мой самый лучший.

Утро выдалось такое себе. Олег мгновенно пожалел, что открыл глаза. Отросшие волосы были влажными и холодными — видимо, именно из-за этого у парня болела голова. Озноб обдал тело буквально сразу. Шепс пошарил рукой по кровати, но одеяла не было. Олег неохотно привстал, приняв полулежачее-полусидячее положение — теперь-то он ощутил, насколько сильно болела шея и ныло в пояснице (если учесть то, в каком положении он спал, все сразу становится понятным). Заветное одеяло лежало на полу. Парень нагнулся дабы поднять его, но тут же пожалел: боль прошибла его тело словно электричество. С горем пополам он все же поднимает одеяло, в кое закутывается с головой, оставляя лишь небольшое отверстие — дышать-то надо ж, — вновь ложиться на кровать, по-новой стараясь уснуть, лишь бы не чувствовать то, как его голова трещит от жуткой боли. Как на зло осознание того, что он не у себя дома, настигло Олега именно сейчас. Он снова разлепляет глаза, осматривается. Он у Димы. А где Дима? Стоило только Шепсу подумать о нем, как Матвеев заходит в комнату и сразу обращает взгляд на Олега — тот не спит. — Олежка, семь утра только, а ты не дрыхнешь? Я хуею. — произносит Матвеев, параллельно уходя на балкон. — Да я сам ахуел. Те, кстати, тоже доброе утро, любимый. — срывается с уст олеговых попутно исчезающему на балконе Диме. Матвеев не отвечает. Достает из пачки сигарету и, зажав ее фильтр меж губ, поджигает ее. Он делает затяжку — едкий дым приятно обжигает легкие, а после облако никотина растворяется, пролетев сквозь оконную раму. Олег все же находит в себе силы встать с кровати, кутаясь в одеяло сильнее. По ногам сифонит, от чего становится вдвойне прохладнее. Шатаясь, Шепс бредет к Диме на балкон, встает рядом с ним, упирается локтями о подоконник. Матвеев ничего не говорит и даже не смотрит на Олега, собираясь в очередной раз затянуться, вот только сделать этого не дают: Шепс забрал димину сигарету и совершенно не брезгуя делает тягу. Дима и не был против. — Дим? А, Дим? Ты ж у нас химозу не переносишь, так почему ж на кнопки-то перешел? — спрашивает Олег, чувствуя привкус ментола, что оставил после себя табачный дым. Вспомнив о вчерашнем, добавляет, — Сначала электронку мою высосал, теперь сиги с кнопками. В ахуях. Матвеев то и дело вздыхает томно, забирает сигарету у Олега, закуривает вновь, берет дым в себя, практически сразу выдыхая, поворачивает голову к Шепсу. Остатки дыма летят в сторону Олега, когда Дима решает наконец заговорить: — Я не любил химозу ровно до того момента, пока не попробовал. Не так уж и плохо оказалось. Матвеев лопает вторую кнопку, когда вкусовые качества первой сошли на нет. Дима постукивает ногтем по сигарете — пепел с нее летит вниз из окна восьмова этажа. Матвеев прислоняет фильтр к губам, вот только полноценно затянуться ему в этот раз не дают, снова отбирая сигарету. — Понял, переобулся ты, ёбик. — Олег делает затяжку, следуя примеру Димы берет в себя, но выпускать дым из легких не спешит, наслаждаясь приятным легким жжением в груди. — С тебя новая курилка. Мою-то ты подымил, так она закончилась. — А ты сигарету мою почти выкурил. — обращает внимание Матвеев. — Саша уже в курсе, что ты куришь? Или до сих пор ссышься, что он тебя поймает? — Ду-ушны-ый, — тянет Олег, закатывая глаза и чуть было не кашляет, когда делает слишком долгую тягу. Дима роняет тихий смешок. — Не, не знает. И меня не ебет, че он об этом подумает. — Так а хули ты ему не скажешь-то никак тогда? Так и будешь от него шугаться с сигаретками? — Ты че, ёбу дал? Он ж меня на цепь посадит и дома запрет после этой новости. — Олег все же закашлялся, резко обернувшись на Диму. — И тебя это серьезно остановит? — Нет, конечно. Я все равно способ найду с хаты слинять. Просто у нас с ним такие отношения доверительные выстроились, бля. Не хочу их типа рушить. — Ну, знаешь. Если он сам тебя с дымком спалит, будет в разы хуевей, нежели ты сам изволишь сознаться. — Спасибо за совет, мам, но я сам как-нибудь, да. Сигарета вновь попадает к Диме. Он делает последнюю тягу прежде, чем та дотлела до фильтра. Бычок выбрасывают в окно, кое скоро закрывается, громко хлопнув из-за свквозняка. — Олег, сука. Ты хуль балкон-то не закрыл, ебаный хуй? Из-за тебя сквозняк, блять. Я оглох, блять, на одно ухо, ебанат. — ругается Дима, на что Шепс только заливается, всеми силами стараясь сдержать смех. — Сори, броу. Башка с утра не варит, епт. — произносит Олег, после чего спешит удалиться с балкона. Дима идет за ним, закрывая дверь. — Ну еблан. Хуй тебе, а не курилка. Олег пропускает эту фразу мимо ушей, зная, что тот все равно купит ему очередную одноразку. Олег падает на кровать, сворачиваясь в излюбленную позу креветки, закутанную в одеяло. Дима садится рядом с ним, сдергивая одеяло с лица Шепса, который был укутан им с головой. — Ты как вообще чувствуешь себя? — Заебись. Ну, голова правда трещит, шея болит, спина отсохнет скоро нахуй, я замерз пиздец, а так, в целом, заебись. — не скрывая сарказма отвечает Шепс. — А, тогда хорошо. А то я уже переживать начал. — Дима берет Олега за подбородок, поворачивая его лицо в свою сторону. — С носом у тебя вроде все норм. Уже не такой опухший, как вчера. — ставит вердикт парень, после чего встает с кровати и куда-то уходит. Пока Шепс думал, куда именно, Дима уже вернулся с парой разных таблеток и стаканом воды. — Короче, смотри: это от боли в башке, — он показал на таблетку поменьше, — это чтобы тело не ломало, — указал на вторую таблетку чуть больше. — Пей, короче. Олегу два раза повторять не нужно: он берет лекарство, кладет в рот, глотает и запивает водой. Дима отходит к шкафу, роется там некоторое время. Вскоре в сторону Шепса летят полотенце и чистая одежда – все же футболка и шорты были не лучшим вариантом, если брать в расчет, что Олежка мерзнет. Самые большие брюки и кофта с длинным рукавом, которые смог отрыть у себя Дима – Олежка все же был повыше Матвеева. — Вангуешь, что-ль, Димка? Мысли мои читаешь? — Иди уже. И Олег уходит в ванную, дверь не запирает, да и не нужно ему. В душе парень пробыл минут сорок, как и всегда варясь в кипятке, собственно. Закончив принимать душ и одевшись в чистое, Шепсу таки приспичило зубы почистить. Он берет пасту, а вместо зубной щетки использует палец. К суровой армии готов, короче. Умывшись, да и в целом закончив со всем, Шепс выходит из ванной и идет по уже знакомому маршруту, заворачивает на кухню, где и встречается с Матвеевым. — Димка, корми. — с резким выдохом говорит Шепс, падая на стул. Со все еще влажных волос струится вода, капает на одежду, пол и столешницу. Дима открывает холодильник, в коем, чувство, мышь повесилась. Олег это видит. — Ты мне ответь: нахуй те холодильник, а? Я хочу хавать, Дим. — Рад за тебя, мой милый Олежка. Могу кофе предложить. — Ну так предложи. — Ну так предлогаю. Дима ставит кипятиться чайник, попутно доставая пару кружек, в коих уже скоро оказывается быстрорастворимый кофе. И если у Олега было там от силы две-три ложки, то себе Матвеев высыпал чуть-ли не всю упаковку. Парень жалел, что просидел ночь в телефоне, променяв благое Царство Морфея на этот гаджет. Чайник вскоре закипает и выключается, а кружки наполняются водой и ставятся на стол. Дима пододвигает к Шепсу сахарницу и кладет перед ним чайную ложку, зная, что тот пьет исключительно сладкий кофе. Сладкий аж до тошноты. Дима, напротив, предпочитает уступить горький кофе сладкому. Олег черпает сахар, высыпая в напиток разом четыре ложки песка (хотя сама кружка была не то, чтобы большая), размешивает, громко стуча ложкой о посуду. По прошествии около минуты сольного звенящего концерта, Олег делает глоток, непроизвольно морщась, так как кипяток больно обжег язык и горло. Дима, все это время наблюдавший за развернувшейся перед ним картиной, наконец тоже отпивает немного кофе, не сводя взгляда с Шепса. Напиток получился донельзя горький, но Матвеев даже не сощурился, почувствовав этот противный вкус на языке. Последующие минут пятнадцать прошли в полной тишине, не считая звона ложки, скользяйщей по краю кружки и тихого стука посуды о столешницу. За это время Олег успел заскучать, но вот в его голову пришла просто ахн трахн идея. Он достает ложку из своей кружки, вновь двигает к себе сахарницу; зачерпнул немного песка на ложку и высыпал его в еще недопитый кофе Матвеева. Последний на это ничего не сказал, лишь бросил на Олега многозгачительный взгляд. — Ля, если ты не будешь, я выпью за тебя. — Олег сразу же тянется к кружке друга, поднимая ее и, поднося к губам, делает глоток. Напиток только лишь ненадолго задержался во рту Шепса, который практически сразу выплюнул его обратно в кружку. — Это че за отрава? Димочка, ебать, ты как это пьешь? — Ты щас пойдешь и заваришь мне новый кофе, Олеж. — Обойдешься. Этот пей. Он из-за моих слюней хуже не станет. Даже лучше. — Я с сахаром не пью. — Теперь пьешь. Азарт загорелся в изумрудных глазках ярким огоньком. — Димка, Димка, Димочка! А слабо тебе реально эту жижу выпить теперь? — не успевает Олег договорить, как Матвеев с абсольтно спокойным лицом делает глоток этой самой жижи. — Олежка, ну спасибо. Ты мне кофе запоганил. Он слишком сладкий, блевать тянет. — Дима ставит кружку на стол, не желая больше это пить. — Ой, бля, еблан. Это я щас проблююсь нахуй. Я ж пошутил, ты че? Оно у меня во рту побывало. — А ты болеешь чем-то? Герпеса у тебя тоже вроде нет. Тем более, ты ж не побрезгал его пить после меня. Мы с тобой сигарету пополам делили, ты о чем вообще? — Иногда ты заставляешь меня застревать втрихуях. — Олежка фейспалмит и произносит это с нотами некой драмы в голосе.

***

Время близилось к трем часам дня, вот только Шепс уходить не собирался, да и Димка его не гнал. Причина была вполне объяснима: они в картишки рубились. Одна победа была за Олегом, вторая – за Димой. Третья игра уже подходит к концу, у обоих уже мало карт. — Ну че, вскрываемся? — Олег на Димку такими глазками завороженными смотрит, а Димка навстречу ему свой излюбленный черный юмор гонит, — Ради тебя я и повеситься могу. — Еблан. У Олега в этот момент завибрировал телефон. Оба парня протяжно вздыхают, недовольно так – кайф им весь от игры обломали ведь. Шепс достает из кармана телефон. Саша. — Ой баля-я, Санек звонит. — Отвечай, Олежка, иль звездюлей давно не получал от братика любимого? Ну, а Олег че? Олег ответил. Зря. — Олег, ну еб твою, ответил! Ты где шарахаешься? — сашин голос, кажется, оглушил, а Димка по любому слышал все даже без громкой связи. — И тебе привет. У Вани я. Я ж те говорил, что с ночевкой к нему. — Олег отвечает голосом безмятежным, стараясь вранья не выдать. Он знал прекрасно, что Саше Матвеев, мягко говоря, неособо приятен. — Вот именно – с ночевкой. День уже, мой хороший. Ты мне даже позвонить не соизволил! — Саш, мне шестнадцать. — Вот именно, тебе всего шестнадцать! Олег, я переживаю! Олег не успел ничего сказать в свое оправдание, выдать какой-то умнейший аргумент в свою защиту, как брат его спешно добавляет: — Я Ване твоему обзвонился, говорит, не был ты у него вообще. Так где ты шляешься все таки? Повисло молчание. Олег умоляюще смотрит на Диму, но тот лишь отводит взгляд и пожимает плечами, мол, "я тебе ничем не помогу, сорян". Шепс томно выдыхает в трубку, собираясь что-то сказать, как его тут же перебивают: — Олег, только попробуй соврать. — Да Саша, бля. Бесишь. У Матвеева я, доволен? Все, давай. Вот только Саша не дает ему закончить диалог: — Издеваешься? Давай домой пиздуй, я тебе столько всего рассказать хочу. — Не, Саш, я у него еще на денек останусь. Или на два. Или на неделю. Короч, успокоешься – позвонишь. Олег завершает звонок, ставит телефон в режим полета и переводит взгляд на Димку. — Продолжаем. Давай, пали карты. — Олеж, а со мной обсудить? Я, может, против того, чтобы ты остался, не? — А ты против? — Ну...нет. — Так че тогда за притензии дибильные? Карты показывай. Дима тяжко вздыхает, закатывая глаза. — Ты первый. Они еще некоторое время спорили на счет того, кто первый покажет карты, но по итогу сошлись на том, что сделают это одновременно. — Бля, че? Наеб, сто проц. — возмущался Олег, до последнего отрицая свое поражение. — Олежка, все честно. Готовься выполнять желание. Предыдущие разы они отыгрывали на четкий подзатыльник, а тут осмелели, решив играть на желание. — Ок, давай. Гони уже, че хошь? — Шепс закатывает глаза, морально готовя себя к чему-то постыдному. — Так я не придумал еще. — Дима обламал его настрой. — Класс. Тогда я вообще ниче не буду делать. Лимит будет исчерпан через тридцать секунд. — Да ну не, Олег. Дай мне время хотя бы до вечера, а? Немного помолчав, делая вид, что обдумывает решение, Олег все же соглашается. — У тебя времени до одиннадцати. После я ниче делать не буду. Уяснил? Дима бросает смешок. — Как скажите, Олег Олегович. — Уебок. Олег тоже не сдерживает ухмылки, быстро отворачиваясь, чтобы его эмоции не всплыли в этот неподходящий момент, когда Шепс пытался выглядеть серьезным. Вот только от диминого взора ничего не скроется. — Я курить. — бросает Олег и уходит на балкон. — И без меня, гад. – вслед ему бубнит Матвеев, идя за ним. Они так же, как и утром, делили одну сигарету пополам. За разговорами она истлела достаточно быстро, потому на смену ей пришла вторая. Шепс делает довольно долгуя тягу, не кашляет, как утром, но и в себя не берет. Выдыхает густое облако никотина прямиком в лицо Матвеева, обжигая чужие нос и легкие едким запахом табака вперемешку с ментоловыми ягодами, от этого слезятся глаза у обоих, ведь дым рекашетом отлетает в сторону Олега. Олег матерится и трет глаза насквозь пропахшими табаком пальцами, а Дима, смаргивая пелену с глаз, смеется, наблюдая за Шепсом. На самом деле Матвеев уже давно придумал, что попросит у Олега в качестве желания. Осталось только набраться смелости произнести это вслух.