Пламя и шторм

      Алисента стояла у входа в богорощу, не решаясь нарушить покой Рейниры. Было раннее утро, знатные лорды и леди еще нежились в своих постелях, и только слуги сновали по коридорам замка. Алисента хотела поговорить с принцессой без лишних свидетелей.       Рейнира сидела у корней чардрева и что-то вышивала. Алисента была удивлена, ведь Рейнира никогда не выказывала любви к шитью, предпочитая урокам септы полеты на драконе. Но она должна была поговорить с Рейнирой.       «Твоя драгоценная подруга была опорочена Деймоном в грязном борделе, как какая-то низкородная шлюха! Как ты теперь защитишь её? Неужели ты не понимаешь, что она такая же, как её любимый дядя Деймон? Порочная, злобная тварь, попирающая законы Семерых!»       Слова отца отдаются эхом в голове. Но Алисента смотрит на Рейниру и совсем не видит в ней то чудовище, которое описывал ей отец. Напротив, сейчас она выглядела как никогда невинно. Платье такого же голубого цвета как герб Арренов до боли напомнило Алисенте платья покойной королевы. Застарелое чувство вины снова затапливает юную королеву. Даже волосы Рейниры, заплетенные в сложную прическу из кос, собранных в высокий пучок, напоминали Эймму Аррен. Алисента хочет развернуться и уйти. Ей и без того было тяжело ходить с её огромным животом. Но узнать правду от самой Рейниры ей хотелось больше. Поэтому она тяжелой поступью направляется к принцессе.       Рейнира отрывается от шитья, завидев её. — Моя королева. — Принцесса присаживается в реверансе, удивляя Алисенту. — Чем обязана?       Алисента чувствует, как слезы обиды застилают её глаза. Она ненавидела в себе это — свою способность заплакать в считанные мгновения. Девушка делает глубокий вдох, отгоняя слезы. — Мейстер сказал мне больше ходить, чтобы роды были легче. Эймонд хорошенько измучил меня в прошлый раз, не хочу повторения. — Алисента бросает взгляд на покрывало под Рейнирой. — Я могу стеснить тебя?       Рейнира кивает и убирает свою вышивку, освобождая место для неё. Алисента видит на лазурной ткани очертания дракона, сокола и морского конька. Рейнира замечает её взгляд. — Хотела сделать вышивку для одеяла. Знаю, выглядит отвратительно, — пожимает она плечами. — Нет, это не так ужасно. Особенно учитывая то, как часто ты сбегала от септы во время уроков вышивания. — Невольно улыбается Алисента. — И здесь можно кое-что подправить.       Она вопросительно протягивает руку к вышивке, глядя на Рейниру. Та снова кивает ей. Они обе садятся на покрывало. Алисента тяжело кряхтит, пытаясь поудобнее устроиться. Она берет в руки вышивку Рейниры и с удивлением отмечает, что она была не так плоха. Если бы принцесса была более терпеливой и усидчивой, то и исправлять ничего не пришлось бы. Некоторое время они сидят в полной тишине, нарушаемой лишь щебетанием птиц в ветвях чардрева. Алисента и не хочет нарушать этот хрупкий мир своими вопросами. Поэтому она сосредотачивается на вышивке, исправляя ошибки Рейниры. — Это вышивка для вашего с Лейнором будущего ребёнка? — Срывается с её уст вопрос.       Не просто так ведь Рейнира вышивала гербы своих отца и матери и родителей Лейнора. Рейнира растерянно смотрит на Алисенту, а затем отводит взгляд. — Не знаю. Наверное, да. Как бы я не избегала этого, мне нужно будет родить наследников. Теперь не только для Железного трона, но и для Дрифтмарка. Уверена, лорд Корлис уже спит и видит, как один его внук правит сушей, а другой — морем. — С мимолетной ухмылкой отвечает Рейнира.       Между ними снова воцаряется тишина. Алисента все меньше и меньше хочет начинать неприятный разговор. Но слова отца не давали ей покоя. Рейнира опережает её. — Ты ведь не за бессмысленными разговорами пришла ко мне, да? — Алисента с трудом выдерживает пристальный взгляд подруги. — Что тебе рассказал обо мне твой отец? — Что Деймон взял тебя в борделе как последнюю шлюху, опорочив твое имя и честь дома Таргариен, — честно и прямо отвечает Алисента. — Впервые слышу от тебя такие грязные слова, — ухмыляется Рейнира. — А тебя что больше смущает в этой истории? То, что я была лишена невинности в доме удовольствий, или то, что это сделал со мной мой родной дядя? — Так это правда? — Выдыхает Алисента. — Мы говорим только о том, что тебе рассказал твой отец, — поправляет её Рейнира. — Так что для тебя хуже, моя королева? Предполагаемое отсутствие моей невинности или тот факт, что мое девичество могло быть отдано Деймону? — И то, и другое. — Шепчет королева, сжимая в руках ткань. — Но дядя и племянница… Это ужасно!       Уроки матери и септы о порочности таких связей были крепко вбиты в её голову. И сама только мысль о том, что Рейнира и Деймон могли быть вместе, вызывала у Алисенты дрожь. — То есть тот факт, что я и Деймон могли провести ночь вместе, вызывает у тебя отвращение? Может, многочисленные беременности и роды немного повредили твой рассудок, Алисента, но я тебе хочу кое-что напомнить. — Голос Рейниры становится ледяным. — Ты замужем за человеком, родители которого были родными братом и сестрой. А они в свою очередь тоже были детьми родных брата и сестры. А король Джейхейрис и королева Алисанна были внуками Эйгона и Рейнис, которые тоже были братом и сестрой. Когда ты выходила замуж за моего отца, история Таргариенов вылетела из твоей головы?       Алисента молчит, зная, что ей нечего возразить Рейнире. Она ведь и правда не задумывалась о том, что почти все Таргариены были продуктом кровосмесительных связей. Вера в Семерых не раз поднимала бунты и восстания из-за того, что законы Семерых так явно попирались королевским домом. Но Таргариены продолжали править королевством, несмотря на возражения и обвинения со стороны знати и простого народа.       «Какое дело дракону до блеяния овец?»       Алисента вспоминает слова Деймона, который плевал на мнение окружающих по поводу его поступков и поведения. А еще она вспоминает то, как на королевской охоте её собственный отец предлагал помолвить Эйгона и Рейниру. И всего несколько дней назад отец раздумывал над тем, чтобы в будущем поженить Эйгона и Хелейну, чтобы они дали королевскому дому чистокровных наследников-Таргариенов. Осознание наваливается на Алисенту как снежный ком. Низ живота отзывается тупой болью. — Я не должна оправдываться перед тобой, — продолжает Рейнира, приняв её гримасу боли за отвращение, — но я успокою твою праведную душу в честь памяти о нашей дружбе. Да, я была в борделе с Деймоном. Но он не лишал меня девичества. И за Лейнора выхожу не для того, чтобы скрыть отсутствие невинности, а для того, чтобы выполнить свой долг, как наследница престола. Даже то, что я принцесса, не позволит мне убежать от моих обязанностей. Я должна обеспечить Железный трон наследниками и укрепить положение дома Таргариен. Ты можешь спать спокойно, моя королева. Я не настолько ужасный монстр, каким рисует меня твой отец.       Алисента хочет ответить Рейнире, хочет попросить у неё прощения за свои обвинения и за слова отца. Но боль внизу живота становится только сильнее. Она со страхом ощущает знакомую влагу, стекающую по бедрам. Стон боли вырывается сквозь её сжатые зубы. — Алисента? — испуганным голосом спрашивает Рейнира, глядя на то, как на юбках девушки расплывается мокрое пятно. — У меня отошли воды, — шепчет Алисента, крепко хватая Рейниру за руку. — Помоги мне, Рейнира.       Рейнира пугается еще больше, услышав мольбу в голосе бывшей подруги. Она озирается в поисках помощи. — Сир Кристон!       Гвардеец оказывается рядом с ними спустя пару мгновений. — Помогите довести королеву в её покои. У неё начались роды. Сир Аррик! Направляйтесь к мейстеру и оповестите его. И прикажите служанкам принести в покои Алисенты чистой воды и простыней. Быстро!       Алисента сквозь затопившую её боль удивляется тому, как четко и уверенно звучит голос Рейниры, отдающей приказы. Она впивается в руку принцессы и заглядывает в её сиреневые глаза. — Не оставляй меня одну. Не сейчас, — только и просит она, надеясь, что Рейнира не откажет ей. — Не оставлю, — обещает Рейнира, помогая Кристону поудобнее перехватить королеву.       Что было дальше, Алисента помнила как в тумане. Это были привычная суматоха, которая сопровождала каждые её роды. Снующие туда-сюда служанки, горячий пот, текущий с неё ручьем. Указания мейстера, велящего ей тужиться сильнее. Прохладная мокрая ткань, которой Рейнира смачивала её лоб, пытаясь не смотреть на колышущийся под сорочкой живот мачехи.       Алисента не знала, сколько длились эти роды. В реальности её держала только горячая ладонь Рейниры, которую она сжимала слишком сильно, заходясь в очередном крике боли. В её мыслях она мучилась уже дни напролет.       Но вот, наконец, ребенок выскользнул из неё с неприятным влажным звуком. Покои огласил протяжный детский вопль. Измученное тело королевы молило об отдыхе. — Не расслабляйтесь, Ваше Величество. Остался послед, — вырывает её из полудремы строгий голос мейстера.       Она находит в себе силы на последнюю потугу. Почувствовав блаженную пустоту внутри, она проваливается в желанное беспамятство. — У вас родился еще один брат, моя принцесса, — последнее, что она слышит перед тем, как темнота накрывает её с головой.