Макалаурэ Феанарион "Lúmequentalёnya"

      Отец, возможно, предпочел бы, чтобы мне лучше удавалось ковать конские сбруи и звенья тонких золотых цепочек, чем петь. Хотя и ковать на ювелирной наковальне у меня получалось неплохо. Звону моего голоса Феанаро предпочитал звон моего кузнечного молота. Но ему, несомненно, льстило, что мой, такой похожий на его собственный, голос унаследовал и его способность убеждать и вести за собой других. Что же до музыки — её отец считал лишь праздным развлечением, которого старался избегать. Но я точно знаю — он сам пел когда-то для одной эльдиэ… Матери нравилось моё пение. Должно быть, оно напоминало ей о молодых годах, проведенных в доме деда Махтана, и путешествиях по Аману в компании юного в то время отца. Часто она приходила к стоявшей в глубине сада беседке, где я любил музицировать, играя на арфе, и, тихонько затаившись среди кустов, слушала. Она рассчитывала остаться незамеченной, и я, не стараясь разубедить её, невозмутимо продолжал играть и петь, польщенный тем, как увлечено мама внимает моей песне. Каждый из моих братьев думал по-своему о моей музыке, сочиненных мною балладах и моем голосе. Но все они были единодушны в том, что исполнение и сложение музыки и стихов удается мне лучше многих. Так повелось в нашей семье, что Нельо считался самым сильным, Турко — самым быстрым и ловким охотником, Морьо — самым противоречивым (взрывным и мечтательным, разбитным и рачительным), Курво — самым искусным в кузнечном мастерстве, а близнецы — самыми младшими и ласковыми помощниками для нашей матери. Ну а я… Я считался самым музыкальным, и братья, в часы отдыха и когда бывали в настроении, охотно слушали мою игру на лютне и арфе. А если я принимался петь, то беззлобно дразнили меня «Певчей пташкой», «Золотым голосом нолдор», «Глашатаем Ильмарина» и «Первым менестрелем Манвэ». Должен сказать, они не всегда серьезно относились к моему увлечению музыкой, но забавы ради могли сопровождать меня и вместе со мной принимать участие в музыкальных вечерах, устраиваемых в Валмаре. Во время этих вечеров мы разыгрывали сцены и музыкальные номера из сочиненных мной пьес. И все эти представления давались перед считавшимися самими прекрасными среди эльдиэр, златокудрыми ваниарскими девами. Музицируя и пересмеиваясь, мы надеялись привлечь их внимание. Да, можно сказать, что я сочинял и исполнял песни во славу Первого Дома. Я пел, прославляя наше нерушимое братство, крепкую дружбу, наши путешествия по землям Амана. И мои братья подпевали мне… За степью даль за далью степь, за нею цепь из снежных гор, Мы в путь отправились с тобой — рука тверда, а взор остер… — слышался сильный и молодой голос Нельо. В бескрайних маковых полях брели, вдыхая свежесть трав, Мы в путь отправились с тобой — рука в руке, широк рукав… — стройно выводили неразлучные Амбаруссар. Ты в вышине узрел орла и взглядом проводил с тоской, Мы в путь отправились с тобой — ты помахал орлу рукой… — это голос Турко. Дня серебро сменил покой, в золоте сумерек я спал, Мы в путь отправились с тобой — рукою ты звезду достал… — пел Морьо. Увидев горы и поля, и реки, что из гор текли, Мы в путь отправились с тобой — мы в дом родной с тобой пришли… — Курво.