голове Вани крутились мысли, щелкая лампочки и заставляя хмуриться. — Пацаны, а как так получилось-то, — он резко приподнимается, оглядывая всех. — Что мы с Мелом какие-то лысые остались? Я не горю желанием с батей Волковой быть знакомым конечно, но вы то как с москвичами перетерли?       Разглядывая помещение Софочка остановилась у игрового аппарата, который красиво обрамлял её усыпанное веснушками лицо своими лампочками и висевшей на нем гирляндой. Девушка смотрелась во внутреннее зеркало, пытаясь как-то уложить взъерошенные братом волосы, но всё её внимание было приковано к разговорам парней и как только Киса подал голос Соня даже обернулась в его сторону. Она по-прежнему слабо понимала почему же у Кислова было ощущение, что его, как и Егора, бортанули и почему же он так напряжен из-за ментов. Про деяния Гены и то, что он давно барыжит она знала, просто не считала нужным оглашать и интересоваться об этом, потому даже не придала значение мысли о том, что Киса, возможно, очень даже близок к её родственнику. — Ты оболтус, Кис! Мы вот просто, — Гена приобнял родственницу за плечи, поднимая указательный палец. Софа закатывает глаза от очередных телячьих нежностей старшего стоило девушке только уложить свои и без того растрепанные волосы, как Зуев сразу пушит вновь её черные локоны в растопырку, прям как волчья шерсть. — Связи имеем.       Ваня обратно недовольно откинулся на спинку дивана. Кто ж знал, что Соня так плотно их компанию знать будет. А Мел и Киса идите-ка нахуй выходит? Ну вообще не дело. До ушей доносится шипящий звук открывающегося пива и глаза устремляются к Гендосу. — А че смотрим? Выпить за такую встречу надо же!       Кислов активно закивал, хотя праздновать ему было конечно нечего. Не он же двоюродный брат или кто там, друг семьи какой-то, но как-никак повод выпить имеется. Боря отошел к импровизированному мини-холодильнику, доставая бутылочку для каждого. Эта штука у них на базе появилась относительно недавно, но все были рады новинке, полезно и удобно. Однако, откуда Гендосина его достал оставалось загадкой, потому что выглядела техника далеко не новой. По случаю выпивки, Кислов подпрыгнул с дивана, подходя и шумно открывая свое пойло. — За москвичку выпьем, получается? - с улыбкой предлагает он, держа бутылку. — Может пиво в голову бахнет и я сам припомню, что ты мне тоже родная по линии прабабушки Константина Анатольевича, м? Парни звонко цокнулись горлышками бутылок, в то время как синеглазая тихонько отсалютовала парням за знакомство и немного отпила, продолжая изучать помещение глазами. — М, так, как же так вышло, что вы родственники и мы, уважаемый Геннадий, ничего не знали о твоей сестрице? — отпив пивчанского интересуется Хенк. — Да как-то речь не заходила об этом, — Генка облокотился о рабочий стол и пожимая плечами, кривя лицо в непонятках, кивнул в сторону, — Не счёл нужным говорить, да и вы не спрашивали. А тут ещё и мы семьями перестали общаться, накидалось многого, может потому и не говорил. — Ага, да так не говорил, что и мне не писал давно, ладно отцы наши, но ты-то... — не без улыбки с легким укором говорила Соня старшему и почти сразу же она дополнила свою фразу. — До сих пор на темах, да? Ответ не был озвучен, Зуев лишь, как кот, прикрыл глаза и утвердительно кивнул, на что Соня в полуулыбке покачала головой. — Ну а цесарки как там? Подарил дядь Коле этих завидных пташек? — Вот ниче от тебя не скрыть, Волкова! Вся в дядь Илью!       Оба смеются о своем, понимая, что это говорилось, чтоб сказать. Вечер предстоял долгий, посему Волкова решила плюхнуться на диван около Кислова, слушая уже какую-то историю Хенка, которую внезапно и очень юморно стал приукрашивать Гендос. Так и полетело время за общими историями парней, какими-то рассказами Софы и редкими общими россказнями родственничков об их общем детстве. Помимо болтовни были и танцы, и какие-то дурачества, догонялки парней друг за дружкой. В общем, как говорится, в хорошей компании и не чувствуешь, как пьянеешь. Летело время, нарастало и количество выпитого, вот только ни первому, ни второму никто не вел счёту, но как-то ненароком глянув в окно кто-то сказал, что пора бы домой уже идти, а то от базы до города идти прилично, под утро быть дома было мало желания. — Вы идите, а я тут останусь, приберусь и на боковуху. — сразу отозвался старший, — Это, Сонь, как дома будешь, напиши, чтоб я не волновался. — Ну паап! — в шутку отвечает Волкова приобнимая брата, — Конечно напишу, не переживай. Они попрощались и пошли обратно в том же составе, в котором пришли. В лицо ударил вечерний холод, заставляя поежиться от такой смены температуры. Пива в молодых организмах уже будто и не было. — Сонька, давай мы с Кисой доведем тебя до дома? — внезапно предлагает Хенк. — Боишься что украдут? — хихикая отвечает вопросом на вопрос брюнетка. С ответом Хенк как-то замялся. — Конечно-о, проводим! — протягивает он, кладя руку на плечо девушки и играя бровями. — У Хенкалины просто забота в жопе заиграла, да? Получив легкий подзатыльник, Киса поправил волосы, отходя от Сони. — Да куда ей в такую темень одной идти, — тихо объясняет Боря, смотря себе под ноги. — Не все же, как ты, Кис, только о себе думают. — Слышьте, любовнички, я че, че-то против сказал? — фыркает Кислов, смешно раскидывая руки в стороны. — Ого, быстро тут в любовники записывают! — смеясь подмечает Соня, чем сильнее смущает Борю. — Дак я ж серьезно говорю, тут придурошных жопой жуй!       Волкова потрепала Хенка по волосам, говоря что-то из разряда, что ей не привыкать ходить одной по злосчастным местечкам.       Кислов и сам согласен был, что одна, приезжая москвичка, никуда не пойдет. Тут заблудиться конечно сложно, но фонари работали не везде, да и придурков полно. Соня, вроде как, один день тут, но выйдя на более знакомые улочки, уверено пошла в направлении своей квартиры. Хенкалина рассказывал ей о том, как они познакомились с Геной, не скрывая своего удивления такому совпадению. Киса только шмыгал носом, пиная камушки, остановившись на перекрестке, где им с Хенком было в разные стороны. — Пиздуй, — он указал головой на поворот, хитро улыбаясь, словно Чеширский кот. — Константин Анатольевич уже заждался наверное.       Боря недоверчиво мнется, все же сдаваясь и прощаясь с Соней, а после и с самим Ваней, беря с него обещание, что доведет ее до дома, на что тот закатывает глаза, будто сам не знает. Перед прощанием с Борей, Соня предложила обменяться номерами и, как только они это сделали, девушка обняла друга на прощание с пожеланиями спокойной ночи. Уж как бы бойко не выглядела Волкова, а нежность она везде нежностью будет. Вот только реакция Кислова ее развеселила и уже после прощания с Борей, Соня тыкнула Ваньку локтем в бок, что-то шутя про ревность. Понятное дело, что это всё шутки шутками, правда вот дальше идя вдвоём брюнетка шагала чуть впереди, совершенно не переживая за себя и возможную опасность. Всё ближе к знакомым местам Кислов как-то поменялся в лице.       Буквально за следующим поворотом они завернули во двор к до боли знакомой детской площадке, Киса продолжает следовать за Соней, идя чуть позади. Она подходит к подъезду, показывая рукой, мол, вроде сюда. Шок отпечатывается на лице парня, осознание проникает в голове и тот неверяще ухмыляется. Вот так совпадение. — Вообще-то, — вводя пароль от подъезда, он открывает тяжелую дверь, придерживая и заходя следом. — Нам все еще, в одну сторону. — В смысле? Мы в одном падике живем? Забавно будет, если и на одном этаже... Эх, Сонька, знала бы ты, как ты была близка к правде. И вот, они на нужном этаже, прощаются и Киса поворачивается в сторону другой, соседской, двери. Немая пауза, которая потом была сопровождена нелепым смехом двоих. — Ну, на чай звать пока не стану, а вот завтра может вместе в школу пойдем? — Сам в ахуе, Сонь! — пожимая плечами он смотрит, как девушка проворачивает ключи, будто желая убедиться, что это не какая-то шутка и выдает собственное умозаключение с ноткой радости. — Ну, не родственники, зато соседи.       Смеются с этого, проскальзывает сразу же соглашение на том и распрощались.       Снимая обувь Волкова младшая не громко звала отца, которого, как она и ожидала, не было до сих пор дома, а время было уже довольно-таки позднее. Значит, она имеет завтра полное право обижаться на отца, который очередной раз её подвел, очередной раз не сдержал слово и вновь это послужило легким расколом в семействе Волковых. Брюнетка отчаянно выдохнула, ей было досадно и обидно за такое, и она частенько задумывалась почему они с отцом не могут вместе провести хотя бы один день? Почему он вечно на этой чертовой работе? Софья прекрасно знала, что отец отказывается от отпусков и больничных, а с выходных его буквально по щелчку могут выдернуть обратно пахать. Работа отца была лишь одной из тем их частых ссор, но увы, ничего уж тут не поделаешь, приходится вновь смириться с таким раскладом. Смыв с себя весь этот день девушка легла спать с мыслями о том, что всё могло бы быть и хуже.

***

      Улыбаясь, Кислов попрощался с соседкой, поддерживая идею вместе пойти в школу. Главное не проспать. Только после этого, он сам тихо заходит в квартиру, прислушиваясь к звукам, чтобы понять, дома ли его мать. Спустя секунду на кухне что-то падает, слышится тихое шипение и оттуда выбегает Лариса в фартуке, вооруженная в правой руке поварешкой. — Ванюша? Ты чего сегодня так рано? — она удивленно поднимает взгляд на настенные часы и тепло глядит на сына. — Ну давай, переодевайся и идем на кухню, я приготовила борщ.       Ваня кивает, поправляя волосы и снимая куртку. Уже в коридоре в нос ударяет запах приготовленного борща, заставляя расплываться в улыбке. Да, это он любил. Еще больше любил, когда мама что-то готовила, потому что чаще всего она приходила очень усталая после работы и ложилась спать, а утром опаздывала. Ну, это точно семейное.       Кислов зашёл в комнату, падая на кровать и снимая с себя уличную одежду, та сразу же летит на пол и он мысленно обещает себе, что потом уберет. Маловероятно. Главное, чтобы Лариса не зашла в комнату, иначе начнется дурдом из-за этих же самых вещей. Киса лениво потянулся за домашними черными штанами со странным принтом и футболкой. Это был какой-то мерч группы, которую он любил очень давно, но разлюбив, превратил ее в домашнюю. — Ваня, еда на столе! — доносится крик с кухни, после которого он поднимается, легонько пиная кучку вещей. — Остывает!       Вот так несуразный день местного хулигана был совсем не отличим от всех остальных за исключением лишь пары мелочей, но обе эти мелочи ему показались весьма значимыми, греющими душу и заставляющими улыбаться чуть-ли не во все тридцать два. После ужина он помог матери с уборкой на кухне и уж после этого день близился к завершению, подготовке к скорейшему исчезновению в мире снов.