Поля
Меня разбудил солнечный свет, ярко осветивший край подушки, где лежала моя голова, которая ужасно трещала. Такое ощущение, будто бы я вчера выпила вагон вина, хотя мы выпили всего лишь две бутылки. А, может, я просто не помню, сколько мы выпили после того, как распили те две. Вставать не хотелось, но я решила сделать своему другу приятное и приготовить завтрак. Всё-таки он не в первый раз так заботливо принял меня у себя дома. Да и вообще, почему бы нет? Он часто готовит мне завтраки. Я заерзала на простыни и ощутила странное чувство. Будто бы на мне не было белья. Вообще. Что за херня? Откинув край одеяла, увидела, что футболка Лёши, надетая на меня, приподнялась вверх, демонстрируя отсутствие нижней части белья. Нет, у нас не было секса. Пожалуйста. Ловким и осторожным движением руки приподняла одеяло со стороны Лёши, чтобы убедиться в том, что он одет. И я просто пьяная сняла трусы, потому что… Просто потому что. Я же была пьяная, и это все могло бы объяснить. Зажмурив глаза, открыла их резко, расстроившись. На нем были только белые боксеры, а на их резинке — моя помада. Этого просто не может быть. Нет, мы не могли. Не могли, потому что Леша не стал бы. Да и я тоже. У меня Кирилл… Рассмотрела спальню. Мое белье аккуратно лежало на стуле. Если бы мы это сделали, то явно бы не сложили белье аккуратно на стул. Выглядит довольно странно. Может, мы все-таки не спали? Но откуда тогда у Леши на белье моя помада? Я ничего не понимала. Совершенно ничего. Хотелось плакать. Почему я вечно попадаю в такие ситуации? — Зачем меня раскрыла? Голос Лёши вырвал меня из мыслей. Надо сделать вид, что все хорошо, иначе я сгорю от стыда. Хотя нихера не хорошо. — Лёш, — хотела было спросить, какого черта у него на трусах моя помада, но передумала. — М? Схватила трусы со стула и сбежала в ванную, закрывшись. Так и не ответила ему. Черт. Это провал. Полный провал. Хуже быть не может. — Ты чего сбежала? Поль? Леша постучал в дверь, и я вновь ощутила себя дурой. Перед глазами появилась картинка нашего с ним давнего секса, и я невольно сглотнула. Это был лучший секс в моей жизни. Еще ни с кем мне не было так хорошо, как тогда с ним. И если мы снова… Я тогда не смогу смотреть на него спокойно, я всегда буду думать о том, как его губы касались моих, а я выкрикивала в момент наступления удовольствия его имя, прерывисто дыша. Как кусала его плечи, царапала спину, пока он нежно целовал меня везде: где можно и где нельзя. Это будет пыткой. Пришлось успокоиться и привести себя в порядок. Переоделась обратно в свое, освежила лицо и прическу, покинув ванную. Сделаю вид, что ничего не было. Что все прекрасно, и я совершенно не волнуюсь. Леша стоял у стола, наливая в чашки кофе. Ароматные булочки так и манили меня, поэтому я доверилась своим инстинктам и села напротив Лёши, желая поскорее что-нибудь съесть. Он улыбнулся. Ничего не помнил или наоборот? — С тобой все хорошо? Молчишь, совсем не улыбаешься, с утра сбежала. Все из-за вчерашнего? КАКОГО ВЧЕРАШНЕГО? Я чуть не подавилась. — А что было вчера? — удивлённо на него посмотрела. — Мы праздновали мою сдачу диплома, танцевали и много говорили. А ещё много пили. Кто-то слишком много, — красноречивый взгляд Лёши остановился на мне. — Совсем ничего не помнишь? Отрицательно помотала головой. — Не уверен, что тебе стоит это вспоминать, — ухмыльнулся он. — Вот теперь точно рассказывай, — настояла я. — Я должна знать, стоило ли это моих утренних переживаний. Ухмылка так и не сползла с лица Лёши, пока он рассказывал мне наши вчерашние приключения. Алкоголь мне пить больше нельзя. Это я поняла в то время, когда Леша в очередной раз рассмеялся с моего лица, полного стыда. Оказывается, мы вчера изрядно выпили. Оба. И если на Лёшу алкоголь подействовал расслабляющим образом, то я наоборот выпустила всех своих внутренних демонов. Зачем-то полезла танцевать на кухонный стол, пыталась показать стриптиз, а в довесок ко всему этому — приставала к Лёше. И не просто приставала, а пыталась сделать ему минет, при этом причитая, что наш с ним секс был лучшим в моей жизни. Ну, хоть не соврала. А без белья я оказалась, потому что в тот момент мне показалось, что если я разденусь, то Леша не сможет передо мной устоять. Спасибо, что устоял. Надеюсь, он нигде не соврал, и все действительно было именно так. Иначе я точно сгорю от стыда прямо в эту секунду, мне и так уже кажется, словно я вчера сошла с ума. Совершенно на меня не похоже. Обычно я так себя не веду даже под алкоголем. — Извини… — пробурчала себе под нос, надеясь, что я не красная, как помидор. — Не знаю, что вчера на меня нашло. — Забей, — отмахнулся он, — у меня только один вопрос. Я знала, что он спросит, поэтому ответила сразу. — Да, я говорила вчера правду, — не дала и слова ему сказать. — Про наш с тобой… Ну, ты понял. Леша ничего не ответил, но я заметила в его глазах странный блеск. И этот блеск явно не был счастливым. Весьма странная реакция, учитывая то, что мы с ним никогда ранее не обсуждали наш с ним секс. Мы просто закрыли эту тему на утро после произошедшего, словно и не было ничего. Хотя, как мне показалось сейчас, мы оба помнили ту ночь, и оба помнили ее как-то особенно.Леша
Всего за неделю нас с парнями ввели в курс дела. Мне выделили шикарное рабочее место возле панорамного окна с видом на Зенит-Арену, и я каждую свободную минуту мог наслаждаться этой причудливой инопланетной тарелкой. Не особо был фанатом футбола, но эта арена не оставляла меня равнодушным. Было в ней что-то особенное и манящее. Может, это все воспоминания, связанные с Полиной? Они повсюду. Просто везде. Даже тут уже есть воспоминание. Она приходила позавчера. Принесла мне мое любимое пирожное картошку и с интересом рассматривала пространство, где я создавал то, что она называла «вселенский кошмар из цифр». Чувствовать себя идиотом в последнее время было моим кредо. У них с Кириллом все просто прекрасно, каждый день — свидания. Она ходила счастливая и светилась ярче солнышка. И меня, как бы это ужасно не звучало, расстраивало ее счастье с Кириллом. Я хотел делать ее счастливой. Я. А это делал Кирилл, будь он проклят. Будь проклят вообще тот день, когда я влюбился в свою лучшую подругу. Верно говорят, что надо быть либо друзьями, либо никак иначе. Потому что иначе кто-то обязательно влюбляется. — А мы когда вырастем, тоже сможем с тобой держаться за ручки и целоваться, как те взрослые? Полина, смешно болтая ногами, сидя на качели, окинула завистливым и одновременно восхищенным взором парочку. Им было где-то по двадцать. Нам было намного меньше. Мне тринадцать, а ей — десять. — Думаю, да, — не стал говорить ей, что уже как-то держался за ручки с девочками, а с одной даже целовался. — А ты бы хотела держаться за ручки именно со мной? — Угу, — ее причудливые хвостики запрыгали в такт с движением головы. — Ты классный, и, я думаю, мы были бы красивой парой. Если бы она только знала, что через десять лет все обернется так, как есть сейчас. Что это я буду хотеть держать ее за руку и целоваться с ней, а она будет делать это с другими, пока мои мысли будут заняты представлениями о том, какой бы красивой парой мы были. Слава богу, что сегодня у меня первая за долгий перерыв тренировка. Я смог поговорить нормально с тренером, и мы решили, что я могу вернуться на ринг. Так я хотя бы нервы свои буду успокаивать через мордобой. Иначе я точно сойду с ума. После работы быстро забежал домой и, переодевшись, направился в храм исцеления моей души. Тут я обычно успокаивался, размышлял обо всем происходящем и просто расслаблялся не только мысленно, но и физически, как бы странно это не прозвучало. Тренировка, пусть и отнимала силы, но дарила при этом незабываемые ощущения в мышцах. Они горели приятной болью, я ощущал каждую из них, и это было невероятно прекрасным чувством. Лучше только… Полина. Которая снова влезла в мои мысли. Даже сейчас. Когда я спарринговал с моим оппонентом. Глаза. Губы. Волосы. Изящные изгибы тела. Тела, которое трогал кто-то другой с ненавистным лицом, покрытым веснушками. Перед глазами появился Кирилл. Сам по себе. И я не смог больше сдерживать себя. Удар был слишком сильным. Сильнее, чем того позволяли правила, установленные нашим тренером. А за ударом последовало еще несколько. Не менее сильных, чем предыдущий. Я не слышал и не видел ничего другого, кроме морды Кирилла, которую хотелось расквасить. И лишь в тот момент, когда меня не хило так приложили по лицу, понял, что натворил. Рустам — мой коллега по боям — лежал на полу ринга, все его лицо было в крови от той сумасшедшей серии ударов, которой я его одарил. Я однозначно поехал крышей. Это уже ненормально. Так не может продолжаться. Я кинулся извиняться, но было поздно. Ребята и тренер оттащили меня от Рустика, а один из парней вообще ударил под дых. Согнувшись пополам, я не сопротивлялся, ожидая решения тренера, одарившего меня самым суровым из всех взглядов, который я когда-либо видел у него. — Больше не приходи сюда, — только и выдавил он, стараясь сдерживать эмоции, что рвались наружу. — Скажи спасибо, что не сделали с тобой то же, что и ты с Рустамом, — огрызнулся и угрожающе обвел меня взглядом Игорь. Лучше бы сделали. Быть может, мне стало бы легче. Понятное было дело, что оправдываться не стоило, но мне так хотелось, чтобы меня выслушали и поняли, что я не хотел избивать Рустика. Я вообще не хотел причинять никому боли. Это было какое-то помутнение. — Рустам, — было начал я, но меня прервали. — Проваливай уже! Крикнул кто-то из парней, и я не стал сопротивляться, покинув зал, а потом и здание. Внутри стало пусто. Опустошение накрыло меня с головой, поэтому я даже не заметил, как спустя несколько часов скитаний по улочкам очутился у своего подъезда. Время на наручных часах показывало почти одиннадцать вечера, оставался час до моего дня рождения, который мне совершенно не хотелось праздновать. Я бы решил, что меня накрыла депрессия перед днем рождения, мол, я старею, но мне исполняется всего двадцать четыре. Я не старый, напротив — вся жизнь впереди, однако настроения нет от слова совсем. У подъезда сел на скамью, решив еще чуток насладиться свежим воздухом, да и в квартиру идти не хотелось. Нечего там делать. Оттер рукавом кофты кровь из разбитой губы и сделал глубокий вдох. — О, привет, — заметил в кустах рыжего кота, — тоже грустишь? Не знаю, услышал он меня или нет, но он медленной и грациозной походкой подошел ко мне, потерся об ноги и громко и протяжно замяукал. Жалобно так, что у меня аж сердце чуть не выпрыгнуло из груди. — Ну и чего ты плачешь? Котяра снова стал тереться мне об ноги и еще громче мяукать. Есть, наверное, хотел. И в теплую квартиру. Выгнал его кто-то однозначно, на шее был потертый ошейник, а шерсть уже покрылась слоем уличной грязи. — Зовут-то тебя как? Рыжик, наверное, рыжий вон какой, — протянул к нему ладонь, и он подставил голову, чтобы я его погладил. Дотянулся до ошейника и увидел на нем кличку, написанную на железной вставке в ошейник. — Персик, значит, что ж, приятно познакомиться. Пойдем, покормлю тебя. У меня еды, правда, нет, но молоко и сосиски на нас с тобой найдутся. Поднял Персика на руки, он даже не сопротивлялся. В квартире сначала отмыл его в ванной своим же шампунем, высушил феном, который оставила у меня Полина, а потом налил ему молока и насыпал в тарелку нарезанную сосиску. Персик съел все в два счета, и я дал ему добавки. Наевшись, он в знак благодарности стал ластиться ко мне, и я, решив не отказываться от такой ласки, взял его с собой на кровать. Так мы и уснули вдвоем, пока нас не разбудил противный звук звонка в мою квартиру. Я не собирался открывать двери и вставать, особенно, когда увидел, что настенные часы показывали всего семь утра. Но кто-то слишком настырный не прекращал звонить, и я решил, что если через две минуты, он не закончит, то прибью нахрен. Две минуты прошли благополучно и быстро, но тот, кто звонил, так и не успокоился. Персик поежился, когда я быстро встал с кровати и прошел к двери, уже мечтая набить морду тому, кто будил меня в такую рань в субботу утром. Открыл дверь, кулак был наготове, оставалось только нанести удар. Однако вопреки моим ожиданиям увидеть за дверью какого-нибудь придурка, я увидел Полину. — Полина? — сильно удивился я. И что она забыла тут в такую рань?