***
Мэри поправила одеяла, в которые укутались Кейтлин и Натаниэль, что последнее время засыпали вместе разве что не в обнимку, приглушила свет ночника и покинула спальню сына, оставив дверь приоткрытой. Неспешно идя по погрузившемуся в ночь дому, она смотрела на стены, в которых выросла, старательно думая о чем угодно, лишь бы не о том, как пройдет встреча Стюарта и Кенго. Какое решение примет ее брат? Что будет дальше? Что?.. Мэри остановилась, поняв, что уже стоит в прихожей и смотрит на то, как Стюарт надевает пальто и обговаривает последние детали с Уильямом. — Я скоро вернусь, — пообещал мужчина, подходя к сестре. — Не думай об этом слишком много. — Я боюсь, что ты не вернешься, — честно призналась Мэри. — Мы оба прекрасно знаем, что мы для Кенго как кость в горле. Он с легкостью может решить пойти ва банк и… — Не думай об этом, — повторил Хэтфорд, бережно, но крепко сжимая руку сестры. — Завтра я сам уложу ребят спать. Спокойной ночи. — Спокойной, — она потянула его на себя, обнимая и вжимаясь в крепкую грудь, поглубже вдыхая запах одеколона, после чего отстранилась, натягивая на лицо вымученную улыбку. — Хорошего тебе полета. За скомканным прощанием последовала удушающая тишина. Пусть Стюарт и имел все права на эту поездку… все равно она была несанкционированной. А Мориямы относились к подобным визитам чуть ли не строже всех. — Он назначил своего приемника, не так ли? — хрипло спросила Мэри у Уильяма, что безмолвной тенью стоял рядом, оставаясь с семьей, как ему и было велено. — Да, — признал Веллингтон. — Алекс? — Нет. — Что? — она резко повернулась к мужчине, отдернув взгляд от закрывшейся двери. — Но… тогда кого? — Вас, мэм.***
— Я знаю, что ты не спишь, — пронесся тихий родной голос по комнате. — Иди к Кейт, — отмахнулся Алекс, не открывая глаз, хоть его уже и разоблачили. — Не могу уснуть, — словно не слыша, продолжил Натаниэль. — Я думал, что мои кошмары всегда будут одинаковыми. Я был не прав. Теперь есть новые. Еще и дядя Стюарт уехал. — Зачем ты мне это говоришь? — раздраженно процедил мальчик, распахивая наконец глаза и… глядя в потолок. Как же он его ненавидел. — Иди спать. — Ты же тоже не спишь. Кошмары? — Вся моя жизнь превратилась в кошмар, — зло выплюнул Алекс. — И все из-за… — Меня, я знаю, — вздохнул Нат. Глаза Хэтфорда наконец привыкли к темноте, и, повернув голову, он смог увидеть брата, что сидел, привалившись спиной к стене и поджав колени к груди. — Я… Я бы… — Нат, иди спать, — устало прошептал старший мальчик. Он не хотел наговорить гадостей, но такие разговоры… Он уже срывался несколько раз. Он не хотел причинять людям вокруг, тем, кого любил, боль. — Уже правда поздно. — Ты меня ненавидишь? — вдруг спросил ребенок у стены. — Что? — Это ведь я виноват. Это нормально, если ты меня ненавидишь. — Я тебя не ненавижу. Просто… — Алекс не смог подавить нервный смешок, отдавшийся легким шлейфом боли в теле. — Просто я злюсь. Очень. — Ты не говорил, — Нат неловко поднялся на ноги и подошел к кровати, пальцами цепляясь за одеяло и начиная мять его в здоровой руке. — Я могу помочь? — Да никто не может, даже доктор Трентон сказал, что нужно просто ждать, — грустно усмехнулся Александр. — Он так же сказал Кейт про ее головную боль, — пробормотал мальчик. — Она постоянно плачет. И сбивается. И путается. Я слышал, что мама говорила с дядей Стюартом, что… — он запнулся, нахмурившись. — Почему вам плохо, а я в порядке? Так же не честно… — Не честно, — откровенно согласился Алекс, поджимая губы. Он очень надеялся, что отец сдержит слово и все виновные поплатятся. Потому что сейчас, глядя на своего кузена, который за последние полтора года стал самым близким и родным, он не чувствовал желания обнять и утешить, как раньше. Что-то между ними определенно сломалось. Что-то между ними безвозвратно изменилось. Почему-то Нат казался ему слишком маленьким и словно беззащитным, хоть Алекс и помнил тренировки с Уиллом. Кем его кузен не был, так это слабым и беззащитным. И все же вот он стоит: ссутулившийся, поникший и теребящий в пальцах одеяло. Этот ни в чем неповинный ребенок, такой же, как и сам Алекс, но совсем другой. — Я пойду спать, — прошептал наконец Натаниэль, заставляя себя отпустить ткань и, видимо, сдаваясь. — Скажи, если… да. Я пойду. Кейт. Мальчик вышел из комнаты, беззвучно прикрыв дверь, благодарно кивнув Вивиан, что неизменно была рядом с Александром, но по просьбе ребенка вышла в коридор. Только вот там была не только она, но еще и Уильям. Он стоял, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди, одетый в спортивные штаны и кофту с длинным рукавом, явно чувствуя себя, как дома. Его зеленые глаза скользнули вниз-вверх по мальчику, пока губы не сложились в мягкую улыбку. Махнув рукой, зазывая ребенка за собой, Веллингтон побрел вглубь дома, зная, что Натаниэль пойдет следом. Они все шли и шли, пока не оказались на одном из балконов, где холодный ночной, уже совсем зимний, воздух заставлял кости дрожать. Уилл заботливо укутал мальчика в плед, что лежал на подоконнике у двери. — Все будет хорошо, — приободряюще потрепав ребенка по волосам, сказал мужчина. — Просто нужно немного времени. — Это ведь все из-за нас с мамой, да? — Вовсе нет, — Веллингтон горько усмехнулся, вспоминая те времена, когда был еще жив отец Стюарта и Мэри, Гэрольд. — Это все началось задолго до вашего приезда и даже до твоего рождения, Нат. — М-м-м… Уилл? — мальчик подошел вплотную к мужчине и, уставившись на собственные тапочки, поднял руки вверх в немой просьбе. — Давай сюда, — мягко вздохнув, Веллингтон подхватил ребенка и поднял наверх, устраивая на своей груди, словно тот ничего не весил. Вероятно, Натаниэлю пришлось перешагнуть через себя, чтобы попросить о подобном проявлении детской жажды тактильности, но Уилл не был против и не собирался осуждать подобное. Этот мальчик был просто ребенком, которому пришлось увидеть и почувствовать слишком много плохого. — Тогда почему все это происходит? — обняв Веллингтона за шею и спрятав лицо в его плече, спросил Нат. — Сложно сказать… Давай я просто расскажу тебе, как все было? Как я это помню? — Давай. Только пойдем внутрь? Тут холодно… — Да, а твоя мама точно мне голову оторвет, если ты простудишься, — приглушенно рассмеялся Уильям, направляясь обратно внутрь. — В гостиную? — мальчик мелко кивнул. — Стюарт говорил, что у тебя больше нет проблем со сном. Это не так? — Музей, — буркнул в плечо мужчине Натаниэль. — А так дядя Стюарт учил меня играть в шахматы, когда я не мог уснуть… — Ну конечно, — фыркнул Веллингтон, — что же еще… — войдя в гостиную, Уилл устроился на диване с ногами, позволяя мальчику свернуться на себе клубочком. — Все еще хочешь послушать? — Как сказка на ночь. — Договорились, — мужчина прикинул, насколько он, с его-то образованием международного права и военным прошлым, сможет превратить историю в сказку для шестилетнего ребенка, но все же решил рискнуть. — Все началось о-о-о-очень давно. Сотни лет назад. Тогда и появились наши семьи: Хэтфорды, Ломбарди, Мориямы, Вейдуны… были и другие, но их уже нет. На их место пришли другие. А наша с тобой история начинается, когда твоя мама была чуточку старше тебя сейчас. — Мама тоже была такой маленькой? — Конечно, — рассмеялся Уилл, умиляясь такой искренней и детской реакции, которая и должна была быть у ребенка. — Спроси ее, она найдет фотографии. Тогда Мориямы, который на самом деле родились в Японии и жили там, на островах, решили перебраться в США. — А их много? — В семье? Хм, не так уж и много, если подумать. Тогда были только два брата — Кенго и Тетсуи — и их отец. Правда, он быстро умер. Наш рассказ будет больше о Кенго — старшем сыне. Очень быстро он захватывал территории, выгоняя других. Время шло, и в какой-то момент США и Канада оказались уже под его полным контролем. А это значило очень много власти и денег, которых хотели другие. В том числе и твой дедушка. — Дедушка? — Да, твой дедушка Гэрольд, — Веллингтон усмехнулся, вспомнив того сильного и властного мужчину. — Он пытался остановить Кенго, но… не смог. И тогда твоя мама решила вмешаться. Она решила, что сможет уничтожить Мориям изнутри, если станет их частью. Конечно, лучше было бы выйти за самого Кенго, но он уже был женат и растил двух сыновей, Ичиро и Рико, поэтому она выбрала твоего отца. — Она сама его выбрала? — ошарашенно спросил мальчик, резко отпрянув. — Он же… плохой. — Тогда это было не так очевидно, — расплывчато ответил Уильям, припоминая, какое тогда впечатление производил Натан. — Но, как понимаешь… у твоей мамы не получилось. И даже если Гэрольд хотел помочь, он не смог, потому что погиб. Все тогда подозрительно хорошо совпало для Мориям. Смерть Гэрольда при неоднозначных обстоятельствах, восход Стюарта на «престол», беременность Анáстасии, мамы Алекса, новости о беременности твоей мамы тобой… Поэтому ты ни в чем не виноват, Нат. Совсем, — Уилл погладил ребенка по голове, ловя себя на мысли, что ни капли не сравнивает мальчика с Натаном. Для Веллингтона это был просто чудесный мальчуган с невероятным потенциалом. — Ты — наше счастье. И большая радость. Никто не винит тебя ни в чем. Ты ничего не сделал, чтобы быть виноватым хоть в чем-то. Понимаешь? — Но ведь я сын… своего отца. — В первую очередь ты сын своей мамы и племянник Стюарта, — вкрадчиво проговорил Веллингтон, указательным пальцем приподняв грустное личико. — Ты Хэтфорд. А потом уже все остальное. И если кто-то скажет иначе, скажи об этом мне или дяде Стюарту. Мы очень быстро объясним этим глупцам, в чем они не правы. — Я точно… не виноват? — всхлипнув, уточнил Нат, чьи пальчики впились в кофту Уильяма мертвой хваткой. — Ни в чем. Ты ни в чем не виноват. Кто бы что ни говорил. Ты просто ребенок. А дети никогда и ни в чем не виноваты. Виноваты только взрослые. Нат рвано кивнул, а потом доверчиво вжался в мужчину, крепко обнимая за шею, вероятно, даже не понимая, что его горячие слезы в ту же секунду намочили тонкую ткань кофты Веллингтона. Вздохнув, Уилл обнял ребенка в ответ, начал гладить по содрогающейся спине и чуть покачивать на руках. Он слушал всхлипы и сопение, но ничем не выдавал себя. Если Натаниэлю это нужно, если он мог дать ему это… он был готов просидеть здесь с маленьким напуганным плачущим мальчиком до самого утра. Ведь в конце концов… Уильям Веллингтон родился, живет и умрет за эту семью. Когда Нат на его плече затих, по глубокому дыханию и обмякшему тельцу мужчина понял, что ребенок так устал, что попросту отключился и уснул у него на руках. Думая над тем, как лучше поступить, Веллингтон слишком поздно заметил, что за ним наблюдают. Из тени коридора вышла Мэри, на лице которой сверкали еще не высохшие дорожки от слез. — Не буди его, — еле слышно проговорила она, подходя ближе и глядя на своего сына, что, как котенок, свернулся на груди своего учителя и защитника. — Пожалуйста, не буди. — Я могу просидеть с ним на руках всю ночь до утра, если нужно, — прошептал Уилл, надеясь, что мальчик не проснется от вибрации его низкого голоса. — Никто в этом доме не может нормально спать? — Никто, — Мэри присела на корточки рядом с диваном, мягко проводя дрожащими пальцами по нежным завиткам пушистых волос сына. — Я так виновата перед ним. Спасибо, что рассказал ему эту историю… так. — Как много вы слышали? — Где-то с момента, что папа хотел остановить Кенго. Красивая могла бы быть сказка. — Она будет. Стюарт сделает все возможное. Давайте будем верить в него. — Только вот мы живем не в сказке, — Мэри отдернула руку от сына, словно одним своим прикосновением могла причинить ему боль. — Мне нужны дневники отца.***
Стюарт не помнил, когда последний раз летал в США. Давно. Слишком давно, чтобы помнить, насколько утомительными были эти перелеты. А возможно, все дело было в том, с какой целью он летел. Было бы здорово, если бы все можно было решить одним криком или решением, только вот на самом деле все обстояло куда сложнее. За его спиной была не только семья, но и все его люди, все остальные более мелкие кланы, что примкнули к его предкам и поклялись в верности, отдавая свою судьбу в руки Хэтфордов. Как отец, Стюарт был готов сжечь весь этот мир даже из-за одной слезинки своих детей, но как глава клана… ему приходилось думать о последствиях. О сотнях, тысячах жизней, и об их детях тоже. Все не начиналось и не заканчивалось на Хэтфордах. Он не имел права на ошибку, на эмоции и неверные слова. Как сейчас, Стюарт помнил времена, когда Мориямы только перебрались в Штаты, когда агрессивно захватывали территории, когда… отец еще думал, что это можно остановить, даже не предполагая, чем все обернется. Сколько бы лет ни прошло, мужчина помнил тот день, словно он был вчера. — Мориямы окончательно установили контроль над Канадой, — без предисловий выдал Стюарт, падая в кресло в кабинете отца. — Почти вся Северная Америка теперь их. — Думаешь, они остановятся? — спросил глава Хэтфордов, Гэрольд, глядя на сына. — Не знаю. Думаю, на время да. Им нужно укрепиться на своих позициях. Пока что их легко свергнуть. Вот лет через десять, пятнадцать они, может, и продолжат продвигаться и, думаю, на юг. Это логичнее всего. — Тогда давайте остановим их и вернем на острова, — взяла слово Мэри, рисуя что-то в своем блокноте. — Ты правда думаешь, что мы бы этого не сделали, если бы могли? — скептически выгнув бровь, спросил Стюарт. — Все не так просто. — Просто ты смотришь на них как на организацию, а я как на людей, — невинно пожала плечами Мэри, тогда как ее губы растянулись в хитрой лисьей улыбке. — Не томи, рассказывай, какую очередную аферу ты придумала, — цокнул языком Геральд, поворачиваясь к дочери, что сидела по левую руку от него. — Кенго пару лет назад подобрал с улиц мальчишку с хорошим потенциалом, — девушка отложила карандаш, вся ленца исчезла из ее позы, а глаза загорелись азартом. — Зовут Натан Веснински. За эти несколько лет он стал чуть ли не правой рукой Мориямы. Он старше меня на четыре года. — Ты не думала, что можно найти партию и получше? — Можно, — легко согласилась девушка, покручивая карандаш между пальцев. — Но этот брак нужен нам сейчас. Разберемся с Мориямами за пять лет, если не быстрее, а потом я выйду за того, за кого захочу, если Натан не будет устраивать. Пап, это решит многие наши проблемы. — Слишком опасно, — не согласился Стюарт. — Пап, Натан Веснински — это белое пятно. Мы ничего о нем не знаем, кроме того, что он Мясник Мориям. Не знаем, какой он человек. Мы не можем отправить Мэри туда. Вот так просто. — Тогда узнаем. Какой у нас там скоро праздник? — Пасха, — обреченно вздохнул Стюарт, понимая, что не сможет отговорить отца и сестру от решения. — Прекрасно. Мэри, организуй мероприятие и тщательно подбери список гостей, а, главное, не забудь позвать Кенго и его мальчишку. — Я тебя не подведу, — загоревшись идеей, кивнула Мэри, уже поднимаясь на ноги. — Завтра все будет у тебя на столе. — Это может плохо кончиться, — сказал Стюарт, стоило двери закрыться за спиной сестры. — Пап, мы найдем другой способ. — Я верю в нее. Мэри умная девочка. Она справится. — А если нет?! Даже если мы узнаем этого Натана, он — кот в мешке. Ей же всего двадцать лет. Она все еще ребенок! — Ты сам женился на Анастасии, когда тебе только исполнилось двадцать лет, — закатил глаза Гэрольд. — И какой результат? Вы счастливы вместе и растите сына. — Потому что мы знали друг друга с детства, в отношениях были с шестнадцати, а жили вместе с восемнадцати! Мы — исключение. — Хорошо. Тогда как ты видишь иной вариант? Что нам делать с Мориямами? — Мы что-нибудь придумаем. Всегда так делали. А даже если они оставят себе Америку, то черт с ними! Не значит же это, что нужно жертвовать Мэри! — Я бы и не подумал об этом, если бы она не заговорила об этом сама. Если что-то будет не так, если вдруг Мэри передумает, в любой момент, даже у алтаря, мы тут же заберем ее домой. Для нее не будет никакой угрозы. — Я просто не хочу, чтобы с ней случилось что-то плохое, — вздохнул Стюарт, качая головой. — Понимаю. Я тоже. Но как будущий глава семьи ты должен понимать, что иногда нужно идти на риск. Мы семья и будем убивать друг за друга. Но нельзя забывать о том, что мы еще и политики. Нужно быть решительнее и жестче. Иначе тебя растопчут. Такие, как Мориямы. И Мэри это понимает. Пойми и ты. Оглядываясь назад, именно в тот момент Стюарт должен был проявить жесткость. Именно тогда он должен был сказать нет, должен был убедить отца и сестру, что это плохая идея, что оно того не стоит. Но он этого не сделал. Потому что тогда считал, что отец не может быть не прав… Праздник был организован со всей помпезностью и блеском. Ленты, гирлянды из цветов, в которые были вплетены огоньки, что должны были зажечься с наступлением темноты, белые скатерти, приглашенные музыканты, столы с закусками и алкоголем… и Мэри. Мэри, что блистала, как никогда. Маленькая и хрупкая, в летящем голубом платье с оборками и вышивкой, она казалась феей, что перелетала от одного гостя к другому. Она была красотой, она была весной, она была прекрасна. И Стюарт не мог не улыбаться, глядя на нее. И, конечно, он был не единственным, кто обратил внимание на красивую молодую девушку, что, по слухам, которые намеренно распространила сама, подыскивала себе партию для брака. Конечно, Натан смотрел на нее. Конечно, он буквально вспыхнул изнутри, когда она подошла к нему и Кенго и, вместо того, чтобы уделить все внимание Морияме, улыбалась и смеялась только для него. Любой был бы очарован. И Натан производил не самое плохое впечатление. Конечно, ему не хватало манер, изысканности и некоторых других вещей, но это было мелочью. Только вот все это было лишь маской нормальности. Потому что пока была объявлена помолвка, пока все шло к свадьбе, Веснински был чуть ли не лучшим из мужчин. Несмотря на свою кровавую работу и темное прошлое, казалось, он тянулся к свету Мэри, был готов носить ее на руках и целовать землю, по которой та ходит, дарил подарки, делал комплименты и… все оборвалось. Стоило церемонии закончиться, как Натан тут же увез Мэри в Балтимор и… связь Хэтфордов словно исчезла. Веснински говорил, что они с Мэри слишком заняты и счастливы, а у британцев не было причин врываться в чужой дом. Что, если все шло по плану девушки, а они лишь все испортят? Что если они и правда просто счастливы и влюблены? Все-таки людям свойственно верить в счастливые концовки… Стюарт тряхнул головой, отгоняя воспоминания, что до сих пор преследовали его и рвали душу ночами. Они имели то, что имели. Они с Мориямами враги, которые пока еще находятся на этапе холодной войны. Только вот нападение на музей стало границей. Пересеки Стюарт ее — все покатится в пекло. А если нет… какими будут последствия?! Если он не предпринял никаких действий даже после покушения на свою семью, на своего наследника. Что подумают другие кланы? Что подумают его подчиненные?! Иногда Стюарт ненавидел быть Хэтфордом. Ненавидел ту ответственность, что висела над его головой, как неизменный дамоклов меч, от которого никак не избавиться и не ускользнуть. Они летели на запад, стараясь угнаться за луной, а он все никак не мог принять решение. Что он должен был сделать? Какое решение принять? Когда-то его отец решил пойти против, как ему казалось, слабых Мориям. И чем все это обернулось? Когда шасси коснулись американской земли, Стюарт все же наконец смог принять решение. Одно единственное, которое могло сработать в сложившейся ситуации. Выходя из самолета, Хэтфорд даже не удивился, увидев уже ожидавшие его машины с открытыми дверями. Конечно, Кенго уже знал, что гость прибывает… Было бы странно, будь иначе. Походило ли это на ловушку? Да. Только вот Стюарт не собирался улетать обратно ни с чем. Трусом он не был. Да и Морияма не был идиотом, чтобы убивать его вот так сразу. — Добро пожаловать в Соединенные Штаты Америки, мистер Хэтфорд, — проговорил водитель первого автомобиля, склонив голову в почтении. — Господин уже ждет вас. — Ну разумеется, ждет, — хмыкнул Стюарт, глядя на мужчину, что не смел поднять взгляд. Опустившись на кожаные кресла и проследив за тем, как его люди садятся в следующие машины, Хэтфорд прикрыл глаза, откинувшись на подголовник. Он так чертовски устал от всего этого… От ответственности, от боли близких и любимых людей… Нет, Стюарт обязательно, как вернется, проспит добрые сутки, а потом закроется в своем кабинете с пачкой сигарет и альбомом с фотографиями. Пусть это и был самообман, он все же хотел хотя бы ненадолго погрузиться в добрые воспоминания прошлого, где они просто дружили с Уильямом, влезали в приключения с Мэри, любили с Анастáсией. Тогда все казалось куда проще и понятнее. Тогда не было страшно. А Стюарту было страшно. Каким бы сильным он ни был, какое бы влияние ни имел, он был лишь человеком, что боялся. За своих детей. За свою сестру. За своих людей. За… себя. Он так чертовски устал от всего этого. Почему они все не могли жить мирно, в покое, не убивая друг друга? Это было так утомительно. Когда пришло время выходить, Хэтфорд уже чувствовал себя старше на добрые десять лет, уставшим и измотанным. Может, к черту все это? К черту план, к черту ответственность и последствия? Может, просто попробовать убить Кенго на месте и дело с концом? Ох, как это было заманчиво… Если бы только Стюарт не понимал, что с вероятностью в девяносто девять и девять процентов погибнет сам, а потом начнется бесконечная кровавая бойня. Высотное офисное здание в центре Нью-Йорка, провожающие британцев люди, оглушительная тишина в лифте, который поднимался на самый верх… Войдя в кабинет, Хэтфорд лишь краем глаза посмотрел на подростка, что тут же встал из-за своего стола в углу, чопорно сложив руки за спиной. Затем все внимание мужчины тут же было переведено на Кенго Морияму, который встал из-за стола, встречая своего «неожиданного» гостя. — Стюарт, — кивнул мужчина, но руку для приветствия не протянул. — Вижу, ты пришел не убивать. — Не равняй всех по Натану, — хмыкнул Хэтфорд. — Я прекрасно знаю, что такое ответственность и последствия. Сегодня твое убийство в мои планы не входит. — Приятно слышать, — позволил себе ухмылку Кенго, в голове прокручивая тысячу и один вариант дальнейшего развития событий. Из памяти никак не хотел выходить их недавний разговор со стариком Вэйдуном. А тот дураком не был никогда. В конце концов, когда-то именно он помог отцу Кенго захватить Штаты. — Присядешь? — Подождите меня снаружи, — приказал своим людям Стюарт, не отрывая глаз от Мориямы. — Сэр? — неуверенно уточнил один из мужчин, но тут же одернул сам себя, кивнув. — Мы будем снаружи. Послышались шаги, хлопок двери и… наконец они остались вдвоем. Так думал Стюарт, пока не увидел, что подросток так и стоял неподвижно у своего стола у стены с идеально выправленной осанкой. Азиатской внешности, с достаточно тонкими и правильными чертами лица… мальчик безумно походил на покойную жену Кенго. Буквально ее вылитая копия, одетая в идеальный костюм и с аккуратной укладкой. Не было никаких сомнений в том, что это и есть наследник Мориямы — Ичиро. — Так хочешь, чтобы твой сын присутствовал при разговоре? — поинтересовался Стюарт, возвращая взгляд к Кенго и позволяя себе опуститься в кресло напротив хозяина кабинета. — Ему нужно учиться, — развел руки Морияма и, поправив костюм, сел напротив. Контроль. Ему нужно было удерживать контроль над разговором. — Прими мои соболезнования в связи с тем несчастьем, что случилось с твоей семьей. — Давай обойдемся без всей этой лицемерной мишуры. Мы оба знаем, кто в этом виноват. И что наказание он понес просто смешное. Скажи спасибо, что я еще не объявил тебе войну за покушение на моего наследника, дочь и племянника. — Верное ли решение принял Натан? Безусловно, нет, — только самоубийца пытался бы сейчас защищать Веснински. — Тут я даже спорить не собираюсь. Однако, уверен ли ты, что хочешь разворачивать весь клубок нашего конфликта? — полюбопытствовал Кенго. Он мог вывернуть все это в свою пользу. Он мог… попытаться. — Мне напомнить тебе, кто все это начал десять лет назад? И хочу заметить, что как только я узнал о случившемся… — Сейчас речь идет не о нашем с тобой конфликте, а о поведении Натана. Твоего человека. Сначала он чуть не убил мою сестру и племянника, а потом продолжил усложнять мой семье жизнь, когда я забрал их. — Стюарт, чего ты хочешь? Голову Натана? Я не могу тебе этого предложить. Он — моя правая рука. Давай, как взрослые люди… — Oculum pro oculo, — перебил его Хэтфорд, одной этой фразой заставив Морияму закрыть рот и поджать губы. — Давай я сломаю позвоночник твоему сыну, разобью его череп о ступени лестницы и под конец поработаю над рукой, чтобы он полгода не мог ходить, мучился от страшных головных болей и ходил с гипсом, — невинно предложил Стюарт, наслаждаясь тем, как каменеет и бледнеет лицо напротив. — Что, звучит не очень приятно? И это я еще не говорю о психическом состоянии своих детей. — Натаниэль тебе не сын. — Он мой! — рявкнул Хэтфорд, не желая сдерживать клокочущую в груди ярость. Морияма отпрянул, тут же откинувшись на спинку своего кресла, выдерживая пылающий взгляд серо-зеленых глаз британца. — Он мой, и это ваша ошибка, что вы об этом забыли. Твоя, что ты подумал, что раз там замешалась кровь Натана, Натаниэль больше не Хэтфорд. Он мой. И ты, как глава клана, будешь платить за его боль. За боль каждого из моих детей. За их крики и слезы, за их страдания и отчаяние. Не Натан. Ты. Потому что не застрелил бешеного пса, когда тот сорвался с цепи. — Твой гнев мне понятен, но… — Нет, не понятен, — не дал ему толком что-либо сказать Стюарт. Он будет давить до конца, пока не пропал запал и пока Морияма верит в его слова. Это была игра «кто убедительнее», и Хэтфорд собирался выиграть. — Я знаю о тебе достаточно, чтобы с уверенностью говорить это. Тебе не понять моих чувств. — Тогда чего ты хочешь? Если не войны и не моей смерти? — с вызовом спросил Кенго. — Твоего старшего сына. — Что? — опешил Морияма, а потом разразился хохотом. Ну уж нет. Это было слишком для кого бы то ни было. — Может, мне тебе еще и отсосать?! — воскликнул он, резко встав со своего места. — Да я бы в твой рот даже свою ногу не засунул, — бесстрастно отозвался Стюарт, с вызовом глядя снизу вверх. — Ты будешь отдавать мне своего старшего сына на месяц раз в год, пока он не станет главой клана. — Нет. — Да, — упрямо ответил Стюарт, подавшись вперед. — Каждый год, в любой момент я буду присылать сообщение, и в течение двадцати четырех часов Ичиро должен появиться на моей территории. Это справедливо, тебе не кажется? Самое мирное из возможных решений. Без крови, без жертв. Мы же взрослые люди и не будем разматывать клубок нашего конфликта длиной в десять лет, — вернул Кенго его же слова Стюарт. — А если я откажусь? Что тогда? — Твой сын так или иначе окажется у меня, — пожал плечами Хэтфорд, прекрасно осознавая собственный блеф. В конце концов, сейчас в диалоге сила явно была на его стороне по какой бы то ни было причине. — Мы оба прекрасно знаем, что за моей спиной стоит куда больше сил, чем за твоей. Откажешься, и услышишь возмущение их всех. — Забирай Рико хоть на полное воспитание, но Ичиро не трогай. — Зачем мне твой второй сын, которого ты собственными руками при первой же возможности швырнул на воспитание своему младшему брату? — скептически выгнул бровь Стюарт. — Сколько лет ты его не видел? — Ты хочешь забирать моего сына, моего наследника на целый месяц каждый год, и я не смогу знать, в порядке ли он, в безопасности ли. Это верх дерзости! — Как и покушение на всех моих детей, умеющих говорить целыми предложениями, на школьной экскурсии в музей. Но вот они мы, сидим здесь. И это я не говорю о жертвах среди гражданских. Опоздай мои люди на несколько минут, и я потерял бы Александра, а может быть, еще и Кейтлин и Натаниэля. Может, вместо того, чтобы спорить о равноценности данных действий, просто спросим Ичиро, раз он здесь? — предложил Стюарт, поворачиваясь в кресле и глядя прямо на подростка, что вздрогнул от неожиданного внимания. — Скажи, что ты думаешь. Я уже говорил со своими детьми о произошедшем и услышал их мнение. Теперь я хочу услышать тебя. — Я… — Ичиро неуверенно покосился на отца, и молчал, пока тот наконец не махнул рукой, позволяя открыть рот. — Мне искренне жаль, что вам и вашей семье пришлось столкнуться с таким, сэр. Безусловно, одно из главных правил нашего мира гласит, что вы можете потребовать равноценную плату за полученный ущерб, — подросток замолчал ненадолго, не то, чтобы перевести дух, не то ожидая, что его заткнут, но Стюарт терпеливо ждал, глядя на мальчишку. — Наши семьи сильны. И война приведет лишь к катастрофическим потерям с обеих сторон и внесет хаос, который будет уже очень сложно остановить. Но в то же время нельзя оставлять произошедшее без внимания. Как отец уже сказал, убийство Натана невозможно, следовательно, нашим семьям и правда придется разбираться без его участия. Вероятно, мы могли бы предложить вам вернуться на территорию Штатов, но это ничто по сравнению с теми травмами, что получили ваши дети. Это слишком личное и болезненное, чтобы решить подобное деньгами, — Ичиро снова замолк, нервно облизнул губы, и чуть нахмурился, старательно думая. Видимо, мальчишка привык озвучивать свою логическую цепочку, что в дальнейшем могло сыграть против него, однако Стюарт не спешил осуждать. Ему было даже любопытно послушать. — Ваше требование разумно, как и опасения отца. Однако, если отталкиваться от вашего поведения в прошлом, то не думаю, что вы бы стали причинять мне вред, пока я нахожусь на вашей территории. Мне кажется, что это и правда одно из самых разумных из возможных решений, сэр. — И ты бы согласился на это? — поинтересовался Хэтфорд. — Последнее слово за отцом. — Я спросил тебя, а не Кенго, — хмыкнул британец, полностью поворачивая кресло к подростку, который непроизвольно сжался. — Поэтому я прошу ответить тебя и только тебя, согласился бы ты на это или нет, если бы решение зависело только от тебя. — Хватит, — прервал их разговор Морияма, чьи глаза впились в бесстрастный профиль Хэтфорда, но Стюарт даже бровью не повел, ожидая ответа от подростка. — Ичиро? — Я сказал: достаточно! — Ты не додумался проследить за действиями своей бешеной псины, так что теперь определенно постоишь спокойно и подождешь, пока я буду говорить с будущим главой клана Мориям, — оповестил Стюарт, продолжая смотреть только на мальчишку, который вскинул голову, услышав, как его назвали. — Ичиро? — Да, согласился бы. — Тогда так мы и поступим, — улыбнувшись, кивнул Хэтфорд и, встав, повернулся к Кенго. — Видишь, все не так сложно. — Если с головы моего сына упадет хоть один волос… — Морияма подошел вплотную к британцу, кажется, еле сдерживаясь от того, чтобы схватить за лацканы пиджака и впечатать в стену. — Ничего ты мне не сделаешь, — зашептал Стюарт, наклоняясь к уху мужчины напротив. — Я буду забирать его на месяц, а ты будешь сидеть в ожидании без возможности узнать, в порядке ли он. Ты прочувствуешь весь мой ужас, когда я, как собака, сидел под дверями музея, не зная, живы ли мои дети. Ты наконец поймешь хотя бы часть моей боли. Ты будешь жить и ждать, будешь вздрагивать от каждого сообщения, боясь, что это я требую твоего сына к себе. И будешь знать, что во всем этом виноват только ты. Что это дело твоих рук. Что нужно было лишь убить Натана, чтобы избежать всего этого. Что все это из-за твоей ошибки, — Стюарт отстранился, сделав несколько шагов назад. — Жаль, что мы не можем сосуществовать в мире, Кенго. Жаль, что наши дети не могут дружить, а мы вести дела вместе. — Ты можешь сделать это сейчас, — процедил Морияма, стиснув кулаки. — Откажись от своего решения. Прими мое предложение мира. — И поверить тебе на слово? Я не дурак. — Ты просишь меня о том же. Поверить, что мой сын не погибнет, стоит ему ступить на твою землю, ублажая твою жажду мести. Стюарт, не совершай эту ошибку. Мы еще можем остановиться и забыть обо всей боли, что причинили друг другу. — Отец, все в порядке, — встрял Ичиро. — Уверен, мистер Стюарт не причинит мне вреда. Возможно, именно это и станет началом мира между нашими семьями. — Послушай своего наследника, — посоветовал Стюарт, криво усмехнувшись, еле сдерживая дрожь в голосе, не веря, что все и правда вот-вот закончится. — Он прав. И, нет, мы уже не можем. Не теперь. Не после того, как я не знал, умрут ли мои дети. — Не я начал эту войну, — бросил ему в спину Кенго, когда рука Стюарта уже легла на ручку двери. — И ты знаешь это. Ты знаешь, что первую пулю выпустили вы, а не мы. Просто признай это! Штаты никому не принадлежали. Я не виноват в том, что именно нам хватило сил установить власть над территорией, пойдя ва-банк! — Хочешь сказать, что не знал, как Натан обращался с Натаниэлем? — тихо спросил Хэтфорд, уже надавив на ручку, но еще не толкнув дверь. — Или с Мэри? — Думаешь, я не знаю почему она вышла замуж за Натана? — криво усмехнулся Кенго. — Не строй из себя святого. Мы одного поля ягоды и прекрасно знаем, что ничем не отличаемся по сути своей. Ты злодей в моей истории, а я в твоей. Вопрос лишь в том, кто рассказчик. Я даю тебе сейчас шанс. Разорви этот порочный круг. Я готов сделать это. Ради нашего будущего. Ради наших детей. — До свидания, мистер Морияма. Я еще свяжусь с вами, — сказав это, Стюарт покинул кабинет, тихо закрывая за собой дверь, как никогда радуясь тому, как его тут же со всех сторон окружили его люди. Кенго почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз вместе с щелчком дверного замка. Конец. А ведь Морияма и правда был готов пойти навстречу. Ради будущего их клана, ради всего, что они строили столько лет… О, Стюарт определенно пришел с позиции силы. Он мог потребовать буквально что угодно, но нашел самое слабое место и ударил по нему. Наверное, будь это кто-то другой, Кенго сказал бы ему катиться колбаской отсюда, но Хэтфорд… Он был тем самым лихом, которое не стоило будить, пока оно тихо. За его спиной стояли Ломбарди. После того, как он помог русским, вероятно, в войне на их сторону встали бы и Беловы. А учитывая тот телефонный разговор с Вэйдуном… Уже давно никого не обманывал вид старика из Китая. Он не был молод, но при этом обладал самой новой информацией в любой сфере и отличался острым умом. Просто так он бы не советовал Кенго по старой памяти сидеть тише и как можно незаметнее. Возможно, он даже отделался не так страшно, как мог бы. Но все же, отдавать Ичиро на целый месяц в руки львам… — Я справлюсь, отец, — прервал мысли мужчины подросток, гордо вскинув голову. — Я просто буду месяц жить у них, а потом возвращаться. — Как же ты наивен, — устало вздохнул Кенго, качая головой. — Ты знаешь нашу историю? Знаешь, с чего началась наша война с Хэтфордами. — Мэри Хэтфорд… — Когда все началось, она была еще девчонкой, — перебил сына Морияма. — Ты знаешь, почему наш клан перебрался из Японии в Штаты? — Потому что мы были закованы на островах, пожал плечами подросток. — Мы были отрезаны от остального мира, ресурсы были ограничены, и мы еле дотягивали до уровня мира. Поэтому дедушка решил агрессивно захватить США, что тогда были раздроблены и разрознены. Каждый клан забрал себе какие-то части, были внутренние группировки, и между всеми ними регулярно вспыхивали конфликты. Дедушка увидел в этом большой потенциал и возможность, поэтому решил полностью перевезти нашу семью из Японии сюда. — Именно, — одобрительно кивнул Кенго. — Штаты были лакомым куском для всех. И только мы нашли в себе силы бросить все и пойти ва-банк. Достаточно маленькая семья, презираемая остальными. Это было дерзко и смело. И, конечно, это не понравилось другим старым семьям, таким, как Ломбарди и Хэтфорды, что сидели в своей Европе с незапамятных времен. Отец Стюарта и Мэри, Гэрольд, пытался мешать нам, объединившись с дедом Мартино Ломбарди, но мы справились. Мы смогли. Это была грязная война, но мы в ней победили. А потом, когда все начинало приходить в норму, Мэри Хэтфорд неожиданно влюбилась в Натана, — криво усмехнулся Кенго. — Как думаешь, бывают такие совпадения? — Она хотела уничтожить нас изнутри? — предположил Ичиро. Ох, не зря все так его хвалили. — Да, вероятно. Поэтому я сказал Натану быть послушным и подыграть ей. Она могла стать нашим билетом в безопасное будущее, где мой подчиненный и дочь клана Хэтфорд дадут потомство. Я понимал, что эти двое скорее убьют друг друга, поэтому планировал как можно быстрее забрать мальчишку, отдать Тетсуи на воспитание и, как только ему исполнится лет пятнадцать или шестнадцать, убрать Натана и поставить Натаниэля на его место. Мальчишка был бы на моей стороне. Стал бы налаживать отношения с дядей, я бы не препятствовал… Все бы сложилось идеально. Но Натан оказался неконтролируемым. Я не раз говорил ему… Но Мэри терпеть не стала и попросила помощи у брата. И он забрал ее. — А потом начался настольный теннис из столкновений наших сил, — понимающе кивнул Ичиро. — Но ведь… получается, что эта война началась даже не из-за Натаниэля и даже не из-за Мэри. — Хэтфорды, а точнее их бывший глава Гэрольд, просто отказались признавать, что мы, жалкая семья из Японии, можем чего-то добиться и кем-то стать, — кивнул Кенго. — Хэтфорды благородны? Да. Безусловно. Но насколько они благородны, настолько они и жестоки, Ичиро. Они хвалятся своими высокими моральными принципами, но не гнушаются ничем, когда становится жарко. Никто из нас в этом мире не святой. И Хэтфорды тоже. Они никогда не гнушались использовать грязные методы. Они могут много и долго прикрываться любовью к своей семье, она безоговорочна, но при всем при этом они — такие же политики, как и мы. Просто другая партия. — Тогда… почему мистер Стюарт не принял твое предложение мира? — осторожно спросил подросток. — Потому что он не дурак, как и сказал, — вздохнул Кенго, одергивая свой пиджак и поправляя манжеты рубашки. — Как я никогда бы не стал ему доверять, так не стал бы мне доверять и он. И, с нашей историей убийства членов семьи друг друга, никто из нас не сделает этот прыжок веры. Морияма подошел к окну и нашел глазами небольшую группку людей внизу, в которых безошибочно узнал британцев. А ведь когда-то давно, еще до того, как отец Кенго решил забрать себе Штаты, они со Стюартом… ладили? Во всяком случае, на официальных мероприятиях общались неплохо. Очень расплывчато, но все же Морияма помнил того общительного улыбчивого мальчишку с золотыми волосами, которого миссис Хэтфорд ласково звала «львенком». И кем они стали? Угрожают жизням детей друг друга. И чего Кенго не понимал — что ему делать дальше. Конечно, Стюарт не причинит вреда Ичиро, но для всего мира это будет знаком. Что Хэтфорды держат Мориям на поводке, что они сильны и горды, как никогда, и никому не позволят… Мужчина отвел взгляд от людей внизу, поднимая глаза на город. Его город. Сейчас все были на стороне Хэтфордов. Но у времени была такая особенность — непременно течь и менять мир. Все еще перевернется с ног на голову. Кенго еще сможет забрать свое. В конце концов, у него было то, чего не было у английских львов — лучший из советников их мира, голова Дракона Вэйдун. Все же они были близки друг другу, оба отличались от остальных. Он сможет попросить его о помощи, если придется. Стюарт шумно втянул носом воздух, стоило ему выйти на улицу, и, быстро попросив у одного из своих людей сигарету, закурил, стараясь унять легкую дрожь в руках, старательно списывая все это на недосып и усталость, а не на то, что… Мужчина прикрыл глаза, выдыхая горький сигаретный дым. Он чувствовал, будто его вот-вот стошнит. Только что он… Но его дети тоже были лишь детьми. И они все равно пострадали. Он просто платит той же монетой. Вот и все. Он не будет думать о морали. Не после всего, что произошло тогда. Бросив наполовину докуренную сигарету на дорогу, Хэтфорд достал телефон, набрал номер и стал ждать. Уильям взял через четыре гудка: — Сэр? — Скажи Мэри заново обставить одну из гостевых комнат. Чтобы она всегда была готова. Мэри поймет. — Все… хорошо? — Да, — Стюарт облизнул пересохшие губы, заставляя себя дышать. — Я еду в аэропорт и вылетаю. Не хочу стоять на этой земле ни единой лишней минуты.***
Старик задумчиво смотрел на бегущую журчащую воду, что стекала по камням в небольшой прудик. Вокруг царили тишина и покой, и мужчина наслаждался этим. Он никогда не любил людей и теперь, с возрастом, наконец-то мог требовать столь желанного одиночества. Однако его взгляд снова и снова пробегался по отчету. Какое любопытное это было чтиво… Вэйдун даже не думал, что все разрешится так, но, все же, он должен был признать, что карты ложились интересно. Он и правда рассчитывал на иное развитие событий, однако Стюарт Хэтфорд умудрился его удивить. Видимо, любовь этого мальчика к своим детям и правда была так сильна, как о том говорят. Старческий палец постучал по фотографиям, сделанным в Нью-Йорке две недели назад, где глава Великобритании курил сигарету, окруженный своими людьми. — Что же тебя к этому подтолкнуло? — задумчиво протянул старик. — Неужто дело в появившейся сестренке? Она придала тебе смелости? Вернув свой взгляд к текущей воде, старик задумчиво погладил подбородок, а потом откинулся на спинку кресла-качалки, сложив руки в широких рукавах своего ханьфу, что всегда носил дома. Эти ткани расшивали его дочери… Затуманенным взглядом Вэйдун посмотрел на вышитый узор золотого дракона, стараясь примерить на себя чужую кожу. Что бы сделал он, если бы оказался на месте Стюарта? Зачем бы он потребовал к себе наследника другого, враждующего клана на один месяц в году? Внимание Лю привлек шелестевший по земле листик, половина которого все еще была зеленой, а вторая уже начала иссыхать. Тонкие старческие губы изогнулись в полуулыбке, а потом глаза прикрылись в чистом удовлетворении. — Да, определенно… Это может быть неплохо… Удовлетворенно вздохнув, мужчина позволил себе расслабиться и насладиться музыкой природы, что окружала его вокруг. Что ж, это и правда было неплохо. Вэйдуну будет невероятно интересно посмотреть, как же все будет дальше…***
День рождения Кейтлин четвертого декабря, Рождество и Новый Год в доме Хэтфордов в этот раз встречали тихо. Конечно, все вокруг украсили, встречая новый две тысячи восьмой год, но даже дети не горели желанием веселиться. Алекс все еще не мог ходить, да и не хотел покидать стены своей комнаты; пусть головные боли Кейтлин и стихли, но были последствия, из-за которых девочка не могла на чем-то сосредоточиться, а ее настроение менялось без остановки; Нат был молчаливым… Мэри задумчиво постукивала ногтем по шахматной доске, мыслями находясь где-то далеко отсюда. Меньше месяца оставалось до дня рождения Натаниэля, но, очевидно, никто в доме, а главное, сам именинник, не хотел ни шума, ни праздника. Все уже должно было пройти, только вот стоило глазам упасть на пандусы для коляски Алекса или заметить Кейтлин, которая, несмотря на все старания кузена, никак не могла справиться с домашним заданием, как улыбка тут же пропадала. Даже малышка Хоуп, не понимавшая, что не так, тоже притихла. Весь дом словно погрузился в лед и тишину. Стюарт пересказал ей встречу с Кенго. И предупредил, что не вызовет Ичиро, пока не будет уверен в том, что ни она, ни он сам не причинят мальчишке вред. «Все-таки он пока еще ребенок, Мэр. Да и… мне кажется, что сейчас, проснувшись посреди ночи, зная, что сын Кенго под одной крышей со мной, я не сдержусь». Все так любили говорить, что дети невинны, что они ни в чем не виноваты… и это было правдой, несомненно. Но, увы, это не отменяло того факта, что с момента первого вздоха дети в их мире уже были частью всей этой грязи. Теперь Мэри понимала. Понимала, что ее сын навсегда останется Хэтфордом и Веснински. Что, сколько бы она ни пыталась, даже если Натаниэля больше не будут приписывать Натану… он останется ее ребенком и племянником Стюарта. Никто и никогда об этом не забудет. Должны смениться поколения, чтобы от ее ветви отстали, чтобы они не были никак замешаны в делах клана. Был ли тогда смысл бороться с этим? Был ли смысл отрицать очевидное? Учитывая то, как Натаниэль привязался к брату и сестрам, как полюбил Стюарта, доверился Уильяму, познакомился с Мартино… А ведь ему не было и десяти. Могло ли быть верным решением пытаться оградить его от неизбежного будущего? Мэри не знала. Все это она делала… Мысли молодой женщины замерли. Ради Натаниэля ли? Точнее, только ли ради него? Или было что-то еще? Конечно, она хотела для него безопасности, хотела счастливого детства и яркого будущего, но… Чего она хотела для себя? Воспоминания последнего года поплыли перед глазами, и, да, она должна была признать, что скучала по той власти, которой не имела в Штатах. Она скучала по склоненным головам и уважению, скучала по подковерным играм и переговорам. Было бы лицемерием сказать, что она не такая. О нет. Мэри была жестокой и властолюбивой, эгоцентричной и самовлюбленной, чопорной и надменной. Просто это не отменяло ее любви к сыну. Возможно, ей попросту стоило признать, что все существующие границы она выстроила для себя сама. Поставила бессмысленные рамки, что связывали ей руки. — Шах. Детский голосок вырвал Мэри из раздумий, а потом маленькая ручка потянулась и переставила слона вплотную к королю. Повернув голову, она увидела открытое личико своего сына, одетого в светлую рубашку, аккуратно заправленную в черные брючки. Рыжие волосы, как и всегда, были в легком беспорядке, но яркие синие глаза сверкали предвкушением, ожидая ее реакции. Точно, Стюарт говорил, что иногда играл с мальчиком в шахматы, но она и не думала, что Натаниэлю интересно, что он запоминает хоть что-то, а не терпит своего моментами нудного дядю из большой любви и воспитания. В конце концов, где экси, а где шахматы, но… видимо, она недооценила не только других, но и собственного сына. Да. Определенно. Уж лучше он будет готов к любому будущему, какое бы его не ждало. — Хочешь сыграть со мной, львенок? — Ты еще не закончила партию. — Верно, — Мэри усмехнулась уголками губ, глядя на то, как сын забирается в кресло напротив. — Я только начала. Но давай лучше сыграем вместе. — Я еще плохо играю, но я постараюсь, — деловито кивнул Натаниэль, расставляя фигуры на доске. — Я тебя научу, — расслабленно откинувшись на спинку кресла, молодая женщина внимательно наблюдала за тем, как старательно мальчик в совершенно верном порядке расставляет фигуры. — Обязательно научу. И ты будешь играть лучше всех. — Правда?! — Конечно, — Мэри повернула доску белыми к сыну. — Ходи, — мальчик задумчиво осмотрел все фигуры, после чего перенес коня вперед. — Нат, кем ты хочешь стать? — черная пешка переместилась с «g7» на «g5». — Кем я хочу стать? — Натаниэль отзеркалил ее ход. — Не знаю… Я хочу быть таким же умным, как ты и дядя Стюарт, — после секундного размышления уверенно кивнул он. — И сильным, как Уильям.***
— Мистер Хэтфорд, прошу вас, проявите терпение и попробуйте снова, — вкрадчиво попросил доктор Трентон, мягко глядя на мальчика. — Это бессмысленно, — ядовито выплюнул слова Алекс, откинувшись на спинку инвалидного кресла и прикрыв глаза. — Сколько дней это продолжается? А я и шага нормально сделать не могу. Не хочу. — Мистер Хэтфорд, — врач устало вздохнул, собирая остатки терпения и сил, — могу я поговорить с вами честно и прямо, как со взрослым человеком? — мальчик открыл глаза, вперив совсем не детский суровый взгляд в мужчину. — Я догадываюсь, насколько вы уже возненавидели меня, это кресло, эту комнату и весь этот мир за прошедшие месяцы, но, если мы не будем работать над вашими мышцами каждый день, вы и правда никогда больше не встанете, что уж говорить о любой физической нагрузке. Чем дольше вы будете сопротивляться, тем тяжелее будет становиться. Хотите ходить? Нужно начать с шага. Хотите бегать? Нужно укрепить поясничный отдел. Хотите снова сесть в седло и полностью восстановиться? Мышцы вашей спины должны быть сильнее, чем у обычного человека. — Я снова смогу сесть в седло? — глаза Алекса вспыхнули от одного этого предложения. — Если не начнете по-настоящему работать сейчас, то нет. В будущем, после упорных тренировок и при должной осторожности, — врач пожал плечами. — Вы можете попробовать, и мы будем следить за тем, как на это отреагирует ваше тело. На последнем рентгене видно, что самое сложное мы уже преодолели и заживление проходит без осложнений. В любом случае сейчас о верховой езде не приходится даже мечтать. Для начала вам нужно начать ходить. — Но… если я смогу, если… — Алекс нервно облизнул губы. — Если у меня будут сильные мышцы спины, я смогу снова сесть в седло, верно? Как раньше. — Я не могу этого обещать, но возможность есть. Она всегда есть. Хэтфорд поджал губы, а потом уставился на ходунки, что стояли прямо перед ним. Это было ужасно. Все тело болело, стоило только попытаться сесть ровно, а не облокотиться на спинку кресла, но… если он и правда снова сможет не только ходить, но и сесть в седло? Если сможет снова, как еще осенью, бегать вместе с Кейтлин и Натом, ловить Хоуп, когда она неуклюже встает и спотыкается о ковер… Решительно кивнув, Алекс заставил себя сесть ровно, а потом потянулся к ходункам и рывком встал, сдерживая крик боли. Доктор Трентон тут же оказался рядом, готовый в любой момент подхватить, кажется, уже открыл было рот, чтобы сказать что-то, но, пошатнувшись, мальчик встал ровно, до побелевших костяшек впившись в ручки. Детские губы исказились от гримасы, но Александр не рухнул обратно в кресло, как в предыдущие разы. Нет. Он боролся с собственным телом и мышцами, пока… не сделал первый шаркающий шаг. Скорее, просто передвинул свою конечность, но это уже было куда больше, чем раньше. Доктор Трентон шумно сглотнул и убрал руки, чуть отстраняясь. Шаг. Упрямый, тяжелый, больше походивший на волочение, но такой отчетливый, болезненный и сильный. Шаг. Сопровождаемый еле слышным скрипом колесиков ходунков, что продвинулись вперед. Алекс вспомнил то ощущение свободы, безудержного счастья и радости, что он каждый раз испытывал, садясь в седло и пуская коня в галоп. Шаг. Ветер трепал его волосы, все тело ощущало каждый удар копыт, а сам мальчик становился единым целым со своим конем. Шаг. Он сделает это. Он обязательно сможет. Просто чтобы потом промчаться на коне по трупам Натана Веснински и Кенго Мориямы. Шаг.