Безумие Царя Дешрета

             PovНабу              Ужин в главной пирамиде Ай-Ханум не предвещает беды.              Алый король не впервые устраивает званые вечера. Единственное, что отличается от всех предыдущих подобных мероприятий, так это то, что единственный гость – это я. Из окна виднеются красочные виды Ай-Ханум с его вечно куда-то спешащими жителями в столь красочный вечер. Звёзды вот-вот проявятся на темнеющем небе, а пока розово-оранжевое небо укрывает небосвод, обволакивая в свои цвета белесые облака. Цветение различных цветов в самом соку. На единственном столе стоит ваза с пышным букетом пурпурных падисар. Мои любимые. Это первое творение, которое мне удалось создать в качестве Архонта цветов. Удивляюсь тому, как Дешрет запоминает любые мелочи, связанные со мной.              И мне становится стыдно перед своим другом, особенно осознавая его чувства ко мне.              Я никогда не отличался верностью. Теперь и тем более не смогу ответить взаимностью кому-либо, ибо мой конец предрешён. За то, что отказался участвовать в очередной Войне Архонтов, и выступил в защиту людей Тейвата, Селестия обрекла меня на долгую и мучительную смерть. Начало этому уже положено в моих руках. Телесный цвет на руках потемнел, особенно на пальцах и ногтях, что заостряются день ото дня и приходиться спиливать их остроту дабы никому не навредить. По заражённому участку рук бегут лозы, почти достигнув уровня локтей.              Предпочитаю закрывать следы увядания обильными слоями ткани. Сегодня нарядился в белоснежное платье до самых пят. Только разрезы по бокам юбки и позволяют ходить без стеснения в движении. Руки, в отличие от открытых ног, запрятаны до самых кончиков не только рукавами платья, но и такими же белоснежными перчатками. Никто не обязан лицезреть моё уродство. Аметистовый венец слегка спадает со светлых волос, потому поправляю, пока никто не видит.              Тишину нарушают люди, вошедшие с подносами еды. За ними шествует и сам Алый король во всей своей красе. Будь на моём месте кто-то иной, то тотчас же влюбился в уверенную поступь и гордый стан.              Серебреные волосы с лёгким бликом зелёного были коротко отстрижены перед предыдущей битвой, но к нашей встрече успели отрасти до ушей. Неизменная облегающая майка с высоким воротником чёрного цвета украшена безголовым орлом с раскрытыми крыльями, вручную вышитый золотыми нитями. Вместо головы птицы – открытый участок. В теле Дешрета покоится изумрудный камень, вот он его и показывает. Во-первых, он считает эту часть своего тела достаточно эстетичной. Во-вторых, по нему можно понять настроение Царя. Пока он зелёный – всё хорошо. Но покраснение этого хрусталика и его глаз не сулит добром, ибо гнев Алого короля ненасытен. Низ майки скрывается в чёрных штанах. Босые ноги ступают мягко по камню песочного цвета, и от каждого движения двигается алая набедренная повязка с одним единственным простым узором в виде глаз. Особое внимание привлекает к себе десятиконечная чёрная звезда, которую в Тейвате принято считать символом чёрного солнца. В самый центр звезды помещён светло-голубой бриллиант, напоминающий своей формой глаз самого Дешрета. Контур обрамлён тёмно-синими линиями, отходящими от левого и правого углов бриллианта. И куда же без зрачка в виде алого ромба. Данная звезда расположена на круглой пластине из золота, что слева висит побрякушкой всё на той же набедренной ткани.              — Не заскучал?              — Любовался падисарами. Боюсь, это последний год, когда они цветут так пышно. — И для пущей правдивости собственных слов, протягиваю руки к бутону.              Забываю о том, что теперь я не могу созидать просто так, а любое прикосновение отбирает жизненные силы. Пусть пальцы и спрятаны под тканью, цветок всё же начинает медленно увядать. Падисары особенно чутки к моему проклятию. Дабы не пугать людей, одёргиваю руку к себе. Сложив их у груди, прячу подальше от любопытных глаз. Опускаю голову, дабы не видеть увядший цветок и возможное осуждение во взглядах.              — Кстати об этом. У меня для тебя хорошие новости. — Присев напротив меня, Дешрет продолжает. — Недавно я общался с послом Каэнри`ах, человеком из рода Альберих. Они изучают тайны Витой Бездны и уже успели принести в этот мир достаточно обширное количество всевозможных знаний.              — К чему ты ведёшь? — Мне не нравится то, к чему ведёт Дешрет.              Жители Каэнри`ах известны тем, что отрицают власть Архонтов и Селестии. А их путешествия в другие миры вызывают опасения даже у их собственных соратников. Из последнего – призыв жителей Звёздного моря. Близнецы, девушка и парень, если правильно помню. И если парня не видно и не слышно, будто того и вовсе нет среди нас, то девушка успела принести в наш мир смуту с раздором из-за запретных знаний. Именно это и вызвало череду волнений. Именно из-за этого может начаться очередная война Архонтов. Селестии будет необходимо доказать силу своих архонтов, при этом убрав самых слабых и бесполезных из нас, дабы люди снова трепетали перед сильнейшими. Кто бы знал, как я устал от тирании Селестии.              — Я отправлюсь с ними в их следующей экспедиции. — Дешрет говорит об этом, как об увеселительной прогулке, а не тропе, полной живых чудовищ и смертельной опасности. Да, для архонта куда меньшей, но всё же.              Дожидаюсь, пока люди не покинут данную комнату. Смотря в упор в зелёные глаза с алым зрачком, не верю в то, что Дешрет и правда готов на подобный шаг. Это полное безумие. Он желает отправиться в путешествие, из которого может не вернуться. Моя жизнь не достойна подобной жертвы. Отрицательно мотаю головой, отчего звенят золотые серьги с алыми алмазами. Подарок Дешрета, сделанный в нашу предыдущую встречу. Нацепил их, чтобы порадовать друга, но теперь жалею.              — …нет. Я не разделяю твоего энтузиазма. Если это только ради меня, то не стоит.              — Их путешественники в Бездну уверяют, что если победить носителя знаний, то в качестве награды он раскроет абсолютно все знания, которые у него имеются. Со мной будет один из их призванных из иного мира человек, Люмин, так что я не потеряюсь в лабиринтах Витой Бездны.              — Дешрет, послушай… — Не успеваю закончить предложение. В рот падает ложка с йогуртовым соусом да вареными бобами. Фаттех всегда узнаю из тысячи других блюд, ведь это моё любимое лакомство.              — Нет, это ты послушай, Набу. — Люди Алого короля разбаловали своего архонта, я давно об этом говорил. Дешрет не желает слышать мои опасения, потому и заткнул. Мягко, но всё же заткнул. — Время там идёт иначе, так что я успею вернуться до того, как наложенное проклятие дойдёт до твоих прекрасных плеч. Для тебя пройдёт всего пару дней. Максимум – неделя. Уверен, у кого-нибудь окажутся нужные мне знания. Всё, что от тебя требуется, это не покидать мою территорию, чтобы я своевременно предоставил тебе лечение.              — Хватит! — Резко встаю со стула, чудом его не уронив. Не желаю быть снова заткнутым. Зову его по человеческому имени, когда недоволен им или обижен, прекрасно понимая, что это нервирует друга. — Аль-Ахмар, будь благоразумнее. Это – проклятие Селестии. Оно не пройдёт лишь из-за одного нашего желания. Я уже смирился со своей судьбой, и тебе советую.              — Хотя бы отужинай со мной. — На удивление, спокойно произносит Дешрет. На моё счастье, его глаза и хрусталик на груди не меняют своего цвета. — Обещаю, про Бездну сегодня более не заговорю.              — Хорошо?… Это могу. — Возвращаюсь обратно за стол, надеясь, что Дешрет изменит своё решение. Друг в это время откупоривает бутылку, отчего в комнате моментально распространяется запах фруктового вина.              — Недавно мои люди открыли вино, которое мы запечатали сто лет назад. Сегодня отопьём его. — Налив себе, Дешрет наливает и мне. Моего же мнения он спрашивает больше для галочки, нежели чем действительно интересуется. — Ты не против?              — Уже прошло сто лет? Как же быстро года пролетели… — Делаю первый глоток, наслаждаясь вкусом фруктов.              — Верно, время бежит быстрее с тех пор, как Астарот покинула этот мир.              Решаю ничего не отвечать на эти слова. Предпочитаю молча есть, ведь под алкоголем становлюсь излишне говорливым. Дешрет ещё успеет наслушаться моих речей за этот вечер. Особенно недовольные речи. Это будет его наказанием за то, что вообще посмел подумать о "путешествии" в Бездну.                                   На небе загорается первая звезда, Венера, когда мы открывает пятую бутылку с вином. Мне стало хорошо. Тело расслабилось под действием алкоголя. Всё то обидное, что я хотел высказать Дешрету, заменило чувство эйфории. Предпочитаю не обращать внимания на то, что мой бокал наполняется чаще, чем бокал моего друга. Мне же больше достанется.              В покоях Дешрета самая большая кровать во всём Ай-Ханум. И она же занимает звание самой мягкой. Расположившись на ней, словно на своей собственной, раскидываю руки и ноги. Дешрет присаживается рядом, держа в руках два стакана. Запах мяты – единственное, что распознаёт мой нос. Разве мы пили не фруктовое вино? Откуда мята?              — Попробуешь? — Один из стаканов Дешрет протягивает в мою сторону.              — Что это?              — Вино из мяты. Моим послам повезло достать рецепт прямиком из закрытого Мондштадта. — Не чувствую подвоха, а должен. Город ведь был давным давно закрыт ветрами. Разве у кого-то есть к нему доступ? Или Декарабиан открыл доступ к своему городу и людям?              Присев, принимаю предложенное. Выпиваю понемногу, растягивая удовольствие. И всё идёт хорошо, пока вино не отпивается ровно наполовину. Я всегда был устойчив к алкоголю. Расслаблялся, веселел, становился разговорчивым. Но ничего более. Сейчас же веки закрываются, словно я не спал целую вечность.              Я не должен хотеть спать, ведь архонтам сон не нужен, в человеческом понимании этого слова.              — Аль-Ахмар, что-то мне нехорошо… — Пробую ухватиться за друга руками, пусть те и не слушаются. Ещё и перед глазами, как назло, всё расплывается. Неужели это тоже часть проклятия?              — Тогда поспи. Незачем сопротивляться своим желаниям. — Голос Дешрета звучит мелодично, растянуто. Словно он колыбельную напевает.              Пробую сказать о том, что мне следует вернуться к моим людям, о том, что ему нельзя прикасаться ко мне из-за моего проклятия, да только получается что-то неразборчивое. Дешрет на это моё поведение лишь поглаживает моё лицо своими пальцами, аккуратно закрывая мои веки. Лёгкие поцелуи покрывают лицо, отчего я лишь сильнее ухожу в дрёму.              — Тише. Закрывай глазки, любовь моя. Пусть тебе приснятся только хорошие сны. — Он ведёт себя так, словно ожидал подобной реакции. Слишком уж он спокоен.              Не вижу этого, но чувствую, как Дешрет укладывает меня на подушки, как укрывает одеялом, как ложиться рядом со мной, как перебирает мои светлые волосы, попутно убирая венок с моей головы. Все прикосновения нежны и аккуратны, чего не скажешь о нём в обычное время. Дешрет – воин, не всегда милосердный. Потому его отношение ко мне… Оно и раньше вызывало вопросы, но сейчас… Чем он напоил меня, раз сейчас я в подобном состоянии?              Более нет сил сопротивляться. Позволяю дрёме захватить над собою власть. К тому же, в объятиях Дешрета на удивление удобно. Я не чувствую от него угрозы для себя. Не понимаю, что именно сейчас говорит во мне об этом: остатки доверия к другу или же неизвестное пойло? На краю сознания прекращаю чётко распознавать то, о чём он говорит со мной.              — Мне нужен только ты, любовь моя. И больше никто. — Моя фантазия, или же уже начавшийся сон, но я воспринимаю эти слова.              А дальше сон о месте, в котором время остановилось. Он не впервые сниться мне, только как проснусь, снова не сумею вспомнить детали этого места, ни единой. Но отчего-то в этом несуществующем месте я чувствую себя на своём месте.