Пламя и шторм

      Все шло совсем не так, как он ожидал. Освободившись, наконец, от оков брака с Бронзовой сукой, Деймон решился на то, чего жаждал столько лет. Рейнира должна была стать его женой как только вступила в брачный возраст. Но его мягкотелый брат слушал этого ублюдка Хайтауэра, позволяя овечьим лордам претендовать на руку драконьей принцессы. Поэтому ему пришлось пойти на крайние меры.       Он знал, что за ними следит человек Отто. Он хотел, чтобы события этой ночи дошли до ушей Визериса. Деймон знал, что никто не захотел бы брать «испорченный» товар, пускай даже этим товаром была наследная принцесса. У этих лордов-овец было слишком завышенное самомнение. И тогда Визерису не осталось бы ничего другого, кроме как позволить им с Рейнирой стать мужем и женой. Встреча с Лейнором стала неожиданностью, но он знал, что это не повлияет на то, что Десница узнает о ночных похождениях принцессы и немедля доложит о них королю.       Он ожидал, что Визерис вызовет его к себе с самого утра. Но этого не случилось. Всем в Красном Замке будто не было до этого дела. Слухи в этом гадюшнике распространялись с неимоверной скоростью, но ни одна душа во дворце не говорила о том, что произошло с принцессой ночью. Это настораживало Деймона, как и то, что ни Визерис, ни его вонючая Десница не пытались воззвать его к ответственности.       Но самым болезненным ударом стала встреча с Рейнирой, весело смеющейся с Лейнором, держащим её под руку. Если ночью он был даже благодарен племяннику за то, что он проводил Рейниру до замка в безопасности, то сейчас он хотел оторвать руки мальчишки за то, что они посмели касаться его принцессы. А Рейнира… Она была прекрасна в платье цвета её сиреневых глаз. Глаза Деймона привычно скользнули по изменившейся фигуре племянницы. Он не смог разглядеть изменившееся тело девушки ни в том скромном платье, в котором она приветствовала его вчера, ни в мальчишеских лохмотьях, надетых на ней ночью. Сейчас же платье обтягивало её хрупкую талию, открывая взору тонкую шею, изящные ключицы и округлившуюся грудь. Ему хотелось вырвать её из рук этого наглого юнца и улететь с ней на край света, где никто их не нашел бы. Раньше Рейнира с радостью согласилась бы на это. Но эта новая Рейнира не собиралась с радостью бросаться в объятья дяди.       Известие о помолвке с Лейнором и грядущей свадьбе ощущалось как ушат ледяной воды, вылитой за шиворот. Он не верил в то, что после прошедшей ночи, Рейнира так быстро нашла ему замену. Он помнил её взгляд. Помнил её беспокойные губы, тянущиеся к нему за новым поцелуем. Помнил её тонкие пальцы, с жадностью сжимающие его волосы. Помнил влагу между её нежных бедер, когда он касался её. Нет, все эти разговоры о свадьбе с Лейнором были игрой! Блефом! Что может ей дать этот желторотый птенец, чего не может дать он?       «Флот и богатства Веларионов и трех драконов, один из которых принадлежал самой Висенье Таргариен. Все то, чего не сможешь дать ты. Для будущей королевы достоинства брака с Лейнором неоспоримы», — шепчет в голове тихий голос здравого смысла.       Деймон легко бы отмахнулся от этих глупостей, если бы ему не пришлось столкнуться с осуждением и насмешкой Рейниры. Сначала она отказалась говорить с ним наедине, заявив, что он может высказать все при Лейноре. А затем она бросает в него обвинения, скрытые за вежливыми словами. Деймон удивляется тому, насколько острыми могут быть слова Рейниры, и как больно они могут ранить. Что-то неуловимо изменилось в его маленькой принцессе.       «Возможно, прошлая ночь породила нового дракона», — возникает и тут же пропадает мысль в голове Деймона.       Рейнира заявляет о том, что устала и, попрощавшись с ним, уходит под руку с Лейнором. Деймон и не вспомнит, сколько он простоял у чардрева, пытаясь понять, что же он наделал. Пришел в себя он только в своих покоях, в которых его уже ожидал гость. Визерис стоял у окна, глядя на него с непонятной жалостью во взгляде. Кровь Деймона закипает от этого взгляда. — Стареешь, брат. Я думал, ты устроишь мне выволочку с первыми лучами солнца. — Деймон горько усмехается. — В делах, касающихся моего наказания, ты и твой ублюдочный Десница всегда был скоры на расправу. Что изменилось в этот раз? — Всё изменилось, братишка.       Деймон изумленно переводит взгляд со стены на брата. Визерис подходит к нему и молча обнимает. Деймон замирает, не понимая, что происходит. — Когда Отто пришел ко мне глубокой ночью и рассказал о том, что ты сделал с Рейнирой, я был в шаге от того, чтобы найти тебя и самолично отрубить тебе голову, — бормочет Визерис ему в плечо. — Уверен, Отто описался бы от счастья, сделай ты это, — не может удержаться от комментария Деймон. — Думаю, ты прав, — соглашается с братом король.       Деймон отстраняется от брата на расстоянии вытянутой руки. Он внимательно разглядывает Визериса, будто ища в нём что-то. — Ты только что согласился с уничижительным комментарием в сторону своего дражайшего Отто? — Деймон подозрительно сужает глаза, глядя на Визериса. — Ты точно мой брат? — Прекрати паясничать, — отмахивается Визерис. — О да, ты точно мой брат. Как жаль, что твое столь привлекательное помутнение рассудка было таким кратковременным.       Деймон не может перестать изливать из себя сарказм, несмотря на то, что ему не хотелось огорчать брата. Его удивило и даже немного напугало поведение Визериса, который не набросился на него с обвинениями, а просто обнял, как не делал этого очень давно. Сарказм и насмешки всегда были броней Деймона перед чем-то новым и пугающим. Вот и сейчас он чувствовал, как сжимается его сердце, глядя на потухшее лицо Визериса. — Прости, — тихо выдыхает он, не в силах вынести разочарования в глазах брата.       Он подходит к столику у кровати и щедрой рукой наполняет свой кубок вином. Деймон залпом заливает в себя его содержимое, не беспокоясь о том, что почти половина кубка пролилась на его белую рубашку. Визерис молча подходит к нему и тоже наполняет свой кубок. Визерис более сдержан, поэтому его королевские одежды остаются чистыми. — Помнишь, как мы напились первый раз? — внезапно спрашивает Визерис, глядя на красную жидкость. — Еще бы такое забыть.       Деймон невольно улыбается, предавшись воспоминаниям. — Мы пробрались в винный погреб, стащили бочку арборского золотого и напились вместе с конюхами и оруженосцами, — вспоминает Визерис. — А следующим утром заблевали все коридоры Красного Замка к великому неудовольствию бабушки Алисанны, — смеется Деймон. — Помнишь, как мы надеялись на то, что наказание для нас выберет отец? — Да, потому что отец никогда не мог быть достаточно строг к нам. — Особенно к тебе, — Визерис шутливо пихает его в бок локтем, — ты всегда напоминал ему нашу матушку. — Да… — выдыхает Деймон.       Братья замолкают на некоторое время. — Сколько ты не мог нормально сидеть после порки, которую устроила бабушка Алисанна? — Прерывает молчание Деймон. — Дней пять точно. — Отвечает Визерис. — Знал бы простой люд, какой тяжелой могла быть рука бабушки. Уж точно не стал бы называть её Доброй королевой Алисанной. — Скорее уж Алисанна Беспощадная, — поддакивает Деймон. — Или Алисанна Железная Рука, — усмехается Визерис.       Братья заливаются смехом. Деймон не понимал, что происходит, но он жадно впитывал каждое мгновение близости с братом. Как бы он этого не отрицал, но он безумно скучал по Визерису. Какую бы мерзкую ложь Отто не вливал в уши короля, Деймон был верен своему брату и королю. Потому что он любил его. Потому что он напоминал ему их отца. Принцесса Алисса была дикой и своенравной, бесстрашной и неудержимой. Только такая женщина могла спустя всего несколько дней после родов взобраться на своего дракона с младенцем, привязанным к груди, и часами парить в небесах. И отец, и дед с бабкой не уставали говорить Деймону о том, что он был похож на свою мать. А Визерис был похож на принца Бейлона. Не любовью к воинскому искусству или полетам на драконе. Он был похож на отца в своей безграничной доброте и вере в то, что большинство людей в мире — хорошие. Даже то, что он всю жизнь провел в гадюшнике под названием Красный Замок, не повлияло на его веру в людей. Иначе как объяснить то, что его Десницей, его правой рукой оказался такой ублюдок как Отто Хайтауэр?       Но, видимо, что-то изменилось в его брате. Будь это прежний Визерис, Деймон уже был бы в очередном изгнании, в которое его отправил бы Хайтауэр устами его брата. А сейчас Визерис смеялся вместе с ним вместо того, чтобы сыпать обвинениями и угрозами. — Мы долго говорили с Рейнирой этим утром, — Визерис становится серьезным, оставляя недопитое вино на столике. — О чём? — Спрашивает Деймон. — О многом. О её матери, о её нерожденных и мертвых братьях и сёстрах. О моем браке с Алисентой и моих младших детях. Но больше всего мы говорили о тебе. — Обо мне? — Да, о тебе. — Визерис сжимает плечо Деймона, глядя на него так, будто он видел его в первый раз. — Мы скучали по тебе, брат. Я знаю, что поступал мелочно и глупо, не помогая тебе и лорду Корлису в войне на Ступенях. Я был упрям, думая, что без поддержки ты бросишь эту глупую затею и вернешься домой. Но я снова недооценил тебя, Деймон. Когда ты вручил мне корону Короля Ступеней и Узкого моря, моё сердце было наполнено гордостью. Но больше всего — радостью от того, что мой брат вернулся домой. — Ты ведь сам отослал меня, — тоном обиженного ребёнка произносит Деймон. — И в тот день я впервые порезался о Железный Трон, — признается Визерис. — Только этой ночью я понял, что все твои изгнания, причиной которых был я, были ошибкой. — Если начистоту, то их причиной был твой Десница, а ты лишь послушно исполнял его желания, — хмыкает Деймон. — Пускай так, — вновь удивляет Деймона Визерис, соглашаясь с ним, — я хочу, чтобы все разногласия между нами остались в прошлом. — Но… Как же…       Деймон не может заставить себя спросить о событиях прошлой ночи. Его накрывает запоздалый стыд. — Рейнира мне всё рассказала. Я рад, что ты не опозорил её окончательно. — Я не… — Я знаю, что ты не собирался опозорить её, потому что для тебя плотские утехи — это не позор. Но не для юной девушки. Тем более не для принцессы, Деймон. — Я просто хотел… — Жениться на Рейнире, я знаю, — перебивает его Визерис. — Но почему? — выдыхает Деймон. — Почему я не дал вам пожениться? — Визерис тяжело вздыхает. — Знаешь, раньше, когда моя милая Эймма была жива, а Рейнира не была моей наследницей, я часто думал о том, чтобы поженить вас. Ведь ты привязался к ней с того самого момента, как впервые взял её на руки. — Но почему же? — снова повторяет свой вопрос Деймон. — Потому что Эймма не хотела этого. — Визерис поднимает руку, останавливая Деймона, готового завалить его вопросами. — Она любила тебя, Деймон. Ты был любимым кузеном Эйммы. Она всегда говорила, что мечтала иметь столько же смелости, как у тебя, чтобы не обращать внимания на мнение всех этих овечьих лордов и леди. Она безоговорочно доверяла тебе даже тогда, когда я сомневался в твоем здравомыслии. Но она знала тебя, Деймон. И она знала нашу дочь. В Рейнире кипит тот же огонь, что течет в твоих жилах вместо крови, Деймон. Будь вы вместе, однажды вы сожгли бы друг друга дотла, а вместе с этим и всё королевство. Эймма не хотела этого ни для тебя, ни для Рейниры. Ты ведь и сам не хотел бы причинить ей вред. — Никогда. Я бы никогда не сделал Рейнире больно. Мы ведь семья, — тихо произносит Деймон. — Я тоже твоя семья, Деймон. Однако, ты причинял мне боль столько раз, что уже и не сосчитать, — с грустью в глазах отвечает Визерис. — Я делал это не со зла, — оправдывается Деймон, чувствуя себя ребёнком, которого ругает родитель. — Я знаю. Это твоя природа. Пламя, что горит в тебе так ярко, что порой слепит глаза. Я знаю, что ты делал это не во вред. Рейнира такая же. — Печальная улыбка скользит по губам Визериса. — Я не переставал удивляться тому, как у меня и кроткой Эйммы мог родиться такой ребёнок. Рейнис часто шутила, что она должна была быть твоей дочерью, а не моей.       Деймон молчит, обдумывая слова брата. Этот разговор дал ему много пищи для размышлений. — Я не собираюсь тебя прогонять, брат. Видят Боги, мне тебя не хватало. Мне нужен в этом дворце хотя бы один человек, кроме Рейниры, которому я могу довериться без остатка. Ты никогда не предавал меня, Деймон. И даже события прошедшей ночи не смогли заставить меня отказаться от тебя. Не отказывайся от нас и ты, — просит Визерис, глядя на него своими добрыми глазами. — Я никогда от вас не откажусь! — Восклицает Деймон, порывисто обнимая брата.       Визерис похлопывает его по спине, удивляясь внезапному порыву брата. — Тогда останься с нами, брат. — Вновь просит Визерис, отстраняясь от Деймона. — Поддержи Рейниру. Одержи победу на предстоящем турнире в честь её свадьбы с Лейнором и коронуй её Королевой любви и красоты. Помоги мне восстановить связь с кузиной Рейнис, которую я обидел много лет назад. Будь рядом со мной, когда мы будем восстанавливать величие Таргариенов. Будь рядом со мной, когда я буду приветствовать своих будущих внуков, которых Рейнира приведет в этот мир. Стань силой, которая поможет Рейнире удержать трон, когда меня не станет. — Не говори так. До твоей смерти еще ох как далеко! — возмущается Деймон. — Но я не вечен, Деймон. Однажды, придет и моё время. И Рейнире придется встретится с миром, который не захочет принимать женщину на Железном Троне. И тогда ты и Лейнор должны будете сделать всё, чтобы защитить мою дочь и её детей. Пообещай мне, Деймон! — Визерис сжимает плечо брата, буравя его тяжелым взглядом. — Я обещаю, — дает слово Деймон. — Но только в том случае, если ты пообещаешь дожить до седин, пережить нашего деда Джейхейриса и стать дедом и прадедом для многочисленных внуков и правнуков. — Я постараюсь, — улыбается Визерис. — Спасибо, брат. — Шепчет Деймон, не доверяя своему голосу. — Спасибо, что не отказался от меня. — Больше никогда, младший брат.       Визерис с легким сердцем выходит из его покоев, оставляя Деймона наедине с его мыслями. Похоже, прошлая ночь изменила не только Рейниру.