Welcome to the Internet

Йен уже отвык просыпаться один. Ну, конечно, он не был один в доме, но в кровати уж точно. Некого обнять, поцеловать, не к кому прижаться и поспать ещё несколько лишних минут. Может быть, он всё же любит такую нежность? Жесткость он любил так же сильно. Он точно поговорит об этом с Микки сегодня, когда они пересекутся на работе. Мик, 06:58: ты встал? Йен, 07:03: Только что Мик, 07:04: я снаружи Йен, 07:04: Хорошо, я себя быстро в порядок приведу и выйду Мик, 07:05: поешь обязательно лан? Йен, 07:06: Конечно Йен, 07:11: Мы сможем поговорить? Мик, 07:15: что такое Йен, 07:16: Просто просьба Мик, 07:20: можем в машине обсудить Йен, 07:32: Ок Йен уже вышел чуть ли не с вафлей в зубах. Он быстро спустился по лестнице и наконец доел завтрак, постучал в окно машины Микки, чтобы тот разблокировал двери, и сел с другой стороны. — Привет, — Йен льнет к Микки для быстрого поцелуя, но как только понимает, что этого недостаточно, то не отпускает его ещё пару секунд. Микки уже успел надумать, о чём может быть разговор. Вдруг Йен на него злился за то, что Микки пришлось ночью уехать, или надумал себе что-то, но поцелуй помог расслабиться. Видимо, всё хорошо. — О чём ты поговорить хотел? — Я не знаю, как это правильно сказать… Но я бы хотел, чтобы со мной ты был, ну, собой. Сумасшедшим, безбашенным, жестоким, всё вот это. Я понимаю, что ты обо мне заботишься, но я бы хотел получить и немного тебя настоящего. Микки нахмурился и опустил взгляд. Он не совсем понимает, что Йен имел в виду, он ведь и так вполне настоящий. Всё ещё огрызается время от времени, может не принимать себя, пьёт, курит, иногда ощущает сильную зависимость от секса, представляет из себя угрозу… Да и всё. — В смысле? — Я мог бы ездить с тобой на эти доставки. Я не хрупкий, не сломаюсь. Мы могли бы вместе стрелять на заброшках. Вот это всё… Я не знаю. Мне кажется, ты единственный, кто может вернуть в мою жизнь что-то энергичное. — А-а-а, адреналина захотелось. Так бы и сказал сразу, ну ёбаный в рот, — Микки довольно улыбнулся и остановился на светофоре. — А то мелишь чёт непонятное. Я некоторые вещи щас не смогу делать, но когда проверки все эти закончатся от ментов, можем хоть всю ночь дрифтовать. А то мне щас даже за пределы города выехать нельзя, я про штат вообще молчу. Мы уже были в Канаде, но бля, хочешь в Мексику? На мой День рождения. — Будем сгорать от солнца, пить текилу и лежать на пляже? — Абсолютно, Галлагер. Завтра не наша смена, так что хочешь ночью не спать? Купим хуйни всякой вкусной, играть будем, фильмы смотреть, да чё захочешь. Микки наконец оживился. Он и так был в порядке, но переживания за Йена и правда сделали его немного другим. Слишком мягким. А мягким он не был. Он был чувствительным. Он даже не знал, что ему будет нужен такой же всплеск адреналина, как и Йену. И он хорошо постарается, чтобы дать его ему. Всё даст, лишь бы Йен был счастлив. — Я выбираю фильм, ты — игру, — Йен довольно улыбнулся и прикусил губу, прижимая к себе рюкзак, от которого уже успел отвыкнуть. Ничего особенного он туда не положил, но ведь всё равно много для него значила. — Я поговорим с Липом про колледж. Он ответил примерно так же, как и ты, так что я думаю, что это может быть правильный выбор. — А тебя не фильтранут из-за того, что ты биполярный? — Всегда можно соврать. — Ну надо же, Йен Галлагер в ударе. *** — Не, вообще в любой момент могут прийти. Ну, он знает, что у меня работа, дни знает, так что просто сделает «неожиданный» визит, для которого заранее скажет дату. Крутой мужик. Это типа на полтора часа, не больше. Обеденные перерывы были лучшим временем. Йен пусть и ел много не очень хорошей еды, но всегда оправдывал себя тем, что делает это не один. С Микки он уж точно договорится о каких-нибудь домашних тренировках. — А со мной что делать? — А, да бля, просто познакомишься, все. Он рано не приходит, так что ты уже должен проснуться. Оденься только, а то это чёт даже для нас слишком. — Ага… Хочу домой. — Ты устал? Чёт совсем уже не того-этого. — Ну да, я бы поспал… Сколько ещё времени? — Минут 20. — Ладно, мне хватит. — Чё, прям здесь? — М-м… — Ты такой придурок, — Микки потрепал уже лежавшего головой на столе Йена за волосы, а сам взял и немного его еды: всё равно не узнает. *** — Пиздец, чё это? — Микки взял в руки коробки с дисками, которые принёс Йен. Микки даже и не был в курсе, что видеопрокаты, оказывается, ещё существуют, и даже один был в их торговом центре. — Астрал, ещё один Астрал, ещё… Три Астрала? Серьёзно? — Почему нет? Это не всё, — Йен переводил взгляд то на диски, которые Микки перебирал, то на самого Микки. — Я взял побольше, чтобы выбрать. — Пила… Нет, сразу нет, — Микки поджал губы и посмотрел на Йена исподлобья. — Почему? — Меня старшие заставляли смотреть, а потом ржали, когда я чуть ли не весь пол заблевывал. Поэтому. — Оу, э-э-э… Там и не страшные есть. — А-а-а, — теперь Микки довольно улыбнулся: так уж и быть, он даст Йену шанс на пару его фильмов, а потом они посмотрят два каких-нибудь боевика. — Так-то лучше. Умничка. — А игры? — Да, щас, — Микки отложил коробки, но сложил в отдельную стопку те, которые хотел бы сегодня посмотреть. Теперь пришла его очередь. — Хэло, Резидент, ещё один Резидент… А ты не очень-то от меня отличаешься, — Йен посмотрел на Микки исподлобья и улыбнулся уголком губ. — Фар Край и… Вот. Это, — Йен протянул Микки диск с пятой частью ГТА, отчего тот явно повеселел. Видимо, на этот выбор и надеялся. Сам Йен никогда даже в неё не играл, только видел отрывки там и тут, но поиграть самостоятельно он нигде не мог. — Класс, — Микки посмотрел на получившуюся стопку и потом — на Йена. Молча осмотрел его, снова остановился на губах, и Йен уже сам его поцеловал, обхватив обеими руками за голову и прижав к себе только крепче. Одну руку он опустил ниже, пройдясь по шее и спине, и ухватил Микки за ягодицы, чтобы немного приподнять. Этот поцелуй мог привести к чему-то серьёзному, но оба сдерживали себя так сильно, как могли. Микки знал, что сразу уснёт, а Йен — что захочет больше. Когда они отстранились, Микки вытер Йену уголок губ и прикусил губу. — Потом. — Хорошо. *** — Угарные, — Микки ухмыльнулся и закинул ногу на ногу, когда фильм уже подходил к концу. Он потянул руку в сторону Йена и пару раз сжал пальцы, получая ещё одну бутылку пива. — Я бы тоже хотел с базукой ходить. Нет, с двумя базуками. И ты тоже. — Тебе так нравятся базуки? — Ну, мужик, они же ебейшие. Типа пистолет, ружьё, это всё скучно очень. А «базука» даже звучит круто. Разве тот этот твой шизик не умеет из них стрелять? — Умеет… Я не представляю, что он вообще умеет. — Раз с ним его девушка, то он явно не только пиздеть умеет. — Мда, это я уже понял… Ладно, теперь играем? — Да, я тебя застрелю сразу же, — Микки поставил бутылку обратно и взял нужный диск. — И на пять звёзд нагоняем. — «Пять звёзд»? — Ну, типа… Степень твоей опасности или чёт такое. То есть, за тобой копы поедут, могут застрелить, вся херня. Можем ещё вертолёт угнать или утонуть. — …последнее особенно веселит. — Да там всё, чё захочешь, можно делать. Можно тупо всех расстрелять, если бесят. Бля, голые женщины, — Микки завалился на диван и нахмурился. Заставку он терпеть не мог, чувствовал стыд за то, к чему никакого отношения вообще не имел. *** — Они там орут… — Мне похуй, — Микки оглянулся через плечо и едва смог увидеть телевизор за телом Йена. Солнце уже вставало, надо было убавлять энергию, чтобы спокойно заснуть и отдохнуть. Йен без зазрения совести давил Микки на голову одной рукой, прижав к дивану, а другой — скрутил его руку и тянул на себя. Всё происходило медленно, оттого и казалось приятнее. Йен всё удивлялся, насколько больше удовольствия Микки получал от медленного секса, нежели от быстрого. Иногда Йен ускорялся, чтобы Микки знал своё место, а иногда — чуть ли не ложился на его спину своей грудью и заставлял прогнуться сильнее. В этот раз Йен решил быть посмелее и ускорился, стараясь удерживать себя на ногах. Он отпустил руку Микки и сжал его свободной рукой за бедро; он двигал его на себя, наслаждался каждым звуком, да даже скрипом дивана. — Люблю тебя, — Йен оставил несколько поцелуев у Микки на шее и совсем немного прикусил. — И я тебя тоже… *** Йен любил наблюдать за спящим Микки. В каких только положениях он его не находил: на спине, на животе, без подушки, с одеялом на полу, да всё, что угодно. Но иногда он просто спал рядом. Клал Йену руку на грудь, чтобы убедиться, что тот не уйдёт, прижимался к его плечу и просто спал. Самому Йену не спалось. У него не было сил, его вымотала бессонная ночь, он пытался уснуть уже трижды, но не мог. Пару раз смотрел в телефон на пустой экран блокировки, откладывал, старался не двигаться, пусть и хотел повернуться набок и обнять Микки, но при каждом неровном вздохе второго тут же прекращал двигаться. Так и смотрел в потолок уже несколько часов. Думал. Просто думал. Обо всем. А потом заставлял себя переставать думать: мало ли, что ему в голову взбредёт. …и думал от этого только сильнее. Он все же осторожно убрал руку Микки со своей груди и стал подниматься, а сам Микки только отвернулся на другой бок и продолжил спать. Йен бы хотел так же. Он вышел из комнаты, даже не потрудился одеться. Всё равно никого не будет. А если и будет, то дверь теперь заперта. Йен приучил Микки делать это, чтобы они избегали любой потенциальной опасности. Окна и так были занавешены наспех какими-то простынями. У Йена болела голова: она попросту была очень тяжелой, глаза болели так, словно в них был песок, а внутри просто было неприятное чувство. Такое, словно он плакал несколько часов и только сейчас приходил в себя. Он был настолько уставшим, что эта усталость просто не давала ему уснуть. Таблетки он захватил с собой практически на автомате, но обязательно должен был поесть перед тем, как принять их. На столе валялась недоеденная пачка чипсов: этого должно хватить. Одиноко. Было одиноко. Нет шума, который раньше царил вокруг него каждое утро. Не было ничего. И Йен не знал, было ли это хорошо. Он мечтал о спокойной жизни, представлял, как он станет взрослым и будет где-то там, далеко, будет моряком. А теперь он застрял… здесь. В обособленной с Микки жизни. Микки был его вторым другом после Липа. Йен не был этим расстроен, совсем нет, но ему хотелось что-то менять. Ему и так всегда казалось, что он не принадлежит сюда, что о нем вспомнили только тогда, когда он стал заболевать. Обычный синдром среднего ребёнка. Может быть, он и правда был создан для другой жизни? Для такой, которой живут в, например, Лос-Анджелесе, в Нью-Йорке, да даже просто в Уэстсайде, до которого рукой подать. Микки часто жаловался на хипстеров с кофе, и Йен даже не знал, согласен ли он или нет. Ему хотелось пить кофе, который не был простой коричневой горькой водой, а имел настоящий вкус. Йен хотел есть фрукты. Такие, названия которых он даже никогда не слышал. Вот что такое кумкват? Физалис? Правда ли папайя такая же вкусная, какой кажется? Похож ли вкус манго на ель? Настоящую свободу он ощутил в Канаде. Свежий воздух, новые виды… Будь у него деньги, он бы точно купил в продуктовом магазине что-нибудь с заумным названием и ярким цветом, а потом плевался бы, потому что не понравилось… Но мог бы гордо сказать, что попробовал и может высказать мнение. Ему хотелось большего. Выбраться отсюда. Забрать с собой Микки. Конечно, раньше Йен легко мог найти себе какого-нибудь богатого молодого любовника, который показал бы ему прелести жизни, но это было бы слишком просто. Он хотел добраться до них сам. Знать, что заслужил. Йен выпил таблетки. Выбросил пачку в едва найденное мусорное ведро. Пошёл в ванную. Вид в зеркале был странным: уже проглядывала «трехдневная» щетина. Даже сбривать не хотелось, можно выдать за «новый имидж». Может быть, даже Микки понравится. Под глазами были синяки, которые ко внутренним уголкам глаз становились только ярче. Ярко-синие. Цвет понемногу перетекал в фиолетовый и исчезал на коже. Почему-то веснушки снова становились видны. Йен тут же вспомнил Микки, когда разглядывал его поближе летом: у него, оказывается, тоже есть веснушки. Блеклые, смешивающиеся с его бледной и холодной кожей. Йен в принципе любил его рассматривать. Единственное, чего он до сих пор побаивался — «голубоглазого» взгляда, но и сам не был лучше со своими то серыми, то голубыми, то вообще зелёными глазами. Чем больше он вглядывался в отражение, тем сильнее старался сопоставить себя с Микки. Лицо Йена — точеное, с щетиной черты и вовсе становились резче. Лицо Микки — круглое. Как на него ни посмотри, оно всегда будет таким. Что Йен будет делать, если потеряет эти круглые голубые глаза, в которые смотрит каждый день? Таких же он никогда не найдёт. А если и найдёт, то ничего не сможет к ним почувствовать. Это будет не тот человек. А запах? Почему-то к нему Йен был наиболее восприимчив. Он не мог точно его описать, но из-за этого запаха он часто прижимался к шее Микки, когда они засыпали. Лишь бы почувствовать. Йен терпеть не мог плакать. Он просто не знал, как вести себя в таких ситуациях. Он не знал, что делать, когда плачут другие. Чувствовал себя неловко, словно был загнан в угол, когда видел, что Микки в очередной раз вытирал глаза рукой и опускал голову. Йен не знал, как утешать. Даже себя не мог утешить. Думал. Слишком много. Один. В пустой комнате. С наглухо запертой дверью, которую закрыл сам и никому не давал открывать без надобности. *** @ianfckngallagher, 07:45: ой мальчики вы упали [Видео] Йен сидел на пороге, уже одетый, даже какую-то куртку сверху накинул. Просто вышел подышать свежим воздухом (и при этом покурить, чтобы свежий воздух от себя отогнать), очистить мысли… и собрался снять видео-панораму дороги. Едва он пытался переключить фронтальную камеру на основную, как выронил телефон, и тот начал катиться по деревянной лестнице, падая прямо на бетонную дорожку. На записи слышно тихое «боже, блять», а в конце — кусочек лица самого Йена. Экран разбился. Не очень сильно, но всё равно расстраивало. Денег и так не было, заменить не вышло бы. @nate_mate ответил на ваш твит, 07:49: НЕЕЕЕЕЕЕТ :((( @ianfckngallagher ответил @nate_mate, 07:52: извините вы разбились :( @whiteboycarl ответил на ваш твит, 07:59: упссссс @ianfckngallagher ответил @whiteboycarl, 08:02: ты в школе? @whiteboycarl ответил @ianfckngallagher, 08:04: да мам [Фотография] @ianfckngallagher ответил @whiteboycarl, 08:04: умничка @gingerisnotonfire, 08:23: all i ever wanted all i ever needed is here in my arms [Фотография] @gingerisnotonfire, 08:25: cigarette daydreams you were only 17 (and i was 21 and that’s fucked up but that’s how the lyrics go???) [Фотография] @gingerisnotonfire, 08:26: juno was mad he knew he’d been had so he shot at the sun with a gun [Фотография] Йен снова стал фотографировать всё, что видел. На первой — просто проезжая часть, покрытая лёгким утренним туманом. На второй был сам Йен, со своей щетиной и растрёпанными волосами и сигаретой, зажатой между губ. А третья, что ж… Рядом лежал пистолет, принадлежащий кому-то из Милковичей. Как-то совсем безответственно с их стороны. Йен направил его в облачное небо, делая вид, что собирается стрелять, и сделал фотографию. Последнюю накрыла особенная волна внимания, причём не восхищения, а смеха. Ретвиты, активные комментарии… Эти люди вообще спят? А потом Йен вспомнил: конечно, разные часовые пояса. Он был рад, что даже в довольно депрессивной фотографии остальные нашли что-то смешное. Даже если она не сочеталась с текстом и никакого солнца там не было. @i_dont_even_care, 08:43: Привет. :) Йен решил сразу не отвечать. Зашёл посмотреть аккаунт, но ничего особенного он там не нашёл: ретвиты его же фотографий, похожие посты с эстетиками, коллажи… Может быть, ещё было слишком рано, но его тревожное чувство даже не активировалось. @gingerisnotonfire, 08:46 Здравствуйте. @i_dont_even_care, 08:46: Как дела? @gingerisnotonfire, 08:47: А что? @i_dont_even_care, 08:48: [Голосовое сообщение] «Давно так вообще можно было делать? Я не знал», — подумал Йен и пожал плечами. Эта сигарета уже догорала, так что он зажег ещё одну и включил запись. «Знаешь, а я вот думала давно, а почему ты меня так избегаешь? Два раза уже заблокировал. Я знаю, что у тебя там парень есть, всё такое… ой, спасибо. Это я машинке спасибо сказала, я всегда так делаю. Так вот, у тебя не выключена геолокация на фотографиях, так что я могу туда прийти.» Опять блефует, наверное. Как тогда, в магазине, где она якобы его выследила. Ну, раз уж есть возможность ответить голосом… @gingerisnotonfire, 08:52: [Голосовое сообщение] «Во-первых, мне уже честно не важно, потому что я это всё записываю и делаю скрины. Во-вторых, я могу пойти в полицию и попросить их отследить сообщения, которые ты отправляла с прошлых аккаунтов. В-третьих, я сейчас живу в доме, который напичкан оружием, а ещё тут живет питбуль. Можешь делать, что хочешь, но я был бы очень осторожен на твоём месте». Немного преувеличивал, но и правду тоже говорил. Единственный полицейский, которому может быть не плевать — Тони. Про питбулей часто упоминал Микки, вот и ассоциировался с ними. Записи и скриншоты он делал только изредка, и то они уже могли затеряться в галерее, в которой сейчас процентов 70 — их совместные фотографии с Микки, просто фотографии Йена, которые Микки делал на их свиданиях, фотографии еды, да просто всего, что происходило вокруг. Было даже и несколько фотографий «в процессе», когда Микки не возражал, или просто голых снимков Йена. Среди этого были учебные записи, от которых Йен уже думал скоро избавляться, названия таблеток и рецепты к ним, другие медицинские записи и остальные документы, которые могли бы ему понадобиться в будущем. Как только у него начало последнее, то он впервые подумал про себя «боже, я повзрослел». На голосовое сообщение все ещё не было никакого ответа. Но Йену всё равно оказалось, с кем поговорить. — Эй, — Йен обратил на себя внимание Липа, который выглядел таким же помятым, как Йен, но таким же довольным. — Эй. Микки тебя из дома выгнал? — Лип пощурился и посмотрел на брата, сидевшего на ступеньках. Была мысль присоединиться и посидеть вместе, но мало ли, что на этих ступенях было. — Да, бомжую теперь, — Йен улыбнулся уголком губ и отвёл взгляд в сторону. — Он просто спит, я решил выйти подышать. Там как-то одиноко. — Серьёзно? Совсем никого? — Их же всех скрутили. Пока только Микки выпустили, не знаем про остальных. Надеюсь, что отсидят, сколько нужно. — Понятно… — А ты откуда? — Ну, знаешь… У секса с преподавательницей по истории искусств могут быть свои плюсы. В виде возможности пропустить пару и послушать материал наедине с наглядным объяснением. — А с профессорами по статистике тоже так работает? Мне бы пригодилось в прошлом году. — Не знаю. А ты спрашивал? — Мне кажется, он меня ненавидел, — Йен посмеялся и посмотрел в сторону. — Я трижды зачёт не мог по теории вероятности сдать. — Похоже на тебя… Но сдал же как-то. — А мог бы просто отсосать ему под столом, чтобы у него дрогнула рука, и он поставил бы пятёрку случайно… — Даже так? Не противно? — …мне после клуба уже вообще не важно. — Хех, ну раз так, — Лип пожал плечами и поднялся на пару ступенек к Йену. Тот, уже зная, протянул брату сигарету и зажигалку. Лип все же присел рядом. — Как у тебя вообще дела? — Думаю, по моему лицу всё и так понятно, — Йен повернул голову на Липа, чтобы показать свою щетину. Чем больше времени шло, тем сильнее она начинала ему нравиться. — Думаю, что хорошо выглядит. Но мне просто лень бриться. — Ну… Тебе идёт, — Лип осторожно стал поворачивать лицо Йена за подбородок несколькими пальцами. — Волосы бы ещё не выпрямлял. Веснушки опять видно. — Да, знаю, — Йен опустил голову и зарылся в свои волосы пальцами, засмеявшись. — Откатываюсь назад в развитии. — Новый Бенджамин Баттон? — Да, только рыжий. Откачусь назад к корням и буду есть только картошку и пить виски или эль. — Ты вообще когда-нибудь пил в- Хотя чего я спрашиваю. Поделился бы хоть. — Ты разве больше не пьёшь? — Тогда пил. — Ну, тогда извини, те рюмки, наверное, стоят, как моё легкое. — Всё равно прокуренное… Не купил бы никто. — А почка? — Через неё, наверное, столько лития прошло, так что тоже нет. — Я бесполезный, получается? — Мы оба, Йен, мы оба. Не думаю, что хотя бы один Галлагер на органы сгодится. — Тогда что мне сделать, чтобы меня запомнили после смерти? Внебрачный бракованный ребёнок, — Йен опустил взгляд и улыбнулся, почесав бровь. Кажется, всё больше привычек он перенимает у Микки. — Нет, будешь любимым младшим братом главного инженера в истории Чикаго, который спит с преподавательницей по ненужному предмету, чтобы ему отмечали посещаемость. Достаточно для твоего эго? — Нет. — Тогда чего ты хочешь? — Не знаю… Выбраться отсюда было бы хорошо для начала. Найти работу, где не нужно общаться с людьми особо и не надо копать могилы, и… Не знаю. Всё меняется. — Да… Помнишь, где был тот магазин? Ещё с лазерами-шокерами? — Помню, конечно. Меня там ударило током, потому что я думал, что это настоящий лазер, и я на тебя наступил из-за этого. — Ага, кроссовками мне все отдавил. — Так что с магазином? — Йен нахмурился и затушил вторую сигарету. Уже взял третью. Не мог остановиться. — Владелец, м-м-м… Как его звали? — Э-э-э… Чёрт, мы ещё смеялись над этим постоянно. — Что-то на «М»… — Макок! — громко сказали оба и снова посмеялись. — Макок и его брат Мадик! — Тяжело, наверное, в англоязычной стране с такой фамилией жить, — Йен всё продолжал смеяться, стараясь вести себя потише, но чем сильнее себя одергивал, тем больше смеялся. — Так что там у мистера Ма- Блять, — Йен толкнул Липа в колено и ткнулся ему в плечо, чтобы просмеяться. Лип так же ткнулся в макушку Йена, чтобы приглушить свой смех, и даже пару раз ударил ногой ступеньку. — Ой, бляяя… — Йен отстранился и вытер слёзы с уголков глаз, специально прикрыв рот, чтобы наконец дослушать брата. — Извини. — Так вот, — Лип потёр нос и всё не переставал улыбаться. В такие моменты он понимал, как скучает по присутствию Йена дома. — Видимо, всё пошло не очень хорошо, так что он продал магазин, а там теперь строят кофейню. Вроде Старбакса, но не совсем… Ты был когда-нибудь в Старбаксе? — Хочу туда сходить только ради того, чтобы назвать себя чужим именем, но это слишком дорого. — Каким именем, например? — Не знаю. Кэмерон? — Почему? — Первое, что пришло в голову. — Ну если Йен-Кёртис я ещё могу понять, то это… Но хорошее имя. Не думаю, что тебе подошло бы. — Прийти туда от силы пару раз, сказать «у меня есть злой брат-близнец», если спросят, и всё. Ну, знаешь, такой близнец, которому не досталось хорошего имени, потому что о нём узнали случайно и не ждали. — Поэтому он злой? — Ага. — Ладно, я бы тоже был злым… Знаешь, мне не хватает таких разговоров. — Мне тоже, — Йен опустил голову и кивнул пару раз. — Ты будешь против, если Микки будет у нас? Я не знаю, что у вас там происходит, конечно… — Я не знаю, Йен. Надо разделять семью и партнеров. — С Джимми-Стивом так не работало. — Ну… Да. Туше. Просто он приносил что-то в семью. Карлу брекеты, помогал там и тут, стиралку подарил, Дебби ту куклу, чтобы она детей больше не воровала. Это нам не особо помогало материально, но ментально — очень даже. А Микки, ну… Что он может принести? — Деньги… Легальные. Мы с ним могли бы скидываться на аренду комнаты Фрэнка и Моники. У нас хорошая зарплата должна быть, примерно 4 тысячи баксов в месяц… И аренда в 500. Остальное уже делить между общими деньгами и- — Йен, это понятно. Я в деньгах ваших даже не сомневаюсь. Я скорее об обстановке, — Лип нагнулся поближе к брату, чтобы начать шептать. — Он же Милкович, им вообще плевать. Мало ли, что он устроит. — Лип, я жил с ним общежитии чуть ли не каждый день. Он ничего не устроил, правда. Я привык к его присутствию, ты тоже смог бы. С Мэнди у тебя проблем не было. — Помнишь наш разговор недавний о том, кто из вас «женщина» в отношениях? — Да. — И кто ей оказался? Ты. Мне кажется, пока он не начнёт делать хотя бы часть работы по дому, то нет. А если да, то у меня не будет причин возразить. — Я просто хочу, чтобы он был рядом, а главное — был в безопасном месте. Я постараюсь его к этому привлечь всему. Я не знаю даже, почему я это спрашиваю, я взрослый человек уже. — Видимо, раз спрашиваешь разрешения, то ещё не совсем. — Или я просто привык, что нам надо всегда отчитываться перед Фионой. — Или оба. — Или оба… — Ну, Йен, я говорю это со своей колокольни. У Дебби он никаких проблем не вызывает, у Карла — тем более. Приводи, если тебе хочется. Но моё условие всё равно остаётся, хорошо? — Да, я тебя понял, — Йен вздохнул и посмотрел в небо. Всё такое же серое. Телефон он наконец-то мог игнорировать. — Мы сегодня всю ночь не спали. — Секс-марафон? — Нет, только один раз был. Я и сам удивился. — Знаешь, я как-то думал о том, что у геев будто бы секса в разы больше, чем у остальных… — Не знаю, я как-то не сравнивал. Но мы примерно день через день, чтобы он мог отдохнуть. Иногда больше, иногда — меньше. А ты? — Ну… Знаешь, это зависит от того, как долго отношения длятся. Через какое-то время уже как-то и не особо хочется, если честно. У тебя такого не было? — Я бы вообще не сказал, что мы с Микки «постоянные». Иногда сходимся, иногда — расходимся. Вот как в этот раз. Мы «расстались», — Йен показал пальцами кавычки. — Сейчас — снова сошлись. Мы вместе по сути около недели всего, хотя считаем, что у нас скоро годовщина. Это просто сильная связь, когда, даже спустя много времени, все ещё можешь говорить с человеком так, будто бы вы никогда и не расставались. Я был рад увидеть его, когда он пришёл меня навестить, и мы не молчали. Обговорили, что произошло, а потом продолжили общаться, как обычно. — Понятно… Будто бы счётчик не сбрасывается, но таймер всё равно идёт, да? — Да, примерно так. Я думал об этом сегодня и понял, что не смог бы без него. Во всех смыслах… — Ты умеешь любить, Йен. Я это вижу. Это тяжело, но ты с этим справляешься. Ты ведь любил и тех, кого любить не должен был, да? — Ты про Кэша и Нэда? — Ага. — Со вторым я всё же больше подарками пытался себя осыпать. А первый, ну, не знаю… Это странное чувство. Будто зависимость. С ними было спокойно, а Микки, ну… Представь, что я — лужа керосина, а он — спичка. — Он сделал тебя чем-то более значащим и «зажёг»? — Да… да. — Тогда кто тебя потушит, если всё снова выйдет из-под контроля?