Связанные судьбой

      Последние времена в королевстве выдались не самыми счастливыми. Война вытягивала силы и ресурсы. Никто не мог подумать, что она может затянуться — Великий Король Северных земель осознавал своё превосходство и потому презирал человеческую расу. Он не ожидал такой ожесточённой обороны жалких людишек. В воздухе то и дело нарастало напряжение. Матиас, второй сын Великого Короля Северных земель, чувствовал всю накопившуюся ярость отца, не нашедшую выхода, но после побега его старшего брата на дальние земли со своим истинным не желал поддерживать Короля. Омега понимал, что их семья никогда не станет прежней. Она разрушилась ещё давно, до смерти папы-омеги. Всё, что было в последний десяток лет, не более чем иллюзия, за которую цеплялся омега. Теперь надлом был не только в семье, но и в государстве. Омега то и дело слышал, как шепчутся слуги. Никто не был рад этой войне, начатой с подачи людей. Великий Король терял свою власть — особенно после того, как отослал первого наследника.       Осколки семьи были тем, что всегда держало омегу, и сейчас, понимая, что он никогда больше не увидит своего хмурого старшего брата Вальтера и что младший брат, который теперь должен занять престол, совершенно не готов к этой ноше, Матиас был совершенно разбит.       Лёгкий стук в дверь заставил омегу дёрнуться и моментально повернуться. Всё же оставалась одна причина, которая не давала ему сорваться окончательно. В комнату вошёл высокий альфа, державший небольшой серебряный поднос в руках. Сзади стояло двое омег, учтиво склонивших головы. Альфа махнул им, давая понять, что их с Матиасом следует оставить наедине. Омега глубоко вдохнул, давая природному запаху альфы полностью окутать его. Это не входило в обязанности сенешаля, но альфа постоянно был рядом с Матиасом. Герберг часто выводил омегу из себя. Вечно холодный и словно ничего не замечающий. Матиас хотел, чтобы на лице Герберга была хоть какая-то эмоция кроме безразличия. Альфа прошёл к небольшому столику подле кровати, оставляя на нём ароматный чай.       Омега всегда знал, что все его мысли были детскими и рано или поздно они должны были разбиться о реальность. В мире не приняты браки между оборотнями из разных сословий. Не важно, кто ниже по статусу — омега или альфа.       Истинные находят друг друга и зачастую совпадают по происхождению. Так было практически всегда, по крайней мере среди знати оборотней. Истории о бедняке и аристократе, которые являются истинными — всего лишь истории. Красивые сказки для бедняков, которые часто продавали на базарах. Всего лишь бульварное чтиво. Поэтому истинного Вальтера так отчаянно не принимал отец. До сих пор Король питал надежды, что всё это подстроено Южным Королевством.       Судьба всегда сводит истинных. Как бы они ни противились этому — природа и духи создадут всё для этого. Такие ситуации, чтобы истинные ненавидели друг друга — редкость. Нелюбовь — одно дело, ненависть — совсем другое. Вот только Матиас уже ненавидел своего истинного. Обида обжигала сердце омеги. Он отчаянно хотел, чтобы его истинным был Герберг, альфа, от которого сердце омеги начинало биться чаще. И самое страшное — Матиас видел, что это взаимно. Видел, как альфа украдкой разглядывает его. Но Матиас знал, что Герберг и пальцем его не тронет. Альфа — сенешаль Его Величества, и никак не ровня сыну Короля.       Противиться истинному — это словно нарушать законы природы. Но Матиас ничего не мог с собой сделать. С ненавистью омега ждал того дня, когда ему должны были предсказать его истинного. Этот день был священен для каждого оборотня из знати, а простолюдины готовы были отдать жизнь за этот ритуал. Однако Матиас млел от радости, когда ритуал вдруг перенесли.       — Матиас? — Столь неформальное обращение. Никто не позволял себе так себя вести со вторым сыном Короля. Только сенешаль так делал. Наедине, пока никто не слышит. Слишком интимно для юного омеги. Матиас, погружённый в свои мысли, поднял голову, но взгляд парня всё так же оставался пустым.       Парню казалось, что он сходит с ума. Каждый день он отделялся от реальности, совершенно не желая туда возвращаться. В какой-то момент омеге показалось, что всё происходящее — наказание. Уголки губ дёрнулись, превращаясь в нервную ухмылку. Он, сын Короля, первый омега Северного Королевства, влюбился в альфу ниже себя по статусу. Матиас всегда с неприязнью относился к таким оборотням. И теперь эта любовь стала для него наказанием.       Горячие пальцы на лбу заставили парня дёрнуться. Наконец во взгляде омеги появилось оживление. Он смотрел в тёмные глаза альфы, пытаясь разглядеть хоть что-то в этой темноте, и чувствовал, как щёки покрывает лёгкий румянец. Матиас тут же прикусил губу, чтобы не издать ни звука. Омеге хотелось тянуться к этому прикосновению, продлить контакт, но уже через секунду альфа убрал свои пальцы.       — Я пришлю к тебе лекаря, — альфа отвернулся, отходя. Матиас с силой подавил в себе желание вытянуть руку и ухватить подол одежд сенешаля.       Омега остался в комнате один. Рука Матиаса накрыла его собственную грудь, и теперь он буквально ощущал, как бешено стучит сердце. Он просто не мог поверить, что эти чувства не взаимны. Не мог признать того, что ему казались все эти взгляды и излишние прикосновения.       — Зачем… Зачем ты всё это делаешь? — омега сжался, словно его тело пронзила ужасная боль. Тонкая фигурка дрожала, хоть парень и пытался сдерживаться. Он никому не мог показать эти чувства. Матиас продолжал убеждать себя, что ему не кажется. Но с каждым днём всё больше и больше терял надежду, зная, какое будущее ему предначертано. Даже если ритуал и вовсе отменить — омега никогда не сможет быть с тем, кого любит. Он — омега — всего лишь политическая пешка.       Через мгновение вновь пустой взгляд тёмных глаз окинул комнату, остановившись на небольшом чайничке на столе. Как только альфа ушёл, Матиас словно перестал чувствовать какие-либо запахи. В комнате не осталось ничего.       Минуты складывалась в часы, а часы в дни. Матиас совершенно не покидал своих покоев, ограждая себя от жизни в замке. Омега лежал на кровати, смотря в окно. Матиас не заметил, как стемнело. Звёздное небо выглядело невероятно тёмным. Матиасу хотелось остаться в этом моменте. Впервые за день ему стало спокойно, а голову оставили какие-либо мысли.       Матиас не услышал, как в дверь постучали. Лекарь, не дождавшись ответа, зашёл в покои. Его взору предстал юноша, задумчиво разглядывающий ночное небо. Его тёмные слегка вьющиеся волосы были растрёпаны — раньше омега себе такого не позволял. Королевский лекарь Арст помнил парнишу ещё совсем маленьким. Вечно неугомонный и весёлый тёмненький мальчишка постоянно носился по замку. Омега обладал не совсем типичным для северян разрезом глаз — данная особенность досталась ему от папы-омеги — умные и большие оленьи глазки никого из взрослых не оставляли равнодушными. Мальчишка с раннего возраста смекнул об этом и часто манипулировал окружающими.       Хитрый темноволосый юноша, прекрасно знающий о своих преимуществах и умеющий пользоваться привилегиями — сейчас ничего не осталось от прежнего Второго принца. Лекарь смотрел на поломанную куклу и даже предположить не мог, что сломило первого омегу королевства.       — Ваша Светлость, — лекарь учтиво поклонился. Омега, который протиснулся в комнату сразу за старым лекарем, тоже поклонился, всё же изредко бросая заинтересованные взгляды на Второго принца. Оно и было понятно — совсем юный помощник никогда ещё не видел принца вживую. Тем более в таком разбитом состоянии. Арст тут же пожалел, что взял преемника с собой — завтра половина замка будет знать о немощности Матиаса.        — Его Сиятельство, герцог Герберг отдал приказ обеспокоиться Вашим самочувствием, — омега даже не повернулся на слова лекаря. Старик выдохнул и вновь склонил голову. Дети Короля стали для лекаря почти родными — опять же из-за их неугомонности в детстве. Матиас вместе со своим младшим братом Эбнером вечно впутывались в странные истории, итогом которых становились разбитые коленки, ссадины или простуда. Именно из-за того, что Матиас был омегой, а Эбнер не претендовал на титул кронпринца, им были простительны такие поступки. Старший сын Его Величества Вальтер жил в большей строгости.       Лекарь приблизился, так что теперь свет только появившейся луны падал на его тёмные волосы с хорошо виднеющимися серебряными проблесками. Не смотря на свой возраст, мужчина выглядел статно, и даже седина добавляла ему не годы, а некий шарм зрелости. Омега мазнул взглядом по лекарю. Когда-то в этих глазах Арст видел дух бунтарства и смелость.       Ладони лекаря чувствовали лёгкое тепло от тела юноши. Древняя магия не ощущала физических недугов. Лекарь нахмурился, понимая причину состояния омеги. Лёгким жестом он отослал приемника за глубокой чашей с холодной водой. Мужчина знал, что это подарит ему пару минут уединения с принцем.       Как только они остались вдвоём, старик тут же заговорил. Омега даже не повернулся на голос. Ласковый тон лекаря никак не действовал на Матиаса, который даже не желал слышать Арста. Оставив попытки хоть как-то разговорить парня, лекарь замолчал, наполняя комнату холодной тишиной. Но неожиданно Матиас сам заговорил:       — Премного уважаемый, не могли бы Вы ответить на мой вопрос? — Арст поморщился и кивнул. Слышать такое обращение от омеги, которого лекарь воспринимал чуть ли не как своего родного ребёнка и знал с самого его детства, было не очень приятно. — Можно ли как-то обмануть духов? — лекарь дёрнулся, догадываясь, о чём его может попросить Матиас. Это считалось греховным делом, которое непременно разгневает природу и высшие силы. Арст немного отстранился, что не скрылось от глаз омеги. Паренёк моментально дёрнулся, хватая мужчину за узкую ладонь. Матиас переплёл их пальцы и с надеждой взглянул в глаза лекаря. Теперь Арст видел тот самый огонёк коварства, какой был у маленького принца, который в очередной раз что-то задумал. Становилось не по себе, словно даже воздух в комнате похолодел. Одно лишь упоминание об этом могло оскорбить духов, не говоря о каких-либо действиях.       Арст понимал, что даже если он сейчас откажет мальчишке, то второй принц найдёт того, кто исполнит его желание. И в этом случае последствия могут быть непредсказуемыми. Держа Матиаса за руку, мужчина чувствовал боль парня. Лекарь не хотел видеть эти безжизненные глаза. Он знал, что всё это будет иметь последствия для него самого и для омеги. Знал, что это грех.       Чаша с водой, принесённая преемником, пришлась кстати. Старик надеялся, что духи простят ему это, что они поймут боль Матиаса. Лекарь решил скрыть истинного омеги. На ритуале никто не сможет узнать о судьбе Второго принца. Но это не отменит предначертанного. Арст решил не говорить Матиасу, но если омеге суждено встретить своего альфу — это произойдёт. Только теперь будет не известно, при каких обстоятельствах.       Матиас, словно напуганный зверёк, с надеждой смотрел на старика, который заговаривал воду. Все его действия казались парню настоящим волшебством. Он знал, что лекари и жнецы обучаются с самого детства и не такому, но видеть это вживую было для парня удивительно. Матиас вспомнил, как папа рассказывал ему об энергиях в телах оборотней. Когда-то давно он даже пытался обучить своего сына чувствовать это. Но не успел. Омега дёрнулся, пытаясь отогнать от себя воспоминания.       Матиас коснулся губами воды, отмечая, что она была горячая. Омега был уверен, что до манипуляций Арста вода была еле тёплой. Горький привкус. Парню казалось, что всё тело противится. Матиаса начинала охватывать непонятная паника. Тело непроизвольно хотело отторгнуть жидкость. Это не поддавалось никакому логическому объяснению. Парень отодвинулся от лекаря, обнимая себя руками. Тело дрожало, хоть омега и пытался это скрыть. Сдержавшись, омега всё же проглотил горькую воду.       Дальше для парня всё было как в тумане. Дрожь продолжала волнами пробегать по коже, заставляя мальчишку сжиматься всё сильнее и сильнее на кровати. Сознание было перевозбуждено, отчего омеге постоянно что-то мерещилось в углах комнаты. Жуткие чёрные тени нависали над парнем, пытаясь прикоснуться к юному телу, которое сейчас изнывало от жара. Матиас метался по кровати, пытаясь унять панику внутри себя. Жуткий комок непонятной энергии скрутил живот парня, медленно поднимаясь выше. Омеге хотелось скулить, сжаться в маленькую точечку, чтобы и вовсе ничего и никогда больше не ощущать. Тяжёлые хрипы наполняли комнату. В какой-то момент омеге показалось, что это и вовсе не его дыхание. Казалось, что это одна из тёмных теней, склонившаяся над ним, обжигала ухо своими хрипами. Сейчас парню как никогда хотелось почувствовать успокаивающие прикосновения Герберга, почувствовать его запах, который окутывал всё его существо и успокаивал. Собственная рука легла на грудь. Ткань ночной рубахи была мокрой, а кожа под ней — невероятно чувствительной и горячей. Матиасу казалось, что этот жар убивал его изнутри. Рука невольно скользнула ниже, проходясь по грубой и мокрой ткани и замирая на животе. Не понимая, что творит, омега задрал рубаху, наконец прикасаясь к потной коже. Всего лишь лёгкое касание — но даже от этого перед глазами появились вспышки. Адская боль, которая медленно перетекала во что-то приятное. Мышцы за секунду стали каменными, отчего тело изогнулось в очередной болезненной судороге. Но рука, словно и вовсе не принадлежала омеге, продолжала выводить какие-то узоры на впалом животике.       Матиас стонал в голос, но больше от боли, чем от удовольствия. Слёзы жгли кожу. Омега хотел отключиться, чтобы больше не испытывать это напряжение, но сознание никак не покидало его. В какой-то момент Матиас невольно вцепился появившимися небольшими клычками во что-то мягкое и тёплое. Солоновато-металлический привкус отрезвил мальчишку. Но не надолго. Прокушенная ладонь не болела, как будто была чужой. Матиас продолжил сжимать зубы сильнее, закрывая глаза. Теперь вокруг была лишь темнота. Она давила со всех сторон и обжигала, не давая омеге отключиться.       Матиас хотел отвлечься от боли и паники, которые с каждой секундой всё больше завладевали телом. Собрав последние силы, парень представил перед собой Герберга. Альфа, как обычно, не смотрел на него, безразлично чем-то занимаясь. Его тёмные длинные волосы спадали на лицо, делая альфу по-домашнему уютным. В жизни Матиас ни разу не видел его таким. Бледноватые тонкие губы манили. Омега сильнее сжал зубами ладонь, прогибаясь. Вторая рука опускалась ниже, царапая кожу. Первое же прикосновение заставило зарычать. Всё ощущалось намного ярче. Быстрые движения рукой. С каждой секундой тело наполнялось лёгкостью, а боль отступала.       — Матиас? — омега заскулил, кончая. Мышцы вмиг расслабились, тело стало совершенно безвольным. Тишина звенела, хоть омега был уверен, что пару мгновений назад он услышал своё имя. Страх и стыд быстро приводили в себя. Испуганно парень оглядывал пустую комнату. Он был один. Усталость наконец-то охватила омегу, забирая его сознание в такую благостную темноту.