Поля
Почему целоваться полез он, а дура я? Невозмутимое поведение с его стороны! Мне и так было сложно говорить все это ему в лицо, а тут еще и поцелуй. Ну на кой черт мне нужен был этот поцелуй вчера? Мне бы в себе разобраться… Только запутал все сильнее… Сегодня еще и ехать пришлось куда-то с папой, прочитавшим мне целую лекцию о том, что я была вчера не права, и бла-бла-бла. Ну вот и чего он лезет в мои отношения? Это мои отношения. И плевать, что он относится к Леше, как к своему сыну, и ему больно видеть, как Леша мучается. Я тоже, между прочим, страдаю! Вся извелась уже. — А куда мы едем? Сменяющиеся за окном пейзажи Питера порядком мне надоели. Ненавижу, когда меня держат в неведении. — У меня обед с представителем популярной компьютерной компанией, хочу заключить договор. Директор сказал, что приедет со своим молодым сотрудником. Ну, я и решил, что ты можешь составить ему хорошую компанию, пока мы будем договариваться. — Я, что, буду торговать лицом для того, чтобы ты заключил выгодный контракт?! — моему возмущению не было предела. — Нет, ты просто пообщаешься с умным человеком, пока два взрослых дяди будут решать серьезные вопросы, — папа закатил глаза. — И что это еще за выражение такое «торговать лицом»? Разве я хоть раз тебя брал с собой для этого? — Нет, — тяжело вздохнула я, — но мне все равно не нравится ездить для того, чтобы общаться с какими-то непонятными людьми. Мог бы предупредить сразу, я бы хоть наушники взяла, одним ухом бы слушала. Эх… Папа ничего не ответил, просто помотал недовольно головой и все. Вот всегда он: ничего не скажет в ответ и сделает так, как нравится ему. Ненавижу такое его поведение. Все мужики эгоисты и козлы, а отцы — ужасные собственники. Он помог мне выйти из машины, оценивающе пройдясь по мне взглядом, одобрительно улыбнулся. Белое легкое платье под старину идеально мне подходило. — Выглядишь шикарно, — слегка приобнял меня. — Смотри, еще влюбится в тебя этот молодой сотрудник, потом бегать от него придется. — Мне не привыкать, — гордо вскинула голову. На самом деле, в меня довольно часто влюблялись, но практически всегда я не отвечала им взаимностью. Кажется, у меня слишком специфический вкус… Ну, или просто нет того, кто мне подошел бы идеально. Даже не знаю, существует ли в мире такой человек, с которым я могла бы быть всегда? В ресторане оказалось довольно уютно и просторно. Светлый зал, выполненный в стиле средневековой Италии, с аляпистыми стульями и столами. И люстры… Тут были невероятно красивые — старинные — люстры, от которых я не могла оторвать глаз. Выглядело это со стороны, пожалуй, странно: я несколько минут стояла с задранной вверх головой, вертясь из стороны в сторону. Расположившись за столиком у окна, вид из которого выходил на двор, полностью уставленный клумбами и вазами, мы с папой принялись изучать меню и ожидать почему-то опаздывающих его будущих партнеров. А потом еще говорят, что женщины вечно опаздывают… Первым пришел немолодой мужчина, около пятидесяти лет. Одет с иголочки, волосы с проседью, очки в тонкой черной оправе. Знакомое, кстати говоря лицо… Где я могла его видеть? Поздоровавшись с моим отцом за руку, он поприветствовал меня, сев напротив папы. — Мой молодой сотрудник задержится буквально на пару минут, — пояснил он. — Решил поехать на автобусе вместо метро и прогадал. — Ничего, мы никуда не торопимся, — папа улыбнулся. — Полина, это Филимонов Филипп Борисович — представитель одной очень известной в мире технологических процессов компании. Полина — моя дочь. — Приятно познакомиться, Полина, — мужчина широко улыбнулся. — Теперь я знаю, как вас зовут. — М? Вы меня знаете? Мне кажется, у меня от удивления глаза на лоб залезли. А у него был слишком хитрый прищур. — Заочно, — еще шире и доброжелательнее улыбнулся он. — Думаю, когда придет мой сотрудник, вы все поймете. У него буквально весь стол в ваших фотографиях. Я вспомнила, где видела его лицо. Он — представитель Ростеха, который был на выпускном у Леши. Если молодой сотрудник — Леша, то я не хочу тут сидеть. Особенно после вчерашнего. Это придется смотреть ему в глаза, говорить с ним и делать вид, что все хорошо. А ни черта не хорошо. То, что произошло вчера, сложно хоть как-то описать. Я не знаю, почему так поступила. Леша… Он классный, мне с ним хорошо, но что-то внутри меня не позволяет мне быть с ним. Я не понимаю. Возможно, я просто эгоистка и ревную его, потому что если не со мной, то ни с кем. Но с кем тогда, если я не хочу быть с ним? Или все-таки хочу? Слишком сложно. Не хочу думать об этом, не хочу даже тратить силы на то, чтобы как-то исправить ситуацию. Я не виновата в том, что Леша в меня влюбился. В конце концов, переживет же он это как-нибудь. Надеюсь… — Извините за опоздание, — услышала я знакомый голос, стараясь не поднимать глаз. — Всем добрый день. — Леша? — удивился мой отец. — Такого поворота я точно не ожидал, Филипп Борисович. Если до этого момента я ещё мог сомневаться в нашем с вами проекте, то теперь точно нет. Алексею я доверяю полностью. Алексею он доверяет полностью… Ага, и меня он бы с радостью ему доверил. В этом я не сомневаюсь. Вот надо же было именно Леше тут появиться. Стало слишком неловко. Особенно, если учитывать тот факт, что Леша сидит прямо напротив меня. Обед еще не начался, а мне уже совершенно не нравится. Здравствуйте, Максим Валентинович, — они пожали друг другу руки. — Не ожидал увидеть именно вас. Будет приятно поработать с вами. Взгляд Леши обратился к моему. Поколебавшись, он все-таки улыбнулся, тихо добавив: — Привет. И все? Просто привет? Неужели так сильно его обидела? Ну а зачем меня целовать? Я не просила. Еще и дуется теперь. Я поговорить просто хотела. Уж точно не обмениваться микробами изо рта в рот. Вот это я влипла… И сколько мы тут торчать еще будем? Прошло около полутора часов, а важные вопросы решались до сих пор. Я уже проверила все соцсети, выпила два бокала вина и съела весь обед, а мужчины все общались и общались. Вдруг папа и куратор Леши отошли на улицу, сказав, что вернутся через минут десять, и мы с Лешей остались вдвоем. О чем с ним говорить? Не будем ведь молчать все время. Хотя… Нам прекрасно это давалось целых полтора часа. Леша общался с отцом и с куратором, но не со мной. Было не просто странно, а жутковато. Обычно мы всегда могли найти тему для разговора, а тут каждый из нас уткнулся в свой мобильник и старательно делал вид, что ему там сильно интересно. Взрослые люди, а вели себя, как два подростка. — Леш, я не хотела, чтобы вчера получилось так, — прервала молчание я. Взгляд переместился с экрана телефона на тарелку, в которой лежали ягоды, оставшиеся от чизкейка. Сейчас мне хотелось бы оказаться на их месте, а не прямо напротив человека, которому я уже в миллионный раз разбила сердце. Уверена, а аду меня за это по головке не погладят. — А что ты хотела? Мне показалось, что именно произошедшего, — он сглотнул, облизнув губы. Волновался. На нем так красиво сидел этот шикарный бордовый костюм, что на минуту мне показалось, словно бы я залюбовалась им. Леше вообще шли такие оттенки, в них он был еще более сексуален, чем обычно. Стоп. Куда понеслись мои мысли? — Я не хотела тебя обидеть. Я пришла говорить, а ты целоваться полез, — я заметила в уголке его губ остатки пищи, и мне захотелось их стереть. Протянулась за салфеткой, и под воздействием невиданной мне силы дотронулась аккуратно уголка его губ, стерев то, что так мешало смотреть мне на Лешу. Он поймал мою ладонь. Тепло его пальцев отозвалось приятной волной мурашек. Почему я так реагировала? Теперь сглотнула я. Мы наконец-то посмотрели друг на друга. Изумруды Леши так отчаянно смотрели на меня, что мне стало больно. Он тяжело дышал, при этом слишком нежно касаясь моей ладони. Мне стало так неловко, казалось, словно я не в своей тарелке и вообще где-то там, где меня быть не должно. Были смешанные ощущения. Одна половина меня просто жаждала, чтобы Леша сейчас меня поцеловал, и была готова отдаться этому поцелую. А вторая… Вторая только и ждала поцелуя, чтобы в очередной раз приземлить Лешу с небес. И я не знала, к какой из них мне тянуться больше. — Зачем ты это делаешь? — прошептал вдруг Леша. Такой тихий шепот… Да, шепот сам по себе подразумевает тихий ответ, но этот шепот был особенно тихим. Завораживающим и таким отчаянным. В сердце закололо. — Что? — Мучаешь меня, — выдохнул он, легко коснувшись подушечкой большого пальца моей верхней губы. Я закусила губу, когда он увлажнил свои. Между нами в буквальном смысле наэлектризовался воздух. Завороженный взгляд напротив, атмосфера, странные внутренние метания… Я не знаю, что именно произошло и повлияло на мои дальнейшие действия. Это было так необдуманно и неожиданно для меня самой, что я даже не поняла сама, как вдруг обе моих ладони оказались на затылке Леши, а губы на его. Это было… Я не знала, как описать. Его губы на моих, мы зависли над столом, словно взлетели, руки Лёши пытались дотянуться до моей талии, но стол мешал. Если бы мы не были в ресторане, то я уверена, что стол бы полетел куда-нибудь в сторону. Нам мешало все. Хотелось быть ближе не только губами, но и руками, телами. Я впервые за долгое время ощущала Лёшу не как друга, а как что-то большее, и мне почему-то это нравилось. Видимо, в битве сторон выиграла та, что желала его поцеловать, и я почему-то не против. Поцелуй был коротким, но чувственным. А последнее движение Лёши, который заправил выбившуюся прядку мне за ухо, выбило меня из колеи окончательно. Черт… Что такое творилось? Неужели во мне действительно есть что-то такое, что глубоко внутри хочет, чтобы моим человеком стал именно Леша? Он сел. Довольный, но подозрительный. — Я надеюсь, ты не скажешь, что это все было глупой ошибкой? — склонил голову набок, застав меня врасплох. От поцелуя отойти не дал, а теперь вопросы задаёт. Ну вот что за мужик такой? Требовательный! — Одна сторона меня хотела бы сказать такое, — сделала паузу, собираясь с мыслями. — Но вторая сама поцеловала тебя, и я не знаю, как на это реагировать. Я запуталась, наверное. Или просто отчаянно не хочу верить в то, что могу что-то к тебе чувствовать. Но мне понравилось. Впервые понравилось и не хотелось отстраняться. Это было… было так волшебно, как если бы ты сделал это, когда мне было четырнадцать, и я была в тебя влюблена. — А сейчас? — Что сейчас? Салфетка, которую я схватила со стола, превратилась в мокрый комок бумаги в моей ладони. — Сейчас ты в меня влюблена? Сколько было надежды в этих глазах… — Я не могу сказать да, — вдох, — как бы тебе этого не хотелось, Лёш. Если я так скажу, то это будет неправдой, а врать тебе я не могу. Кому угодно, но не тебе. — Тогда зачем все это? Он сжал кулаки. Разозлился. Венка на лбу выступила от злости. Притягательное зрелище. В гневе Ефимов был красив, хоть и страшен. Но я знала, что мне он ничего плохого не сделает. Никогда. Словом — возможно, силой — ни за что на свете. — На меня что-то нашло, и я поддалась импульсу. Но это было прекрасно. — Ты точно издеваешься, — усмехнувшись, Леша отрицательно помотал головой. — Ты, зная, что я, блять, люблю тебя, как последний идиот, целуешь меня. Потому что на тебя, блять, что-то нашло. Ты считаешь это нормальным? — Извини, — только и могла прошептать я, надеясь, что взрослые скоро вернутся. — Когда ты уже повзрослеешь?! Леша за раз иссушил до этого нетронутый бокал, встав из-за стола. — Научись брать ответственность за свои поступки, — продолжил он. — И думать прежде, чем делать. Но думать не только о себе, а ещё и о других. Мир не вертится вокруг тебя, Полин, если ты вдруг ещё не поняла этого. У других людей тоже есть чувства, которые ты можешь ранить. Хотя… чего я это говорю? Тебе все как об стенку горох. Ты всегда думала только о себе… — Что ты такое говоришь? Я не верила, что это говорил Леша. Я никогда не была с ним эгоисткой. Ни с кем не была. Почему он все это говорил? — Правду, — процедил он. — Я мог бы соврать, но, как и ты, в этот раз предпочту правду. От жестокости Лёши и того, как изменилось его всегда доброе лицо, на агрессивное, мне стало не по себе. К горлу подкатил ком. — Ты врешь, — упрямилась я, еле сдерживая слезы. — Нет, — четкое и грубое. — Я просто устал угождать тебе во всем и всегда. Пора научиться тебе самой разгребать последствия принятых тобой решений, а не бежать ко мне за помощью, чтобы в очередной раз потом опрокинуть меня. Леша же все поймет и простит, а когда снова мне понадобится, то сразу же прибежит, как собачонка. Так ты думаешь? Это было слишком. Я больше не могла держать слезы в себе и дала им волю. Почему он был так со мной жесток? — Прекрати, пожалуйста! — у меня начиналась истерика. Ещё чуть-чуть и я начну задыхаться от собственных слез. — Не нравится? Больно? — как будто бы издевался он. — А никто и не говорил, что правда — приятная штука. Поплачь, может, до тебя наконец-то что-то дойдет через боль, раз ты так просто понять не в состоянии. Бросил он и ушел, оставив меня в истерике.Леша
Это было грубо с моей стороны, но иначе я просто не смог. Я устал быть тем, кто сглаживает углы и терпит. Мне хотелось, чтобы Поля в полной мере ощутила всю ту боль, что каждый раз причиняет мне своими словами и поступками. Пусть я был излишне жесток к ней и еще долгое время буду внутреннее себя за это корить, зато, возможно, я смогу на нее как-то повлиять. Хотя мало что на нее влияет. В этом плане она была непробиваема, как бронежилет: ее миллион раз ранили, использовали, а она просто отряхивала все эти пули и снова шла напролом, как будто бы и не было всех этих ран. На улице я в очередной раз извинился перед отцом Полины и своим начальником, и, сославшись на срочные дела дома, покинул ресторан. Все равно все основные моменты мы уже решили, а мелочи обсудим позже непосредственно с Максимом Валентиновичем. Не хотелось лишний раз срываться, поэтому оставаться было нельзя. Одна улица сменялась другой. Не знаю, сколько я гулял, но время явно близилось к ночи, ибо на улице зажглись фонари, а людей стало заметно меньше. Свернув в очередную подворотню, которая показалась мне слишком темной, я краем уха услышал крик девушки, доносившийся чуть дальше. Не раздумывая, как и учил меня отец: всегда быть смелым и помогать тем, кому это требуется; я двинулся на звуки. Трое парней лезли к одной девчонке. Крепкие такие с виду. Долго придется мараться. Я, конечно, тот еще спортсмен, но с тремя мне будет сложновато. Вот только бросить девчонку я точно не смогу. Не в моем стиле. Постарался подойти незаметно. Вышло. Одного я вырубил с первого же удара сзади. Он типа на стреме стоял. А вот два других сразу же меня заметили. Естественно, я же вырубил их дружка. — Беги! Успел я крикнуть девушке прежде, чем на меня набросились оба парня. Благо, девушка убежала быстро. Первые пару минут я отлично держался, уворачиваясь от ударов и выслушивая при этом, что я в край охуел, но все пошло не по плану, когда сзади меня приложили битой по спине. Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание от боли и нескончаемых ударов — это то, что их, оказывается, было четверо…