Леша
Весь вечер у меня никак не получалось выбросить из головы утреннюю ситуацию. Даже в клубе, в котором действительно Полина постаралась на славу. Все было просто замечательно. Во-первых, у нас был собственный вип-зал, в котором все было просто идеально обставлено. Как я люблю: минималистично, но со вкусом. Во-вторых, были все только самые близкие. Я ощущал себя в своей тарелке, пусть и не совсем уютно из-за слишком дорогих блюд и напитков. Но мне было комфортно. В общем и целом, было все просто замечательно, не считая того, что Полина была сама не своя. Где была ее улыбка? Звонкий смех? Уверенный взгляд? Она находилась в какой-то прострации, при этом практически не обращала внимание на происходящее вокруг. А еще вечно что-то делала в телефоне. Сколько бы я ни пытался подглядеть в ее смартфон, она прикрывала экран и сразу же начинала какую-нибудь беседу, делая вид, что ничего не происходит. Меня это начинало изрядно подбешивать. — Лех, — Ромка поднял вверх бокал, наполненный виски. Я алкоголю предпочитал сок. — За тебя! Чтоб все твои мечты исполнились. Красноречивый взгляд друга упал на Полину, и я сразу понял, о каких таких мечтах он говорил. Эх, если бы… Мечта моя даже бокал свой не подняла, снова зависла в своем телефоне. — Поль, ты тут? — поинтересовался я, аккуратно коснувшись ее плеча кончиками пальцев. — Да, — отложила телефон, — прошу прощения, отец просто волнуется. А могу я сказать что-то приятное? Кивнув, улыбнулся ей во все тридцать два. Восхитительная она все-таки. Сегодня на ней было какое-то очень подходящее ей розовое блестящее платье мини. На правом рукаве платья красовался пышный бант, был сделан также акцент на груди с помощью небольшого и аккуратного декольте, в котором я уже пару раз утонул. Хотелось с ней потанцевать, прижаться к открытой шее губами и долго и страстно ее целовать. До потери пульса. — Лешенька, — сердце грело, когда она обращалась ко мне так ласково, — мы дружим достаточно давно. У нас было так много приятных моментов, и я бы очень хотела, чтобы мы и дальше могли ими наслаждаться в полной мере. Ты замечательный друг, ты мне уже даже больше, чем просто друг. Ты мой старший брат, я тебя ужасно сильно люблю и желаю тебе только счастья! Ага, именно брата можно попросить научить ее целоваться и именно с братом можно провести первую ночь, потому что с другими страшно. Так ведь только с братьями делают, ни с кем другим больше. С братьями же переходят грань дозволенного… Однако сказал я совершенно другое: — Спасибо, крошечка, — заключил ее в крепкие объятия, — за все спасибо. Не представляешь, насколько сильно я люблю тебя. Последнее предложение прозвучало достаточно грустно. Если бы она действительно знала, как сильно я ее люблю… Вечер проходил в веселой обстановке, мы много шутили, пили и танцевали. Все, кроме Полины, вечно что-то делающей в своем телефоне. А в один из прекрасных моментов испарившейся на, как сказала она, пару минут припудрить носик, однако прошло уже больше двадцати. Я ринулся ее искать, ибо на звонки она не отвечала. И вот что за женщина? Если у тебя проблемы, то скажи, черт возьми. Я наоборот помогу, сделаю все, чтобы она была счастлива, но нет же надо играть в мисс «я смогу все сама» и заниматься всякой херней, а потом еще и пропадать куда-то, не отвечая на телефонные звонки. Найду, прибью ее! Слов не хватает. Я же переживаю за нее, это клуб, тут всяких идиотов полным полно. А вдруг какой-нибудь затащил ее в кабинку туалета и собирается сделать с ней ужасные вещи? Я ведь не прощу себе потом, если кто-то причинит ей боль, а я не смогу ее защитить. И вот где ее теперь искать? Обойдя почти все помещения клуба, к которым был открыт доступ, я не нашел Полины. Меня уже начинала раздражать ситуация, вот куда можно было деться в полном народа клубе? Решил поспрашивать у бармена и некоторых, казавшихся мне более менее адекватными, посетителей. Одна из девушек с необычно яркими фиолетовыми волосами сказала, что к Полине приставал какой-то рыжий парень. Рыжий, отлично, и где теперь этот Кирилл? И что ему вообще от нее было нужно? Решил выйти на улицу. Подумал, вдруг Полина пошла прогуляться с Кириллом по улице, чтобы им не мешала музыка. Решение оказалось верным. И что же я увидел, когда оказался на улице? То, чего точно не хотел бы видеть когда-либо в жизни. Полина держалась за щеку, глаза на мокром месте, а руки Кирилла слишком сильно и нагло сжимали ее тело, явно пытаясь против ее воли к ней приставать. Я не думал, просто делал. Хватило секунды, чтобы я подлетел к ним и, со всей силы схватившись за шиворот куртки Кирилла, оттащил его, а потом хорошенько приложил пару раз лицом об так удачно стоявший рядом фонарный столб. — Какого черта тут происходит? Стал осматривать Полю с головы до ног. Она тряслась и плакала. Кроме потекшей туши и огромного отпечатка ладони на щеки, никаких повреждений я больше не заметил. Но и этого хватило, чтобы мне снесло крышу. Я снова схватил Кирилла, но теперь за руку, и снова приложил его головой об столб. Я бы повторил это действие ещё несколько раз, если бы не Полина, попросившая меня остановиться. — Леша, перестань! Пожалуйста! Я послушался. — Что здесь произошло? Объясни мне наконец! Куда ты пропала? Что за херня происходила весь день? Злость накрыла меня с головой. Невыносимо было видеть Полину такой напуганной, я просто не мог адекватно на это реагировать. — Я… — Шалава ты, — отхаркнув кровь мне на ботинки, вмешался Кирилл, видимо, пришедший в себя после стольких сокрушительных ударов. Кровь стекала с головы по его лицу и мне почему-то дико нравилось за этим наблюдать. Хотелось добавить ещё, потому что он снова творил херню. Ну вот неужели нельзя понять, что ты и так слишком много сделал? Зачем еще больше закапывать себя в яму? Не понимаю, зачем Полина вообще к нему вернулась снова. Он не изменился ни на дюйм. — Ты доигралась, Полина, — вырвал руку из моей хватки Кирилл, — я отправлю твоему отцу твои фотки, а ещё лучше… Солью их куда-нибудь в сеть, пусть все смотрят на твое голое тело, а твой отец сгорает от стыда и ужаса. Но если вдруг передумаешь до завтрашнего вечера, то не забудь мне об этом сообщить. Иначе будет слишком поздно. И убежал, как подлый трус. Хотя он и был трусом. Тяжело вздохнув, стёр подушечками больших пальцев с щек Полины слезы и крепко прижал к себе. Она немного ещё поплакала, дав себе волю полностью эмоционально опустошиться. — Расскажешь, что случилось? Тихо шепнул ей на ухо, заправив аккуратно прядку. Хотя я и так уже понимал, что произошло. Поля прислала ему свои голые фотографии, а он вместо восторга и стояка решил, что лучше будет ее ими шантажировать. Вот только о чем она должна подумать и передумать? Во что еще влипла эта симпатичная попа? — Я дура, — чуть ли не снова рыдая, ответила она, а потом рассказала все. Ну, дурой ее назвать тут, скорее, слишком мягко, но да ладно. Сама понимает, уже хорошо. Быть может, станет вести себя не так легкомысленно. Хотя я уже не надеялся на это. Она всегда ведет себя так, словно все просто и легко, будто бы все достается по щелчку пальцев и что все люди добрые и прекрасные. — М-да, — подытожил я, — дура ты точно, но не потому что ему фотки свои скинула, а потому что вообще простила после прошлого раза и ещё потому, что обратилась с этим вопросом не ко мне, а к моему одногруппнику. — А ты бы смог удалить? С такой надеждой спросила Полина, что мне не хотелось ее расстраивать. Конечно, я бы смог, но не удалить, а просто переиграть Кирилла. — Удалить я не могу, к сожалению, без данных о его телефоне, но я могу направить на его почту письмо с вирусняком. Типа чего-то кричащего и классного, о чем он мечтает там или, например, через поддельный мессенджер направить письмо от якобы его партнера/друга, но на самом деле — это будет письмо с вирусом. Не нужно будет даже переходить по каким-либо ссылкам. Достаточно просто открыть письмо, как вирус проникнет в его телефон, за несколько минут отформатировав всю память. Фото исчезнут, как из телефона, так и из почты твоего отца, даже не успев туда попасть, и он не узнает, что было что-то такое. — Ты сейчас серьезно?! Удивленно-радостно спросила она, так выразительно взглянув на меня, что у меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Ради ее таких взглядов я мог бы каждый день ее удивлять. — Абсолютно, — подмигнул, — поэтому стирай свои слезы и пойдем обратно к ребятам, а то они мне телефон уже оборвали. Расскажешь мне по пути, чем увлекается этот имбецил, и я все быстро сделаю прямо сейчас. Благо, у Ромыча ноут с собой. Думаю, он даст мне им воспользоваться.***
Остальные несколько часов вечера прошли достаточно весело. Полина после моего маневра с ноутом Ромы и почтой ее бывшего уже теперь точно отпустила себя и пустилась в пляс и веселье. Мы много танцевали. Очень много. Рома с Аней не успевали за нашим безудержным желанием танцевать и отдаваться вечеру, и поэтому к концу тусовки мы с Полиной блистали на танцполе вдвоем. Мне нравилось смотреть в ее глаза, касаться изящных изгибов и ощущать ее дыхание на своей коже. С ней всегда было классно танцевать, в этом она была почти профи. Три года отзанималась в какой-то студии, я даже как-то на ее соревнования ходил как зритель. Я всегда кайфовал от ее выступлений, сегодня же мое удовольствие было особенным от того, что она была рядом. Поэтому праздник в честь моего дня рождения хотя бы последние пару часов был прекрасным. Не хватало только завершения в виде поцелуя или жаркой ночи с Полиной, но на это я и не рассчитывал. Позволила бы просто проводить ее до дома, какие уж там поцелуи. Это так…мечты. Распрощавшись с Ромой и Аней, мы с Полиной направились к ее дому. Она все-таки позволила мне ее проводить до дома, хотя я бы, конечно, был рад ее ночевке у меня. День рождение, хоть и праздник, в который исполняются все мечты, но это будет слишком жирно. Мне не может так сильно фортить весь день. Уверен, что-то да произойдет в конце концов. — Я совсем забыла вручить тебе подарок, — остановившись у подъезда, Поля смущенно улыбнулась, потянувшись к сумочке. — Для меня самый важный подарок ты и твоя улыбка, — ласково провел пальцами по той щеке, которая сегодня пострадала. — Другого мне не надо. — Надо, — противилась она. Я не стал сопротивляться. Не любил я, конечно, когда Поля дарила мне подарки, ибо они всегда были такими дорогими. Однако что-то противопоставлять ей было сложно, она умела завоевать своими большущими глазами, и этим кокетливым хлопаньем ресниц. Я просто принял свою участь. — Показывай уже, что приготовила, интересно ведь, — улыбнувшись краешком губ, поймал на себе довольный взгляд Полины. — Я не стала дарить тебе что-то очень дорогое, знаю, что не любишь, поэтому, — вытащила небольшую квадратную коробочку из сумки, вручив ее мне. — Это больше со смыслом. Открыв коробку, увидел перед собой два кожаных изящных браслета. Один черный с толстым плетением и небольшой вставкой из металла сзади, на которой было выгравировано: «навсегда», второй — коричневый с более женственным плетением и чуть меньше размером с такой же гравировкой. — Парные браслеты? — вытащил оба. Поля кивнула. — Тебе нравится? — Безумно, — надел ее браслет ей, а свой — себе. — Навсегда и навечно, да? — Угу, — сама кинулась мне в объятия, — ты лучший мужчина в моей жизни, я тебя очень сильно люблю. И я хочу, чтобы ты всегда носил рядом с собой что-то, что символизирует нашу дружбу. Это лучше всяких дорогих вещей. И она была права. Без слов обнял ее в ответ, хоть и не был согласен с наименованием наших отношений как дружеских. Мне просто было приятно в ее объятиях. Хотелось растянуть это время дольше. — Не представляешь, как сильно я люблю тебя, — приподнял ее голову за подбородок, заглянув в глубину глаз. — Ужасно сильно люблю… Приблизился. И поцеловал. Не знаю зачем и почему. Просто поцеловал, потому что хотелось. Потому что люблю. Полина не противилась, но и не ответила взаимностью. Перевела мои губы на свою щеку и смущённо улыбнулась. — Я тебя тоже ужасно сильно люблю, но не настолько, чтобы… — подбирала она слова. — Чтобы мы могли с тобой так целоваться. Кажется, я услышал треск своего сердца. Оно буквально раскололось на миллионы маленьких осколков, несколько из которых проткнули меня изнутри, доставляя ещё больше неприятных ощущений. Я ничего не чувствовал. Было ощущение, словно я онемел. Любит, но не настолько… Это насколько надо меня любить, чтобы позволить поцелую состояться? Неужели она любит меня меньше, чем того же Кирилла, которому она позволяла такие поцелуи? Сказать, что мне больно, пожалуй, все равно что промолчать. Через пелену мыслей мне показалось, что я что-то услышал. Что-то очень странное… Такой знакомый и противный звук… Как будто бы сирена полицейской машины. Или это действительно была сирена? — Ефимов Алексей Георгиевич? Грузный мужчина в полицейской форме вырвал меня из мыслей, вернув в реальность. — Да, — подтвердил я. Что ему от меня нужно? — Вы задержаны за нанесение средней тяжести вреда здоровью Пряникову Кириллу Сергеевичу. Чего? Хотел я было что-то сказать, но не успел, так как на моих запястьях, так удачно выставленных вперёд, защелкнулись наручники. Какого хрена?