let's start all over again

Утро. 7:38 «Майлз!!» — крикнул женский голос. Перед глазами было что-то мутное. «Маайлз!» — голос раздался снова. Голова болела, а тело нудно ныло от боли. «Моралес!» — женский голос стал совсем знакомым. Взгляд на часы, на рюкзак, на учебники… «Черт!…» — простонал Майлз закатывая глаза. Похоже, Моралес только сейчас начинает осознавать, что уже утро и через 5 минут ему нужно выходить и направляться к школе. «Maldición! Майлз!» — раздался голос мамы Майлза. «А? Эээ… Я? Я уже собрался да-да! Уже выхожу!» — сказал Майлз и начал в спешке собирать свой рюкзак, напихивая его всеми возможными учебниками. Кто бы думал что выходные могут так быстро пройти… Вскоре, нацепив на шею свои наушники и посмотрев все-ли хорошо с прической, Моралес поспешил в школу, успев подхватить одну булочку Ensaimadas. Дорога в школу была не самой приятной. По пути можно было увидеть горевший огонь, который Майлз всегда старался затушить своим кроссовком или кофтой, платформы от старых многоэтажек, погоню полицейских и очередных грабителей. Эта дорога напрягала Майлза. Порой ему хотелось уметь летать, чтобы он мог спокойно пролететь по небу до школы и не замечать хаос, творившийся в Нью-Йорке. В школе Майлз не был особо дружелюбным. У него был только один лучший друг — Ганке. После уроков они могли вместе поиграть в видеоигры или просто поделиться своими чувствами друг с другом, но только Майлз не мог рассказать своему другу все, что хранит у себя в голове. Вечером, Майлз уходил из общежития, говоря, что ему нужно по важным делам. Ганке всегда прикрывал своего друга, часто волнуясь за Майлза. Он знал Майлза веселым и открытым человеком, но после смерти отца… он стал другим. Он стал жестким, закрытым и никого к себе не подпускал, в некоторых случаях даже Ганке. Ганке понимал как тяжело Майлзу и не никогда не заводил разговор, почему он стал таким. Очередный вечер Майлза. 20:40 «Ну, Ганке, мне пора…» — сказал Майлз, надевая свою черную куртку. «Опять уходишь?» — сказал Ганке, отложив своё сочинение. «По другому никак, Ганке», — сказал Майлз, грустно улыбаясь. Ганке, закатывая глаза продолжил дальше писать свое сочинение, а в это время Майлз старался аккуратно вылезти из окна не используя свои кроссовки, в которых он мог спокойно лазить и бегать по стенам. Наконец, пройдя все камеры и окна, Майлз забрался на крышу, где мог использовать все свои способности. На телефон пришло сообщение. Майлз достал телефон и открыл сообщения. Дядя Аарон уже собрался на ночное задание и написал: «Подходи ко мне, Майлз. Нам пора». Майлз посмотрел на ночной Нью-Йорк. Такой Нью-Йорк ему нравился намного больше, ведь ночью Майлз защищал город и делал его чуть лучше. Ему нравилось то, что ночью не видно грязное от газов и дыма небо, он видел спокойное черное полотно. Его это успокаивало, ведь ему казалось что ночью небо становится чище от его помощи. Пробегая по крышам и перепрыгивая дома, Майлз заметил странную фигуру, стоящую на крыше. Фигура также осматривала город, часто тяжело вздыхая. Затем фигура начала на что-то отмечать на своих часах, при этом тщательно остаривая все районы. Майлз заподозрил этого человека на очередного преступника, но не видел в нем жажды совершить что-то плохого и продолжил дальше двигаться к дому дядя Аарона. Майлз спрыгнул на пожарную лестницу и постучал в окно к дяде Аарону, тот осторожно впустил Майлза, внимательно осматривая улицу, чтобы проверить не следит ли кто-нибудь за ними. «Хей, парень, ты как? Готов спасать Нью-Йорк?» — спросил дядя Аарон, почесывая свой нос. Он уселся на диван и стал ожидать ответ племянника. «Конечно, ты спрашиваешь?» — строго спросил Майлз, пока оттчачивал приемы. «Мы точно родственники», — сказал Аарон, посмеиваясь. Он подошел к своему столу, чтобы достать костюм и приборы Майлза. Дома Моралес не мог хранить подобные вещи, как бы он не пытался спрятать какую-либо вещицу у себя в доме, мама Моралеса сразу находила ее. Про общежитие вообще сказать нечего. Аарон стал натирать перчатки Майлза, осматривая царапины на них. «Как дела в школе, малец?» — спросил он своего племянника. «В школе? Да, нормально.. Оценки нормальные, уроки скучные. Как обычно», — сказал Бродяга без особого энтузиазма. Дядя Аарон закатил глаза. «Ну а девчонки хоть есть?» — спросил дядя. На этот вопрос Майлз не стал отвечать, лишь строго взглянул на своего дядю. «Пффф, ладно, пошли, Майлз. Пора», — сказал Аарон, бросая Майлзу в руки начищенные перчатки. После того, как Майлз переоделся в свой костюм, он ловко надел на себя механические перчатки, рассматривая острые наконечники на пальцах перчатки. «Пошли» — произнес Аарон. Двое вышли через то же самое окно, аккуратно выползая. Майлз активировал свои кроссовкии и ловко залез на крышу. Они начали осматривать город. «Мдаа..» — тихо прошипел Бродяга. В это время Аарон уже заметил цель. «Нам туда», — произнес дядя Моралеса. «Справишься?» — спросил он, глядя в глаза Майлзу. Майлз посмотрел на своего дядю и приподнял бровь. Он активировал свою маску и отправился на цель. Во время заданий на лице Майлза всегда была его маска. Она делала его голос строгим и более устрашающим. «Вижу 5 грабителей, в руках… эм… 2 кейса с какими-то лекарствами… Давай отнесем их моей маме в больницу?» — передал Майлз по наушнику дяде Аарону. «Хорошая идея…» — сказал Аарон. «За дело», — сказали родственники одновременно. Майлз тихо подобрался к крыше здания, на которой находились воры. Моралес спрыгнул и подкрался к 3 грабителям, стоящим перед ним, остальные находились по бокам. Началась драка. Майлз быстро вырубил 3 преступников стоящих перед ним, а затем стал догонять оставшихся 2. Они стали перепрыгивать с крыши на крышу, в надежде скрыться, но от Моралеса не сбежать. Вдруг резко выбежал дядя Аарон и вырубил одного из воров, выхватит из его рук кейс и бросил Майлзу. Майлз же поймал кейс и им же вырубил 2 преступника. «Направляюсь к больнице», — проговорил Майлз. Прыгая по крышам, Майлз добежал до больницы и вовремя доставил кейсы. Он быстро и незаметно поставил их на подоконник в палату, где работала его мама. На миг увидев улыбку своей мамы, Майлз обрадовался. Под его маской появилась почти незаметная улыбка. Бродяга сидел на крыше со своим дядей. «Хорошая работа, приятель», — сказал племяннику Аарон. «Спасибо», — тихо произнес Майлз. «Пойдем ко мне или ты в общежитие?» — спросил дядя Моралеса. «Ну… я прогуляюсь, потом занесу костюм и перчатки», — ответил Майлз. «Окей, пока, парень. Заглядывай», — сказал дядя Аарон и пропал среди темных крыш. Майлз пролетал по крышам и вдруг он заметил ту же самую странную фигуру. Он решил проследить за ней. Фигура снова отмечала что-то в своих часах, затем она плеснула чем-то в стену и полетела по городу. Майлз был удивлен. Он решил понаблюдать за ней. Ему показалось, что эта фигура передвигалась с помощью… паутины? И ему не показалось. Моралес был ошеломлен. Спрятавшись на темной крыше он стал наблюдать, как таинственная личность ловко справлялась с преступниками с помощью паутины. Наконец, когда фигура разобралась с преступниками и села отдыхать, Бродяга решил подкрасться. Тихо подойдя к странной личности и осмотрев фигуру, он понял, что перед ним стоит девушка. Но кто эта девушка? С помощью паучьих чувств, эта девушка почувствовала, как к ней подходит незнакомец. Она резко повернулась и посмотрела на Бродягу. «Хм!?» — произнесла девушка и отошла от Майлза. Моралес взглянул на девушку. Такой костюм он видел впервые. Облегающий голубо-белый костюм, на лице была надета маска и на ней были большие белые глаза, а дополняли костюм конечно же белые, блестящие и прямые волосы. Моралес вздрогнул от увиденного и случайно отключил свою маску. Девушка ошеломленно взглянула на Бродягу: «Майлз?!… еще один?…» «Откуда ты знаешь мое имя?!» — грозно произнес Моралес. «И.. кто ты вообще такая?» — спросил Майлз. «Кто я такая?» — хихикнула паучиха, сузив глаза. «Я женщина-паук, больше сказать не могу, Майлз», — произнесла девушка и резко скрылась, оставив немного паутины. Майлз не понимал что с ним случилось и кого он встретил. Он еще немного провел времени, сидя на крыше и рассматривая ночной город. «Что за чертовщина…» — подумал Майлз и отправился к дяде Аарону отдавать свой костюм и механические когти. Дяде Аарону Майлз решил не рассказывать, что с ним случилось. Моралес слишком мало знал о той девушке , чтобы заводить разговор о ней. Затем Майлз отправился в общежитие. Ганке давным-давно спал. Лишь голова Майлза была перенаполнена разными мыслями. «Кто же она такая и откуда она появилась?» — думал Моралес.