Макалаурэ Феанарион "Lúmequentalёnya"

      Феанаро был для меня и братьев больше, чем отцом. Он был нашим кумиром и предводителем. Нашим королем и учителем. Недосягаемой вершиной, приблизиться к которой труднее, чем взойти на вечно покрытую снегами Ойолоссэ. Безграничное уважение, благоговение, восхищение, порой, смешанное со страхом, ощущал по отношению к Мастеру каждый из нас. В последние годы и месяцы отец забыл о том, как мы играли с ним, будучи детьми, как мы выходили на долгие прогулки в поля в окрестностях Тириона, как ездили верхом к морскому побережью и в северные пещеры, как мы смеялись и радовались все вместе — он, мать, Нельо и я, тогда ещё самый младший в семье. Но он и в последние месяцы, когда мы в окутавшей нас тьме потеряли счет дням, несмотря ни на что, все ещё оставался нашим отцом. Я любил отца. Феанаро знал меня и братьев лучше, чем мы сами себя знали, и умел найти подход к каждому. Меня он убеждал, говоря со мной вкрадчивым голосом. Когда нужно было принести Клятву, отец подошел ко мне вплотную, схватил в свои сильные ладони моё лицо, крепко стиснул, притянул к себе и исступленно прошептал, глядя прямо в глаза своими огненными зрачками: «Ты же вождь… Ты поведешь их за собой! Тебе одному я верю…», а я ответил: «Я не подведу, атаринья…». Я всегда ужасно боялся подвести его, разочаровать, обмануть оказанное мне доверие. Именно этот страх вынудил меня повторить за отцом слова Клятвы. Именно он гнал меня вперед, в бой, в атаку. Я знал — отец, пребывая в Чертогах, ждёт и желает нашей победы. Он был бы отмщен, если бы нам удалось выполнить Клятву. Мастер Феанаро жаждет, чтобы сильмарили наконец обрели законных владельцев. И перед лицом очередной резни, очередной предстоящей нам бойни, я, мысленно слыша глубокий, чуть хриплый голос отца, из мягкого, уступчивого и застенчивого Макалаурэ мгновенно превращался в безжалостного, хладнокровного и решительного Кано, второго сына Мастера Феанаро. Я шел на братоубийство и на смерть с его именем на устах и был готов на все, лишь бы отец мог гордиться мною.