Охота ценою жизни I

      Команда благополучно вернулась в Источник вечером следующего дня. Как никто, возвращения своих детей тревожно ждали матери. Уставшие подростки плелись с сумками по общине, встречая соседей, друзей, стариков, и бойцов Шефа, с которыми обменивались добрыми словами приветствий. По дороге Габриель попрощался и завернул домой, брат с сестрой продолжили идти к столовой.       Макото на кухне раскатывала на лапшу тесто, когда услышала голос сына: – Привет, мам! Мы дома.       Женщина быстро подняла на дверь голову, и тревога, которая её мучила все пять дней, улетучилась в то же мгновение. – Приехали! Я вся извелась от тоски.       Оба ребёнка чмокнули её в щёки, потом вымыли руки и сели за стол. – Почему с вами нет Эллис? – она порхала возле своих деток, выставляя на стол еду и напитки. – У неё разговор с Шефом, – ответила меланхолично Ами. – Хороший он человек, и ребята его. Такие в беде не бросят, – и посмотрела на усталые лица дочери и сына. – Ну, а вы чего приуныли, мои юные натуралисты? Ну-ка рассказывайте, понравилось вам путешествие? Что делали? Кого встречали?       И брат с сестрой начали делиться впечатлениями о поездке, вспоминали путь через Тропу смерти, где им повстречались стаи мутантов. Говорил в основном Акане, Ами порой поддакивала. Акане похвастался, что крепко всыпал зверюгам и Головорезам из пулемёта и даже прикончил нескольких. Душа матери непроизвольно замирала от представленного ужаса, но вид она сохраняла спокойный. Конечно, рассказал он и о пещере: мальчика совсем прорвало и он, захлёбываясь от восторга, обрисовал её во всех красках. Описал необычайных светлячков, взмахивал руками, изображая их шоу. Упомянул о сталактитах и сталагмитах, не умолчал и о том, как Ами напугалась змеи, и не забыл рассказать о Бугоре и его семье. – Мам, ты не представляешь, какая в той общине вкусная еда! А ещё они делают газировку – это сладкий сок с пузырьками, – всё говорил и говорил, с восторгом вспоминая путешествие сын, потом бросился к рюкзаку. Вытащил из него кульки со сладостями и положил их на стол. – Ешь, мам, ешь! Спорим, ты такого не пробовала. – Что это, интересно? – она сунула руку в один кулёк, доставая мягкую белую подушечку. – Зефир? – широко раскрылись её глаза, и отправила его в рот.       Дети удивились, переглянувшись: – Как ты узнала о нём? – Пока не произошла на земле беда, его продавали в каждом магазине, – растаяло лакомство во рту у матери; она открыла вторую упаковку, вытащив из него леденец. – Хм, конфеты! – усмехнулась она, кладя на язык. – Знакомый вкус.       Ами потянулась за мамой к леденцам и закинула один себе в рот. Акане полез в карман рубахи, высовывая из него браслет. – А ещё вот, – положил он его перед матерью на стол. – Я купил Диане. Сделан из чистого золота и изумруда.       У Макото чуть не выпала изо рта конфета, а вместе с ней и челюсть. Она взяла украшение в руку и начала рассматривать. – Вы что, ограбили гробницу фараона? – Не-ет. – засмеялся Акане. – Эллис купила за фелтрит.       И юноша рассказал маме про драгоценный кристалл, о котором она еще не слышала. Как его добывают, и какая безумная ведется на него охота.       Ами была молчалива. Возвращение отяготило её сердце. Всё впечатление о путешествии померкло, до разлуки с Эллис оставались считанные часы, да и всю дорогу домой её не покидали мысли, как и когда признаться матери об их чувствах, пока она не узнала о них от кого-нибудь другого. И всякий раз, когда она думала об этом, в ее груди всё сжималось. Хотелось взобраться на утес и завыть на луну подобно зверю, только она не знала: то ли от любви, то ли от страха и печали.       Она любила и маму никогда ничего от нее не скрывала, в жизни с ней не ссорилась. Что если она не простит и не поймет? Что если ей предстоит навсегда потерять любовь мамы? С другой стороны, Ами ведь не сделала ничего плохого: что ужасного может быть в любви? Как же мала вероятность, что мама поймет! Так хочется, чтобы она была счастлива. Так много мыслей и чувств, и так мало правильных слов, чтобы всё рассказать. Да и могут ли вообще быть «правильные» слова… Ами чувствовала себя как циркач, о котором она читала в книге: канатоходец, балансирующий над пропастью. Один неверный шаг – и ты пропал. Ведь риск потерять любовь и доверие мамы так велик. Если реакция будет худшей из представленных, то как пережить это, сохранив радость жизни и веру в лучшее будущее? У Ами разболелась голова от одолевших мыслей. – Дочка, ты совсем не притронулась к тарелке, – прервала ее размышления Макото, заметив, как она неохотно ковыряется вилкой в еде. – Я просто не голодна, – заговорила Ами, поднимая голову. – Можно я пойду к себе? У меня болит голова. –  О! Конечно иди. – ответила Макото. – Ты какая-то бледная – устала с дороги. Выспись как следует.       Ами отодвинула стул, схватила на ходу сумку и вышла прочь из кухни.       В столовую вошла Эллис, вслед за ней Кира, Мия, Марта и Эмма. Подруги повернули к столам, а Эллис двинулась на перехват любимой. – Ты это куда, принцесса? – спросила она, преграждая ей путь. – Домой, – ответила девочка. – Перекуси со мной, потом вместе пойдём. – Извини, я не хочу есть. У меня сильно болит голова. А тебя ждёт мама. – Эй, – потянулась Эллис пальцами к её лицу, – я тебя насквозь вижу. Не в голове дело. Правда? – Ты угадала. Теперь я могу уйти? – прозвучал сухой ответ.       Девушка сделала шаг вправо, уступая ей дорогу к двери, и вдогонку обронила: – Я приду к тебе.       Ами даже не обернулась, пересекла порог и пошагала к своему дому мимо клеток с кроликами, на долю секунды остановив на них взгляд. Эллис наблюдала за ней в окно, пока её не окликнула Марта. – Эл, ты чего там застыла? – Иду, – отошла она от окна и направилась в кухню, добыть что-нибудь съедобного для себя и подруг.       На сердце у Эллис тоже было тяжело и нерадостно, хоть она и не показывала вида. Эл и внешне старалась не погружаться в пучину уныния: говорят, если долго улыбаться через силу, то и на душе со временем полегчает. Никогда она не влюблялась так сильно и, похоже, на всю жизнь. Как воздух при вдохе, Ами проникла ей прямо в сердце. И была необходима, как глоток воды в пустыне заблудшему путнику. Она дышала этой девочкой, а после того, что у них было в трейлере, больше не представляла жизни без нее. И как она жила раньше? Ами была такой доброй, беззащитной и хрупкой, что Эллис согласна всю жизнь идти впереди и закрывать ее собой от всех бед и опасностей. Эллис теперь знала смысл всего, что происходило с ней раньше: все, что она перенесла за эти годы, все трудности и ошибки вели ее прямой дорогой к Ами, к этому неземному созданию. Для этого Эллис закалялась телом и духом – чтобы уберечь это чудо, всегда быть рядом; быть её щитом, её возлюбленной. Но даже если судьба будет неблагосклонна или жизнь окажется чересчур коротка, она всё равно готова рискнуть: отправиться к самому чёрту, спуститься в жерло извергающегося вулкана, ради будущего благополучия своей возлюбленной, ради неё одной. Сделать всё, чтобы она была счастлива.              По щекам Ами непрерывным потоком текли слёзы. Она сидела в комнате за своим столом, закрыв лицо руками, будто пытаясь спрятаться от самой себя, от своих мыслей. Мир вокруг стал неинтересным: как мох, привезённый из пещеры, на который она смотрела мутным от слёз взглядом. Ком в груди мешал дышать. Ничего не хотелось делать, и к людям не тянуло, хотелось лишь укрыться подальше от этой боли в уютном закутке. Ами хотела сжаться до размера молекулы, исчезнуть, испариться, убежать от самой себя.       Позже она все же сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с удушающими рыданиями и, слегка дрожа, поднялась. Нужно было как-то брать себя в руки. А то что же с ней станет за год?       Чтобы привести себя в чувство, девочка облилась прохладной водой с шеи до ног, пытаясь смыть с себя темные мысли, но легче не стало. Надо хотя бы выглядеть стойкой.       В дверь дома постучали. Поспешно вытерев слёзы тыльной стороной ладони, Ами оделась и отправилась открывать, точно зная по манере стука, что это пришла Эллис. И не ошиблась. – Ты плакала? – она заметила опухшие красные веки и носик, когда вошла в дом.       Ами не дала ответ, но он и не требовался. Эллис понимала ее чувства и заключила в свои объятия. – Когда уезжаешь? – обняла её за шею Ами. – Послезавтра утром. – Так скоро? – Нет смысла оттягивать. Раньше уедем – раньше вернёмся.       Глаза Ами намокли, и она тихо сказала: – Мне плохо, Лис, и страшно. – И мне плохо, – с грузом вздохнула та. – Я бы хотела найти ещё один вариант, чтобы не расставаться с тобой, но этот единственный. Нам надо взять свою волю в кулак и оставаться сильными. – Сказать проще всего. А вдруг ты не вернёшься… с тобой что-нибудь случится? – Ничего не случится. Ну! – ласково произнесла Эллис, отрывая от своей шеи руки девочки и заставила её посмотреть на себя. – Со мной вон какой отряд бойцов едет. Мы надерём зад кому угодно. – Лис, – Ами положила голову на её плечо, – ты всю мою жизнь перевернула. Ты первая, кого я полюбила, кого захотела поцеловать. Никто не мог разволновать моё сердце, а ты ворвалась в него, как только я тебя увидела. Красивая, боевая, – подняла она голову и обхватила ладонями её лицо. – Ты ведь знаешь, что ты красивая?       Возникла короткая пауза. Эллис была и растеряна, и удивлена. Просто смотрела на неё и часто моргала. – Конечно знаешь, – она опустила взгляд, – я очень сильно ревную тебя к твоим друзьям, машинам, когда ты подолгу пропадаешь с ними, и, если уж сознаваться честно, ревную даже к прошлому. Смешно звучит… но это происходит непроизвольно со мной. Наверно, я ужасно боюсь наскучить тебе.       Её слова для Эллис стали неожиданным откровением, не имевшим ничего общего с прежними их разговорами и воркованиями о любви. Всё было серьёзно и очень по-взрослому. Без каких-либо сомнений, девушки были соединены искренней взаимной любовью. – Принцесса, – обхватила Эллис рукой её плечи. – Разве мне хоть один день было с тобой скучно? – И увлекла её за собой на диван. – Не знаю. Но, как я вижу по твоим друзьям, без риска им жить пресно и неинтересно. Да и сама ты говорила, что тебе нравится убивать. – Нравится. Только это не означает, что я жажду крови. Враги заслуживают смерти. Если тебе нравится лечить людей, ты же не будешь специально ходить их калечить или травить? Выброси всю свою неуверенность из головы. Мне с тобой всегда хорошо, как не было никогда и ни с кем. И даже через пять, десять лет моё отношение к тебе не поменяется. Я хочу прожить с тобой много-много лет. А ты хочешь этого? – Если твои вылазки не доведут меня до сердечного приступа, то хотелось бы.       Из уст Эллис вырвался короткий смешок. – Оставлю охоту как хобби. Ты же не будешь возражать? – Не буду. – Славно, – она чмокнула милую в висок. – Давай лучше подумаем, как провести этот вечер? Есть какие-нибудь соображения? – Честно говоря, я устала с дороги и ничего не планировала делать. – А может, ты почитаешь мне?       Предложение стало неожиданным и приятным для Ами. Они поднялись с дивана и перекочевали в комнату. Как только вошли, зажгли лампы. Эллис встала на четвереньки и, пошарив под кроватью, вытянула мешок с фелтритом. Положив его на стол, освободилась от своего снаряжения, повесила на стул жилет и уселась на кровать развязывать шнурки на ботинках.       Ами увлеченно начала перебирать книги, аккуратно сложенные на полках, в поисках подходящей. Выбрав любимый роман, девочка расположилась рядом с Эллис, которая уже лежала на кровати возле стены, готовая слушать. Ами открыла книгу на первой главе. Девушка лежала к ней близко-близко, обняла ее одной рукой, касаясь груди и теплым дыханием щекотала ей ушко. Всё вокруг сразу стало уютным и по-домашнему милым