Пламя и шторм

— Не стоит так волноваться, сир Лейнор. Ведь причины столь деликатного состояния принцессы радостные. Вы снова станете отцом.       Мейстер Герардис хлопает его по плечу и радостно улыбается. Лейнор кивает ему в ответ, растягивая губы в фальшивой улыбке. Он был безумно рад тому, что Рейнира снова была беременна. Он был почти уверен в том, что на этот раз это будет тот самый мальчик, что сидел на Плавниковом троне так, будто был рожден для него. Но беспокойство за жену не желало его покидать. — Вторая беременность так скоро после родов. Разве это не опасно, мейстер? — Спрашивает Лейнор, глядя на мирно спящую в кровати Рейниру. — Прекратите беспокоиться, сир Лейнор. Принцесса уже давно оправилась от первых родов. Ее тело сильное и здоровое, а уж гнев, с которым она переживала схватки… — Мейстер усмехается, вспоминая роды принцессы. — Вам не о чем волноваться.       Их прерывает беспокойный стук в дверь. Лейнор разрешает войти. — Простите, что отвлекаю вас, сир Лейнор. — Маленькая служанка, одна из приближенных Рейниры, присаживается в реверансе. — Мне нужен мейстер Герардис. — Что случилось, Мия? — Спрашивает Лейнор. — Дана, няня принца и принцессы, со вчерашнего дня чувствует себя плохо. Великий мейстер велел ей просто отлежаться и пить побольше теплого вина со специями, но ей не становится лучше. Я подумала, может вы сможете помочь, мейстер. Если, конечно, принцесса и сир Лейнор будут не против, — тихо просит девушка. — Конечно же мы не будем против, Мия. — Лейнор поворачивается к мужчине. — Вы ведь поможете, мейстер? — Конечно, сир Лейнор.       Мейстер собирает свою сумку, которую он всегда носил с собой, проверяя пациентов, и уходит с Мией. Лейнор садится в их с Рейнирой постель, стараясь не потревожить сон возлюбленной. Он скользит взглядом по ее лицу, с удивлением вспоминая, насколько юной была его жена. Сейчас, когда ей не нужно держать лицо перед ненавистной мачехой и двором, она выглядит на свои восемнадцать лет. Ее светлые тонкие брови расслаблены, не хмурясь перед лицом очередного противника, яркие губы чуть приоткрыты, золотистые ресницы отбрасывают тени на ее чуть бледные щеки. Рука Лейнора сама тянется к лицу жены. Он медленно гладит ее щеку, а затем проводит большим пальцем по губам, чувствуя их нежность и мягкость. Ресницы Рейниры дрожат, и спустя мгновение она уже смотрит на него потерянным взглядом. Ее взгляд фокусируется, а ее ладонь накрывает живот. Догадка вспыхивает в голове Лейнора. — Ты знала! — Восклицает он, глядя на тонкую ладонь жены поверх ее платья. — Не первый раз всё же беременна, — усмехается Рейнира, приподнимаясь на локтях. — Симптомы были почти такие же, так что я догадывалась. — И когда ты собиралась мне рассказать? — Шутливо обижается Лейнор, складывая руки на груди. — Когда живот уже на нос полез бы? — А ты бы до этого сам не догадался бы? — Рейнира вскидывает брови в притворном удивлении.       Супруги смеются, глядя друг на друга. Лейнор приближается к лицу Рейниры и нежно целует её, безмолвно благодаря за прекрасную новость. Его руки накрывают ладонь Рейниры на еще плоском животе. Рейнира все еще улыбается, когда Лейнор отстраняется. — Думаю, весь двор уже в курсе новостей, да? — Спрашивает она. — Ну, после истерики, устроенной Алисентой, невозможно было скрывать эту новость, — отвечает Лейнор. — Какой истерики? — Хмурится девушка. — Ну, она возмущалась из-за того, что ты даже в такой важный для принцессы Аллирии день умудрилась оттянуть все внимание на себя, — пожимает плечами Лейнор. — То есть она и правда считает, что я в обморок свалилась специально, чтобы позлить её? — Именно. — Боги, что за невероятная женщина. — Деймон назвал ее чуть по-другому. — Зеленая сука? — Безумная зеленая сука.       Супруги вновь тихо смеются, теперь уже из-за глупости королевы. Стук в дверь отвлекает их друг от друга. Это вновь Мия. — Все в порядке, Мия? Нужно что-то еще? — Спрашивает Лейнор. — Нет-нет, сир Лейнор. — В глазах девушки сверкает странное благоговение, когда она переводит взгляд на Рейниру. — Моя принцесса, кажется, яйцо принцессы Эйммы вот-вот проклюнется.       Лейнор вскакивает с кровати одновременно с Рейнирой. Она почти бежит в сторону детской, приподняв юбку платья так, чтобы она не мешала ей идти. Лейнор идет следом за женой, ощущая радостное предвкушение. Детская встречает их хныканьем Эйммы, беспокойно ворочающейся в колыбели. Эйтан на удивление молчалив, хотя он обычно всегда хныкал с сестрой за компанию, даже если чувствовал себя хорошо. — Иди ко мне, моя маленькая принцесса, — шепчет Рейнира, забирая Эймму из колыбели.       Она подходит к жаровне с яйцом Эйммы, держа дочь в руках так, чтобы она могла видеть свое яйцо. Эймма перестает плакать, глядя своими невозможно голубыми глазами на яйцо. Некоторое время тишину в комнате нарушает лишь треск и звук когтей, царапающих скорлупу изнутри. Лейнор не знал еще случаев, когда яйцо вылуплялось так скоро после того, как было положено в колыбель Таргариену. Эймме и Эйтану было всего полгода, а драконы обычно вылуплялись к тому времени, как их будущие всадники хотя бы могли ходить. Гордость наполняет Лейнора изнутри, когда он понимает, что их с Рейнирой дочь уже показывала себя истинной драконицей.       Эймма вновь начинает хныкать, когда по скорлупе яйца расходятся крупные трещины. Рейнира качает ее, стараясь успокоить, но девочка тянет ручки к яйцу, будто бы желая помочь своему дракону появиться на свет. Рейнира не дает ей этого сделать. Нельзя было помогать дракону освобождаться от скорлупы. Некоторые драконята уставали бороться и умирали внутри яйца без еды и воздуха. Лейнор покрывается потом от ожидания и напряжения, и лишь Эйтан в его руках не дает ему слишком сильно увлечься разглядыванием яйца. Наконец, со странно влажным звуком от яйца отваливается несколько чешуек. В образовавшемся отверстии виднеются еще не окрепшие коготки, которыми детеныш начинает разрывать остатки скорлупы. Теперь дело идет гораздо быстрее. Эймма радостно смеется, наблюдая за тем, как ее дракон вырывает себе свободу. Спустя несколько мгновений, яйцо раскалывается окончательно, разбрызгивая вокруг остатки жидкостей, поддерживавших жизнь дракончику внутри. Лейнор подходит чуть ближе, чтобы рассмотреть детеныша его дочери. Даже если бы он не знал, что это дракон Эйммы, он бы догадался об этом. Чешуя дракона была такого же серебристо-белого оттенка, что и волосы его девочки, а гребень вдоль спины был такого же голубого оттенка, как и глаза маленькой принцессы.       Детеныш фыркает и отряхивается, а затем потягивается, издавая довольное урчание. Эймма восторженно хлопает в ладоши, глядя на своего дракончика. Рейнира приближает дочь к дракону. Зверь сначала настороженно выгибает спину, но затем тянется мордочкой к вытянутой руке Эйммы. Он тыкается носом в ее ладонь и радостно свистит, возбуждённо подпрыгивая на месте. Веселый смех Эйммы вторит этому звуку, смешиваясь в причудливой какофонии счастья и ощущения новой жизни. Лейнор видит мокрые дорожки на щеках Рейниры. Ладонь Эйтана на его собственной щеке заставляет его с удивлением осознать, что и он сам плачет. Лейнор обнимает Рейниру и Эймму, и некоторое время они просто стоят в обнимку, наслаждаясь моментом близости их маленькой семьи. — Совсем как во сне, — шепчет Рейнира. — Что ты имеешь в виду, любовь моя? — Спрашивает Лейнор. — Помнишь сон в первую ночь на корабле? — Когда тебе приснились Эйтан и Эймма? — Да. В нем была эта драконица. — Драконица? Это же еще детеныш, неизвестно, какого он будет пола в будущем. — Я знаю это, Лейнор. У нашей девочки будет своя драконья леди. Но не золотая, а серебряная.       Лейнор улыбается Рейнире, вспоминая прозвище Сиракс. Драконицу принцессы называли Золотой леди за ее изящество и тонкое тело. Еще рано было говорить что-то о детеныше Эйммы, но уже было видно, что тельце дракончика в будущем обещало стать таким же гибким и грациозным, как и тело Сиракс. Дракончик издает жалобный звук, и Эймма начинает плакать. — Детеныш голоден, — произносит Рейнира. — Наш или Эйммы? — Шутит Лейнор.       Рейнира улыбается и идет к кровати, чтобы накормить недовольную Эймму. Лейнор велит служанке принести с кухни лучшего мяса. — Половину мяса поджарьте, а половину принесите сырой. Посмотрим, на что способен этот зверь, — отдает распоряжение Лейнор.       Эйтан на удивление спокойно переносит то, что сегодня все внимание обращено к Эймме, а не к нему. Он даже не плачет, глядя на то, как Рейнира кормит капризничающую сестру, хотя обычно он ревностно относился к кормлению, желая насытиться молоком матери до того, как его место займет Эймма. Лейнор радуется тому, что их сын так хорошо себя ведёт, позволяя им сосредоточиться на таком прекрасном событии, как вылупление нового дракона в доме Таргариен.       «И Веларион. Не забывай, все ваши дети, кроме Эйтана, будут носить твою фамилию», — напоминает ему внутренний голос.       Лейнор соглашается с ним. Эймма была Веларион. И всадницей этого дракона будет женщина из дома Веларион. Вторая всадница после Лейны в их доме, которая будет покорять небеса верхом на драконе. Гордость заполняет Лейнора, когда он смотрит на Эймму, уже успокоившуюся в руках матери.       Когда раздается очередной стук в дверь, Лейнор ожидает служанку с мясом для дракончика. Но вместо этого в покои входит мейстер Герардис. Похоронное выражение на его лице заставляет Лейнора насторожиться. — Что случилось, мейстер? — Опережает его вопрос Рейнира. — Как себя чувствует няня Эйгона и Хелейны? — Спрашивает Лейнор. — У нее простуда? — Боюсь, это не простуда, сир Лейнор. — Мейстер так и остается стоять в дверях, будто бы боясь подойти ближе. — Несчастная женщина уже при смерти. — Что? — Взволнованно произносит Рейнира. — Мия ведь сказала, что вчера ей нездоровилось, и мейстер Меллос сказал, что дня в постели и теплого вина с травами будет достаточно, чтобы выздороветь, — говорит Лейнор. — Что ж, даже великие умы порой ошибаются, сир Лейнор, — мрачно произносит Герардис. — Что с ней? — Рейнира встает с постели и впивается взглядом в мейстера. — Боюсь, это какая-то неизвестная болезнь, моя принцесса. Женщина уже впала в бред и начала сдирать с себя одежду, жалуясь на невозможный жар. «Я горю изнутри, мейстер, будто бы в меня влили кипящий металл». Вот, что она успела мне сказать до того, как сознание оставило её. И такие симптомы не только у нее. Несколько конюхов слегло с такими же жалобами еще позавчера, а мои помощницы доложили еще о нескольких служанках, которые пришли к ним с подобными жалобами. — Что нам нужно сделать? — Спрашивает Лейнор, уже зная ответ. — Это похоже на эпидемию, сир Лейнор. Нужно как можно скорее изолировать короля с королевой, а также всех принцев и принцесс, чтобы они не заразились. Болезнь распространяется с ужасающей скоростью, — отвечает Герардис. — Как думаете, на Драконьем Камень будет достаточно безопасно? — Интересуется Лейнор. — Думаю, да. Драконий Камень — вулканический остров, и горячие ядовитые испарения обычно с успехом уничтожали любую заразу, которую могли привезти с континента на кораблях, — кивает мейстер. — Хорошо. — Лейнор поворачивается к Рейнире, которая все еще пыталась осознать масштаб катастрофы. — Возьми с собой только самых доверенных служанок, Рейнира. Вы с Эйтаном и Эйммой прямо сейчас пойдете к Сиракс и улетите на Драконий Камень. Благо, Лейна в Дрифтмарке, хотя бы за нее беспокоиться не нужно будет. Чуть позже я прилечу на Морском Дыме. Нужно будет минимум два рейса. — Голова Лейнора начинает работать в усиленном режиме, как бывало всегда, когда наступали критические ситуации. — Я возьму с собой Эйгона и Хелейну, нас троих Морской Дым выдержит. Нужно будет попросить матушку, чтобы она взяла с собой на Мелеис Алисенту и маленькую принцессу, потому что она более опытная и сильная. Твоего отца я привезу сам. — А как же ты? — Хмурится Рейнира. — Ты ведь останешься со мной на Драконьем Камне. — Кто-то должен проследить за тем, чтобы в Красном замке не начались беспорядки. Мейстер Герардис направится с тобой и детьми, чтобы следить за вашим здоровьем. — Лейнор поворачивается к Герардису. — Нужно написать в Цитадель. Нам нужны еще мейстеры, чтобы предотвратить распространение болезни за пределы столицы. — А кто проследит за твоим здоровьем? — Гневно произносит Рейнира, пугая Эймму и Эйтана. — Ты правда хочешь сказать, что собираешься остаться один в этом замке, в котором уже свирепствует болезнь? Если ты останешься здесь, то и я останусь. За Эйммой и Эйтаном приглядит Лейна.       Лейнор подходит к Рейнире и обнимает её. Рейнира расслабляется в его руках и кладет голову ему на плечо. Лейнор вдыхает запах ее волос и оставляет короткий поцелуй на ее щеке. Он отстраняется, чтобы посмотреть ей в глаза. — Любовь моя, ты и наши дети — будущее этой страны. Я не настолько важен, чтобы рисковать твоей жизнью, — говорит он, ненавидя себя за ту боль, что мелькнула в глазах возлюбленной после его слов. — Ты — самое важное, что есть в моей жизни. Ты и наши дети, — обиженно шепчет Рейнира, сдерживая слезы. — Ты не только моя жена, помнишь, Рейнира? Ты — наследница Железного трона, будущая правительница Семи Королевств. Я не могу рисковать тобой и детьми. Не сейчас, когда в стране все стало налаживаться благодаря твоим стараниям. Прошу, не упрямься.       Рейнира замолкает. Несколько слезинок срываются с её ресниц. Но она тут же берет себя в руки. Она стирает с лица слезы и забирает из рук Лейнора Эйтана. Лейнор благодарно улыбается жене, которая не стала с ним спорить. Она встает на цыпочки и коротко, но крепко целует его в губы. — Я улечу на Драконий Камень. Я пригляжу за нашими детьми и за своими сестрами и братом. Я буду выполнять все указания мейстера Герардиса, даже если они мне не будут нравится. А ты вернешься ко мне целый и невредимый, когда станет ясно, что ситуация под контролем, ясно тебе?!       Лейнор улыбается ее приказному тону. Он кивает ей. — Как прикажете, Ваше Высочество.       Рейнира кивает, принимая его клятву. Она велит позвать служанок, чтобы те собрали все необходимое для нее и детей. Лейнор направляется к матери, чтобы рассказать о том, что им нужно переправить всю королевскую семью на Драконий Камень. Он старается не думать о плохом, но у него это почти не получается. Опустошенное лицо матери дает ему понять, что та в курсе произошедшего. — Как жестоки боги, не так ли, сынок? В один день они могут нас благословить, а затем наслать такую беду, которая сотрет всю радость от их прошлых благ, — с этими словами Рейнис встречает сына, тяжело вставая из-за стола.       И Лейнор как никогда прежде согласен с матерью.