⠀
— Ох да мой сладкий, я тоже тебя невыносимо люблю!
Эбигейл хмурится и поворачивает голову к своей подруге, которая глупо улыбалась и перебирала тонкими пальчиками ткань на черных джинсах. Брюнетка сталкивается взглядом с зелёными глазами и недовольным лицом Льюис, от чего она еле слышно выдыхает.
— Милый, я перезвоню, хорошо? — она последний раз улыбается телефону и убирает его в карман под давлением прожигающих ее зелёных глаз.
— Рут, ты вообще с катушек слетела с этим мажориком. Вы знакомы два месяца, слишком громкие слова, тебе не кажется?
— Перестань, — отнекивается та, — завидуешь?
— Боже упаси, чему? Что тебя периодически потрахивают, так ещё и платят за это? — она и не скрывала своего смеха над этой ситуацией.
Брюнетка недовольно фыркает и скрещивает руки, резко меняясь в лице.
— Ты захотела встречи, чтобы назвать меня шлюхой?
— Нет-нет, я не это имела в виду. Я просто… блять.
В голове творится неразбериха, будто в мысли кто-то подкинул клубки ниток разного цвета и приказали распутывать их за маленький срок.
— Что случилось? Я знаю тебя не первый год. Что-то с Сэмом? Или зарплату задержали?
— Не совсем, все намного хуже… — она задумывается, как бы рассказать подруге правду так, чтобы не получить бутылкой по голове и нудных наставлений. — Мне звонил Митчелл и я…
— Черта с два, Эби! Можешь даже не продолжать. Он предложил тебе очередное опасное дерьмо и ты, не умеющая отказывать дурочка, конечно же согласилась! Я права?
— Все немного не так… — Льюис делает глоток холодного латте, купленного за пять минут до их остановки на скамейке. — Он сказал, что если я соглашусь, то он станет спонсором и оплатит лечение Сэма…
— Больной ублюдок. Тебе нужно было уходить раньше от туда, чтобы он не успел увидеть в тебе хорошего шпиона. Поступив бы так, как я тебе говорила, ты бы не была в клетке, как сейчас.
— Я знаю Рут, знаю, но тогда это были лишь мелкие дела, слишком лёгкие и мне отваливали неплохие деньги за это.
— И в какую чащобу тебя отправляют? Вновь будешь прикидываться племянницей директора? — брюнетка немного усмехается, вспоминая ее последнее дело.
— В Огайо. И я буду… пациенткой с депрессией.
— Ты что?! — Рут разворачивается корпусом к своей подруге, а та хочет сжаться в своей футболке от ее испепеляющих глаз. — Ты с ума сошла! А если с тобой что-то случится? За тобой тоже должны присматривать!
— Я буду работать с Патриком, — она натягивает глупую, виновную улыбку, дабы сгладить столь неожиданные новости, но смотря на Рут, у которой покраснело лицо и стали слишком видны вены на лбу, поняла, что это не исправит ситуацию.
— Ещё и с Патриком?! С этой сволочью, которая даже не может определиться в своей жизни? — девушка прикрывает глаза и облакачивается спиной о скамейку, принимая первичное положение и мысленно считая до десяти. — Значит так. Тебя послали в психушку, где происходят убийства. Ты больная пациентка, работаешь с Патриком, и взамен получаешь деньги на лечение брата. Звучит хреново. И надолго?
— На полгода.
— Ха, — выплеснула та воздух ехидный смешок, — если тебя не убьют там ещё раньше. А если ты не найдешь убийцу, то что? Зря отпахала?
— В этот раз я остаюсь в беспроигрышном варианте. Мне нужно будет просто пробыть там шесть месяцев, и вне зависимости от того, раскрою я дело или нет, я получу вознаграждение.
— Звучит легко, но это слишком опасно. Ты рискуешь своей жизнью. Уверена, что оно того стоит?
—
Сэм того стоит.
Эбигейл всегда прокручивает этот день в своей голове. День, когда все пошло по другим извилистым путям. Она сидела в своей комнате, смотрела сериал и попутно собиралась на очередную тусовку в «Тайм» пабе. От всего этого дела ее отвлек вызов мамы и она с радостью подняла трубку, тут же начиная рассказывать последние сплетни своей скучной жизни.
«Эби… Сэм…»
Это последнее внятное предложение, что она помнит из услышанного, а сейчас память воспроизводит отрывки лишь словами. «Рак. Кровь. Два года. Деньги.»
И с того несчастного дня началась битва за брата, которая длится второй год. Льюис хотела приехать, обнять Сэма, зацеловать до смерти пухлые щёчки, поддержать его, но в этом не было смысла. Сидеть и ждать, когда смерть настигнет мальчика — было слишком эгоистично, поэтому, было решено начать действовать. Незамедлительно.
Она как раз закончила последнее дело в роли шпиона и сразу перевела заработанные деньги матери, но этого было мало. Полное лечение, которое гарантирует стопроцентное выздоровление было доступно лишь в Израиле, а это огромные расходы. Объявление о том, что нужна финансовая помощь, не вышло за границы Саутволда. Эби пыталась вызвать сожаление и попросить помощи в Лос-Анджелесе, но никто и краем уха не повел. Некоторая часть скидывала деньги на указанный номер карты, но этого не хватало. И тогда она начала бегать по свободным вакансиям, не требующих высшего образования. Места меняла каждый день, иногда устраиваясь на две работы сразу, чтобы денег хватало и ей, и маме, и Сэму.
Эбигейл не понимала, за что их семью настигла такая карма? За что жизнь хочет забрать у них близкого человека? Она также не понимала, почему Сэмми молчал.
Она каждую неделю звонила ему, не подавая виду, что что-то случилось. Говорить десятилетнему ребенку о том, что он скоро умрет, не было хорошей перспективой. Эби интересовалась у Сэма его здоровьем и узнала, что мальчик начал чувствовать себя неважно ещё очень давно, когда впервые потерял сознание в школе. И никому он ничего не сказал. Его накрутили парни постарше, что если он кому-то расскажет — он станет слабаком.
«Они сказали, если я расскажу, то стану тряпкой. Таких никто не замечает, а я хочу, чтобы меня любили.»
Это признание, которое она услышала от брата, было тяжким и невыносимым. Хотелось вернуться домой, найти этих глупых малолеток и отрезать им языки, что посмели так сказать. Злоба сначала была на них, что дали Сэму неправильное направление; затем на себя, что не осталась дома и не защитила его. А затем пришло осознание. Мальчики были чуть старше его, и обвинять их в этом — глупо. Даже будь она рядом, навряд ли бы она увидела изменения в поведении и здоровье своего брата. Если бы вообще ее это волновало.
А затем пришло принятие. Пришлось осознать тот факт, что в этом нет ничьей вины. Это жизнь, решившая подкинуть им за место мелких семейных проблем одну большую.
А сейчас, ей выдался шанс исправить все, что она оставила после своего уезда: помочь Сэму, закрыть долги, уехать из Калифорнии, забыть отвратительные три года работы шпионажа и ещё сверху год в постоянных переживаний о своей семье. И она им воспользуется, вцепится руками и ногами, будет работать до последнего.
— Поэтому ты захотела встретиться, чтобы попрощаться? Ты же все равно вернёшься обратно, зачем это клише?
— Затем, что я больше не вернусь. Я выполню свою часть и уеду обратно домой.
— Навсегда?
— Да.
Между ними повисла тишина. Напряжённая тишина. Эбигейл направила свой взгляд на рядом стоящую доску с объявлениями, смотря сквозь неё, задумываясь, не резкой ли она была? Рут была первая, с кем она познакомилась здесь и пять лет тесной дружбы невозможно было вычеркнуть из жизни. Жизнь в ЛА не была столь красочной, как она думала при переезде, но эта брюнетка скрашивала скучные и напряжённые дни своим присутствием, даже если она говорила про парней. Рут всегда помогала ей по возможности, Льюис действительно ценила и любила ее. А сейчас она поступает так же, как и шесть лет назад — ставит перед фактом, что уедет и больше не вернётся. Когда же ей надоест быть этой жестокой миной, которая взрывается лишь у близких на глазах?
— Тогда, если я последний раз вижу твою рыжую морду, предлагаю напиться в Авроре.
— Читаешь мои мысли, — Льюис поворачивает голову к подруге, замечая на ее лице лёгкую улыбку, отвечая тем же. Им двоим действительно нужно провести остаток времени вместе, а не тратить его на советы и возмущения.
***
Из колонок на большую громкость доносится трек «Policeman». Две красивые девушки смешались с толпой и двигаются в такт, двигая руками, ногами и бедрами. Все остальные люди, находящиеся в этом баре, напросто исчезли с мыслей подруг, они считали себя единственными на танцполе. Выпитые пару коктейлей лишили их трезвого ума и взгляда на то, о чем они говорили пару часов назад. Сейчас это отлегло на второй план, сейчас они наслаждаются компанией друг друга в последний раз. Эбигейл не боялась смешивать напитки, заказывать что-то дорогое, ведь по словам Рут, ее нынешний ухажёр, а по совместительству директор этого заведения, и цента не возьмёт с них. И пока ей дали возможность напиться бесплатно, это непременно это сделает.
Когда стоять среди потной толпы стало тяжко, не то чтобы танцевать, девушки вернулись к своему столику у лестницы на второй этаж. Людей там было поменьше и музыка не так сильно стучит по ушам.
— Эбигейл Льюис, ты оказывается умеешь отрываться, — смеётся Рут и падает на стул, хватая со столика минеральной воды. Обе красные, мокрые и пьяные, но довольные.
— И мне хватит, у меня уже голова болит. Надо попросить кого-то из персонала вызвать такси.
— Я тебя умоляю, Генри уже приехал и ждёт нас на парковке, — брюнетка встаёт и хватает подругу за руку, таща ее за собой, пока та успевает закинуть в рот последние две штучки жареных креветок.
Девушки выходят на улицу, вдыхая свежести, исходящая со стороны Тихого океана. На улице было четыре часа утра, небо только начало светлеть от восходящего солнца. Не будь такой пьяной, Эбигейл бы настояла пройти на пляж, сесть на песок и наблюдать за рассветом, но спать хотелось больше.
Они садятся в ожидающий их «Порш Кайен», и Льюис слышит лёгкий чмок на передних сидениях.
— Привет, — здоровается мужчина, поворачивая голову к ней.
— Привет, — сухо отвечает Эбигейл. Как бы она не любила подругу, но всегда скептически относилась к выбору ее парней. Это были даже не парни, а настоящие «мужики». Противные, волосатые, при деньгах и в два раза старше их. Сколько раз она успокаивала Рут после того, как такой очередной типаж бросал ее, но брюнетка не учится на своих ошибках. Она уже не верит в ее стабильное «да он адекватный», зная наперед, чем закончится эта история.
Генри также был старше их в два раза, но выглядел слишком молодо. Интеллигентный, образованный мужчина при деньгах. Самый сок для Рут, любящая партнёров постарше. А Эбигейл уверена, что у таких мужчин в голове ветер, как и у подруги. Хотя в душе она надеется, что хотя бы Генри не будет таким ублюдком, как все остальные.
Ехали они в полной тишине. Льюис почти засыпала на заднем сидении с открытыми окнами, но вздрагивала при резких поворотах этого таксиста. Эбигейл позволила своему пьяному состоянию покопаться в мыслях, что будет безумно скучать по Рут, и как только ее жизнь обретёт стабильное русло, она обязательно вернётся сюда на пару дней только ради нее.
***
— Я буду скучать… — говорит Рут, крепко обнимая свою подругу, стоя у подъезда.
— И я буду скучать… Будь аккуратна, Рут, не ведись на жмотов.
— Это ты будь аккуратна. Не я же рискую своей жизнью.
Рут была права. По сравнению с Льюис, она находится в более безопасном положении, рискуя остаться лишь с разбитым сердцем. А Эбигейл рискует своей жизнью.
Простояв в таких крепких объятиях ещё несколько минут, подруги все же отстранились друг от друга.
— Иди уже, пока я не начала плакать.
— Только пиши мне, хорошо? — получив согласный кивок от подруги, Рут возвращается в машину, пока Эбигейл провожала взглядом уезжающее авто.
Льюис ещё несколько минут смотрит на полупустую дорогу и делает глубокий вдох воздуха, разворачиваясь и заходя домой.
