***
Свадьба не планировалась большой и изнуряющей — считайте семейное уютное торжество, на которое приглашены самые важные для Теодоры и Джона персоны. К примеру, все четыре Аспекта, радостно смотрящие на брата и его милую спутницу, ну а также «святая троица», посвящённая в историю Тео: Дариус, Марсель и Джейми. Единственным не посвящённым был регистратор, к тому же фанат творчества некогда жившей Теодоры Эйвери, а ему уж точно не стоило даже намёков давать об истинной натуре мадам Одри Флеминг. Но про Джона ведь он ничего не знает, верно? Сколько Джонов Робертсов обитает в округе? Для Тео он был лишь один: стоящий в элегантном чёрном костюме мужчина с небольшим волнением и обожанием смотрящий на свою невесту, параллельно слушая слова регистратора о силе любви, данной кем-то свыше. Мысленно он вместе с возлюбленной заговорчески улыбается, ведь знает, кто же на самом деле заведует любовью. Кто был её Аспектом и началом. — Является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным? — Да, — кивает Джон. — Да, — повторяет Теодора с набегающими на глаза слезами. Пытается дышать глубоко и спокойно, чтобы прийти в ответственный момент в порядок. — С вашего взаимного согласия, выраженного в присутствии свидетелей, ваш брак регистрируется, — улыбается регистратор, — Подойдите к столу регистрации и своими подписями скрепите ваш семейный союз. Друзья радостно наблюдают за тем, как Джон и Тео оба подходят к столу и по очереди берут ручки, наклоняясь к документу. Всё чувствуется, как в первый раз, но Теодора берёт себя в руки и без следов дрожи оставляет подпись. Следом под указ регистратора и трогательную музыку молодожёны обмениваются кольцами, а потом подходят друг другу: счастливые и благодарные за то, что когда-то встретились в том далёком 1914-м году. «Одри, Джон, поздравляю, ваш брак официально зарегистрирован», — слышится несколько усталый и наполненный вымученной радостью голос регистратора, но манера сказанных слов не отменяет их смысла. Он переполняет души бессмертных и топит их в яркой палитре из эмоций, которые бедный и уставший работник ЗАГСА видел не раз, но искренне разделить не был в силах, зато свидетели бракосочетания положительно взревели и зааплодидировали, отвлекая ненадолго внимание влюблённых на себя. Дариус же вообще, такое ощущение, готов был вскочить на ноги и победоносно вскинуть руки к небу: таковы были масштабы его радости за двух близких друзей. Поддавшись вперёд, Джон в последний раз смотрит на Теодору и целует её, вначале едва касаясь, почти боязливо, а потом нежно сминая тёплые губы. Сердце разрывает от чувств, и в этом поцелуе умещается вся их гамма: удивление и неверение тому, что это всё происходит; принятие, счастье и благодарность за встречу; нежность и тоска по тому, с кем приходилось несколько раз расходиться; страх снова потерять и любовь, которая поражает своей немыслимой силой. Вот она, какая: проверенная временем, как дорогое настоявшееся вино. Джейми, Дариус и Аспект Любви дают волю чувствам и выпускают слёзы наружу, смотря на прекрасных супругов, утопающих друг в друге, но нет — ещё не утопают, а очень бы хотелось. Влюблённые отстраняются друг от друга и улыбаются; слёзы текут по лицу, макияж уже сто процентов испорчен, но Теодора плевать на это хочет, испытывая счастье и страшную потребность в Джоне: его взгляде, музыке, объятиях, поддержке — во всём, что он может ей дать. И он даёт, заключая девушку в кольцо крепких рук. Вот и пришёл этот день: сегодня***
После уютного праздника в кругу близких тепло и спокойно. Молодожёны сидят на краю кровати в своём доме; Мероталь осторожно вынимает шпильки из волос и распускает причёску, а Теодора терпеливо ждёт и не мешает, рассматривая обручальное кольцо на руке. Эмоции притихли, ожидая своего часа-пик. Волосы каскадом падают на напряжённые плечи. Справившись с поставленной задачей, пианист убирает все шпильки в тумбочку, а потом возвращается и уверенно тянет замочек платья вниз; оголяет плечи и проминает их, стараясь помочь снять напряжение. Теодора удовлетворённо вздыхает и выгибается, запрокидывая голову назад. — Джон Робертс, — насмешливо говорит Тео и теряет мысль, расплываясь в блаженной улыбке. — Что-то не так, миссис Робертс? — уголок рта дёргается вверх, а губы притягиваются к шее, одаривая её чередой сладких поцелуев. Робертс. Огонёк в душе дёргается и сильнее разгорается, подталкивая девушку пойти к нему навстречу. Заботливые руки спускают рукава белоснежного платья вниз; Тео поддаётся и выниривает из них, оборачиваясь лицом к Джону и смотря на него прямо и обожающе. Нежность и желание мужчины, пляшушие в его тёмных глазах, обволакивают жену целиком и питают теми же эмоциями и уверенностью, отзеркаливаются её душой и возвращаются к пианисту в виде жаждующего поцелуя, который не хочется прерывать ни на секунду с запасом в вечность. Так как чёрный пиджак уже был снят, девичьи пальцы ловко принимаются за пуговицы на рубашке, оголяя для себя любимое тело. Теодора снимает её и примыкает губами к ключице, ведя от неё череду поцелуев вверх к шее, но отстраняется, позволяя снять с себя ненужное сейчас платье и положить его на другую сторону кровати. Оказавшись без него, отодвигается и специально проводит от колена по бедру и талии, смотря на реакцию возлюбленного. Фраза: «Я люблю её» попросту не передаст всей полноты его чувств к Теодоре. Он с ухмылкой пододвигается к ней и без лишних телодвижений избавляет от верхней части белья; аккуратно валит на кровать и осыпает прикосновением губ грудь и шею, поднимаясь выше. Тео вздыхает и цепляется за Джона пальцами как за спасательный круг: в глубине души боится, что он — мираж, что исчезнет и оставит её сердце без тихой гавани, хотя знает, что этого уже никогда не случится, но это «никогда» в понимании бессмертного — очень большой срок, так стоит ли так уверено всё рассматривать в подобной перспективе? Непрошенные мысли пытаются быть отогнуты отчаянными касаниями и желанием как можно быстрее стать одним целым. Погружённая в омут страсти, Теодора тянется руками к ремню и пытается выудить его из пряжки — неудачно, но Джон быстро справляется с этим самостоятельно, избавляясь от штанов и белья. Вот он: красивый, открытый перед ней; ноги сводит мелкой дрожью, всё тело пылает и требует Робертса ближе к себе. Тео призывно выгибается и хнычет от силы желания, сжигающего её изнутри, тянется руками к Джону и целует его глубоко, стараясь сократить расстояние, что кажется таким невыносимым. Джон не согласен с её планами и неожиданно вводит в Тео два пальца, с точностью пианиста начиная неспешные ласкающие движения внутри. Череда стонов вырывается с губ такой красивой Теодоры; она елозит под ним, но мужчина не даёт ей вырваться, втягивая в более страстный поцелуй. Чёрт бы побрал талант Джона к игре на пианино и тонкие уверенные пальцы, так точно знающие, куда стоит надавить, чтобы Теодора забыла своё имя. Наконец-то освободившись от натиска горячих губ, журналистка моляще хнычет: — Мне мало, Джон, пожалуйста… Мероталь и сам чуть ли не теряет контроль, вынимая влажные пальцы и сталкиваясь со взглядом Тео, в котором адским пламенем плещется фиолетовое свечение. Уже без лишних промедлений Джон входит в Тео и вырывает из неё блаженный облегчённый стон. Фиолетовый свет вспыхивает и обволакивает обнажённые тела дымкой; энергия стремится воссоединится также, как и двое влюблённых стремятся быть как можно ближе друг к другу. Кажется, что с каждым рывком фиолетовый становится темнее и гуще, а стоны и действия откровеннее и краше; всё отчётливее чувствуется приближение финала, и Теодора умоляет Джона продолжать, в исступлении прижимаясь к мужскому телу сильнее и оставляя красные полосы на спине. Она не сдерживается и громко стонет, когда переходит черту и взрывается, рассыпаясь на миллион частиц и собираясь вновь. Пульсация и тепло внутри неё доводят и Джона: он изливается внутрь, замирая, а потом падая на бок и притягивая мокрую Тео к себе. Мир вновь собрался воедино, встречая молодожёнов глубокой ночью. Счастливые, они лежат несколько минут в кровати, но решают оставить объятия немного на потом и привести себя и комнату в порядок. Впереди у них будет целая вечность, и любовь, проверенная и сладкая, как настоявшееся дорогое вино, будет связывать души до конца и объединит их в одну большую энергию заново зарождающейся Вселенной.