Небо на двоих

Ты где-то далеко от меня, Остался далеко-далеко. Мы с тобой в полной тишине в моём сне, Мы потеряны далеко-далеко. Холодный кафель за спиной пронизывает изнутри холодом все тело, а струи горячей воды совершенно не спасают. У меня такое чувство, что я остыла изнутри, полностью перегорела. Моя душа такая же серая как эта ванная комната. Когда мы выбирали этот цвет, отдавали дань моде. Он тоже отдал дань ей. Обидно… Так горько, аж до слез… Я думала, что у нас все будет как в сказке… Сказка не получилась… Я догадывалась, что у Арми есть другая, но как любая женщина старалась сделать вид, что этого нет. Думала, он перебесится. Занялась стрип-пластикой, купила кружевное белье, постаралась исполнить все его желания, но всего этого оказалось мало. Три года мы были женаты. Три года — полтора из которых он был с другой. Вода в душе внезапно сменилась на холодную, из-за чего по телу пробежались мурашки. Слезы все также медленно катились по щекам. Сидя на полу, я поднимаю руку и тянусь к рукоятке, регулирующей поток и температуру воды. Выключив регулятор, я осталась сидеть на холодном кафельном полу. Капли воды продолжали стекать по моему уставшему телу. Две недели назад я вернулась из спортзала на три часа раньше, чем обычно. По возвращении домой, заметила, что нет никого из охраны, да и персонал куда-то пропал со своих рабочих мест, даже садовник, никогда не покидавший днем сад, куда-то запропастился. Наш небольшой таунхаус словно был безжизненным. Солнце светило в абсолютно пустые комнаты, белые ворсовые ковры, были надраены до блеска, дорогая мебель выглядела так, словно сошла со страниц голливудских журналов. Гостиная совмещалась с кухней и разделялась барной стойкой, глянцевое покрытие которой было вымыто до блеска и отражало лучи солнца. Оставив сумку на кожаном диване, я стала подниматься на второй этаж, но ноги словно меня не слушались, а тело пронзило предчувствие плохого. Чем ближе я подбиралась ко второму этажу, тем отчетливее начинала понимать, что дом вовсе не пустой. Подойдя к прикрытой двери нашей спальни, я застыла на месте: из комнаты доносились совершенно недвусмысленные звуки. Я бы поверила в любую ложь, лишь бы то, что я увидела в следующий момент, никогда не было правдой. Посреди нашей постели, на наших белоснежных простынях, мой муж был с другой женщиной. Мой мир рухнул в один момент. Я даже не могу сказать, сколько по времени простояла так, будучи не в силах отойти от шока. Я помню лишь дикий визг этой девицы, когда она, обернувшись, увидела меня в дверном проеме. На ее дикий вопль отреагировал и Арми. Он явно не ожидал моего возвращения. Его серо-голубые глаза были похожи на глаза нашкодившего щенка, и, будь ситуация обычной, это вызвало бы во мне умиление, но мне было совсем не до этого. Впервые за все время взгляд этих глаз был мне откровенно противен. Нужно отметить, что несмотря на то, что незваная гостья была быстрым движением руки отстранена от тела моего мужа, он не стал оправдываться, говорить, что это была ошибка, нет. Ничего из этого. — Выйди, пожалуйста, мне нужно одеться, — будто я чужая. Он не дал нам даже шанса, гребанного шанса. Это слишком. Его голливудская улыбка больше не казалась мне самой теплой на этом Свете, у меня больше не было чувства, что он рядом. И все это вовсе не было ужасной ошибкой или кошмарным сном. Безмолвно я вышла из спальни, и пошла сама не понимая куда. Мне хотелось идти, идти без остановки, просто куда-то. Было все равно, абсолютно все равно. Фредерик Бегбедер писал: «Любовь живет три года» в заглавии своей книги. Забавно, наша с Армандом любовь не выдержала даже их, рассыпалась где-то по дороге. В то время как я мечтала о малыше, он просто предавал нас. На улице была отличная погода и люди выходили на прогулку с питомцами, а кто-то собирался в шумные компании, так как уже наступил вечер. Мой телефон продолжал предательски молчать, не выдавая какого-либо беспокойства со стороны мужа о том, куда я пропала и собираюсь ли возвращаться вообще. Так было бы, наверное, даже лучше, если бы я вовсе не вернулась. Арманд был идеальным мужчиной. Он был идеален во всем, кроме семейной жизни. Сын богатых родителей, наследник нефтяной компании, отказавшийся от всего ради того, чтобы стать актером. Все считали его мечтой, а меня слишком удачливой простушкой, которой посчастливилось когда-то попасть под колеса машины восходящей суперзвезды. Тогда Арми не был бабником, он скорее был неопытным мальчишкой, вместе с которым мы постигали многое, в том числе и искусство любви. Его поцелуи были не уверены и оттого столь естественны, что им было невозможно противостоять. Движения не были выверенными и четкими, какими они стали от множества постельных сцен и партнерш. Мне всегда казалось, что это там, в кино, он герой-любовник, о котором мечтает весь мир, но на самом деле, дома он мой маленький мальчик, как и раньше. Увы, мы больше не сидели вечером вдвоем у камина, не мечтали о будущем и не обсуждали его роли. О премьерах я уже давно узнавала из новостей, а вместе с ним в дом заходил запах чужих женских духов. Все это было столь же мерзко, сколь и печально. Чувство собственного достоинства я втаптывала ежедневно в грязь, целуя его, понимая, что только что мой муж, тот, кто должен был стать опорой и лучшим другом, предал меня, и предаст снова, да и вообще, будет делать это изо дня в день, пока однажды просто не соберет чемодан, дабы больше никогда не делить со мной утренний стол и одну постель. Постепенно, вместе с вечером в город пришла прохлада, уступая место дневному зною. Измученные жарой растения, потихоньку распускались и начинали дарить свой чарующий запах прохожим, ведь в жару, вы не почувствуете таких приятных ароматов — все живые существа стараются сохранить в себе влагу. Вдоль улицы стояло множество автомобилей всех возможных моделей и цветов, где-то неподалеку девушки фотографировались для социальных сетей, мимо проезжали автомобили, из динамиков которых лились незамысловатые звуки, а мне просто хотелось выть. Я была лишней на этом празднике жизни и это было слишком очевидно. Холодный ветер начал пронизывать и мой дневной наряд совершенно не соответствовал погоде: длинный сарафан явно не спасал, и я обняла себя руками, чтобы хоть немного согреться. Вскоре маленькое путешествие привело меня к парку, где было немноголюдно и вполне можно было усесться на лавочку. Двигаясь по дорожке, я полностью ушла в мысли об Арми и совершенно не смотрела по сторонам. Внезапно что-то мягкое и очень когтистое врезалось в меня и жалобно запищало. Опустив глаза, я увидела маленького щенка корги, который пищал и царапал меня маленькими лапками из-за того, что я наступила ему на хвост. — Ой, — внезапно пискнула я и поспешила убрать ногу. Щенок заскулил и присел рядом со мной, глядя жалобными глазками-бусинками. — Эй, где твоя хозяйка? — я попробовала погладить малыша, и он с радостью подставил свою рыженькую шерстку. Ответ на мой вопрос тоже не заставил себя ждать долго: издалека запыхаясь бежал молодой человек в джинсах и спортивном белом худи. Песик задорно лаял, сидя у моей ноги, и радостно махал хвостом, призывая к себе, судя по всему, нерадивого хозяина. — Лаки, вот ты где! — молодой парень кричал издалека, — как же ты меня напугал! — парень присел на корточки к песику и тот встал своими лапками ему прямо на плечи, порываясь облизать хозяина. — Кхм-кхм, — прокашлялась я, — молодой человек, Вам не кажется, что щенок слишком маленький, чтобы просто так отпускать его? — в тоне звучит некоторая менторность и это вызывает внутренний смех. Обычно таким тоном Арми поучал меня. Парень поднял свой взгляд и его карамельные глаза словно сканировали меня. Он несколько минут так внимательно смотрел на меня, а после виноватым голосом промолвил: — Вы правы, он просто вывернулся из ошейника, а я не успел поймать и вот… Извините, он просто совсем маленький и я не справляюсь. Я улыбнулась: радостный щенок продолжал крутиться вокруг хозяина и лизать его руки. Парень был примерно моего возраста, его лицо выражало некую детскость и наивность, но при этом не было лишено мужественных черт. Красиво очерченные скулы выдавали тот факт, что парню было больше двадцати лет. Светлые волосы были искусно подстрижены и уложены по последней моде с зачесом наверх, что несомненно добавляло ему некий шарм. — Ничего, думаю, немного тренировок, и у вас все получится. — Надеюсь, — он улыбнулся, — меня Джастином зовут. Парень смущенно провел кроссовком по траве, приминая ее. От него исходило какое-то невероятное тепло, которого уже давно мне не приходилось испытывать. Солнце освещало улицу последними лучами и в его лучах глаза нового знакомого выглядели чарующе. — А меня Розамунд, но для простоты, зови меня Рози, — медленно заправляю выбившуюся прядь за ухо и во мне медленно зародилось давно забытое чувство кокетства. Парень улыбается, и притягивает к себе непослушного корги. — Может быть, составишь мне компанию в прогулке? Мы с Лаки были бы только за. Прогулка пролетела незаметно, на улице стемнело и похолодало. Домой все еще совершенно не хотелось возвращаться, и предложение Джастина зайти к нему домой на чай пришлось как никогда кстати. Не особо задумываясь, я приняла его, и мы направились домой к моему новому знакомому. Пес крутился вокруг, облизывая руки хозяина и вереща всю дорогу. Парень оказался весьма приятным собеседником и шутником. В компании этого человека я совершенно позабыла о своих бедах и стала просто веселиться. Джастин жил в многоквартирном доме, в совершенно обычной небольшой квартире. Его жилище очень сильно отличалось от всего того, что прежде мне доводилось видеть: квартирка была совершенно небольшая с кухней, ванной и гостиной, совмещенной со спальней, которая отделялась раздвижными дверями. Здесь все говорило о том, что мой новый знакомый живет один — шкафов было всего два, да и те едва ли были заполнены хотя бы наполовину, в шкафчике над раковиной не было уходовых средств, расчесок и прочей женской атрибутики, а в коридоре отсутствовала обувь на каблуке. Ремонт был сделан, судя по всему, давно, но не потерял актуальности — стены, выкрашенные в холодный серый оттенок, сочетались с темными шторами и белой мебелью, а в шкафах стояла хрустальная посуда, которая, судя по количеству пыли на ней, давно не доставалась из шкафа. На плечиках висел китель. В углу гостиной стояло фортепиано, что не могло остаться незамеченным мной — еще в детстве я испытывала глубокую любовь к этому инструменту и училась на нем играть. Прикосновение к клавишам, словно эликсир, всегда были спасением для души и позволяло уноситься от происходящих событий в другое измерение. Музыка — удивительное явление, только она без слов может передать все то, что чувствует человек, она может заставить тебя плакать или смеяться, оставаясь совершенно безмолвной. Пока Джастин в прихожей возился с щенком, я села за инструмент и стала потихоньку перебирать пальцами клавиши фортепиано. С легкостью они вспоминали все те мелодии, которые я когда-то написала в ожидании Арми с очередных съемок. Горечь обид на мужа заставила меня написать строки, о которых я после сожалела и убрала их в дальний шкаф, постаравшись навсегда выкинуть их из головы: Я просто хочу рисовать, читать книги и найти того, Кому я понравлюсь, что он захочет меня поцеловать. С ним я хочу бродить по городу, заглядывать в старые книжные, Радоваться приятным пустякам, например, выпивать смузи в кафешке рядом. Мне действительно хотелось, чтобы кто-то просто искренне любил меня просто за то, что я есть, со всеми моими недостатками. Мне так не хватало этого в последнее время, что все мои мечты стали воплощаться в мелодиях и стихах. Голос внезапно для меня самой вырвался наружу и полился в такт музыке: Будущий возлюбленный, надеюсь, всё случится само собой, Надеюсь, наша любовь тихая снаружи, но громкая внутри. Будущий возлюбленный, эту песню я написала для тебя, Эта песня написана для тебя, мой будущий возлюбленный. Я решила быть хорошей, творить добро, выглядеть отлично. Остановившись, я заметила, что Джастин пристально наблюдает за мной, оперевшись на дверной косяк. Его взгляд внимательно изучал меня, губы были напряжены, руки опущены в карманы штанов карго. Меня разглядывали словно вещь в магазине перед покупкой и мне совершенно это не нравилось. Еще больше я ругала себя за то, что позволила малознакомому парню услышать песню, в которую вложила душу. Да и вообще, что я делаю в его квартире в такой поздний час? Это просто неприлично для замужней женщины! Или уже незамужней? — Песня не похожа на оду любимому мужу, — прищурившись сказал парень. Его взгляд все еще блуждал по мне. Солнце уже зашло и комнату освещала лишь тусклая люстра. — С чего ты взял, что я замужем? — Рози, — вздохнул он, проведя рукой по волосам, — почему вы всегда считаете мужчин кретинами? Все это достаточно легко понять: когда мы встретились, ты плакала и была потеряна, ты совершенно легко завела знакомство со мной и через полтора часа после него согласилась прийти ко мне домой, а еще на твоем безымянном пальце есть обручальное кольцо. Все просто. И ведь действительно, все было очень просто, я сама же выдала себя, добив этой песней его версию окончательно. Внезапно мне стало смешно от нелепости ситуации, и я просто расхохоталась, а после расплакалась. Ноги отказывались держать меня и позволили мне лишь просто сползти по стене, закрыв лицо руками. Так паршиво не было еще никогда. Молодой человек подошел поближе и присел рядом. Его теплая ладонь коснулась моих волос, и он медленно и аккуратно убрал их мне за ухо. — Рози, ты чего? Я вовсе не хотел тебя обидеть, ты просто такая красивая и мне жаль, что кому-то уже повезло с тобой… — Не родись красивой, а родись счастливой, — лишь промямлила я в ответ и снова уткнулась в свои руки. Слезы лились градом, попутно смывая тушь и, оставляя черные дорожки на руках, одежде и полу. — Если ты хочешь, мы можем обо всем этом поговорить, — сказал Джастин ласковым голосом, прижимая меня ближе и увлекая в свои объятия. Мне не нужно было большего, я просто искренне хотела человеческой теплоты и заботы. Арми не мог дать мне этого или же просто не хотел. Мы сидели на небольшой кухне и пили чай из дешевых кружек и мне казалось, что это было лучшее чаепитие за мои последние годы: да, мы с Арми часто бывали на званных вечерах, а у нас дома вся посуда и обстановка с прислугой были словно сошли со страниц глянцевых журналов, но это было все словно искусственное, ненастоящее, не живое. Между нами не было главного — отношений. Маленький щенок уже уморился и спал в своей лежанке, а мы все также разговаривали обо всем и ни о чем. Внезапно я вспомнила про китель, висевший на вешалке в коридоре, и спросила парня о нем. — О, это просто моя униформа, — ответил он и поднес чашку к красиво очерченным губам. За непродолжительное время знакомства я увидела, что его движения четкие и выверенные, а сам он не терпит возражений по поводу своих указаний, несмотря на довольно молодой возраст. — Ты военный? — спросила я и парень рассмеялся: — О, нет. Всего лишь капитан воздушного судна, — легкая улыбка коснулась его губ и лицо блондина приобрело задумчивое выражение. Он был невероятно красив, и обходителен. Джастин был бы голубой мечтой многих девушек, если бы был еще и богат. — Капитан самолета? — в вопросе мне не удалось скрыть свой восторг. Он легко посмеялся, глядя на меня. Было очевидно, что в профессии было не все гладко, но Боже, как же романтично! — Да, капитан самолета, — повторил он утвердительно, — но все на самом деле не так красиво, как показывают в кино, — сказал он, вздохнув, и продолжил, — меня почти не бывает дома, денег мало, и единственная живая душа, которая ждет меня дома — это Лаки. Летчик неблагодарная профессия, но я люблю небо и не готов променять его ни на что, — его рука опустилась на стол вместе с красивой кружкой. — Так здорово, когда занимаешься тем, что тебе на самом деле нравится, ведь работать через силу просто ужасно. Почти также ужасно, как и не иметь возможности заниматься тем, что тебе по душе, — я перебирала в руках кружку и не могла понять: зачем я говорю все это парню, с которым познакомилась пару часов назад, ведь это могла быть хорошо спланированная ловушка. Арми был популярен и богат и кому-то всего лишь навсего мог понадобиться компромат на моего мужа. Для получения таких сведений нет ничего идеальнее обиженной изменой жены. Эта мысль внезапно пронзила мое сознание, и я постаралась быстро ее отогнать от себя, ведь мы с Джастином случайно встретились в парке, кто мог знать, что я окажусь там? По телу пробежал холодок, и я стала волноваться за мужа. Вдруг все было специально подстроено? Вдруг, ему грозит опасность? Мой собеседник заметил замешательство и поспешил спросить: — Что-то случилось? — его глаза испытующе глядели на меня так пристально, словно он хотел просверлить во мне дыру. — Нет, просто я задумалась. По квартире раздался громкий звук — кто-то звонил в дверь. Мы с Джастином переглянулись. Никто из нас гостей не ждал. Блондин направился к двери и с удивлением уставился на звезду мирового кинематографа, стоящую у него на пороге. Арманд промок, потому что на улице уже больше часа лил сильный дождь, его волосы сбились в странный комок, плащ был похож на прилипшую к телу тряпку, а телефон умер из-за залива водой. Джастин безмолвно наблюдал за героем кинолент и не мог вымолвить и слова. Арми тяжело дышал, облокотившись на деревянный дверной косяк, служивший ему опорой добрых пять минут. Глядя на происходящее, можно было бы написать картину и назвать ее «Безмолвие», потому что в квартире за все это время не было проронено ни единого звука. Арманд первый решился прервать затянувшуюся паузу: — Рози, поедем домой, я все объясню, — его лицо было похоже на мордашку несчастного щенка, который потерял хозяйку. Я была удивлена тем, что он не кричал, не злился, не упрекал меня в том, что я ушла из дома, он просто меня искал. Я медленно встала и направилась к выходу, не понимая почему я это делаю. Муж был для меня всей Вселенной и по правде говоря, я не представляла себе жизни без него. Мы познакомились с Арми, когда мне было шестнадцать лет и я влюбилась в него до безумия. Три года мы встречались, а он ждал, когда я закончу обучение в школе, а после поступлю в консерваторию и, прямо на школьном выпускном вечере сделал мне предложение. Все было словно в сказке. Бросив короткий взгляд на нового знакомого, я вышла вслед за мужем в подъезд. Внизу нас ждало такси, которое Арманд только что вызвал, воспользовавшись телефоном Джастина. Мы ехали по ночному городу в полнейшей тишине, лишь негромко играла музыка в колонках автомобиля. Муж потянулся рукой ко мне, но я не позволила прикоснуться — мне не были приятны его прикосновения. Он лишь медленно опустил голову и повернулся к окну. Его голубые глаза совершенно померкли и не выражали каких-либо эмоций, мне было трудно определить, что он чувствовал в этот момент. По салону приглушенно лился свет оранжевых подсветок, украшавших тонкими линиями ручки дверей и панели. Улицы города освещали многочисленные фонари и фары встречных автомобилей. Мои колени подрагивали от прохлады, но это было ничто по сравнению с тем, как меня трясло внутри от обиды. Боль унижения с каждой минутой возрастала во мне. Такси остановилось у нашего таунхауса, окруженного зеленой лужайкой и подсветками. Вдоль лужайки были высажены кусты и расставлены гномики, зайчики и прочие газонные фигурки. Не дожидаясь пока муж откроет дверь, я вышла из машины и медленно побрела к дому. У дверей я почувствовала тошноту, вызванную воспоминаниями моего возвращения домой днем. В доме все было как обычно: прислуга уже приготовила ужин, комнаты были убраны, камин на первом этаже был зажжен. Попав сюда, казалось, что это жилище, как и его хозяева были идеальными в лучших традициях Голливуда. Увы, идеальными, как и счастливыми мы больше не были, а может быть, и никогда не были. На блестящем итальянском кафеле рядом с камином, украшенным натуральным камнем и резными решетками, закрытым стеклом, лежал мой мягкий, плюшевый розовый плед. Я расстелила его и села посередине, так, чтобы краями я могла завернуться в него полностью. Плед был очень большой и это было возможно сделать. Мне не было никакого дела до того, зашел ли Арманд домой или же уехал куда-то. Еще там, в такси, мне казалось, что все можно забыть, как дурной сон, но здесь, в нашем доме, все воспоминания вспыхнули с еще большей силой. За стеклом играли языки пламени, разгораясь все ярче — красный свет переплетался с желтым так, словно они исполняли танец любви, который венчал маленький голубой огонек наверху. Это было логично: из чего-то поистине ценного для двоих рождалось что-то маленькое, в чем они соединялись, таков закон природы. Я смотрела на огонь и медленно растворялась в том, что видела, оно поглощало меня, забирая всю боль из моего разбитого сердца. Внезапно на мое плечо легла мужская ладонь и я, не оборачиваясь, точно знала, Арми будет пытаться все вернуть. Но возможно ли это? Как забыть то, что я увидела сегодня? Как позволить этому человеку вновь меня касаться? Как целовать его губы? Как заставить себя снова лечь с ним в постель? Едва ли это было вообще возможно. Больше всего на Свете хотелось собрать вещи, вызвать такси и уехать к маме, а после, вернуться в консерваторию и заняться тем, что по-настоящему радует мое сердце. — Рози, — его пальцы нежно поглаживают мою шею, но мне неприятно от этих прикосновений, и я отстраняюсь. Его ладонь повисает в воздухе, и я слышу вздох. Я все еще сижу к нему спиной, но готова поклясться, сейчас он трет рукой переносицу — он всегда так делает, когда разговор становится слишком тяжелым или сложным. — Мне кажется, нам не о чем говорить, Арми, — я поворачиваюсь к нему на этих словах. Он стоит напротив и смотрит прямо в мои глаза, ни капли не стыдясь произошедшего. Иногда мне начинает казаться, что этот человек создан из стали и у него совершенно нет чувств. А может быть он просто отдал их все профессии, я не знаю. Единственное, что я точно могу сказать — чертов Голливуд разрушил наш брак, который, как нам казалось, должен был просуществовать вечность. — Ты не дашь нам нового шанса? — муж хватает меня за руку, когда я пытаюсь уйти из гостиной. Прислуга давно покинула наш дом, переместившись в дом для работников, который стоял по соседству и был призван стать местом отдыха персонала и позволить домочадцам уединяться. Свидетелей нашего разговора быть не могло. — Какой новый шанс для нас ты хочешь? — я выдернула свою руку из его ладони, — ты привел любовницу в наш дом, уложил ее в нашу постель, ты даже не заметил, как я пришла! Мне кажется, у тебя все отлично без меня, дорогой. Я в твоем доме похожа на аксессуар — когда нужно, ты достаешь меня с запылившейся полки и предъявляешь миру, мол вот, полюбуйтесь, я отличный семьянин. Но что стоит за этим? Как давно ты понимал, что тебе не хватает меня? Не образа жены, а меня, простой девчонки из консерватории, которая тогда, три года назад согласилась бросить все, лишь бы быть с тобой? Видишь, ты молчишь. Ты молчишь, потому что я права! Ну, гляди, у тебя есть все, о чем ты мечтал, я во всем тебя поддержала. Что же до меня — я осталась совсем одна и потеряла единственное, что было так важно — музыку. — Я брошу ее, ради тебя, — он вновь схватился за мою руку, — я не хочу терять то, что между нами было, — его глаза испытующее смотрят на меня, но я понимаю, что это уже невозможно. Мы давно стали чужими. — Арманд, мне нужно побыть одной. Я переезжаю в квартиру в центре города. Если нам суждено вновь обрести то, что между нами было, значит мы сможем сохранить все это. Если же нет, нам придется расстаться. — Ты понимаешь, о чем ты просишь? — Я не прошу тебя, Хаммер. Я тебе сообщаю, что это будет так и твои аргументы мне безразличны. Так я решила, — с этими словами я поднялась на второй этаж, достала из шкафа чемодан и стала собирать вещи, которые пригодились бы мне на первое время. Арми влетел в спальню и стал кричать: — Розамунд, ты никуда не поедешь! Я не позволю! — Арманд, — я прекратила свои сборы и твердо сказала: — не заставляй меня подавать заявление на развод раньше, чем я осознанно приму это решение. Мой тон был твердым и уверенным, он не допускал никаких сомнений, что я могу не сделать того, что пообещала. — Я дам тебе и себе неделю. Мне нужно подумать, очень хорошо подумать, — с этими словами я стала спускаться по лестнице, оставив мужа в недоумении в нашей спальне. На улице уже ждало такси, которое очень быстро доставило меня по нужному адресу. Сумки не были слишком тяжелыми и мне не составило труда поднять их в квартиру. Все произошедшее не давало мне покоя. Мысли постоянно блуждали в голове, заставляя возвращаться к событиям этого дня вновь и вновь. Квартира в центре, в которой я жила до замужества, была похожа на заброшенное жилище, где раньше всем буйством красок билась моя жизнь. Поставив чемодан у двери, я сбросила кроссовки и прошла внутрь. Небольшой коридор вел в зальную комнату, совмещенную с кухней, огороженной барной стойкой. Попав домой, я почувствовала, что наконец, нахожусь в безопасности. Усевшись на высокий барный стул, я включила телевизор. Показывали новости, и программа была посвящена авиации и пилотам. На экране то и дело появлялись картинки красивых авиалайнеров и сотрудников гражданской авиации. В памяти сразу же всплыл образ моего нового знакомого. Он был милым молодым человеком, увлеченным своей профессией и влюбленным в небо. Рядом с ним было спокойно, словно он и был самой безмятежностью в человеческом обличии. Он был совершенно не таким как мой муж — Джастин был простым и легким в общении, он совсем не придавал внимания тому, что могут про него сказать. Он улыбался и смеялся тогда, когда ему было смешно, а не тогда, когда нужно. Он был другим. Если бы я не была замужем, я бы предположила, что он мне понравился. Вздохнув, я выключила телевизор и прошла в соседнюю комнату. Спальня быстро пробудила все мои воспоминания. Моя квартира была местом наших с Арми встреч, до того, как мы официально объявили о нашей помолвке. Иногда, нам хотелось просто убежать от назойливого внимания непрошенных зевак и тогда, мы тоже оказывались в этих стенах наедине друг с другом. Картинки из прошлого вспыхивали в моей памяти одна за другой — их поток было невозможно остановить. Эти воспоминания вызывали ностальгию, но я ни о чем не жалела. Тогда Арми был для меня всем, и я точно знаю, что это было взаимно. Нужно просто признать, что, если бы мне вновь пришлось сделать выбор, я бы выбрала Хаммера. Мне было около двадцати лет, голову занимала музыка и его голубые глаза, широкая улыбка, красивое накаченное тело и слова, которые он не прекращал мне говорить. В двадцать лет девушке не нужно большего, ну разве чтобы ее прокатили на скейте или мотоцикле. Мне казалось, что эта беззаботность будет с нами всегда — мы будем гулять, смеяться, убегать от назойливых людей, но реальная жизнь оказалась куда скучнее. Я допускала, что у Арманда могут быть романы на работе, нужно было быть слишком наивной, чтобы не понимать этого, но одно дело — это понимать, и совсем другое увидеть его с любовницей в собственной постели. Это превзошло все мои ожидания. Устало вздохнув, я взглянула на часы, время близилось к четырем часам утра и нужно было ложиться спать. Веки закрывались под собственной тяжестью и, даже не успев понять, я оказалась в царстве Морфея.