Тишина

Свой двенадцатый день рождения Ася запомнила хорошо. Запомнила торт, на котором нарисована героиня любимой книги, запомнила одноклассниц и их подарки, запомнила детский центр, друзей родителей и их детей. Запомнила, что свет был тусклый и что лампа в их комнате мигала. А ещё запомнила страх. И темный угол за батутом, в который она забилась, надеясь, что её мысли её не найдут. И родителей, вернее маму, выгнавшею отца с праздника. Ася ждала звонка, ждала, что вот-вот зазвонит мамин телефон и бабушка скажет, что с ней все хорошо. И пусть у нее будет слабый и сонный голос, но она позвонит. Ася ждала. Но этот день рождения запомнился страхом и болью - бабушка не позвонила. На следующий день оказалось, что телефон сел, а на то, чтобы договориться с кем-то, у неё, после операции, просто небыло сил. Но страх уже захватил Асю целиком. Когда-то очень давно бабушка три раза в день возила Асю к маме на работу, чтобы та её покормила. Когда то раньше, Ася спала днём в коляске рядом с фонтаном. Когда-то раньше они с бабушкой ездили на дачу, а всё лето Ася проводила в деревне. Когда-то раньше бабушка читала ей энциклопедии и старые сказки. Они топили вместе баню, вместе работали в огороде, вместе смотрели фильмы и вместе были счастливы. Когда-то давно Ася давила рыдания, возвращаясь в город. Ведь там её не ждало ничего. Только плачь и боль матери. Только вечное молчание отца. Только слезы страха братьев. Только обязанность быть сильнее их всех. Когда-то давно Асе перестало хватать сил на свои чувства и они превратились в злость, в желание разбить руки о стену, безжалостно ударить себя по лицу, выкрутить до боли суставы. А потом эта злость перестала давать силы. Стала безумной улыбкой в зеркале, маниакально-депрессивными эпизодами, навязчивыми мыслями, ненавистью к собственному отражению в зеркале и вообще всему, что Ася когда либо делала. Кроме гимнастики. Она стала светом. Тогда Ася решила, что всё стало хорошо. Её дни снова стали спокойными. Учеба, тренировки, собака, уроки - всё это вытеснило из её жизни маму, отца, братьев, а с ними и чужую боль. Но на смену ей пришла своя. А с ней не могла помочь даже бабушка. Ася почти перестала есть.