Остролистовый венец

      — Не страшно, — решила Гермиона на подходе к кухне. — Но, повторите-ка ещё раз. Василиску нужна помощь, и в первую очередь надо поговорить с ним так, чтобы он не просил себя убить и вообще захотел жить?       — Именно так.       — И надо выяснить, какая сила заставляет его подчиняться Волдеморту, и помочь ему от неё избавиться?       — Да. Всё правильно.       — Что-то ещё надо?       Холли вздохнула.       — Честно говоря, ему… ему там должно быть плохо. Там сырость, плесень, грязная вода, а змеи любят чистую воду и сухость. Надо, конечно, у него спросить, но…       — Но надо всё ему там почистить, — согласилась Гермиона. — Вы же знаете очищающие заклинания?       — Да, конечно.       — Э… — Рон замялся.       — Ну вот заодно и выучишь. — Гермиона строго на него посмотрела.       Они прошли в кухню.       — Рон, а из какого места я в прошлый раз вышла? — уточнила Холли, поскольку с трудом могла вспомнить, что вообще было после того, как она покинула василиска.       — Добрая госпожа вышла вот здесь, где мозаика змеи! — пролепетала какая-то домовушка.       — Спасибо, — улыбнулась Холли. — Только, пожалуйста, делайте вид, что я мальчик, это очень важно. Хотя бы тогда, когда на вас смотрит ещё кто-то, кроме моих друзей.       — Хорошо, добрый господин.       — Откройся.       На месте стены, украшенной мозаикой со змеями, возник тёмный провал. Холли бесстрашно зашла внутрь первая, а друзья шагнули за ней. Вход за ними закрылся.       Они зажгли люмосы и направились в сторону, откуда Холли тащила Джинни. Вверх по лестнице и по коридору.       — Привет, — обратился к ней василиск, когда они вошли в зал с колоннами и статуей. — Ты привела с собой друзей.       Он печально лежал огромной мордой на кольцах, и глаза его были закрыты. Холли подумала, что он, наверное, так никогда и не узнает, как они выглядят. Или как выглядел Том Реддл.       — Да. Не бойся, им можно доверять.       — И это та девочка, на которую я напал. Я помню запах.       Это был не вопрос, но Холли всё равно ответила.       — Да.       — Передай ей, что я прошу прощения. То, что я не мог сопротивляться чужой воле, меня не оправдывает.       — Оправдывает, — возразила Холли. — Ты не виноват.       — Передай ей.       — Гермиона, он узнал тебя по запаху. Он просит прощения за то, что напал на тебя, и считает, что его не оправдывает невозможность сопротивляться, — послушно перевела Холли, с намёком смотря на Гермиону.       Гермиона никак не показала, поняла ли она намёк, но искренне возмутилась:       — Что значит «не оправдывает»? Это же понятно, что виноват Том Реддл, это… это же как человек под империусом, я ничуть не виню, и не надо пытаться себя обвинять!       — Не переводи, я понимаю английский, — сказал василиск. — Я благодарен за то, что твоя подруга не винит меня, но мне всё равно очень жаль.       — Он благодарен за то, что ты не винишь его, но ему всё равно очень жаль, — перевела Холли. — Он понимает английский.       — Это хорошо, — кивнула Гермиона. — Какая сила заставляет тебя подчиняться Волдеморту? — напрямую обратилась она к василиску. — Как тебя избавить от этого?       Василиск дёрнул хвостом.       — Это ритуал, проведённый одним из его давних предков. Я вынужден подчиняться всем, кто из рода Гонт… всем потомкам. Они… Они поймали меня, принесли несколько человеческих жертв и надели на меня аркан подчинения.       — Этот ритуал необратим?       — Ты хочешь принести ещё несколько человеческих жертв? То есть, если у тебя есть враги, то я только рад, но… но вряд ли ты сможешь кого-то убить.       — Я тоже не думаю, — вздохнула Холли. — Мне кажется, что я бы убила Волдеморта, но… на самом деле я не знаю, смогла бы я, или нет. А больше… убивать Пожирателей Смерти? Я тоже не знаю… наверное, я не смогла бы просто взять и убить их.       — Пожиратели Смерти? — спросил василиск. — Это ещё кто?       — Слуги Волдеморта.       — Понятно.       — О чём вы там беседуете? — не выдержал Рон.       — О том, что надо принести несколько человеческих жертв, чтобы его освободить, — пояснила Холли. — Потому что несколько человеческих жертв принесли предки Волдеморта, чтобы подчинить его. Теперь он вынужден подчиняться всем, кто из рода Гонт.       Рон нахмурился.       — Мы не сможем никого убить, даже если захотим, — сказал он. — Мы ещё слишком слабы для этого.       — Вот и я так сказала. Но мы должны найти выход.       — Вы не найдёте выхода, — несчастно сказал василиск. — Садитесь мне на хвост, нечего стоять.       — А мы не слишком тяжёлые? — уточнила Холли.       — При желании я хвостом потолок пробью, а вы — трое детей. Садитесь и не стойте.       — Садимся на хвост, нас приглашают.       Они осторожно сели.       — А из рода Гонт кто-то ещё, кроме Волдеморта, есть? — спросила Гермиона.       — Он должен быть последним, и из-за крестражей у него не может быть детей.       — Из-за чего?       — А, вы же, наверное, совсем не разбираетесь в тёмной магии… Крестраж — это единственный на данный момент известный способ обрести некоторое бессмертие.       — А разве не философский камень? — удивлённо прервала его Холли.       — Философский камень? Его всё-таки изобрели?       — Да, шестьсот лет назад.       — А… ну, я заточён здесь тысячу лет, так что неудивительно, что я не знаю. Так вот, крестраж — это способ обрести бессмертие. Крестраж — это кусочек души, который откалывается и помещается в предмет. После этого, когда человек умирает, то он не уходит за грань, а остаётся в этом мире бесплотным духом, который может снова обрести тело при помощи нового ритуала. Отколотый кусочек души в предмете держит в мире живых всю душу.       — Тогда почему все этим не пользуются? — задала логичный вопрос Холли.       — Потому что для этого надо убить человека. Потому что раскалывание души ведёт к безумию и бесплодию. И если безумие, тем более, лёгкое, ещё можно перетерпеть, то для многих магов — для абсолютного большинства магов — продолжить свой род куда важнее, чем остаться бессмертным самому. Сила в потомках, а не в бессмертии, это логично.       — И Волдеморт создал крестраж?       — Он говорил мне, что планирует создать шесть крестражей. Но первым его крестражем стал дневник, который ты уничтожила. Я не знаю точно, создал ли он остальные, но он никогда не был человеком, который не выполняет планов.       — Я видела его в прошлом году. Он действительно был бесплотным духом, вселился в чужое тело.       — Холли, ну ты хоть переводи, — попеняла ей Гермиона. — Или отвечай по-английски.       — Волдеморт был последним из рода Гонт, и он бесплоден, потому что он создал крестражи, — послушно перевела Холли. — Крестраж — это такая штука из тёмной магии. Это предмет, в который человек при помощи ритуала с жертвоприношением помещает кусочек своей души. А потом, когда этот человек умирает, кусочек души в предмете удерживает всю душу и не даёт ей уйти за грань, и тогда человека можно воскресить с помощью ещё одного ритуала. Но создание крестражей ведёт к бесплодию и безумию, и поэтому этого никто не делает. Но Волдеморт планировал сделать шесть, и первым стал тот дневник, который я уничтожила. Но, скорее всего, остальные он тоже сделал. Но… возвращаясь к нашему изначальному вопросу…       — Так, про крестражи эти потом. Сейчас нам надо обезопасить василиска. Кстати, как тебя зовут?       Василиск как будто бы замялся.       — Лучше придумайте мне имя.       — Просит придумать ему имя, — вздохнула Холли.       — Эм… Холли, как бы ты назвала своего сына? — спросил Рон.       — Я бы назвала своего сына Джеймсом, но это сюда совершенно не подходит.       — Да, Рон, здесь нужно что-то другое, — строго сказала Гермиона. — Это же не наш сын. Это огромный василиск, ему тысяча лет, он ещё Основателей видел… кстати, как насчёт Салазара?       — Отличная идея, — поддержала Холли.       — Салазара? Слушайте, мы же гриффиндорцы, может, лучше Годрик?       — А он — слизеринец! Это надо уважать.       — Но мы же не уважаем, например, Малфоя? — возразил Рон.       — Да, но не за то, что он слизеринец, а за то, что он свин, — жёстко высказалась Гермиона. — А что он слизеринец — это так, дополнение.       — И вообще, я уважаю, — тихо добавила Холли. — Хотя я согласна, что он свин.       — В общем, Салазар, — резюмировала Гермиона. — Будешь Салазаром?       Василиск немного задумался.       — Буду, — согласился он.       — А я Холли, — тут же представилась Холли. — А это Гермиона и Рон. Мы все второкурсники, учимся на Гриффиндоре. Рон — брат Джинни, которую я утаскивала от тебя в прошлый раз.       — Я счастлив с вами познакомиться, — церемонно ответил василиск.       — Я вас представила. Теперь мы можем вернуться к вопросу Волдеморта.       — Раз он последний и он бесплоден, надо просто его уничтожить, — учительским тоном вывела Гермиона. — Но на это мы пока не способны. Но разве мы не можем просто… не допускать Волдеморта сюда.       — В школу он уже два раза проникал, — возразила Холли.       — А в Тайную Комнату? Разве мы не можем поставить какую-то защиту?       — Персонально против Волдеморта? Как ты себе это представляешь?       Рон по-свойски закинул на змеиный хвост ноги и уселся по-турецки.       — Рон, это невежливо! — шикнула Гермиона.       — Всё в порядке, сидите, как вам удобно.       — Салазар говорит, что всё в порядке, но, Рон… хотя ладно, сиди, как хочешь.       — Ну а что такого?       Гермиона вздохнула.       — Кстати, я ужасный хозяин, — повинился Салазар. — Я не предложил вам ничего. Если хотите, можете позвать домовиков и попросить у них чаю.       — Нет, спасибо, нам не надо… А разве домовики отзываются на призывы школьников?       — Вам отзовутся. Но ты всё равно спроси у своих друзей, может, им хотелось бы попить чаю.       Холли вздохнула и поморщилась.       — Рон, Гермиона, Салазар предлагает нам позвать домовиков и попросить у них чаю.       — Разве ты не сказала, что нам это не надо?       — Нет, я сказала, но…       — А вот я бы не отказался от сладенького.       — Рон!       — Ну а что такого?       — Он совершенно прав, — заметил василиск.       — Эй, домовики, как вас сюда звать?       Гермиона прикрыла лицо ладонью.       Но домовик появился.       — Чего желает молодой господин?       — Нам бы стол на три персоны и какой-нибудь тортик, — совершенно спокойно попросил Рон.       Холли решила воспользоваться ситуацией.       — Слушайте, а чего это у вас так грязно?       — Грязно? — домовик, казалось, был в шоке. — Где у Пинни грязно?       — В Тайной Комнате. — Холли обвела рукой весь зал. — Слизь и плесень на стенах, холодно, мокро, вода грязная.       Домовик аж затрясся.       — Юный господин совершенно прав! — воскликнул он. — У Пинни грязно! У всех грязно! Пинни должен себя наказать! Все должны себя наказать! Грязно!!       Из его глаз катились крупные слёзы.       — Не смей себя наказывать, — строго сказала Холли. — И пусть никто не смеет. Лучше приберитесь.       — И принесите чаю с тортиком, — добавил Рон.       — Спасибо, — сказал Салазар. — И за еду спасибо. Я совсем не ожидал такой заботы.       — Ну а что тебе, жить в грязи и страдать? Ты же не можешь приказать им сам. Кстати, а как часто тебе нужна еда? Я читала, что змеи едят пару раз в неделю, но ты слишком большой…       — Мне будет достаточно раза в неделю, если это будет коровья туша.       — О, хорошо, я скажу домовикам.       — Тебе не обязательно.       — Мне совсем не сложно.       Появился стол и стулья на троих, чашки, чайник и, действительно, тортик. Медовый.       Рон счастливо пересел с василиска за стол.       Холли и Гермиона последовали его примеру — что им ещё было делать?       А дальше начали твориться изменения. Вмиг с пола и стен исчезла слизь, плесень и мох. Всё стало сухим и чистым. Под потолком появились и зажглись факелы.       — Пинни, где ты там? — потребовала Холли.       — Да, юный господин?       — Салазару нужна коровья туша раз в неделю.       — Будет исполнено, юный господин, — низко поклонился домовик, даже не удивившись тому, что Холли назвала василиска Салазаром.       — Ты так заботишься обо мне, как будто я буду жить ещё долго, — грустно заметил Салазар.       — Ты будешь жить ещё долго, — серьёзно ответила ему Холли. — И вообще, я не понимаю, почему до сих пор о тебе никто не позаботился!       — С тех пор, как я стал рабом Гонтов, я… рабы обязаны заботиться о себе сами.       — Мы уничтожим Волдеморта, — пообещала ему Холли. — Я всё равно рано или поздно должна буду это сделать.       — Почему это ты должна? Ты просто маленькая девочка, ты должна думать об учёбе и развлечениях.       Хах, если бы это было так…       — Было пророчество, по которому я должна. Не обращай внимания, это долгая история. Я в любом случае должна сначала вырасти. Так вот, если мы должны подождать, пока я не вырасту и не уничтожу Волдеморта, то Гермиона права, надо до этого сделать так, чтобы он не смог сюда прийти и тебе указывать. Так вот, как насчёт фиделиуса?       — Фиделиуса? — удивился василиск.       — Это такое заклинание, которое прячет…       — Я знаю, что это за заклинание, — прервал её Салазар. — Я удивлён, что ты о нём знаешь.       — Мои родители под ним прятались. Только им не помогло, потому что хранитель тайны их предал. Но я сама буду хранителем тайны, и я никогда не перейду на сторону Волдеморта. Или, если хочешь, возьми на эту роль Гермиону. Она магглорожденная, Волдеморт её сам не возьмёт к себе, он ненавидит и презирает магглорожденных.       Почти искренне.       То есть, это было сказано совсем искренне, но на самом деле это была проверка.       — А чем ему не угодили магглорожденные?       И Салазар эту проверку прошёл.       — Он говорит, что продолжает дело своего предка Салазара Слизерина, который не хотел учить магии магглорожденных и завещал их убивать.       — Откуда он это взял?! — василиск по-настоящему рассердился. — Вся эта школа была построена для того, чтобы учить магии всех и защищать их всех от магглов! В то время вообще не существовало тех, кто не имеет родственников без магии, в то время было огромной редкостью вообще быть ребёнком двух магов! Маги даже редко знали друг о друге!       — Ну вот и скажи ему это, — проворчала Холли. — Так что ты думаешь насчёт фиделиуса?       — Холли, — с очень жирным намёком в голосе позвала её Гермиона.       Рон уплетал торт и не казался заинтересованным в беседе, хотя Холли была уверенна, что перевод он внимательно выслушает.       — Я не могу переводить каждое слово, их слишком много, я не переводчик-синхронист. Но, если коротко, я предложила фиделиус.       — О! Я вообще думала, что надо изменить пароли на всех входах, но ты права, фиделиус будет проще, быстрее и надёжнее, потому что пароль можно подслушать.       — Можно и то, и то, — легко предложила Холли.       — А вы уверены, что можете поменять пароли? — Рон оторвался от тортика. — Я имею в виду, Тайную Комнату создал Салазар Слизерин. Он наверняка должен был сделать так, чтобы никакой сомнительный посторонний кто-нибудь не смог что-то изменить и помешать его потомкам спускаться в Тайную Комнату. А Холли ведь даже не наследница Слизерина, Холли у нас вообще что-то непонятное.       — Скажи своему другу, что так с девушками разговаривать невежливо, — заметил Салазар.       — Да нет, я действительно что-то непонятное, — усмехнулась Холли. — Так что ты об этом думаешь? Может, лучше вообще попробовать перенести тебя куда-то за границу? Только после смерти Волдеморта, чтобы он тебя там не нашёл.       — После смерти Волдеморта можно будет об этом подумать, — согласился василиск. — Но это после смерти Волдеморта. А пока что действительно можно наложить фиделиус и поменять пароли. Я смогу дать доступ к смене паролей, но это надо делать с волшебной палочкой, я потом объясню, как. И надо придумать максимально странный пароль, до которого он не сможет додуматься.       — «Коллопортус» на змеином языке, — сказала Холли, не думая.       То есть, она, конечно, думала. Она думала о том, что не могла сказать что-то вроде «Волдеморт — идиот», потому что это было бы что-то совсем глупое и детское. Поэтому она сказала нечто менее глупое и детское — но всё же первое из подобного, что пришло в голову.       — Очень хорошо, — согласился василиск. — Вот это и сделаешь паролем. Я за ночь дам доступ, завтра с этим разберёмся.       Она вообще не думала, что первое, что пришло ей в голову, было наилучшим вариантом. Но если василиск так считал, то она не могла возражать.       — Хорошо, — согласилась она. — О фиделиусе нам тоже надо ещё почитать, потому что мы не особо знаем, как его накладывать.       — Когда будете готовы, тогда наложите.       У их стола появился уже знакомый домовик Пинни.       — Пинни плохой домовик, плохой! — начал он известную песню. — Пинни обязательно себя накажет!       — Что случилось, Пинни? — мягко спросила Холли.       — Пинни не может сделать чистую воду! Никто не может сделать чистую воду!       — Почему?       — Потому что вода идёт из озера, а в озере она не чистая! Пинни может сделать чистую воду один раз, но она всё равно станет грязная!       — Поставьте одного домовика следить за качеством воды, в чём проблема? — возмутился Рон.       — Лучше добудьте маггловский фильтр для воды, и не надо будет никого ставить, — возразила Гермиона.       — Фильтр для воды? — заинтересовался Пинни.       — Ну смотри, у магглов вода для использования в домах поступает из рек. В основном. Для того, чтобы её можно было использовать для мытья, стирки и всего остального…       — А как у магов воду для бытовых нужд очищают? — спросила Холли.       — Речная вода набирается в котёл, домовик очищает, потом вода переливается в другой котёл, потому что она чистая, из реки набирается новый котёл, домовик очищает… — объяснил Пинни.       — Какая неудобная система! — возмутилась Гермиона. — Так вот, в маггловской системе водоснабжения стоят специальные фильтры, которые очищают воду из природных источников. Вам нужно узнать про это больше — например, в маггловской библиотеке, или лучше расспросить сотрудника какой-нибудь системы водоснабжения — только так, чтобы он всё рассказал и потом ничего не помнил, конечно. А потом добудьте фильтр и поставьте. И во всём Хогвартсе тоже хорошо бы такие поставить, у вас появится один свободный домовик, и он сможет делать ещё какую-нибудь работу.       — Например, почистить все эти тайные коридоры в замке, — добавил Рон. — Девочки, а вы торт не будете?       — Не будем, ешь.       — И как в тебя только всё это влезает, — вздохнула Гермиона.       Глядя на них, Холли поинтересовалась у василиска:       — Ну как, тебе ведь уже не хочется умереть, правда?       Он ненадолго задумался.       — Наверное, нет.       — Наверное? — подозрительно спросила Холли, но тут же осознала ошибку. — Ладно, не отвечай, я не хочу, чтобы ты мне лгал. Просто… мы правда хотим тебе помочь. И правда не хотим, чтобы ты умер. И мы правда можем тебе помочь, и поможем. Понимаешь?       Он вздохнул.       — Наверное, понимаю.