Охота ценою жизни I

      Диана бежала к утесу: от обиды её глаза наполнились слезами, и она даже не видела дорогу. Это было впервые, когда дед так разозлился на неё. Он был груб, непочтителен, но никогда не поднимал руки. Девочка даже не давала ему повода злиться на себя: была покорной и сердечно любила, несмотря на его неуживчивый характер. Но то, что он выкинул сегодня, потрясло её до глубины души и выходило за рамки. Неужели она сделала что-то постыдное? Она ведь не заслужила такое отношение к себе! Мысли атаковали её голову, ноги двигались сами собой, неважно куда: главное, от него подальше, подальше от негодования, чувства вины и обиды.       Не желая больше слышать его голос, она воспользовалась шумихой и удрала под гогот возмущённой толпы. Только вот свидетель её побега всё же был – Маркус. Он курил на крыльце своего дома и абсолютно не был заинтересован семейным скандалом, пока не увидел убегающую виновницу переполоха. Так как неизвестно, что у этой девицы сейчас на уме, парень растоптал окурок и решил ради её же безопасности проследить за ней.       Поднявшись по следам девочки на утёс, боец увидел, как она стоит на самом его краю и горько плачет. – А ты быстро бегаешь, – сказал он, держась на отдалении от неё, чтобы не напугать.       Диана резко оглянулась, узнав в молодом человеке друга Эллис и продолжила плакать навзрыд, пряча мокрое от слёз лицо в ладонях. Маркусу стало мучительно на неё смотреть и тогда он, приблизившись, осторожно обнял её одной рукой за плечи и от греха подальше увёл на безопасное расстояние от края: – Конечно, я не тот, кто должен тебя сейчас утешать, но раз уж я здесь с тобой, позволь рассказать кое-что.       Диана, хлюпая носом, подняла глаза на стоявшего перед ней бойца. – В детстве, ещё до катастрофы, я жил с приёмными родителями, – начал он. – И вот однажды мой отчим сильно побил меня за то, чего я не делал. Виноват был их родной сын, а крепко досталось именно мне. Я был так сильно зол и обижен на этих двух, что просто следующим днём решил не возвращаться домой. Родители, естественно, заявили о моей пропаже в первый же день. Двое суток я пробыл на улице как беспризорник, ну а потом меня нашла полиция. И когда они вернули меня домой, я увидел слёзы мачехи и опухшие от бессонницы глаза отчима. Мне вдруг стало стыдно. Оказывается, вина моего брата была уже раскрыта и наказание, которое он получил, было куда хуже того, что досталось мне. Его отправили в школу-интернат для мальчиков на перевоспитание. Мой отец потом ещё долго просил у меня прощение за несправедливое наказание, хотя я давно его простил. Поэтому я думаю, что и твой дедушка уже жалеет о том, что натворил. – Мой дедушка не такой, – ответила Диана, вытирая лицо. – Он считает, что во всём всегда прав… а что такого натворил твой брат? – Покалечил с друзьями бездомного и его псину. На камере наблюдения он засветился в моей куртке, которую иногда надевал. Так нас и спутали. – Плохой у тебя брат. – Да, – парень подошёл к уступу и плюнул вниз. – Больше я его не видел. – Хотел бы… с ним встретиться? – Нет. Я давно нашел себе другую семью. И мои братья все рядом со мной.       Снизу послышался голос Киры, и он сказал: – Тебя все ищут. Пора нам спуститься.       Но им не пришлось. Не прошло и пары секунд, как Акане взбежал на утёс, а за ним поднялась блондинка. – Диана! – закричал он, подбегая к девочке. – Зачем ты убежала? Я волновался за тебя. – Мне надоело слушать дедушку, – ответила она. – Я совсем не хочу идти домой. – Он больше не посмеет тебя обидеть, – он прижал Диану к себе. – Я ему и этого раза не прощу. – Акане, – она посмотрела ему в глаза, – он хоть и скверный, но я все равно не перестану его любить. – Люби, только меня не заставляй.       Кира подошла к Маркусу, всунула в зубы самокрутку и похлопала себя по карманам. – Чёрт, спички где-то посеяла.       Боец достал коробок и, отдавая его подруге, спросил: – И тебя заставила понервничать? – Ещё как, – чиркнула та спичкой и затянулась, – нежный возраст, мать его. – Будто ты не была в их возрасте, – насмешливо ответил он. – Я не ревела и не устраивала истерик. А обидчиков била в морду. – В принципе ничего не изменилось, – издал парень смешок. – Я ещё не забыл наше знакомство, – и Маркус провёл рукой по челюсти, вспоминая удар.       Кира оскалилась, сделала глубокую затяжку и выпустила дым. – Сам виноват. – Это в чём же? В том, что твоя подружка специально спровоцировала тебя на ревность? Между прочим, я был тогда в стельку и бредил одной лишь Эллис. – Некоторые вещи остаются неизменными, – высказала с намеком девушка. – Ты о чем? – Ты знаешь, – она стряхнула упавший на майку пепел. – Даже девок себе тащишь в кровать, похожих на неё. Аж противно. – Да тебе-то что до этого? Не к тебе же тащу.       Но Кира предпочла ему не отвечать.       Усевшись на камень, она сосредоточила своё внимание на юных голубках, утопающих в объятиях друг друга, вспоминая, как когда-то точно также успокаивала Мию и уговаривала её сбежать вместе с ней от шлюхи-матери.       Выпустив последний клуб дыма изо рта, она бросила окурок и окликнула подростков словами: – Эй, детишки, давайте вниз. Тут одним вам делать нечего.       И те, держась за руки, неохотно пошагали за двумя верными друзьями Эллис, которая в то самое время договаривалась с Шефом об охране Источника до её возвращения из поездки. Командир решил установить мобильный патруль, чтобы не оставлять без присмотра вторую общину, и напоследок пожелал Эллис хорошенько повеселиться в путешествии.       Попрощавшись с наставником, девушка села в машину, где её ждала с испорченным настроением Ами. – Завтра ты станешь на один шаг ближе к своей мечте, – довольно проговорила Эллис и завела автомобиль. Но не услышав ответа, посмотрела на девочку, которая не выражала никаких эмоций, уставившись в чёрное окно. – Ами, ты чего? – Он правду сказал о девушках? – девочка даже не повернулась. – Вот так и знала, что ты зациклишься на этом, – выключила Эллис двигатель. – У этого Ларри язык без костей. – Так правда? – Правда, но это не значит, что я хочу их видеть в своей постели. Для меня чувства всегда были выше мимолетных интрижек, – она перевела взгляд с руля на свою девушку. – Если хочешь знать... – Хочу. Я всё хочу о тебе знать. – Так знай, кроме Сары у меня никого не было. Ни до неё, ни после. Меня окружает много людей, которые могли бы мне понравиться, и я знаю, как нравлюсь им я, но… ни в ком из них я не нашла того, что есть в тебе. – И что это? – Нежность, – Эллис потянулась рукой к её руке, – которую ты излучаешь, и в которой я просто тону, попадая в зависимость от тебя, как приворожённая. Никогда не думала, что на меня может кто-то так влиять... А может, ты мне приворотного зелья подмешала? – Может, и намешала, – этот вопрос рассмешил Ами. – Серьезно? – Ну… если только совсем чуть-чуть… – Ах ты… – Эллис защекотала её, заставив смеяться взахлёб, и перестала только после неоднократных просьб. – Тебе не нужно зелье, чтобы свести меня с ума. И ты это сама прекрасно знаешь.       Как только девушки возвратились в общину, до их ушей тут же дошла новость о конфликте брата с дедом Дианы. Однако этому они никак не удивились. В общине, наверно, не было ни одного жителя, который бы не нарывался на ссору с этим стариком. – Я хочу есть, – сказала Ами, шагая в столовую рядом с Эллис, чтобы узнать от мамы о скандале. – А я бы сейчас от кусочка тебя не отказалась, – заигрывая произнесла девушка у её уха, приобнимая за талию. Лицо Ами запылало, но темнота не выдала её краски, так же, как и не выдала окружающим спустившуюся ниже ладонь Эллис. – Ты можешь держать себя в руках? – Ами попыталась убрать от своего бедра её цепкую руку. – Рядом с тобой это невозможно, – со смехом ответила та, продолжая свои игривые касания до того момента, пока они не оказались у освещённого фонарями крыльца общепита.       В зале не было ни души, а из открытой настежь двери кухни слышался голос Акане, который делился своей обидой на старшую сестру. – Эл не любит меня, мам! – Эллис резко затормозила у стойки, заставив рукой остановиться и Ами. – Не говори так, сынок. Людям свойственно совершать ошибки. Эллис любит тебя и больше не поступит так. – Я ему тоже это говорила, – донёсся голос Дианы. – Она уже поступает. – сквозь зубы процедил Акане. – Но ты же знаешь, что это необходимая поездка. Даже её друзья остаются с нами, поэтому, естественно, она вернётся, – объясняла ему Макото. – Получается, единственная причина, из-за которой она приедет – это её друзья.       Эллис стояла с понурой головой, испытывая острое чувство вины перед братом, и не собираясь больше растягивать время, сделала несколько шагов к двери кухни, чтобы с ним поговорить. За кухонным столом сидели мать, Акане и Диана, которые быстро переключились на вошедших девушек. На лице Дианы появилась лёгкая улыбка, но       Эллис не прошла дальше порога, а обратилась к брату. – Акане, идём со мной.       Тот послушно встал из-за стола и всё с тем же грустным лицом побрёл за сестрой.       А Ами, не имея привычки совать нос в не касающиеся её разговоры, подошла к печи и, открывая крышку пустой кастрюли, досадно произнесла: – Мам, у нас не осталось что-нибудь из еды? Очень кушать хочется.       Макото удивлённо прихлопнула в ладоши. – Вот это да! Моя Ами просит поесть! Где это отметить? – она встала с места и подошла к дочери, которая заулыбалась. – Я сейчас что-нибудь по-быстрому придумаю. Эллис-то, наверно, тоже голодна. Да и Диана не откажется разделить с нами семейный ужин, – повернулась она с улыбкой к девочке. – Не откажешь?       Та сначала растерялась, смутилась, но всё-таки ответила согласием. В кругу родни Акане она была своей, чего никогда не чувствовала даже с дедом. И была безудержно счастлива, что самый лучший мальчик Источника, по которому она столько лет вздыхала, полюбил именно её.       И этот самый лучший мальчик сейчас сидел в дальнем углу зала за столом, с напускным безразличием на лице напротив своей родной сестры, которая с минуту молча разглядывала сидящего перед ней подростка. – Я знаю, что ты злишься на меня. Мне приходится снова оставлять вас, но поверь, сейчас я этого совсем не хочу. Если бы позволяло положение, я бы увезла тебя, маму и Ами с собой. Только боюсь, та жизнь, к которой я привыкла, не для них. Поэтому я стремлюсь на юг, чтобы найти там для нашей семьи дом… Как сам думаешь: хорошо бы им было слоняться по пустошам?       Акане поднял на сестру печальный взгляд и покачал головой. – Хорошо, что ты это понимаешь. Я очень хочу заслужить твоё доверие, братец. А что мне для этого сделать, не знаю. – Всё просто, – ответил он, глядя на сестру. – Вернись к нам через год.       Эллис посмотрела ему в глаза. – Даю тебе слово, что вернусь.       Акане казался очень серьёзным, что не совсем соответствовало его натуре, но потом на его щеках проявились ямочки, от которых у Эллис потеплело на душе, и она тоже ему улыбнулась. Он поднялся и сменил своё местоположение рядом с сестрой, придвинув к ней табурет. Юркнув в её объятия, он закрыл глаза: – Я злюсь, потому что не хочу больше терять тебя. Расставание с тобой было для меня мучением. Заново это переживать я не хочу. – Больше не потеряешь, – она погладила братишку по голове. – Это последняя наша разлука. Да и задание у меня к тебе есть, так что на грусть времени у тебя не будет. – Какое? – выпрямился он как зелёный солдат, готовый к бою.       Эллис отцепила на ремне кобуру, вынула из неё пистолет и положила перед ним на стол. – Он теперь твой. Кобуру будешь носить на поясе, как я. А патронами в мое отсутствие тебя снабдит Маркус.       Акане раскрыл в удивлении рот, принимая оружие. – Мой? Личный? – Да, твой. Ты боец, а значит, должен иметь оружие. – Спасибо Эл! – он перевёл взгляд с пистолета на сестру. – Ты не сказала, какое у меня задание. – Оберегать семью. – Пусть только хоть одно мерзкое чудовище явится в общину, – вытянул он руку, прицеливаясь на входную дверь. – Акане, – сказала Эллис с серьёзным выражением лица, и мальчик опустил пистолет на колени. – Даже если это будет кто-то из своих. Твой разум ни на секунду не должен усомниться, а рука не должна дрогнуть. Ты меня понял? – Не совсем, – озорство тут же пропало. – Ты думаешь, кто-то из общины способен… – Ты не представляешь, какими становятся люди во время опасности и голода. Поэтому прошу, будь всегда начеку. – Хорошо, буду. – А теперь, – наконец решила сообщить ему она радостную новость, с которой, по идее, и должен был начаться их разговор. – Хочешь узнать, куда мы поедем с тобой, Ами и командой завтра? Или оставить в секрете? – Мы что, куда-то едем? – он быстро переменился в лице. – Ага. В пещеру, где обитают удивительные насекомые. Это будет долгое путешествие. – Что-о? – ликовал он. – Это же… это… Круто! Разрешишь взять с собой Диану и Габриеля? – Ну, я так и рассчитывала, что ты захочешь поехать с ними. Только предупреди их взять с собой тёплые вещи. В тех краях по ночам бывает холодно. – Да-а! – вскочил радостный парень со стула. – Наше первое путешествие! Эл, я так тебя люблю! – Он взял обеими руками её голову и поцеловал в макушку. – Я тоже люблю тебя, братец, – засмеялась она. – Почему эти насекомые такие удивительные, что в них особенного? – Доберёмся, сам всё увидишь. – Ну-у, Эл, расскажи! – умоляюще протянул он. – Не проси, иначе будет неинтересно. – Как же, неинтересно! – огорчённый ответом, откинулся он спиной на стену. – Ами ты всё рассказываешь первой. И вообще: почему вы с ней всегда пропадаете где-то? Так нечестно, я тоже хочу вечерами кататься и гулять с вами. – У тебя же есть Диана? Ты разве не должен уделять ей своё время? – Из-за её деда это не всегда получается. А что, я разве не могу иногда побыть со своими сёстрами? – Ладно-ладно, – Эллис рассмешило возмущение брата, и она решила проявить снисхождение. – Все четыре дня мы будем в полном твоём распоряжении.       Акане призадумался, изобразив хитрую улыбочку на лице. – И как же мне вами распорядиться?