Welcome to the Internet

Музыка. Яркий свет. Разговоры. Звон бокалов. — Да, да, и я потом… — Ого! Давно не виделись, ты такой… — Один бокал виски! Для меня и… Йен не особо любил ночные клубы, но время от времени ходил за компанию с парочкой знакомых. Они были раскованными, танцевали и совсем не стеснялись, а Йена часто оставляли одного, мол, развлекайся, подкати к парню рядом. Йен особо не пил, так, только пиво время от времени, и прекращать не хотел. Идея о том, чтобы бросить курить, например, была в зачатке уже какое-то время, но все никак не выходило. — Ты здесь один? Йен сначала и не понял, что обратились к нему. Какой-то мужчина, на вид лет шестидесяти, одновременно одетый просто, но в то же время со вкусом, подсел рядом. Йен едва мог слышать его сквозь музыку, но как только увидел человека рядом, то вздрогнул. И правда, обращаются-то к нему. — А, эм… Сейчас я один, — Йен кивнул пару раз и вежливо улыбнулся, но взгляд тут же отвёл. Неловко как-то. С одной стороны, Йену хотелось уйти, соврать, что его ждёт такси, но с другой — что-то внутри дрогнуло. Он клялся себе, что давно завязал с таким. Он ведь обещал себе избавляться от любых вредных привычек. Заводить отношения с мужчинами старше его в два, а то и в три раза — тоже вредная привычка. — Сейчас? Ты кого-то ждёшь? — мужчина льнет непозволительно близко, а Йен даже и сопротивляться не хочет. Краем глаза он замечает кольцо на чужом пальце. И сколько таких колец он уже успел повидать со своих четырнадцати лет… История всё та же: закрытый гей, боится своей жены, взрослые дети, наверняка богатый. Йен усмехнулся и пожал плечами. Он-то не ждёт. Да и его, наверное, никто не ждёт. Йен едва замечал взъерошенную макушку одного из друзей, самого адекватного в группе. Не ушли ещё, значит. Удивительно. — Видимо, нет. — Да? Поверить не могу, что кто-то мог оставить такого красавца в одиночестве. Как тебя зовут? — рука мужчины галантно касается плеча Йена, а пальцы скользят ниже. Йен думал, что он крепкий. А тут — одно лишь касание, а он уже готов пойти на любой риск. — Йен. А ты у нас…? — Йен уже научился, что чем скорее начнёт обращаться на «ты» к таким людям, тем сильнее они его захотят. Это выстраивало образ некоего плохого мальчика, который вроде и строил вокруг себя стену, но не прятался за ней, а смеялся с любой неудачной попытки её сломать. Почему-то взрослым партнёрам это нравилось. — Харпер. У тебя красивое имя, Йен. Знаешь, что оно означает? — он всё не отводил глаз от Йена, изучал его, будто бы хотел запомнить каждую веснушку на едва повзрослевшем лице. — Нет. Расскажешь? — Йен сделал глоток из бокала и чуть сощурился. Виски ему понравился, но вкус всё не мог стать привычным. Может быть, Йен чего-то не понимал, он даже пытался как-то покрутить стакан, легко взболтать жидкость и уловить запах, как это делают по телевизору, но по итогу ничего не понял. — «Божья милость». Представляешь, как тебе повезло, Йен? Такой красивый юноша, ещё и с великолепным именем… Как так получилось, что ты остался один? — Харпер склонил голову, а его рука уже оказалась на бедре Йена. Хватка все была такой же нежной и осторожной, а кончики пальцев игриво водили по ткани узких джинсов. Йен не мог не улыбнуться на такие слова. Ему искренне приятно слышать такое. От взрослых мужчин Йен будто бы получал то, что не мог получить в своей семье. Пусть и мимолётное, но внимание. В такие моменты Йен даже скучал по Нэду, Ллойду, или как его там по-настоящему звали… Может быть, позвонить ему, напомнить о себе. Со всеми этими судами по разделу имущества и разводу у партнера они как-то совсем забыли друг о друге. Йен скоро должен уезжать в колледж, он ведь уже без пяти минут первокурсник. — Так вышло, вот и всё, — Йен улыбнулся и сделал ещё глоток, уже последний. Даже жаль, что виски закончился так быстро. Денег на ещё один стакан не было, только если… — Угостишь меня? — Ты смелее, чем я думал, — Харпер усмехается и уже тянется к собственному карману, доставая кошелёк. Йен проследил за ним, замечая маленький логотип. Луи Виттон, ничего себе… Сколько у этого человека вообще денег? — Виски, для меня и молодого человека рядом, пожалуйста. «Не думал, что это сработает» — едва хотел сказать Йен, но вовремя себя одернул. Значит, ещё не растерял навыки. Как только стакан уже оказался у Йена перед глазами, рука потянулась поднять его, но громкий голос, выбившийся из потока ещё более громкой музыки заставил Йена обернуться. — Эй, Йен! Мы пойдем! — Пока! — Йен вслед помахал друзьям и повернулся обратно к Харперу, делая наконец глоток. *** Нет музыки. Свет. Звон в ушах. Боль в теле. Йен не знает, что происходит. Он не может произнести ни слова. Все, что получается — стон, смешанный со всхлипами, почти животный. Хочется спрятаться, свернуться в калачик и заплакать, но ничего не получалось. Йен даже не понял, что на его бёдрах все ещё были чужие руки, а прямо над ним нависал тот самый мужчина. По крайней мере, какие-то очертания Йен мог видеть, но глаза сами закрывались. Больно, очень больно. Болит голова, сердце то бьется со скоростью света, то будто останавливается. Йен даже не понимал, что с ним делали. В ушах отдавал скрип кровати, наконец чувствовалось давление рук, но внизу никакой боли не было. Глаза снова накрывала пелена, хотелось заснуть и поддаться своим ощущениям. Йен так и сделал. Последнее, что он услышал, ещё надолго останется с ним. «Не доверяй всем, кто добр к тебе». *** Кажется, все закончилось. Йен совсем ничего не помнил. Голова болела пуще прежнего, его одежда лежала на полу, сам он был укутан в одеяло, а на щеках все так и остались засохшие слёзы. Йену едва хватило сил приподняться на локтях, и то с трудом. Где он? Это точно не его комната. Светлые стены, просторное место, за окном тихо, никто не стреляет… Кажется, он вовсе был здесь один. Осмотревшись по сторонам и протерев глаза, Йен посмотрел на тумбочку рядом с кроватью. Там лежала записка. «Ты так хорошо выглядишь, когда плачешь.» Записка, кажется, стала неким триггером. Боль во всем теле стала сильнее. Она была настолько невыносимой, что Йену захотелось выпрыгнуть в окно и разбиться, лишь бы она прекратилась. Хотелось кричать, рыдать, что угодно, хоть бы заглушить. Лицо опять было залито слезами. Что вообще произошло… Йен чудом добрался до ванной. От увиденного в зеркале он попятился назад, пока не врезался спиной в стеклянную дверь душевой кабины. Синяки, следы от зубов, засосы, красные пятна… Только надписей маркером вроде «шлюха», «ебать здесь» и подобных, как показывают в фильмах, не хватает. Грязно. Так грязно Йен ещё никогда себя не чувствовал. Он ощущал себя куском мяса, который взяли и использовали. Что ему теперь делать? Обычно он доверял старшим, но теперь совсем потерялся. Им нужно знать об этом? Следует ли самостоятельно идти в полицию? Что вообще делать? Стоило бы сходить в душ для начала, а потом одеться… Уже было плевать, но только сейчас Йен заметил у себя на животе остатки семени. Какая же мерзость. Хорошо, что он хотя бы немного, но помнит лицо. Сможет опознать, если всё дойдёт до этого. *** Тёплый, даже горячий воздух неприятно обдувал кожу. Отметины на шее было прекрасно видно, за что Йену было невероятно стыдно. Почему он вообще стыдится? Это же не его вина. Но ведь это он позволил незнакомому человеку втереться к себе в доверие, не уследил, все из-за него. Наверное, в семье так и скажут. Йен сам виноват, сделал глупость, а теперь плачет. Привычный скрип лестницы дал пусть и короткое, но все же успокоение. Он дома. Все хорошо. Здесь его не тронут. Скинув с себя ботинки с небольшим трудом, он уже проходит глубже в дом, надеясь остаться незамеченным и подняться наверх, но сталкивается с младшей сестрой. Их взгляды мельком пересекаются, и, конечно, пусть поведение Дебби и изменилось за последние пару лет, возраст такой, но Йен немного обрадовался, заметив, что та ради него отложила телефон и прекратила писать какое-то ну очень уж длинное сообщение. — Йен! — она почти срывается со своего места и подбегает к брату, крепко обнимая. Настолько, будто бы не видела его целую вечность. — Где ты был? Мы пытались до тебя дозвониться, о тебе с восьми вечера ничего не было слышно. Фиона уже истерику закатила как всегда. Взгляд девочки падает на сильно покалеченную шею брата. Она даже и не знает: то ли его поздравить, то ли пожалеть. — Что случилось?.. Йен не знал, что ответить. Помолчал, опустил взгляд и вздохнул. Он помнил, на что Дебби способна, и неприятных людей уже давно научилась вычёркивать из жизни. Боже, да она в 12 лет чуть не утопила одноклассницу. Йен почему-то хотел защитить своего обидчика, вот и жался. — Мне просто немного не повезло. Мы сможем поговорить об этом позже? — Эм… да, конечно. Я скажу остальным, что ты здесь. Йен только кивнул и медленно пошёл по лестнице. Он крепко сжимал поручень и не поднимал взгляда. Дебби все следила за ним и хмурилась с непониманием в глазах. Настолько подавленным она его ещё никогда не видела. *** Йен хотел привлечь к себе столько внимания, сколько было возможно. Прошедший день он проспал, только изредка вставал, пытался расходиться, но как только голова касалась подушки, сон вновь затуманивал рыжую голову. Время от времени его проверяли, даже старались разбудить и дать поесть, но Йен только отворачивался и раздраженно реагировал на близких. Раньше от такого длительного сна он чувствовал себя настолько разбитым, что хотелось исчезнуть, а теперь… Йен открыл глаза и уставшим себя совсем не почувствовал. В нем кипела бодрость, пусть и вид у него наверняка был помятым и даже глуповатым. Стрелки на часах показывали примерно 7:30 утра. Пусть и было лето, но жизнь на первом этаже уже кипела. Вместе с ней бурлила и кровь в жилах Йена. Со стороны могло показаться, что он абсолютно забыл о том, что с ним произошло, вот только Йен помнит. И его почему-то это не расстраивает так сильно, как должно бы. Сегодня он решил, что отправится на пробежку. На улицах Чикаго стояла жара, но даже это не останавливало Йена от такой идеи. Или ему лучше пойти в спортзал, на общественную зону для ворк-аута, на стадион старшей школы в конце концов? На последнем наверняка будут новенькие курсанты, уже начавшие свою подготовку. Будет интересно понаблюдать за ещё ничего не подозревающими девятиклассниками. — Доброе утро, Иллинойс! — Йен с радостным видом и румяными щеками показался перед семьей на кухне, отчего каждый из них отреагировал пусть и по-своему, но что-то в этой реакции было одинаковое. Йену так или иначе было без разницы. — Давно ты вещателем работаешь? — Лип усмехнулся над братом и доел свой омлет. Ближе к вечеру уже нужно будет уезжать в Эванстон, а с завтрашнего дня начинать работу в качестве главного по общежитию. Первые дни наверняка уйдут на бумажную волокиту: сверять списки, распределять комнаты, отвечать на вопросы от беспокойных родителей первокурсников и проверять комнаты на хотя бы минимальную пригодность. Через неделю начнут приезжать и все остальные. — Нет, но идея отличная! Я бы запомнил. «Доброе утро, Чикаго! Сегодня произошло то ещё дерьмо, но мы ничего не расскажем», — Йен спародировал голос ведущего утренних новостей, которого будто бы не меняли ещё с начала девяностых. А что, идея-то правда хорошая! У Йена были бы свои новости, честные. И высокие рейтинги, конечно же! — Пфф, — Карл посмеялся, заканчивая с завтраком. У него тоже намечалась работа. Не то чтобы легальная, но работа же. Дебби толкает брата локтем, мог бы и аккуратнее есть. Не хватает двоих: Фионы и Лиама. Точно, младший ведь уже должен ходить в подготовительную группу перед начальной школой. Сестра скорее всего отвела его, а сама ушла… где она там сейчас работает? Йен и сам думал найти себе работу. С одной стороны, а зачем торопиться? Он скоро уедет, а на кампусе уже разберётся. С другой — его маленький вклад в общий бюджет никогда не будет лишним. Или будет?.. Столько мыслей, столько идей, его мозг никогда не работал так быстро. Обычно Йен был собранным, в его жизни хаос почти не случался, все было схвачено, а теперь он будто не был собой. Да и что с того? Так же веселее. О работе он всё же подумает: Йен — далеко не ребёнок родителей среднего класса (если не считать биологического отца), так что помогать должен. — Завтракать-то будешь, вещатель? — Мм, да, я проголодался, — Йен забирает остатки омлета себе, за стол даже не садится, а ест так, будто бы куда-то спешит. Может быть, спешил вовсе не Йен. Жизнь вокруг стала казаться ему такой быстрой, захватывающей. Вот бы это никогда не заканчивалось.