Welcome to the Internet

День годовщины понемногу приближался. Не то чтобы оба хотели сделать что-то особенное. Просто куда-нибудь выйти вместе было бы вполне достаточно, будто это не то, что они и так делали практически каждый день. Пусть и с небольшим трудом, но после того дня Йен наладил режим, причём не без помощи Микки. Тот тщательно продумывал, как бы развлекать Йена до ночи, выводил его на улицу время от времени, а вечером приводил его обратно домой к семье. Там всё же была горячая вода. Микки оставил Йена в покое в ванной, но всё равно время от времени стучал и проверял, не уснул ли он. Понадобилось делать так же ещё неделю. Работать было трудно, и Микки чувствовал себя виноватым за ту ночь (пусть они и провели её очень хорошо), но это было ошибкой, которую он был готов признать и исправить. Микки даже начитался, что такое поведение может спровоцировать эпизод, и за этим он тщательно следил. А какой из эпизодов это мог бы быть — он как-то упустил. Депрессию он точно видел, причём несколько раз. А вот манию — никогда. Йен в такой период просто убегает, а Микки как назло не оказывается рядом. Йен чувствовал себя… нормально. Он понимал себя лучше с каждым днём, учился тому, как теперь работает его организм, а главное — был дома. Быть с Микки наедине ему нравилось, но не в доме, прокуренным крэком и с пятнами крови там и тут. С деньгами они всё же смогли разобраться, пусть и не без проблем. Йен просто не знал, как с ними правильно обращаться, а Микки — тем более. Первый читал, как это всё должно работать, как у пар строится бюджет, а второй просто отложил свои обещанные 250 долларов на половину аренды. И ещё оставил практически тысячу на лекарства для Йена. Большую комнату они не получили, пусть и были на пути к этому. Лип всё ещё держал поставленный почти пару недель назад ультиматум для младшего брата, а комната могла бы стать своеобразной наградой. Ну, что ж, Йен пытался, да и Микки понемногу входил в ритм «новой» жизни. Что уж там говорить, он начал в разы больше следить за собой: зубная нить уходила гораздо быстрее, щётка выглядела более потрепанной, а одежда в корзине перед стиральной машиной накапливалась быстрее. Только вот разобрать, что из этого было чьим, было практически невозможно. Единственное, что точно принадлежало Микки — горчичная кофта на замке и голубая майка с красными краями. Остальное — вещи Йена: рубашки, которые он перестал носить ещё в 16 лет, даже для Микки были немного длинноваты, некоторые штаны, майки. Пару раз Микки, конечно, путался, потому что вещь явно не могла принадлежать Йену, но всё равно брал. Когда оказывалось, что это была одежда Липа, то всё вставало на свои места. Слишком уж подходило. Йен много раз задумывался о том, а прав ли Лип вообще о тех статусах женщины и мужчины в отношениях? Это ведь не должно так работать, словно один стоит выше другого. Они должны быть одинаковыми. Партнерами. Отдавать и принимать одинаково. Может быть, у Липа всё было иначе, и Йен бы этому не удивился. — И чё будем делать? — М, не знаю, — Йен пожал плечами. Он говорил не совсем понятно: всё ещё не закончил со своим завтраком, который, кстати, приготовил сам. — А ты что хочешь? — Понятия не имею. У нас каждый день — одно большое свидание. Да и щас снег валить начнёт, всё интересное закрыто давно… Погулять просто? Побыть вместе? Хер знает. Всё равно сам факт важнее того, как его праздновать… — Да, точно… Пиздец, годовщина, — Йен улыбнулся и опустил взгляд. Он и не думал, что когда-нибудь вообще скажет это слово. — Это странно. — Чё странно? Что ты с Милковичем столько времени пробыл бок о бок и не вздернулся к хуям? — Нет, просто… — Йен почесал затылок и наконец отодвинул тарелку с вилкой от себя. В руках уже оказалась одна маленькая оранжевая баночка с таблетками. — Это моя первая годовщина в принципе, — он жмёт плечами и выпивает одну таблетку: антипсихотик. Дальше — антидепрессант. — И у тебя тоже. — Ну типа… Да? Не знаю, мужик. Мне просто важно, что мы вместе, реально, и что ты щас не валяешься где-то под мостом из-за передоза. Просто наше маленькое достижение, ага? — Микки потряс Йена по плечу и немного улыбнулся. Со стороны могло показаться, что он хотел взбодрить Йена, но на самом деле — себя. Микки и так чувствовал себя виновато за то, что ничего не смог придумать на важный для них день. На важный для Йена день… Ему стоило позаботиться об этом заранее, что-то придумать; когда у Микки не было плана, он начинал теряться и колебаться. Обычно решение могло прийти легко, а тут, черт, ну годовщина же. И вообще- — Эй, Мик. Микки ощутил на своей руке чужую холодную ладонь и даже от прикосновения вернулся в «обычный мир», который, вообще-то, не остановился, пока сам Микки падал в раздумья. — А? — Всё нормально, не напрягайся так. Мы вообще можем ничего не делать. Микки сразу забегал глазами, пока в какой-то момент в его голове не загорелась лампочка. — Я могу тебя нарисовать. Помнишь об этой хуйне? «Натура с хуем навыкат»? Йен хмыкнул с улыбкой и взял руку Микки в свою, начав поглаживать его пальцы своим большим. Микки от такого поднял на Йена взгляд, и как только увидел эту довольную и наглую рожу, то тут же улыбнулся в ответ и на секунду вздернул одну бровь. — Это «да»? — Да, это «да». Давай, ешь уже. Она остыть успела, наверное. — М, — Микки опустил взгляд на яичницу на тарелке и ухмыльнулся плохой шутке, которая только что родилась у него в голове. — Если жизнь даёт тебе яйца, вы- — … не смей. — Выдои из них всю сперму. — Отвратительно. *** Микки громко смеялся. Особенно, если пил. Они с Йеном решили отпраздновать каким-то не очень дорогим вином, которое пили сразу так, из бутылки. Микки всё смеялся от того, как Йен пытался раздеться перед ним, но толком не мог удержать себя на ногах и часто заваливался на пол. …может быть, у них было немного больше, чем просто вино. — Ага! Вот так! — Микки всё продолжал смеяться, когда Йен усиленно старался удержаться на ногах, чтобы сам Микки наконец начал его «рисовать», если линии трясущейся рукой вообще можно было назвать рисованием. Ну, постарался он, конечно, неплохо. Особенно, если учитывать, что единственное, что у него было под рукой — восковой мелок, найденный где-то в завалах детских вещей. Обычно, конечно, он рисовал ручкой. Сделал всё, как и обещал: голый Йен и его невероятные формы. О самом главном тоже не забыл. В какой-то момент и самому Микки пришла идея раздеться так же. Ну а что? Раз уж они тайно пробрались в большую комнату и заперли там дверь, то почему бы и не повеселиться? Лип все равно уехал на учебу, все остальные тоже разбрелись, куда надо. Вот в этом доме было действительно приятно оставаться в одиночестве. «Наедине друг с другом», как Йен бы это назвал. — Достаточно огромный? — Микки развернул лист к Йену, и тот наклонился, чтобы рассмотреть получше, снова пошатнувшись. Он тут же схватился за Микки и опустил взгляд на рисунок, потом — на себя. И снова на рисунок. И снова на себя. — М-м-м… Нет, надо ещё, — Йен сжал запястье Микки и медленно, но всё же с силой, уложил его руку на постель. Сам он всё ещё стоял перед ним, раздетый и разгоряченный. Мысли о том, что лучше не смешивать алкоголь, а уж тем более наркотики и его лекарства, даже не посещала голову. Он просто веселится, вот и всё. — Может, хочешь получше познакомиться с тем, что делаешь, м? — Йен обвёл подушечками пальцев скулу Микки и погладил большим пальцем щеку, немного приподняв на себя его голову уже за подбородок. — М-м… — Микки тихо хихикнул и сжал в руках бёдра Йена, чтобы провести ладонями чуть ниже и остановиться прямо у паха. — С радостью. *** — Бля… — Микки довольно улыбнулся и закурил. Они оба лежали в постели. Совсем без одежды. Она была раскидана по всему полу. Где-то там же лежала и пустая бутылка. Йен потушил сигарету о пепельницу и закинул окурок туда же, к кучке других. Он приподнялся на локте и посмотрел в окно: уже темнело. Вечер. — Вот и отметили… — он погладил Микки по торсу, поднимаясь рукой выше: трогал там и тут, давил на мягкую кожу, тыкал на выделяющиеся родинки… Йен прильнул ближе и звонко поцеловал Микки в щеку, заваливаясь обратно на постель. Теперь уже и Микки затушил свою сигарету и выдохнул густой дым в потолок. Он повернул голову на Йена и улыбнулся уголком губ. Через мгновение Микки уже повернулся набок и погладил Йена по щеке, чтобы рассмотреть каждую деталь на его лице: веснушки, глаза, рыжие ресницы, маленькая ямочка на подбородке, небольшие морщинки рядом с уголками губ… — Блять, ты такой красивый… — Микки вздохнул и опустил взгляд, особенно зацикливаясь на губах. — Что ты вообще во мне нашёл? — он прикусил губу и исподлобья посмотрел на Йена, бегая глазами. Боялся услышать то, чего слышать явно не хотел. — Эй, — Йен осторожно приподнял голову Микки на себя за подбородок и погладил по щеке. — Если я буду перечислять, у нас уйдут часы. У тебя есть достаточно времени для этого? — он улыбнулся уголком губ на Микки, который тут же смутился и по-милому улыбнулся. Каждый раз, когда Йен его смущал, в мыслях сразу же раздавалось громкое «да!». — Если не собираешься меня выгонять, то конечно, — Микки лёг поближе, уже чуть ли не вплотную прижимаясь к Йену. Даже глаза ненадолго закрыл. Йен терять времени не стал и погладил Микки по виску: он прижал его к себе поближе и оставил несколько поцелуев на лбу. Микки спокойно выдохнул, даже не осознавая, что вообще задерживал дыхание, и ткнулся взглядом в шею и ключицы Йена. — Нет, конечно, — Йен стал опускать руку ниже и остановил ее на плече. — У тебя очень красивые глаза… Самые красивые из всех, что я когда-либо видел. Я люблю просыпаться рядом с тобой и часто боюсь, что в один день тебя просто здесь не окажется, — и правда ведь, не врал. Когда Йен просыпался один, то сразу же старался выйти из комнаты, чтобы найти Микки, словно от этого зависела его жизнь. Иногда и правда зависела. — Давай, — Йен столкнулся с Микки лбом и улыбнулся. — Мне будет легче тебе показать. — Давай, давай, — Микки довольно улыбнулся и потрепал Йена по волосам. — Я никуда не ухожу. — Будто бы я тебя отпускал, — Йен подмигнул и резко повернул Микки на спину за плечо, нависая над ним сверху. Он скинул с себя одеяло куда подальше и прильнул губами к шее. Внутри зарождалось чувство легкой радости. Даже радостной тревожности. Словно это все происходило впервые… — Я люблю тебя целовать, трогать и обнимать. Очень сильно. Люблю слышать, как ты смеёшься, когда я трогаю вот… здесь, — Йен нарочно ущипнул Микки за бок и довольно улыбнулся, когда сам Микки действительно засмеялся и даже немного дёрнулся в сторону. — Или здесь? — Йен провёл рукой обратно вверх и сжал грудь Микки. Последний теперь уже фыркнул носом и поднял бровь. — А я чёт думал, что тебе жопа больше нравится, — Микки согнул одну ногу в колене и дал Йену на неё опереться ладонью. Он немного покачал ногой туда-сюда и прошёлся взглядом от руки Йена до его лица, в который раз убеждаясь, насколько же Йен был… большим. Высоким. — Одинаково. Мне нравится всё, что твоё, — Йен подмигнул и уже стал поудобнее устраиваться у Микки между ног. «Всё, что твоё»… Микки было этого достаточно. Более, чем достаточно. То, что Йен вообще уделил время Микки и его неуверенностям в себе и показал, как на самом деле ценит всё, что между ними происходит, давало Микки сил. Иногда, наверное, он всё ещё будет срываться перед зеркалом на пару минут в ванной перед сном, но постарается держать всё это в голове до следующего раза. Дальше он как-то и не слушал: слишком утонул в тех словах и радовался, что вообще их услышал. Микки даже и не знал, что они были ему нужны. — По-твоему или по-моему? — …а? Микки потряс головой и наконец вылез из своих мыслей, тут же нахмурившись и посмотрев, где и в каком положении был Йен. Да, стоило бы догадаться… Когда Микки ещё был «здесь», Йен уже подтягивал его к себе за бёдра, и Микки совсем не был против. Он и без того таял в руках Йена, хотел стать ближе к нему, и каждый раз, когда они это делали, Микки приходил в ещё больший восторг. — Понятно, понятно, — Йен улыбнулся уголком губ и склонил голову набок. — По твоему довольному лицу я мог бы и догадаться, что ты сейчас не здесь. — Ты даже не представляешь, Галлагер, — Микки улыбнулся в ответ и фыркнул носом. Йен читал его, как открытую книгу. Или Микки и правда слишком часто вот так падал в свои фантазии, когда Йен так с ним поступал. — По-моему. А, и, ну… — Почему ты так стесняешься об этом говорить? — Да бля, это будто бы у меня детская травма. Йен решил промолчать. — …бля, да, у меня детская травма. — Умница, — Йен наклонился к Микки и поцеловал его в лоб. Выпрямившись, Йен убрал руку с колена Микки и пальцами показал, что ему нужна бутылочка со смазкой. — Я буду осторожно. — Сильнее, чем он меня душил, никто больше не задушит. — …да, наверное. *** @gingerisnotonfire, 04:38: У меня годовщина была. 😎 @gingerisnotonfire, 04:40: [Фотография], [Фотография], [Фотография], [Фотография] @gingerisnotonfire, 04:41: Это я и мой кокс (и рука Микки). — Ты чё не спишь?.. — Микки выглянул из-под одеяла и нахмурился, когда Йен посветил на него экраном. — Отберу телефон щас. — Не знаю, я пытался уснуть. Не получается. — Всё, гони сюда, — Микки взял телефон Йена (и тот особо не сопротивлялся, что Микки счёл хорошим знаком) и положил его себе под подушку, рядом со своим. Микки придвинулся к Йену поближе и одну руку положил ему под голову, другой — обхватил талию. Йен без лишних слов сделал так же. Может быть, как раз из-за того, что Микки отвернулся, он и не смог уснуть. — Спи. Тебе надо спать. — Мгм, — Йен прильнул ближе и ткнулся головой в плечо Микки, оставляя маленькие поцелуи. Микки только потрепал Йена по волосам и сразу же стал засыпать сам. Он уж точно устал. Четыре раунда — их новый рекорд. — Эй… — Чё опять?.. — Я любл- м-м… — Ага… *** Отдавать кровать Микки всё же не собирался. Здесь им спится лучше всего, даже матрас относительно нормальный. Придётся постараться. Причём так, показательно, прямо перед Липом. К тому же, сегодня последний выходной перед двумя очередными днями на работе. Микки сегодня вставал не сам: сначала его разбудил Йен, который уже вставал и собирался пойти приводить себя в порядок, но после этого Микки быстро уснул, а вот второй раз — будильник, заведённый за три часа до того, как ему нужно будет ехать в участок, чтобы отметиться. Сегодня он хотел взять Йена с собой и… «Блять». Микки никогда не волновался сильнее. Алкоголь, кокаин… Чёрт, он даже не знал, злиться ему или плакать. Микки помнил, что кокаин остаётся в организме аж несколько дней, а у него остаются считанные часы, и если сейчас он что-нибудь не придумает, то его закроют обратно. — Ебаный в рот… — он ткнулся лицом в ладони и, сильно надавив пальцами на кожу, прошёлся ими от лба до подбородка, чувствуя, как его глаза начинает неприятно щипать. Он не может вернуться туда, он был на свободе всего несколько недель, всё было хорошо, а вчера из-за алкоголя и всего экстаза он просто даже и не подумал о том, что делает. Микки тут же поднялся и в спешке оделся, со своим телефоном убегая в комнату, где обычно спал Йен. Там, в довольно укромном месте, они хранили маленькую коробочку с деньгами, куда откладывали все необходимое. Мало ли… Его патрульный, Ларри Сивер, был человеком честным и понимающим. Чёрт, да даже подвезти Микки хотел, когда его только выпустили. И Микки было стыдно перед ним в первую очередь. Стыдно от того, что он в принципе первым делом подумал о том, чтобы дать взятку, но он просто не может сейчас вернуться обратно. Пока Микки выгребал из коробки деньги, стараясь забрать только свою часть, он начал плакать. Так, как не плакал уже давно. Сильно и по-настоящему. Даже деньги отложил в сторону, чтобы не промочить. — Эй, Мик, будешь… Йен только-только хотел позвать Микки завтракать. Он уже собирался пойти в их комнату на двоих, но как только услышал всхлипы в своей, то тут же заглянул и остолбенел. Такого он никогда не видел, совсем. И уж тем более не знал, что с этим делать. — Что случилось? — Йен медленно и осторожно подошёл ближе, чувствуя себя… неловко? Ему всегда с трудом давалось справляться с людьми, которые плачут. Он просто не знал, как себя вести, что вообще делать, как их успокаивать, стоит ли успокаивать. А тут и вовсе был Микки, которым он дорожил. — Мик? — Да блять… — Микки громко всхлипнул и шмыгнул, стараясь вытереть лицо рукавами свитера. — Мне сегодня отмечаться ехать. — И что? — Что? Мы набухались и закинулись хуй знаем каким количеством кокса, вот что. Они ж это всё блять проверяют. Сука, меня обратно нахуй закинут, теперь уже точно блять на полгода. Йен уже и сам присел рядом, крепко прижав Микки к себе и начав покачивать. Это первое, что пришло ему в голову. Так делала Фиона, когда Йен рыдал до такой степени, что не мог говорить, только кашлял. Сейчас, кажется, это было нужно больше всего. — Когда тебе надо ехать? — Через три часа… блять, — Микки вздохнул и ткнулся Йену в плечо, снова шмыгая и вытирая глаза о чужую футболку. Руками он сразу стал хвататься за Йена, пытаться его потрогать, будто бы всё и правда будет так плохо, как ему кажется. *** — О, мистер Милкович! Я так жд… что с вами? Микки было стыдно говорить. Он время от времени оглядывался назад, на Йена, его лицо всё ещё было местами опухшим, а общий вид явно оставлял желать лучшего. — …я начну издалека, ладно? — Эм… Да, конечно. — У меня вчера была годовщина, — Микки опустил взгляд и стал играть пальцами одной руки с другой, сталкивая их, обхватывая и стараясь делать всё, чтобы не нервничать. — Блять, я даже пытаться не буду, я выпил и наркотики принимал. Это было наполовину случайностью, — Микки снова посмотрел в сторону на не менее нервного Йена, который, кажется, был готов просверлить в лице патрульного Микки дыру. — Что ж… Вот это да, — Ларри почесал затылок и побегал глазами. Он был слишком уж озадачен таким нарушением, несмотря на то, что всем остальным пунктам Микки послушно следовал: отмечался, не проваливал ни одного теста, исправно работал и даже успел чем-то отличиться. Теперь Ларри уже наконец посмотрел в сторону, где и заметил рыжего мужчины, который в момент отвёл взгляд. Теперь он снова посмотрел на Микки. Потом — на неизвестного. — А этот молодой человек вот там, видимо…? — Да, это мой. — Ваш партнёр выпивал с вами, мистер Милкович? — Нет, он… Немного. Он пьёт лекарства сильные, ему нельзя. — Извините за вопрос, но вы случайно не знаете, какие конкретно? — Литий. Ну, антидепрессанты там какие-то, антипсихотики. Вот это всё. — Понятно… Он может подойти к нам? — Эй. Йен. Йен вздрогнул и прижал куртки обоих ближе к себе. Как только он увидел кивок в сторону второго стула напротив себя, то тут же подошёл. — Здравствуйте, мистер… Эм… — Просто Йен, — он улыбнулся и протянул свободную руку, тут же почувствовав крепкое рукопожатие. — Приятно познакомиться! Меня зовут Ларри. — Да, я знаю. Микки рассказывал о вас. — Ох, правда? Надеюсь, что только хорошее! — Ларри улыбнулся ещё шире и наконец отпустил чужую руку. — Да, конечно. Когда вы перенаправили Микки работать в торговый центр, то и я пошёл работать с ним, так что могу вас поблагодарить. — Ну что же вы, не стоит. Надеюсь, работа вас устраивает? — Более чем. Стараемся. Вдвоём хорошо работать. Мы как только начали так делать, так и не можем друг без друга. Йен старался говорить всё, что, как ему казалось, поможет офицеру передумать и не разлучать их. Если он вообще об этом думал… — Это и правда замечательно! Моя дочь начала недавно работать вместе со своим мужем. Сразу стала счастливее! Хм… Вы, я так понимаю, не в браке? — Нет, — буркнул Микки, не поднимая взгляда. Он был рад, что смог стушеваться: пусть эти двое там дальше болтают, а он пока будет думать, что с ним произойдёт. — И ни у одного из вас нет несовершеннолетнего под опекой? — Нет, — Йен помотал головой и поджал губы. — Есть какие-нибудь обстоятельства, которые могут послужить причиной того, чтобы мистер Милкович мог просто получить десятидневное заключение? И продление УДО, конечно. Йен нахмурился так же, как и Микки. Уже через мгновение оба подняли глаза друг на друга в волнении. — У меня биполярное расстройство 1 типа. Все документы на телефоне, последний раз меня госпитализировали, когда Микки ещё сидел. Там есть примерное указание дат, когда всё началось, и небольшая история эпизода. Он длился около месяца. Если нужно, я могу сейчас съездить домой за оригиналами, это быстро. — Хм… Получается, что мистер Милкович — одно из важных условий для того, чтобы поддерживать вас в стабильном состоянии, помимо лекарств? Это не закреплено ни в каком документе? — Нет… Но это же может стать каким-то обоснованием? — Пожалуйста, — Микки вступил в разговор с чуть ли не испуганным взглядом. — Блять, да я хоть на эти встречи анонимных наркоманов ходить, хоть эти десять дней отсижу, мне не важно. Я не могу Йена оставить на полгода. — Уф-ф… Йен, где-то в документах указано, что вы могли отказываться от приема лекарств по собственной воле? — Да, там что-то такое есть… — Уже хорошо. Расскажите, пожалуйста, о причинах, которые могут привести к эпизодам. И о том, почему вы принимаете решение отказаться от таблеток. — Причина чаще всего одна — эмоциональное потрясение. Ну, знаете, в семье что-нибудь или на учебе… Мне начинает крышу сносить. В такие моменты я решаю не пить таблетки, потому что якобы чувствую себя живее без них. Я пытался покончить с собой весной, Микки скорую быстро вызвал, до конца со мной был… Больше других людей не было, — привирал немного, конечно, но это было необходимо. — Где-то есть запись о том, что именно мистер Милкович вызвал скорую? — Я не знаю… Сейчас, — Йен открыл ту самую папку в галерее с фотографиями документов и стал читать мелкий шрифт, ещё и через разбитое стекло. — Я правда очень хочу вам помочь. Я так или иначе сделаю пометку об этом, но суду будут нужны подтверждения. Если до него дойдёт, конечно… — Чё? Может не дойти? — Десятидневные аресты я назначаю сам. Я не хочу, чтобы всё дошло до суда, потому что вижу, что вы стараетесь… И что вам есть, для кого стараться. — Вот, я нашёл. Это уже из психиатрической больницы. «Партнер вызвал неотложную медицинскую помощь». Микки уже перестал бояться. Для него было понятно, что случай тяжёлый, и он сам виноват, ещё и Йена втянул. Оставалось только немного ослабить галстук и расслабиться. Он всё равно больше ничего не сможет сделать. — «После визитов партнёра состояние во время пребывания в учреждении улучшалось». «Просил выпустить под расписку на попечение партнёра». «Во время поступления и отхождения от наркоза после сосудистой хирургии пытался звать партнёра по имени». Ну… Явно же, что партнёр не по работе, да? — Йен, вы сможете прямо сейчас привезти мне документ, который только что зачитали? — Да, конечно! — Йен отдал Микки его куртку в спешке, предварительно забрав из неё ключи от машины, и быстрым шагом направился в коридор. — Вы молодец, мистер Милкович. Я надеюсь, что смогу что-нибудь для вас сделать. Но только пообещайте, что такого больше не будет! — Нет… Нет, не будет. — Выбьем вам десять дней, а выпустят наверняка ещё раньше… Сейчас и так дел хватает. *** — Йен? Ты в порядке? — Дебби, которая едва-едва уложила Фрэнни спать, наконец решила поужинать. У неё не было времени вникнуть в то, что сейчас происходило у остальных. Теперь, когда Дебби наконец привыкла к жизни с дочкой, ей пора бы задуматься и о себе. — Где Микки? — Странный день… Микки в тюрьме, — Йен перебирал шелуху от орешков, которые кто-то утащил из Алиби, и грыз сами орешки. Единственное, на что его сейчас хватало. — Что?! — Ну… Он нарушил условия условно-досрочного из-за меня, мы кое-как из всех документов вытянули ему просто пару недель в изоляторе. Мне на работу завтра. Не знаю, как там без него буду. — Ужас… Ты только не расстраивайся из-за этого, ладно? — Дебби взяла брата за руку и легко ему улыбнулась, убирая длинные волосы себе за ухо. — Две недели — не пожизненное. Он вернётся, ты не заметишь даже, как время пройдёт. — Я думаю пойти к нему домой, забрать оттуда его подушку и одежду некоторую… Чтобы хоть что-то было с его запахом здесь. Я не могу по-другому. Надо ещё комнату прибрать, не хочется от Липа получить. — А что такое? — Он поставил мне ультиматум, что если Микки станет участвовать в нашей бытовой жизни, то он, ну, примет его за часть семьи и даст нам спать в большой комнате. Мы платим аренду, но всё равно… Не знаю, что у него с головой в последнее время. Не говори ему, что я это сказал. — Ну да, мне тоже не очень нравится… Поэтому я рада, что у меня есть своя комната, но платить за аренду собственного дома — абсурд. Я не понимала Фиону в этом плане, Липа теперь тоже не понимаю. Он тут даже не живет. Почему нельзя, как раньше? — Да, просто скидываться в коробку на электричество, еду и остальное… Мы сейчас ведь взрослые почти все, нормально зарабатываем. Микки тем более работает по всем фронтам. У тебя как с этим дела? — Мудаков на парковке ещё больше, чем кажется, — Дебби пожала плечами и взяла чью-то недопитую бутылку пива. — Ведут себя так, будто если у них Феррари, то для них нет счетчика. Иногда хочется молоток принести и их машины разнести, но я себя успокаиваю всякими книжками. — Ужас, — Йен улыбнулся уголком губ и пожал плечами, доедая последний орешек. — Как думаешь, Микки можно считать нашей частью? — В смысле? — Дебби немного склонила голову и нахмурилась. — Называть семьей и всё такое… — Хм… А он сам хочет считать себя «семьей» для нас? Или для тебя хотя бы? — Я думаю, что хочет. Он считает себя по крайней мере моей семьей, но когда до остальных дело доходит, то у него опять включается режим неуверенности в себе. — У него такое есть? Вау… — Да, он всегда думает, что недостоин моей любви, в принципе переживает из-за этого. — И он знает, что ты такой же? — Наверное… Мне пришлось его офицеру рассказывать и зачитывать некоторые вещи, которые я самому Микки не говорил ни разу, и я иногда на Мика взгляд поднимал, он то удивлялся, то пытался не улыбаться, ну вот такое. Хотя там вещи, ну… которые я не мог не сказать. — Понятно… Ты пойдёшь к нему? — Только через два дня смогу, сначала надо работать. — А, да, конечно… А учеба? — Думаю про Малкольм Экс. — Правда? Я тоже! Какая программа? — Парамедик. Ты? — Сварочное. Не знала, что оно так востребовано, да и звучит интересно. — Неплохо. Мы справимся, Дебс, — Йен устало улыбнулся и потрепал сестру по плечу. — Я уже скоро поеду отчисляться. Без Микки придётся, ему нельзя будет из города даже выезжать. Сможешь поехать со мной? — Хм… Почему не Лип? — Не особо хочу с ним говорить в последнее время. Он странно к Микки относится, я не хочу такое терпеть. — Можно понять… Он будто стал второй Фионой. — В точку, — Йен усмехнулся и глубоко зевнул. На часах было только 8 часов вечера, а он уже был готов отключиться. — Ты бы оставила его с Фрэнни? — Кого? Липа? — Нет. Микки. — Ну, наверное? Думаю, он бы справился, — Дебби улыбнулась уголком губ Йену, и тот улыбнулся точно так же в ответ. — Уже пойдёшь спать? — Да, наверное… Слишком устал. Мне кажется, что мы с Микки теперь трезвыми навсегда станем, чтобы точно уж, — Йен поднялся из-за стола и с мягкой улыбкой посмотрел на Дебби. — Тогда спокойной ночи, — Йен едва заметно погладил её по плечу и пошёл в сторону лестницы. Ему точно нужно будет отдохнуть сегодня. *** @ianfckngallagher, 05:34: пиздец я вообще не могу быть один @ianfckngallagher, 05:39: я буквально выгляжу так [Фотография] Йен правда выглядел плохо. Опять был уставшим. Уже появлялась светлая щетина. Он с трудом заснул сегодня: просыпался, опять засыпал, опять просыпался, и так по кругу. Сейчас он уже просто сдался и понемногу стал готовиться к новому дню. Наверное, на работе уже знали, что случилось. Оставалось надеяться, что Микки сможет туда вернуться. @nate_mate ответил на ваш твит, 05:59: жесть йен ты чего :((( @ianfckngallagher ответил @nate_mate, 06:03: я без микки @nate_mate ответил @ianfckngallagher, 06:04: черт, мне жаль :( где он? @ianfckngallagher ответил @nate_mate, 06:05: в тюрьме ненадолго… обещали скоро выпустить @nate_mate ответил @ianfckngallagher, 06:09: ОООУУУ ПИЗДЕЦ…. все будет хорошо :( *** В изоляторах было по-странному хорошо. Конечно, всё это было похоже скорее на один из приютов, в который Микки попал в 14, когда никакая семья не захотела взять его под опеку, но всё равно… Ему досталась верхняя койка. Наилучшее место. Со своими тремя соседями он знакомиться особо не стал: кивнул, когда ему кинули «эй, ты», и больше не разговаривал. Он знал, что Йена не будет в эти два дня, но уже договорился с ним, что тот положит ему немного денег на счёт. Микки даже показал ему, как это делается. Главное, чтобы на будущее не пригодилось. В семь утра зазвонил противный сигнал о том, что пора вставать. Микки уже отвык вставать так рано без возможности уснуть обратно после маленького поцелуя. Теперь, когда его ждали, было тяжелее. Они с Йеном договорились не заниматься сексом ни с кем другим на это время, и Микки это правило собирался держать. Ему и не хотелось больше быть верхним. Тем более с такими непонятными соседями. Был всё же один мужчина, который выглядел по-тупому дружелюбно, пусть и производил довольно пугающее впечатление. Именно он сказал то самое «эй, ты», вот Микки его и запомнил. Если уж совсем будет нечего делать, то может появиться собеседник. Микки твёрдо для себя решил, что продолжит рисовать. Это всё-таки весело и может занять много времени. Бумагу и ручки в комиссионном магазине всегда продавали, причём крайне дёшево, так что хватит и на сигареты, и на пару шоколадок. Главное — дать Йену знать, что его деньги пошли на «благую цель». Интересно, а как он там вообще? Спит или уже проснулся? Позавтракал ли? Не забыл ли лекарства? Микки только о нём и думал, пока надевал форму и собирался идти на завтрак. Перед глазами стояла яичница, которую он попробовал у Галлагеров. Оладьи. Украденная из университета лазанья… Да даже сэндвичи, хлеб для которых Йен когда-то резал на учебнике по психоанализу. А на деле: какая-то непонятная булка, едва тёплая каша и молоко. Микки уже научился со всем этим справляться. Молоко наливал в кашу, чтобы было не так противно, а булкой все это собирал и ел. И ведь всегда получалось. Сидеть хотелось одному, но к нему все же подсаживались совсем молодые ребята, у которых так и хотелось спросить, хули они тут забыли, но обоссутся ещё от страха. Микки мог бы терпеть их присутствие, пусть говорят там друг с другом, но когда они уже обратились к нему… — Здравствуй, эм… Мы просто увидели, что ты один, а нас и так отовсюду гонят. — Это вам столовка что ли школьная? — Микки пожал плечами и даже не подумал поднять взгляд. Есть он старался аккуратно: Йен приучил его так делать. Захотелось похрустеть вместе с ним хлопьями… — Нет, мы, эм… Мы тут первый раз. Говорил почему-то только один. Их точно было двое? А, да, только что Микки услышал чавканье. Это многое объясняло. Теперь уже стало интересно, и он наконец поднял взгляд. …и крайне удивился. Близнецы, оба абсолютно щуплые на вид… У одного ещё и очки были, вот его точно было жаль. — Это Джей. Я — Майя. — Это ж девчачье имя. — Ну, это сокращение… Я редко использую своё полное имя. Джей говорит, что оно слишком «долгое и нудное». — Ну и в чём я не прав, а? — наконец отозвался второй и тут же стал вытирать уголки губ от молока. — Ну давай, братишка, я же прав. — Да, да, хорошо… Ты прав. Микки от такого оставалось только хмыкнуть и вернуться к своей еде, но ради приличия… — Я Микки. Ну или хуй знает, раз вы тут по прозвищам, то Мик. — Понятно… Мы рады познакомиться, — Майя кивнул и поджал губы, смотря на еду. Он будто бы боялся к ней в принципе притронуться, а вот его брат так и уминал за обе щеки. — Почему ты здесь? — Ээ… Я досрочное нарушил, но я тут ненадолго, если никого отпиздить не захочу, — и он будет держать себя в руках. Ему надо домой. — А вы чё? — А, да мы мамашу нашу топором зарубили, — Джей поднял взгляд и невинно похлопал глазами, после хихикая. У Микки даже холодок по спине пробежал: они вообще не похожи на тех, кто могли совершить такое… Уж тот Майя — точно. Хотя хер знает, что у таких в голове. Может быть, будет ещё, как тот подопечный-друг Йена из психушки. — …ага, — Микки поджал губы и посмотрел на Майю, который всё жался от вида еды. То есть, рубить людей топором — за милую душу, а съесть что-нибудь, что придётся есть каждый день — нет, слишком нежный. — Вы сколько здесь уже? — Ну, примерно пару дней… До этого скрывались два месяца, но нас всё равно нашли. Может, это и к лучшему. — Ты, это. Ешь. Если у тебя бабла на счете нет, ты будешь голодать пиздец. — Вот а я о чём! Да этот дурында, не слушает ничего. Нежный мальчик с утонченным вкусом, да? — Джей потрепал брата за щеку и довольно улыбнулся, пока тот всё это терпел и даже не подавал виду, что его это достало. — Слыш, а тебе сколько лет? — Дохуя. 23. — А-а-а, ну нормально. Нам 18. — …вау. А я-то думал, что это у меня проблемы. — Нет, мы… Мы просто сделали то, что должны были сделать, — отозвался Майя и всё же решил последовать совету, начав есть хоть немного. — Жуткие вы. Оба. — Спаси-и-и-бо, — Джей довольно улыбнулся и без лишних раздумий отобрал у брата булку. «А собирался ни с кем не знакомиться, блять…» *** — Ну как ощущения? — Странно… — Йен провёл пальцами по стеклу и вздохнул. Он всё ещё держал в голове, что это ненадолго, они уже пробыли почти три дня не рядом, но всё же… — Подружился с кем-нибудь? — Тут какие-то пацаны ебанутые, один на твоего того из психушки похож, а второй будто с мотором в жопе. Чёт подсели ко мне, потому что их гнали отовсюду. Не знаю, ведут себя стрёмно очень. — Почему? — Они мать зарубили, чё от них ждать ещё? — …эм. — А я о чём? Пиздец. А ты как? — Украл твою подушку и пару вещей у тебя из дома, чтобы запах твой был… Но всё равно одиноко. На работе тоже херово. Ты же сможешь туда же вернуться? Или нам уже надо новое место искать, или…? — Думаю, мне дадут это всё сохранить. Йен, не переживай только, ладно? Всё в порядке, я же здесь, видишь? И я люблю тебя, — Микки улыбнулся уголком губ и положил свободную руку на стекло. Йен сделал так же и устало улыбнулся в ответ. — Скоро будем вместе снова. — Извини, что не подумал тогда об этом… — Йен опустил взгляд и вздохнул, поджимая плечи, чтобы показаться меньше. Микки едва смог заметить его обкусанные чуть ли не в кровь губы, и зрелище было печальным. — Эй, всё нормально. Ну, бывает, херня случается. Зато ты на месте всё сообразил и меня вытащил практически. Он просто поступил по этой протокольной херне. Я думал уже взятку давать, поэтому тогда в деньгах рылся. Так что расслабься там и не парься. Если будем что-то праздновать, то уже без этой всей хуйни. И, не знаю, календарь сраный над кроватью повесить. — Да… да, — Йен пару раз кивнул и снова стал кусать губы, делая из них ещё большее месиво. Когда он надавил зубами достаточно сильно, то тонкая кожа и вовсе лопнула, и с губы начала течь маленькая струйка крови. — Харе, не делай так. Ещё ногти грызть начнёшь, ваще пиздец будет. Ты ж не хочешь, как я. Всё, не нервничай. И, э-э-э… за деньги спасибо, я себе рисовальную хуйню всякую купил и шоколадки. — У вас есть шоколад? — Ну, типа того. Больше на уголь похоже. Знаешь эти хуйни такие, типа шоколадных шариков дешманских? Типа там чуть ли не за 50 центов? Вот такое. — Фу… даже для нас это уже слишком. — Ага, а я о чём? Но сахара-то хочется после той блевоты, которую тут дают. — Ты вообще ешь? — Выдумываю там всякую хуйню, чтобы хоть немного это всё пригодным сделать… Ну и тех мелких учу, там один вообще жрать отказывается, а второй шибздик у него все отбирает, раз видит, что никто не трогал. Бля, я по ночам представляю завтраки, которые ты готовил, и меня сразу выносит. — Что, захотелось? — Йен улыбнулся уголком губ и прильнул поближе к стеклу. Он планировал оставаться здесь до самого конца часов посещения, времени было достаточно. — Да спрашиваешь ещё. Когда выйду, нажрусь к хуям и посплю на нормальной кровати. И в «тишине». Там ебется кто-то постоянно, причём не в нашей камере, и чёт у меня стремные подозрения. — Почему? — Ну как тебе сказать-то… — Ладно, видимо, я не хочу это слышать. У вас всё настолько плохо? — Мужик, от одной только койки зависит, какое ты положение займёшь. Мне ебать как повезло с верхней, тут вся эта херня «верхний-нижний» буквально воспринимается, это ебануться. — А если бы мы оказались здесь вместе, тебе было бы лучше? — Нет, — Микки тут же нахмурился и склонил голову. — Почему так? — Йен в точности повторил жест. — Во-первых, это наверняка случилось бы по моей вине. Во-вторых, э-э-э… Тут всё на тебя давит. Нас легко могут разделить, на разные работы отправить, а у тебя авторитета нихуя нет, орать постоянно будут. В-третьих, ну, ты просто не должен здесь быть. Это не твоё место. Тебе надо в нормальном мире жить и рваться, куда ты там хочешь. Понимаешь? Я люблю тебя, пиздецки люблю. И ты заслуживаешь лучшего. — Я хочу быть там же, где и ты, Микки. — Это опасно… Если хочешь быть со мной, то лучше представляй, как мы живем в ебать каком крутом месте, подальше от всех наших родственников, и начинаем новую жизнь. Хорошо? — Это ты мне съехаться предложил? — Йен улыбнулся уголком губ и даже отвёл взгляд. Для него они съехались ещё с того момента, как каждый день спали друг с другом в общежитии. — А чё нет? Я б себе двух питбулей завел, сделал бы ещё кое-что, о чем тут говорить ну ваще нельзя… И ты бы тоже свою какую-нибудь гейскую херню делал. — Помидоры выращивал бы, маки… Баклажаны. — Садовод ебаный, — Микки посмеялся и ткнул пальцем в стекло, оставив на нем явный отпечаток. — Проломил бы эту хуйню, чтобы тебя щас за щеку ущипнуть. Но это скорее она меня проломит. — Мне кажется, что мы и так уже вполне себе съехались… Разве нет? Ты даже стираешь иногда. — Не, ну это само собой, но типа… В какое-нибудь отдельное место. Хотя дорого дохуя, наверное. Ну когда-нибудь. Хер знает. — Хорошо… Когда-нибудь, — Йен улыбнулся и снова положил руку на стекло. Микки сделал так же. Словно никакого стекла между ними сейчас и не было.