Disintegration

Чону спит беспокойно. Во сне он ворочается и вздрагивает, пытается что-то сказать и от чего-то закрыться. Джэхён лежит рядом с ним в постели, читая при свете ночника какой-то скучный детектив. На тумбочке блестят все браслеты Чону, и, когда Джэхёну надоедает скользить глазами по строчкам, не улавливая ни слова, он берёт их в руки и начинает перебирать. Браслеты ему нравятся, но не сами по себе, а на руках Чону. Заметив кровь на нескольких бусинах, Джэхён морщится, как будто чувствует боль Чону, и откладывает браслеты обратно на тумбочку. Прежде чем уложить Чону в постель, он отмывал его руки от крови, и Чону говорил, что всё это ерунда, а потом благодарил его, и был при этом так похож на побитую ласковую собаку, которую наконец-то забрали домой, что Джэхён любил его всей душой. Если бы только он не знал, что Чону снова уйдёт, как делал это уже десятки раз, он был бы счастлив. В очередной раз всхлипнув, Чону успокаивается. На его губах проступает едва заметная улыбка, потом он что-то мурлычет во сне. Улыбка у Чону ангельская. Джэхён догадывается о том, что видит Чону, когда плачет во сне, но понятия не имеет, что делает его счастливым. Видит ли он прошлое или воображаемое будущее, видит ли он себя звездой кино или, может, во сне он счастлив жить простой жизнью? Может быть, если бы Джэхён смог узнать, что ему снится, когда у него появляется это умиротворённое выражение на лице, он смог бы придумать, как сделать его счастливым наяву. Но Чону не помнит свои сны – или врёт, что не помнит. Забравшись под одеяло – одно на двоих, – Джэхён выключает свет и ложится рядом, чтобы Чону, проснувшись, не почувствовал себя одиноким. Он думает о том, как хорошо будет сейчас уснуть с ним рядом. Совсем здорово было бы, если бы потом они оба не проснулись.