Поверь мне, если сможешь

Рик обессиленно падает на колени — где-то глубоко внутри он понимает, что не должен. Он должен сражаться, должен бороться, должен быть сильным. Но его боль сильнее, когда он задыхается, позволяя горячим слезам течь по его лицу. Ниган стоит рядом с ним, сжимая биту в руках — его глаза слезятся, а поджатые губы дрожат. Карл. Рик думал, что сможет. Рик думал, что сможет говорить о нем в лицо своего врага и не заикаться от одного имени своего мертвого сына. Рик не смог. Он правда пытался, но его попытки были бесплодны и не принесли ничего, кроме слез и новой боли, раздирающей сердце на маленькие клочки. Он не был готов к этому так рано, но ему пришлось. Рику кажется, что бита ударит его по голове с минуты на минуту — он не понимает, почему Ниган не делает этого, лишь застыв в паре шагов от дерева, у которого, прислонившись спиной, Рик рыдал, вытирая лицо грязными руками. Он понимает, что это не выход, но Рику так хочется сбросить груз со своих плеч. Он так устал. Смерть — вот, чего он сейчас правда хочет, и его друзья, его семья, люди, с которыми он все это время шел бок о бок, заботят его не настолько сильно, чтобы отказаться от идеи умереть. Так что Рик почти злился на Нигана за то, что тот медлил. Он не может заставить себя поднять глаза на мужчину — Рик пялится мутным от влаги взглядом на собственные колени. Рядом разносятся тихие, размеренные шаги и тяжелое тело опускается рядом с ним. Рик чувствует тепло чужого плеча сквозь потертую кожаную куртку и инстинктивно жмется ближе — мышцы Нигана мгновенно напрягаются. Он устал от этой борьбы, которой, на самом деле, не хочет ни один из них. Рик хочет свернуться клубочком под этим деревом, вырывая траву из земли клочьями. Рик хочет отмотать время назад и спасти своего сына. А Ниган просто не хочет, чтобы Рик плакал. Он понимает, что проиграл — отдаленно все еще звучат глухие звуки стрельбы, но в реальности сражение окончилось в ту секунду, когда автоматы спасителей со звонким хлопком сработали неправильно. Нет, не проиграл — уравнял шансы. Люди ждут — александрийцы и спасители — замерев с оружием в руках. Они понимают, что все зависит от того, кто останется последним стоящим на ногах у того дерева. Ничто и никто не мешают Нигану взять биту и отточеным движением размазать мозги александрийца по шершавой коре дерева. Ниган просто понимает, что от этого ему не станет легче. Он наклоняет голову, глядя на Рика — тот весь сжался, и теперь казался еще меньше, чем был на деле. Его плечи подрагивали от сдерживаемых рыданий, а до ушей Нигана доносились лихорадочные всхлипы. Мягкие, как думал Ниган, кудри, сейчас промокли от пота и липли к голове. Из наблюдения его выводит тихая, невнятная речь, доносящаяся снизу. — К-карл… Он просто… Просто хотел жить в мире. Почему мы не можем жить в мире? Ниган, почему? Вопрос настолько по-детски наивный, что Ниган не знает, что ответить. А почему они не могут жить в мире? Почему не могут обмениваться припасами вместо того, чтобы грабить, забирать силой под угрозой смерти? Почему не могут сотрудничать, выручать друг друга? Они могли бы, но зашли уже слишком далеко, чтобы отступать. И тем не менее, Ниган хочет попробовать. Попробовать шагнуть назад, попятиться к тому состоянию, о котором так неустанно говорил Рик. Крепкая рука осторожно касается плеч александрийца и притягивает ближе. Предложение. Рик говорит безмолвное «да». Он тычется носом в грудь Нигана, словно это вовсе не тот человек, убивший двух его друзей. Отчаянно цепляется пальцами за белую футболку и опаляет кожу своим горячим, сбитым дыханием. Ниган изучающе смотрит и сидит тихо. Рик не может вспомнить, чтобы мужчина рядом с ним молчал так долго когда-либо прежде. Ткань футболки почти сразу же промокает, но Нигану нет до этого никакого дела. Он думает о том, насколько же сильно сейчас Рик рискует всем — насколько опрометчиво он доверился, позволяя себе быть таким беспомощным, таким уязвимым в глазах своего врага. А врага ли? От осознания этого под сердцем что-то приятно щелкает, и необъяснимое тепло разливается по груди. Ниган бережно тянет его ближе и кладет руку на затылок, перебирая спутанные пряди. Той ночью Ниган спас Рика и его людей — он ведь был спасителем. Он обещал им защиту, но не смог защитить родного сына Рика. Черт, он и сам привязался к пацану. — Мы можем, Рик. Мы можем. Ниган не знает, что на него нашло, что заставило говорить такие вещи. Рик на его груди ворочается все так же беспокойно, но Ниган чувствует, как меняется его слабое дыхание. Спаситель почти видит, как шестерёнки активно вращаются в голове Рика. Тот молчит, а всхлипы постепенно сходят на нет. Он вытирает мокрое от слез лицо руками и тяжело сглатывает, но не отстраняется. Теплая ладонь гладит его по голове, массирует плечи. Губы Рика знакомо дрожат, но он пересиливает вновь нахлынувшие эмоции и во второй раз вытирает лицо, будто может стереть тоску и горечь с сердца. На ватных ногах Рик поднимается, все еще слегка пошатываясь и прижимая руку к раненому боку. Ниган встает следом и, взяв биту с земли, придерживает хромающего Рика за пояс, пока ведет его обратно к людям. Тот не сопротивляется, а лишь крепче сжимает плече Нигана, комкая в пальцах кожу его куртки. Он спотыкается и шипит, когда трется раной о металлическую застежку. Единственное, что Ниган сейчас может, это утешительно погладить того по спине и вести осторожней. Рик лишь благодарно кивает, прижимаясь холодным носом к шее Нигана. Люди на вершине оврага продолжают бой, но уже не с таким энтузиазмом и запалом, как несколько минут назад. Пальба постепенно стихает, когда они видят размытый силуэт, медленно плетущийся к ним. На лицах людей застывает недоуменное выражение, когда они понимают, что это не один человек. Лицо Мишонн искажено гневом вперемежку с растерянностью, когда Ниган с отчетливо видной заботой передает Рика в ее руки. Она надежно держит друга и провожает мужчину хмурым взглядом. Ниган взмахивает рукой в воздухе, и остальные спасители без раздумий подчиняются, следуя за своим лидером по машинам. Они озадачены, но не перечат, лишь бросая озлобленные взгляды на сбитых с толку александрийцев, людей из Королевства и Хиллтопа. Иисус вынужден держать Мэгги, потому что она совсем не разделяет чувств и эмоций Рика. Рик слышит, как его зовут — это Мэгги кричит. Черт, она просто в ярости. Когда сознание проясняется, на поляне уже пусто, а желтая трава осталась помятой после тяжёлых грузовиков, чьи колеса прижимали тонкие стебли к сырой земле. Рик скудно объясняет им о перемирии, о том, что война окончена без кровопролития. Не все с этим согласны, но они оставляют свое мнение при себе, принимая решение лидера. Мишонн смотрит на друга встревоженно — тот молчит почти все время, и говорит лишь тогда, когда обращаются непосредственно к нему. Но она замечает странный блеск в его голубых глазах, когда Рик задумчиво смотрит в окно по пути домой. Рик прислонился лбом к холодному стеклу, безразлично наблюдая за картинкой снаружи. Рука Мишонн, мягко упавшая на его колено выдергивает из паутины неразборчивых мыслей — мужчина слабо улыбается, накрывая ее ладонь своей. Он был признателен, что подруга доверилась ему и была готова воплотить мечту Карла в жизнь вместе с его отцом. Рик медленно моргает, прежде чем отвернутся к стремительно меняющемуся пейзажу за окном. Впервые он рад, что снова увидит Нигана на этой неделе.