Все будет... часть 3. Жизнь продолжается.

*** Две недели назад. Всю дорогу, пока Влад ехал от Диминого дома до своего офиса, его не покидало хорошее настроение. Он широко улыбался, радостно жмурился на январское солнышко и, даже поймал себя на том, что подпевает какой-то певичке, чей задорный голосок звучал из радиоприемника. С наслаждением вспоминая прошедшую ночь и строя планы на вечер, прикидывая, куда бы им сходить с Димой, Никитин, весело насвистывая, зашел в приемную и, жизнерадостно поздоровавшись с секретаршей, открыл дверь в свой кабинет. -Здравствуйте, Владислав Николаевич, — расплылась та в ответной улыбке. — Вы сегодня похожи на влюбленного мальчишку, — девушка хихикнула, кокетливо стрельнув глазами. Никитин, споткнувшись на пороге и, как будто окаменев от этих слов, оторопело посмотрел на удивленно застывшую секретаршу. Ничего не сказав, он зашел в кабинет и плотно закрыл за собой дверь... Стоя у раскрытого окна, вдыхая морозный воздух, Никитин задумчиво курил, выдыхая сигаретный дым вместе с молочно-белым облачком пара. У Влада было ощущение, что его неожиданно выдернули из приятного сна, вернув в суровую реальность, он был растерян, не в силах понять, что происходит и как ему жить дальше. Мысли метались словно безумные: "Что это было? Что случилось? Что, черт возьми, с ним творится?! Что он делает?! Это просто безумие какое-то. Чего он хочет добиться от Димы? Что сам может дать ему? Он теряет рядом с Димой голову, сходит с ума. Теряет себя! К чему он стремится? Зачем вязнет в этом болоте? Не пора ли, пока не поздно, прекращать эти отношения? С каждой встречей он привязывается к Димочке все больше и больше, а с момента, как они переспали, все вообще понеслось галопом, покатилось, как ком снега с горы. Если эти отношения разовый трах, то пора уже их прекращать. А если нет?.. Дима не тот человек, он не согласится на свободные отношения, взамен он потребует ВСЕ! Готов ли на это Влад? Привыкнув к разгульному образу жизни и ни к чему не обязывающим отношениям, сможет ли он в свои двадцать девять кардинально изменить себя? И что ждет их дальше?! Партнерство? Совместные завтраки по утрам, тихие семейные ужины и вечерние посиделки вдвоем на диване перед телевизором? Верность друг другу и любовь до гроба? А ему, Никитину, это нужно? Сможет он ТАК жить или "повесится" от скуки на второй же день?! Ведь Влад со своими мимолетными любовниками и любовницами даже на ночь почти никогда не оставался, он не любил присутствия по утрам чужого тела в своей постели. Удовлетворив желание, Влад уходил сам, если встреча происходила на чужой территории или выпроваживал любовников из квартиры, если встреча происходила у него дома. Нет, надо бежать, пока Дима не привык к нему сильно, пока он сам не врос окончательно душой и телом в этого красивого, так стремительно становящегося родным и близким человека... По крайней мере, надо успокоиться. Побыть одному. Вдали от Димочки. Чтобы не чувствовать его присутствие ежеминутно! В конце концов, перепихнуться с кем-нибудь еще, смыть с себя ощущение Димы… Так, пора брать тайм-аут, уехать подальше и перевести дух..." Затушив в пепельнице окурок, Влад решительно закрыл окно. В этот же день, заказав билет на ближайший рейс, Влад улетел в Англию. Но если Никитин думал, что тысячи километров избавят его от мыслей о Диме, от ощущения его присутствия, от желания увидеть его, прикоснуться губами, обнять, то его планам не суждено было сбыться. Почти неделю, прометавшись в гостиничном номере, как раненый зверь в клетке, Никитин понял, что он должен вернуться, иначе и правда сойдет с ума. Но дома, зная, что Дима где-то рядом, в этом же городе, что его можно увидеть, стоит только приехать в театр, Владу стало еще хуже и он, впервые в жизни, запил... Вынырнув из запоя через безумную неделю редкого беспамятства и постоянных, болезненно-ярких видений, с трудом протрезвев и придя в себя, в душе понимая, что Дима не простит его, Влад, с безумной, призрачной надеждой в сердце, поехал к театру с единственным желанием, увидеть Диму хотя бы издалека. Влад испытывал огромное чувство вины — что уехал, не предупредив, вернее трусливо сбежал, что так ни разу за две недели не позвонил, что обидел Диму и тот, наверно, волновался, переживал и, может быть, даже был расстроен. Но, поговорив, услышав спокойный голос, заглянув в холодные зеленые глаза, глядя на эту прямую спину и легкую походку удаляющегося от него парня, Влад понял, что Диме все равно, он не переживает, он уже выкинул Влада из своей жизни и легко идет дальше... И он прав. А Влад... Он сам все испортил, разрушил собственными руками… Вернувшись домой, Никитин впал в апатию. Три дня он просто лежал на диване, тупо пялясь в потолок, вставая лишь иногда, чтобы попить воды или проглотить безвкусный бутерброд. Пока однажды не раздался требовательный звонок в дверь… *** За дверью стоял Куприн. Немного помедлив на пороге, он окинул небритого и помятого Никитина брезгливым взглядом. Молча отодвинул его с дороги. Прошел в гостиную, закуривая на ходу. И по-хозяйски расположился в кресле. -На кого ты стал похож? — голос Куприна был холоден, как и погода за окном. Никитин безразлично пожал плечами. -Могу я узнать, что у вас с Димой происходит? В ответ Влад опять пожал плечами. -Влад, приди в себя! — больше Куприн не мог прятаться за маской холодности. Обеспокоенный состоянием Димочки, он пришел к Никитину с твердым намерением напомнить о своем предупреждении по поводу Димы и обещании, в случае чего, набить Владу морду, но Игорь был просто поражен видом Никитина, его опущенными в бессилии плечам и потухшим синим глазам. -Я не знаю, что происходит, — глухо, будто сам с собой, заговорил Влад. — С первой нашей встречи я постоянно думаю о нем. Сначала мне казалось, что достаточно переспать один раз и я, как всегда, успокоюсь, забуду его. Но все получилось до смешного наоборот, после первого раза, на Новый год, я не переставал думать о нем, я хотел повторения. Думал, это просто, потому что плохо помню как все было, я был как в тумане, не мог поверить в реальность происходящего, видимо слишком долго и сильно его хотел и плюс еще алкоголь. Все-таки мы были изрядно пьяны. Я подумал, надо еще раз переспать, на трезвую голову и ВСЕ, я забуду о нем, вновь буду спать спокойно, не просыпаясь по ночам от желания прикоснуться к нему. Понимаешь, Куприн! Не от желания трахнуть, а хотя бы просто прикоснуться, обнять, прижаться губами, — Никитин поднял, на внимательно слушающего Куприна, совершенно больные глаза. — Потом, после катка... он не зря не хотел ехать, наверно чувствовал, что если останется со мной наедине, я не отпущу его, затащу в постель. Но после этого раза стало только хуже... Теперь я все помнил! И я испугался, испугался зависимости от другого человека, испугался, что теперь кто-то другой имеет надо мной власть. И я просто сбежал... Но было уже поздно... Если раньше я еще мог хоть как-то сдерживаться, то теперь я просто не могу без него жить, не могу дышать... Он как морская вода — чистая и прозрачная, так успокаивающе шумит и сверкает в лучах солнца, но ты знаешь, что пить ее нельзя, но очень хочется хотя бы просто попробовать. Когда жажда сжирает изнутри, думаешь — сделаю только глоток и все, но от него еще больше разгорается жажда, еще и еще, так и пьешь, пока не погибнешь. Я просто отравлен им... Игорь! Я согласен уже на все, на любые его условия, лишь бы он позволил быть рядом, пусть даже он запретит мне прикасаться к нему, пусть... мне нужно хотя бы видеть его... говорить с ним... Не поверишь, со дня нашего знакомства у меня кроме него никого не было. Куприн удивленно и недоверчиво посмотрел на Влада, а потом тихо усмехнулся. -Да, Влад, это уже диагноз, — и мягко добавил. — Тебе не кажется, что ты наконец-то полюбил? -Что? — как будто очнувшись, Никитин удивленно взглянул на довольного Куприна. — Не пори чушь, лучше скажи, что мне делать? -Может, стоит откровенно поговорить с Димой? Знаешь, что-то мне подсказывает, что не так уж он к тебе равнодушен, как пытается показать. Никитин бросил на Куприна недоверчивый взгляд, постепенно загорающийся надеждой. *** После визита Куприна, апатия сменилась жаждой бурной деятельности. Тщательно вымывшись, чувствуя, как вместе с водой в слив утекает обреченность, и возвращается, пусть призрачная и робкая, но все же надежда, тщательно выбрившись, Никитин бросился в театр, чтобы встретиться с Димой. У Димы сейчас должна была быть репетиция, и Влад надеялся, что при большом скоплении народа и, главное, в присутствии Бродкевича, которого Димочка просто боготворил, он не пошлет Влада сразу — далеко и надолго, и Влад успеет объясниться. Забежав в театр, пролетев мимо опешившего охранника, только и успевшего растерянно крикнуть "Здрасть, Владислав Николаевич!", мимо испуганно перекрестившейся ему в спину бабульки-уборщицы, Никитин ворвался в зал, где полным ходом шла репетиция. Не смотря по сторонам, лихорадочно шаря глазами по сцене, Влад выискивал среди танцоров знакомую стройную фигуру со светло-русыми волосами, забранными в высокий хвост. В проходе между рядами дорогу ему преградил Бродкевич. -Влад, что случилось? Ты срываешь нам репетицию! -Мил, отстань, мне нужно поговорить с Димочкой, — Никитин, не глядя на Милослава, продолжал выискивать на сцене Диму и не находил его. -Его здесь нет. -Что? — Влад растерянно посмотрел на Милослава. — Разве у него сегодня нет репетиции? Он что, заболел?! Он дома? -Влад, давай не здесь, — Бродкевич подтолкнул его в сторону выхода и, обернувшись к сцене, прокричал. — Мальчики, перерыв пять минут. Практически вытолкав озадаченного Никитина в фойе, Милослав, пылая праведным гневом, накинулся на него с упреками. -Влад, что ты себе позволяешь? Ты, конечно, хозяин, но я, пока что, художественный руководитель и не позволю срывать репетиции даже тебе. А если тебя это не устраивает, ты можешь уволить меня... -Мил, остановись, — поднял руки Никитин, — ты чего завелся? Я всего лишь хотел поговорить с Димочкой. Где я могу его увидеть? -Не знаю. -Почему? Мил, когда у него репетиция... спектакль? -В этом театре — никогда. -Я... я не понимаю тебя... — Влад окончательно растерялся, чувствуя себя участником какого-то театра абсурда. -Что же тебе не понятно? Димочка уволился два дня назад, — голос мужчины звучал расстроенно. -Почему? — ощущение нереальности происходящего все больше захватывало Никитина. -Он сказал, что не может больше оставаться в этом театре... — Бродкевич осуждающе посмотрел на него. — Влад, из-за тебя, из-за твоих прихотей я потерял одного из моих лучших танцоров. -Блядь, Мил, ты о чем?! — сдерживаясь из последних сил, чтобы не сорваться в истерику, Влад, судорожно вздохнув, прошептал. — Я потерял душу... смысл жизни... себя... Развернувшись, Никитин направился к выходу. -Куда ты сейчас? — злость и обида прошли, оставив в душе Милослава только сочувствие. -Поеду к нему домой. -Помогай тебе Боже, мой мальчик, — прошептал ему вслед Бродкевич. *** В квартире Димы дверь ему открыла красивая стройная брюнетка в полупрозрачном, вызывающе коротком пеньюаре, с незаженной сигаретой в одной руке и зажигалкой в другой. Влад ошарашенно уставился на нее, его мысли заметались в разные стороны, как испуганные птицы в клетке, он лихорадочно пытался припомнить — Дима истинный гей или би? -Вы кто? — в результате получилось грубо. -А Вы кто? — тон девицы был не менее резкий. -Я могу поговорить с Димой? — пересилил себя Влад. -Нет, — девица прикурила, глубоко затянувшись, и, вздернув брови, вызывающе уставилась Никитину в глаза. -Понятно, — Влад развернулся, собираясь уходить. -Ты — Никитин, — резко перейдя на "ты", девица не столько спрашивала, сколько утверждала. -Ну, допустим. -Я сразу догадалась, никогда не видела таких синих глаз. -Мне Дима нужен. -Я поняла... Да ладно, не смотри волком. Вика, — девица протянула узкую ладошку и, видя, что собеседник никак не реагирует, уточнила. — Я хозяйка этой квартиры. Дима у меня ее снимал. -Почему — снимал? — Влад рассеяно пожал твердую ладошку. -Давай выпьем, — не обращая внимания на вопрос, предложила девушка. -Нет, я за рулем. -Ну, тогда чай. -Спасибо, не хочется, — Влад опять развернулся и направился к лифту. -И узнать, где Димочка, тоже не хочется? -Что? — медленно обернувшись, Влад посмотрел на Вику. — Значит, его здесь нет? Девушка покачала головой. -А где он? -Заходи, — девушка решительно открыла дверь. — Топай на кухню. Как я понимаю, с планировкой квартиры ты знаком? В кухне Влад огляделся, вспоминая то единственное утро, Димочку у себя на коленях, его смех, как Димочка кормил его завтраком, поднося вилку то к своим, то к его губам, перемежая еду поцелуями, мягкие губы с привкусом кофе... Прервав эти воспоминания, в кухню, поправляя на ходу длинные волосы, зашла Вика, уже в джинсах и джемпере. И молча загремела посудой, готовя чай. Поставив перед Никитиным чашку с ароматным напитком, присела напротив. -Вот хотела посмотреть в эти синие глаза, про которые говорил Димочка, увидеть искры смеха в них. -Ну что, увидела? — Влад устало посмотрел на нее. -Нет. Нет в них ничего, только красота — холодная и пустая... "И боль, тягучая боль", — хотела добавить, но промолчала, считая Никитина не достойным жалости. Она терпеть не могла таких самоуверенных красавчиков, походя разбивающих сердца, хотя на ее совести то же было немало "жертв". Но, как говорится, в чужом глазу... -Ты знаешь, что с ним было, когда ты его бросил? Хорошо, что я забежала к нему. Никитин поднял на нее испуганный взгляд. -Нет, не льсти себе, вены из-за тебя он не резал. Он изрезал душу, убил в себе что-то светлое и доброе. Он был тогда, как марионетка, кто-то дергает за нитки — он ходит, дышит, живет. Но самой жизни в нем не было. Я его два дня в чувство приводила... Зачем ты вообще полез к нему?! Ты что, не видел, какой он? Серьезный, ранимый. Тебе было мало таких же, как и ты, легких на отношения? Никитин, не поднимая глаз и кусая губы, молча слушал, помешивая чай и задумчиво глядя на образовавшийся маленький водоворот в чашке. -Дурак ты, Влад, — устало вздохнула Вика, — такого парня упустил. Да если бы Димочка был по бабам или я бы была мужиком, вцепилась бы бульдожьей хваткой и не отпустила. -Когда он вернется? -Не знаю, — театрально разведя руки и, пожав плечами, Вика покачала головой. — Для тебя, наверно, никогда. -Я пойду, — Никитин решительно поднялся и, горько усмехнувшись, добавил. — Спасибо за чай. -Ага, давай, топай, — привалившись к стене и закинув ногу на ногу, Вика помахала ему рукой. Но, догнав уже в подъезде, окликнула: -Подожди. Влад, остановился и выжидательно посмотрел на нее. -Не знаю, правильно делаю или нет... В общем, он в аэропорт поехал. Домой улетает. -Что? — Влад был ошарашен. — Как улетает? А когда вернется? -Он не вернется. Сказал, что так будет лучше. Что он не может больше жить в этом городе. -Давно?! Давно он уехал?! -С час, наверно. Может еще и успеешь. Уже не слушая Вику и не дожидаясь лифта, Влад, перепрыгивая через две ступеньки, что есть духу, побежал по лестнице. *** Никитин гнал как сумасшедший. Он торопился. Его не покидало чувство, что если он опоздает, произойдет что-то ужасное - самолет упадет, случится землетрясение, наводнение, катастрофа, небо обрушится на землю, он потеряет смысл жизни... Вот именно! Он просто не сможет жить дальше... Нет, не то что бы, если Дима улетит, он покончит жизнь самоубийством. Нет. Он продолжит жить, дышать, есть, спать, работать, развлекаться, трахаться. Но это уже будет не он, а какой-то другой человек. Копия Никитина. Бездушная оболочка. Потому что у него не будет души. Его душа улетит вместе Димой. И плевать на свободу, независимость от другого человека. Зачем ему независимость? Он сможет с ней разговаривать, любить, целовать, да просто жить, в конце концов? Может, пришла пора? Он перебесился, нагулялся или может, как говорят романтичные барышни, нашел свою половинку? Да какая разница! Сейчас главное успеть, остановить Диму, а там будет видно. Влад твердо знал одно — он должен увидеть Диму и не дать ему улететь. Аэропорт гудел, пассажиры спешили на регистрацию, посадку или расслабленно сидели в креслах, ожидая свой рейс. Кого-то провожали, кого-то встречали — обычная жизнь аэровокзала текла своим чередом, наполняя здание привычной сутолокой и суетой. Влад бежал, расталкивая людей, шаря глазами по очередям возле терминалов, по креслам с пассажирами... Возле прохода к пункту досмотра ему показалось, что мелькнула знакомая светло-русая шевелюра. -Димочка, — в отчаянии крикнул Влад, стараясь перекрыть гул аэровокзала. Русоволосый парень вздрогнул и медленно обернулся, растерянно оглядываясь по сторонам. Облегченно вздохнув, Влад прибавил скорость, не обращая внимания на ругань, летящую ему вслед. -Влад? Что ты тут делаешь? — Дима удивленно, как на привидение, смотрел на приближающегося к нему запыхавшегося Никитина. -Я тебя искал. -Зачем? Влад молчал, тяжело переводя дыхание. -Что тебе от меня нужно, Влад? — Дима выжидательно смотрел на все так же молча стоящего перед ним мужчину, потом устало вздохнув, развернулся и, понурив голову, пошел к пункту досмотра, таща за собой небольшой темно-оранжевый чемоданчик. -Димочка, я люблю тебя! — в отчаянии крикнул вслед ему Никитин и, не обращая внимания на окружающих людей, удивленно или осуждающе оборачивающихся на него, повторил. — Дима, слышишь? Я люблю тебя!!! -Что? — Дима споткнулся и, чувствуя себя как во сне, вернулся, с надеждой заглянув в синие глаза. — Что ты сказал? -Не улетай, — прошептал Влад и неуверенно добавил, — пожалуйста. -Нет, — Дима был неумолим. — Повтори, ЧТО ты сказал. -Люблю тебя... Димочка, оказывается, теперь я не умею без тебя жить, останься со мной, Солнце мое. *** На дворе вовсю бушевала весна. Непредсказуемый март, то под вой ветра закручивал в танце снег, а то радовал веселым звоном капели. И при любой погоде за окном громко гомонили птицы, радуясь наступающей весне и яркому солнцу. Еще не до конца проснувшись, Влад прижал к себе спящего рядом парня. Последнее время это вошло у него в привычку — находясь на грани сна и яви, проверять, не приснилось ли присутствие самого дорогого и любимого человека. И убедившись, что это не сон, что Димочка здесь, под боком, прижавшись к Владу спиной тихо сопит, уткнувшись носом в подушку, спокойно додремывать самому, лениво скользя руками по обнаженному телу любовника, радуясь, что вот он, рядом... и так было вчера, и позавчера... и будет завтра, и впредь... Никитин неторопливо гладил и ласкал стройное тело, водил аккуратно кончиками пальцев по кубикам пресса, грудным мышцам, очерчивал темные кружки сосков, иногда задевая большим пальцем, начинающие затвердевать соски, гладил стройные бедра, стараясь дотянуться как можно дальше вниз по ногам и возвращаясь обратно вверх по тыльной стороне бедра, добрался до подтянутых ягодиц, легко гладя и мягко тиская их, с замиранием сердца соскользнул между упругими половинками, поласкал, время от времени слегка надавливая пальцем на анус, протолкнул руку между чуть раздвинутыми Димиными ногами, помял осторожно яички, потом, перебравшись на подтянутый живот, скользнул по паховым волоскам и слегка сжал ладонью полувозбужденный член. И все это время, не переставая целовать широкие плечи, спину и шею, тихо шептал: -Солнце мое, как я люблю, когда ты такой тепленький, расслабленный, еще не до конца проснувшийся. "Что может быть лучше утром выходного дня потискать и поласкать своего любимого парня", — довольно улыбнувшись, окончательно просыпаясь и уже начиная задыхаться от желания, Никитин прижался сзади своим эрегированным членом, ясно давая понять о своем намерении. Но у Димочки были другие планы — он мечтал выспаться в выходной. Невнятно пробормотав: "Влад, отстань, я спать хочу", — Дима убрал руку Никитина от своего паха и, прикрыв стратегически важный объект подушкой, перевернулся на живот, плотно сжимая ноги, утыкаясь носом в согнутый локоть и закрывая лицо растрепанными волосами. Но не тот человек был Никитин, чтобы так легко сдаться... Откинув одеяло и задохнувшись от открывшегося вида, Влад сполз по Диминому телу вниз, цепочкой поцелуев проследовав вдоль позвоночника, добираясь до поясницы, облизал крестец, потом, сжав ягодицы и раздвигая их, прошептал: -А вот и моя сладкая дырочка, дай я тебя поцелую. -Влад, дурак, прекрати, — тихий смех Димы, приглушенно прозвучавший из-под руки, тут же перешел в протяжный стон. Дима, как ртуть, плавился и растекался от нежных ласк. Все еще не желая просыпаться, он уже был не в силах сопротивляться накатывающему волнами возбуждению. Ощущение горячих рук на теле, нежные поглаживания и легкие щипки лишали воли. А когда влажный, жаркий язык стал вылизывать и ласкать его анус, проталкиваясь внутрь, Дима, не успевший до конца вынырнуть из сна, просто задохнулся от желания, сходя с ума от наслаждения. Протяжно застонав, он попытался приподняться, чтобы встать на колени, но Влад, не давая ему пошевелиться, навалился сверху, проталкиваясь уже смазанным гелем, возбужденным членом в узкий проход, зажал Димины ноги между своих ног и заскользил между плотно сжатых ягодиц, наслаждаясь шелковистостью и жаром расслабленного тела. Влад ласкал любимого изнутри, чувствуя каждой клеточкой, каждой венкой своего каменно-твердого от желания члена, как мышцы любовника сжимают его со всех сторон, не давая головке выскочить, когда он, плавно двигая бедрами, выходил до самого верха, и Влад, застыв в этом положении, чуть помедлив, плавно двигался обратно, стараясь проникнуть как можно глубже, по пути задевая чувствительную точку партнера. Дима тихо стонал, закусив пальцы. Теперь, чтобы усилить удовольствие, ему хотелось прикоснуться к члену. Но Влад, уперев руки по бокам от его тела, не позволял дотронуться до себя. А член, прижатый к подушке, и плотно сжатые ноги не давали всей полноты ощущений для достижения разрядки. И поэтому все его чувства сосредоточились на движениях Влада внутри него. И когда член любовника почти выходил из ануса, Дима замирал и невольно сжимал мышцы, боясь, что он покинет его. Но стоило Владу, помедлив, скользнуть обратно, Дима невольно облегченно вздыхал и опять расслаблялся, растекаясь от удовольствия. Но вот Влад, на миг сбившись с плавного ритма, задвигался быстрее, вбиваясь в него изо всех сил, последний раз дернулся, прижимаясь к упругим ягодицам, в судорогах оргазма сжал коленями Димины ноги, прижимаясь губами к его затылку, громко захрипел и тут же навалился всем телом, расслабляясь. Немного полежав и не дождавшись дальнейшей реакции, Дима недовольно пошевелился. -Ты собираешься дальше действовать? -Не волнуйся, я не буду больше тебе мешать. Спи, Солнце мое, — Никитин поцеловал Диму в шею и сделал вид, что засыпает. -Что?! — голос Димы задрожал от возмущения и неудовлетворенного желания. — Слезь с меня, придурок! Тихо рассмеявшись, Влад перевернул надувшегося Димочку на спину, поцеловал в дрожащие, мгновенно приоткрывшиеся ему навстречу губы, и плавно соскользнул к его паху. Удобно разместившись между широко разведенными ногами, Влад обхватил напряженный член и, немного сжав у основания, с удовольствием облизал. Затем, немного отстранившись, полюбовался, как влажная от слюны головка блестит на солнце, вспыхивая бриллиантовой искрой на самом кончике. -Ммм, как красиво, — замер в восхищении. -Бляяя, садист, ты еще долго будешь любоваться? — еле простонал Дима, судорожно дергая бедрами и пытаясь толкнуться Владу в руку. — Дай мне, наконец, кончить. -Сейчас все будет, Солнце мое, не волнуйся, — Влад хищно улыбнулся и, обхватив губами готовый уже разорваться от возбуждения член, заскользил по нему вниз, полностью заглатывая, одновременно лаская пальцами растянутый анус. Диме хватило пары толчков в расслабленное горло, в сочетании с движениями пальцев внутри него, это мгновенно довело его до пика, и он кончил с громким криком, выплеснувшись Владу в рот фонтанчиком спермы. Они лежали, переплетясь ногами, крепко обнявшись, расслабленные после оргазма. Из начинающего наваливаться сна Димочку выдернул голос Никитина. -Дим, Игорь на каникулы хочет свозить Митьку к морю, в теплые края, чтобы он набрался сил перед экзаменами, и нас зовет. Поедем? -Мммм, почему бы и нет? — Дима поднял голову и взглянул на Влада. — Если, конечно, Милослав меня отпустит. -Куда он денется, пока еще я его работодатель, — притворно обиделся Влад, а в синих глазах плясали смешинки, которые так очаровали Диму при первой их встрече. Не отрывая завороженного взгляда от этих красивых и таких любимых синих глаз, Дима, навалившись на лежащего на спине Влада, зарылся руками в густые волосы, откидывая со лба длинную челку, и провел кончиками пальцев по темным, четко очерченным бровям, любуясь ими. -Владька, мой Владька, — прошептал нежно, целуя брови, осторожно трогая губами черные дуги ресниц, которые в утреннем ярком свете отбрасывали на щеки Влада длинные тени. — Люблю. Никому тебя не отдам. -Да-а, мой грозный Димочка, — Никитин, резко перевернув Диму на спину, навис над ним, вжимая всем своим весом в кровать, склонился к лицу и, задевая сухими губами его губы, жарко прошептал в приоткрытый рот. — Теперь я навеки у тебя в плену, Солнце мое... *** Два месяца совместной жизни - срок, конечно, небольшой. Но по прошествии их Влад был счастлив так же, как и в день, когда смог вернуть Димочку. И теперь он твердо знал, что больше всего на свете, в жизни ему нужны совместные завтраки по утрам, тихие семейные ужины и вечерние посиделки вдвоем на диване перед телевизором...