Иного пола

Шан Цинхуа бросает в Шэнь Юаня книгой. Не свитком, не счетами, ни чем-то еще. Книгой. — Это раритет! — возмущается Шэнь Юань, умудряясь книгу поймать. — Это порнуха! — фырчит Шан Цинхуа. — Это низкопотребное порно!.. И!.. Ты оформил на него официальный заказ!.. Ну, не то, чтобы она не была права… вот только есть важный момент. — Но в этом «порно», — морщится Шэнь Юань, — очень доступно описаны все физиологические моменты, которые могут быть между… мальчиками и девочками, между девочками и девочками, а так же между мальчиками и мальчиками. И я еще не знаю, как давать ученикам-подросткам основы. — А приходится давать основы? — уточняет недоверчиво Шан Цинхуа. — Если я не хочу, чтобы на пике бегали дети моих учеников, да, приходится, — серьезно кивает Шэнь Юань. — А помимо есть банальные травмы во время близости, заболевания разные, да и большинство… ядов тут исцеляются с помощью… — Он знает, что у него скулы краснеют, но он не будет на это реагировать, — с помощью па-па-па. — «Па-па-па», — медленно повторяет Шан Цинхуа. — «Па-па-па». Серьезно?.. Тебе… тебе сколько лет было?.. Тринадцать?.. — Двадцать, — осторожно отвечает Шэнь Юань. — И я… я был… — Девственником, — добивает Шан Цинхуа. — Из тех, кто даже на порнуху дрочит осторожно и избирательно, чтобы сплошная ванилька и ничего сверх. Шэнь Юань не спорит, потому что старается циркуляцией ци румянец с щек согнать. — Ладно, — вздыхает Шан Цинхуа. — Первое. Всех деток лет двенадцати-тринадцати ведешь к Му Цинфану. Он дает основы физиологии. Насчет чувственного говоришь в пятнадцать. Хотя. Нет. Не говоришь. Поучения я тебе напишу — нормальные поучения, а не… это. Дашь деткам почитать. В семнадцать-восемнадцать, как кто созреет, загоняешь в бордель. Без вариантов. — Мальчиков? — уточняет всё же Шэнь Юань. — Я и девочек гоняю, — честно говорит Шан Цинхуа. — Им там лучше объясняют, почему доставлять себе удовольствие — не грех. С девственностью расстаются далеко не все, к слову, но более детальное объяснение, — она насмешливо вскидывает брови, — «па-па-па» они получают. — Ты мне теперь долго это будешь припоминать? — понимает Шэнь Юань. — О, у меня крайне мало развлечений в этом мире, — почти воркует Шан Цинхуа, но потом уточняет: — А скажи мне, братец Огурец, а как ты до этого-то справлялся? — Старшие ученики говорили с младшими без моего участия, — пожимает плечами Шэнь Юань, — но я тут наткнулся на плачущую ученицу, и после двух часов разговора она призналась, что… что ей некомфортно от близости. — В бордель, — решительно кивает Шан Цинхуа. — И ее, и партнера. Договорись с мадам об уроках… «па-па-па». Шан Цинхуа улыбается, словно кошка, дорвавшаяся до сливок. Шэнь Юань великодушно ей это прощает.