Все будет... часть 3. Жизнь продолжается.

*** Оставив бесплодные попытки в течение двух дней дозвониться до Димы и устав от воплей Никитина, что дверь Дима тоже не открывает, Куприн, прихватив ключи от Диминой квартиры, оставшиеся у него со времени их романа, поехал к нему домой. В квартире стояла гробовая тишина. В комнате, из-за опущенных штор, царил полумрак, Дима лежал на мягком диване, свернувшись клубком и отгородившись от всего мира накинутым на голову пледом. Тихо подойдя к дивану и осторожно тронув парня за плечо, Куприн мягко спросил: -Димочка, что с тобой? Утром сбежал, на звонки не отвечаешь. Давай вставай, поехали с нами на каток. -Нет, Игорь, не могу, — еле слышно пробормотал Дима, — мне стыдно. Как я теперь людям в глаза буду смотреть. -Это Влад, что ли, люди? — Игорь усмехнулся. -Мне и перед тобой стыдно. И перед Митькой. Напился. Танцевал стриптиз. -Ну, мне ты ничего нового не показал, а Митька и пострашнее вещи видел, — засмеялся Куприн. -А что? Мне понравилось. Жалко Никитин все испортил, прервал на самом интересном. Дима приподнял голову и, увидев на пороге комнаты улыбающегося мальчишку, со стоном упал обратно. -Господи, и ты здесь. -А где ему еще быть? Ходит за мной, как привязанный, — продолжал веселиться Игорь. Митька, подойдя к дивану, нарочито сердито пихнул его в бок и повернулся к Диме. -Ну, ты чего? Тоже мне стриптиз. Ты даже джинсы не успел снять, не говоря уж о трусах. Дима застонав, уткнулся носом в подушку. -Или ты так грузишься из-за того, что переспал с Владом? — не унимался мальчишка. -Что?! — Дима резко поднял голову и потрясенно уставился на Митьку. — Ты... ты откуда знаешь? -Тоже мне — тайна мадридского двора, — пробормотал Митька, косясь на осуждающе смотрящего на него Куприна. — Вы так стонали ночью, что весь поселок наверно слы... Ай! — Митька потер отдавленную Куприным ногу и сердито посмотрел на него. — Что я такого сказал?! -Бля, — Дима спрятал голову под подушку. -Все, хватит, — начал злиться Игорь. — Что ты ноешь, как пятнадцатилетняя девственница? Ну, перепихнулись по-пьяни, подумаешь, — и окончательно теряя терпение, пробормотав себе под нос "Может успокоитесь теперь", рыкнул. — Вставай, поехали. *** День был морозный, но солнечный, со стороны открытого катка слышалась веселая музыка, на стоянке, привалившись к своему Hummer-у, курил Никитин. Увидев прибывших друзей, он отбросил сигарету и решительно направился в их сторону. Поприветствовав всех крепким рукопожатием, Влад, с непривычным для себя волнением, пытался поймать ускользающий Димин взгляд. День прошел просто замечательно. Как будто сговорившись, все делали вид, что накануне ничего не произошло — не было ни вечера в клубе, ни стриптиза, ни последующей за этим ночи. Они много катались и много смеялись, Влад с Димой устроили соревнования на скорость, кто первым придет к финишу. А Митька весь день баловался, вис на Куприне и все пытался завалить его в сугроб или на лед и когда ему это удавалось, сам падал на него и с криками "Я победил!", чмокал в губы. А Куприн смеялся от души и веселился, как мальчишка. Потом, устав и проголодавшись, они отправились в близлежащее кафе — отогреваться. Заказав пиццу, горячий кофе и пирожные, все с наслаждением отдыхали, утоляя голод и, лениво развалившись в креслах, расслаблялись, чувствуя блаженную усталость во всем теле. И только неугомонный Митька все никак не мог успокоиться — он вертелся, шутил, мазал Игорю нос и щеки кремом и затем, смеясь, слизывал его. Дима с улыбкой смотрел на дурачества этой парочки и радовался их счастью. Никогда раньше Игорь не смеялся так много. Да что там, его скупую улыбку и то можно было видеть не чаще, чем солнечный лучик в пасмурный день. А теперь он все время весело подкалывал Митьку, одновременно, как будто обнимая теплым взглядом, да и тот не оставался в долгу, придумывая различные проказы и развлечения, иногда, мило капризничая, потом ластясь к своему любовнику и каждый раз, как будто случайно, старался дотронуться до Куприна, словно проверяя — не сон ли это, не растает ли мужчина, как фантом и всегда получал в ответ успокаивающую, теплую улыбку. Из задумчивости Диму вывели слова Влада, что он подвезет Димочку, потому что ему все равно по пути, а Куприну для этого придется делать большой крюк. Дима испуганно вздрогнул. -Не надо, я сам. -Что ты сам? — удивился Игорь. -Сам доеду. Ни за какие блага мира Диме не хотелось остаться сейчас с Никитиным наедине. -На чем? На троллейбусе? Уже темно и холодно. -Возьму такси. -Димочка, это просто ребячество, — потихоньку начал раздражаться Игорь. — Не глупи. Не хочешь с Владом, тогда мы с Гусеничкой довезем тебя. Митька, прижавшись к боку Куприна, согласно кивнул. -Не надо. Это большой крюк, а вы устали, — Диме было неудобно напрягать друзей, но и ехать с Владом он не хотел. Дима, хоть и не помнил хорошо новогоднюю ночь, но туманные картинки не раз за эти два дня всплывали в памяти смутным ощущением сильных рук, скользящих по его телу и твердых губ, требовательно целующих его, и тело сладко отзывалось на эти образы. И Дима знал, что если останется наедине с Никитиным, то, если тот захочет, Дима уже не сможет ему отказать. Его постоянно тянуло к этому красивому мужчине, но он боялся зарождающегося в его душе чувства любви. Боялся получить в ответ равнодушное или пренебрежительное отношение никогда не заводившего романы Никитина. Дима не хотел становиться легким постельным развлечением, ему хотелось серьезных чувств. -Хватит препираться, садись, — Куприн решительно развернулся в сторону своего автомобиля. -Игорь, не надо! Я... я с Владиславом поеду, — с трудом выговорил Дима. Влад, все это время не сводивший с Димочки напряженного взгляда, облегченно перевел дыхание и хищно улыбнулся. *** До самого Диминого дома в машине висела напряженная тишина. Отвернувшись от внимательно следящего за дорогой Никитина, Дима напряженно смотрел в окно, желая только одного — скорее приехать, покинуть салон, и чтобы Влад ничего не говорил и не напоминал о произошедшем. Как только Hummer притормозил у подъезда, Дима вцепился в ручку, дергая дверь в лихорадочной попытке поскорее открыть ее и, как только дверца поддалась, Дима, чуть не вываливаясь из салона, постарался поскорее оказаться на улице. -Черт! Дима вздрогнул, да так и завис — наполовину в салоне, наполовину на улице. -Мотор закипел! Медленно обернувшись, Дима растерянно посмотрел на расстроенного Никитина. -И ч-что делать? — Диму просто разрывало между желанием плюнуть на все и бежать домой и мыслью, что нельзя бросать Влада наедине с неприятностями. -Водой залить надо. -А я сейчас принесу, — хотел уже сорваться с места Димочка. -Да не надо, чего ты-то будешь туда-сюда бегать, я с тобой поднимусь и возьму. И не успел Дима обернуться, как Влад уже стоял перед ним, вытаскивая его из салона и захлопывая дверцу. -Пойдем быстрее, — со всей силы тянул его к подъезду Никитин. — Главное успеть. Не дав Диме опомниться, Влад протащил его мимо лифта, только бросив на ходу: -Какой этаж? -Ш-шестой. -Понятно. Все так же не выпуская Димину руку, перешагивая через ступеньку, Никитин дотащил его до нужного этажа и, как только запыхавшийся Димочка открыл дверь, втолкнул его в квартиру, прижал к стене и впился поцелуем в приоткрытые губы. Дыхание у Димы окончательно сбилось и, что бы не упасть, он вцепился Никитину в воротник куртки. Весь его мир сузился до ощущения сильного тела, вжимающего его в стену, горячих рук, скользящих по телу и жадных губ, целующих его. Как только губы Никитина спустились Диме на шею, тот, с трудом переведя дыхание, простонал: -Влад, машина... главное успеть... -Мы уже успели, Солнце мое, мы успели, — пробормотал Никитин и, продолжая целовать, снял с Димы куртку и, отбросив ее в сторону, принялся избавлять парня от шарфа, несколько раз обернутого вокруг шеи. -Влад, не надо, — Дима тихо шептал, растворяясь в этих поцелуях и прикосновениях, не в силах сопротивляться им. -Прошлый раз ты говорил совсем по-другому, Солнце мое. -Я был пьян и ничего не помню, значит, ничего не было, — попытался привести "веский" аргумент Дима. Тем временем его руки, живя от хозяина своей, отдельной жизнью, уже пробрались под куртку и джемпер Влада, жадно поглаживая обнаженную, горячую кожу на широкой спине, с наслаждением ощущая под пальцами перекатывающиеся мускулы. -Зато я помню, помню, как ты стонал и прогибался подо мной, и как кончил с громким криком. Тебе подо мной понравилось, Солнце мое. От хриплого шепота Влада, от его горячего дыхания на обнаженной шее, Диму скрутила судорога желания, закручиваясь в паху тугой пружиной и отдаваясь эхом мучительно-сладкой боли в пояснице. Дима уже ничего не осознавал, кроме того, что он хочет этого мужчину, хочет ощутить его руки на своем теле, его язык и губы, хочет раскрыться перед ним и почувствовать его в себе, почувствовать его толчки и хочет двигаться с ним в унисон, не сдерживая крики и стоны. Но губы, противореча мыслям и движениям хозяина, продолжали упрямо шептать: -Не надо, не надо, я не хочу, не хочу... -Димочка, Дима, Солнце моё, я больше не могу, я не выдержу, пожалуйста... Иначе я сейчас просто трахну тебя в коридоре, — отчаянно хрипел Влад, чуть не срываясь на крик. Обхватив ладонями лицо Влада и оторвав его от себя, Дима заглянул в синие глаза, горящие неумолимой страстью и желанием и, как отражение своих мыслей и чувств, увидел в них голод и жажду обладания. Переставая бороться с собой и отдаваясь на волю волн, Дима прикрыл глаза, расслабляясь в сильных руках. Почувствовав изменение Диминого настроения, Влад судорожно вздохнул и тоже расслабился и, теперь уже нежно обнимая Диму, хрипло прошептал ему на ухо: -Где у тебя спальня? -Там, — махнул в сторону спальни Дима, окончательно сдаваясь, ослабевая в объятиях мужчины и прижимаясь к нему всем телом. *** Утром Влада разбудил слабый солнечный лучик, робко заглянувший в окно. С хрустом потянувшись, Влад с наслаждением вспомнил прошлую ночь: как первый порыв страсти сменился нежностью, как они любили и ласкали, изучая тела друг друга. Вспомнил мягкие поцелуи и нежный шепот. И как, утомленные и довольные, они заснули под утро, не размыкая объятий. Блаженно улыбнувшись, Влад приоткрыл глаза — Димы в постели не было. -Блядь! Опять?! Тут из глубин квартиры послышался негромкий шум, и потянуло запахом молотого кофе. У начинающего немного нервничать Влада возникло стойкое чувство дежавю. -Надеюсь, это не Борис, — пробормотал Никитин, натягивая джинсы. Ориентируясь на шум, Влад, тихо ступая, пробрался на кухню и с некоторой опаской заглянул в нее. Дима в одних домашних штанах, сидящих низко на бедрах, босой, с распущенными светло-русыми волосами до лопаток — варил кофе. Подобравшись сзади, Влад обнял со спины - одной рукой поперек груди вверх, другой поперек живота вниз - ткнулся носом в шею. С наслаждением вдохнув слабый аромат осенней листвы, исходящий от кожи, и прошептал хриплым со сна голосом: -Что ты делаешь, Солнце мое? Дима вздрогнул от неожиданности, расплескивая кофе на плиту, потом, придя в себя, расслабился и, откинувшись назад, прижался к груди Влада. -Завтрак готовлю. -И что у нас на завтрак? -Не поверишь — кофе и омлет, — рассмеялся Дима. -Мммм, как заманчиво, я как раз ТАКОЙ голодный, — Никитин, нежно целуя Диму в шею, выразительно потерся пахом о его ягодицы. Потом они завтракали. Дима сидел у Влада на коленях. И попеременно, из одной тарелки, кормил Влада и ел сам. А между делом они все время целовались, шутили и весело смеялись. Дима был счастлив. Его глаза просто светились от радости. Но всему приходит конец — Диме пора было собираться на репетицию, Влад давно должен был быть на работе. Целуя нежно Димочку в коридоре, Влад тихо прошептал ему в губы: -Вечером позвоню, Солнце мое. Вечером Влад так и не позвонил, и на следующий день тоже... *** Дима прождал звонка два дня. На его звонки Влад не отвечал. Обеспокоенный Солнцев бросился звонить Куприну и получил просто ошарашивающий ответ — Никитин улетел в Англию. Пытаясь убедить себя, что у Влада возникло срочное дело, и он не смог предупредить, Дима в глубине души понимал — он обманывает себя — Никитин просто уже наигрался и бросил его. Все сомнения в этом рассеялись, когда через неделю Дима случайно узнал от Милослава, что Никитин уже три дня, как вернулся... Ежеминутно повторяя себе, что Влад ему ничего не обещал, что Дима знал, что из себя представляет Никитин, и, ложась с ним в постель, знал, на что идет и что это не продлится долго. Все равно ничего не помогало, Дима был просто раздавлен. Эту неделю и последующую за ней Дима запомнил с трудом, они прошли для него как во сне, когда однажды вечером со стоянки перед театром его окликнул знакомый голос. Из припаркованного Hummer-а вышел Никитин и, опустив голову, подошел к застывшему на месте Диме. -Я подвезу. -Не надо. -Димочка, прости. -Влад, перестань, мы не дети. Я все понял. Я очень понятливый, мне не надо объяснять дважды. -Дима, я не могу без тебя. Ты как наркотик, чем больше я пробую, тем больше зависимость. -Обратись к наркологу, — Дима был холоден и неумолим. — От меня больше не жди дозы. Я тебе не игрушка, чтобы можно было вспоминать, когда захотелось поиграть. Обойдя мужчину по большой дуге, Дима решительно пошел дальше, гордо расправив плечи и засунув руки в карманы куртки, и единственное, чему он был сейчас рад, что Влад остался стоять на тротуаре и не пошел за ним, и что он не может видеть закушенных в судороге сдерживаемых рыданий губ и Диминых слез.