The only omega? | Единственный омега?

Грубые большие руки протирают лицо, а затем громко вдыхает, пытаясь расслабиться. Крис сидел у себя в студии уже второй день подряд, иногда выходя за пределы, дабы поесть в окружении своих мемберов. Однако отсутствие одного играет огромную роль в привычных трапезах. Тот факт, что он доверил своего драгоценного омегу какому-то человеку, который называл себя его братом, не давал альфе спать. Чан с первой же минуты, как дверь захлопнулась, начал жалеть о том, что дал на это разрешение. Хан ведь ничего о нем не говорил? Некий Джихун за столом рассказывал столько радостных и приятных воспоминании о их детстве, которые ни разу не выходили из уст самого Джисона. Никогда раньше. Он ведь не мог об этом забыть, верно? — думает про себя лидер, пытаясь себя же успокоить. «Да, наш отец часто ходил по командировкам и я временами вместе с ним, чтобы не забыть корейский» — вдруг выплывают слова Джисона, сказанные за столом, и Бан не может понять почему. — Может поищешь своих ровесников? Я не умею играться с детьми. — А чем вы играете тогда? Хён скоро придет, я не знаю что такие взрослые как вы делаете. Если ты меня научишь, то я смогу с ним поиграться! Пожалуйста! — глаза снова сверкают и Чан слушает невнятную речь ребенка, где он жалуется на то, что никогда не видел своего брата. Стул, на котором ранее сидел продюсер, резко откидывается назад с грохотом, при поднятии, и комнату наполняет сильный запах гари. Некогда натуральный аромат древесины, исходящий от Бана сменяется ужасным, что означает лишь одно — он более чем просто беспокоен. Совсем немного времени ушло на то, чтобы запах разошелся по всему общежитию и уже через пару минут послышались стуки в дверь. — Хён, все в порядке? Чан-хён? — доносится по ту сторону двери, но старший не может заставить себя двигаться. Этим мальчиком был Джисон? Альфа пару раз хлопает себя по лицу, чтобы придти в себя и это почти помогает. Крикнув им, что все в порядке, он судорожно ищет свой телефон. Запах гари никуда не испарялся. Чан выкидывает все листы, пытаясь найти под ними свой смартфон, не беспокоясь о текстах. Чанбин вероятно будет зол, но ещё злее будет сам он, если не сможет удостовериться в безопасности младшего. — Мама сказала, что он не особо хочет видеть меня, но было бы отлично, если бы он меня забрал к себе, — говорит маленький, немного останавливаясь, пытаясь вспомнить то или иное слово на корейском. — Ты что его вообще не видел? — интересуется подросток, который, казалось бы, уже забыл о встрече с друзьями, а за его вопросом следует бесшумное покачивание головой, — Мне жаль. — Он соврал, — выпаливает самый старший и остальные смотрят на него не понимая о чем идет речь, — Тот мужчина… Это не тот с кем наш Сон-и провел все свое детство. Если минутой раньше студия была тихой из-за непонятной ситуации, то сейчас горелым пахнет не только от Чана. — Как так? Кто это тогда? Откуда ты вообще это узнал? — не останавливает Хенджин, чья лаванда пахнет испорчено и беспокойно. — Я… я… Тот маленький мальчик, Чанбин, им был Джисон, — поворачивается на рэппера лидер, ведь только ему он рассказывал о том случае. Со молча подходит к старшему, обнимая, ведь это единственное, чем он может помочь Чану. Последний хватается за Чанбина, как за последнюю каплю надежды, давая слезам упасть на серый свитшот младшего. В мыслях только одна чертова ошибка. — Как я мог дать незнакомому человеку забрать моего ребенка? — шепчет Бан, после того как Со объяснил всю ситуацию остальным мемберам. — Сколько ты еще скрываешь от нас, Хан-и? — задает риторический вопрос Феликс, сидящий в шоке от всего произошедшего.

***

Солнце уже давным-давно вошло, а парень, лежащий на кровати так и не встал, укутавшись в одеяло. В такой мертвой тишине можно услышать негромкие всхлипы время от времени. Без телефона он никогда не сможет позвать на помощь. Совершенно никто из его друзей не знает о его отношениях с семьей. Ни Чан, ни Чанбин, никто. Спустя некоторое время дверь открывается, однако все силы пропали и голова Джисона так и не поворачивается к источнику шума. — Успокоился? Пойдем кушать. Твой любимый Чан-хён звонил несколько раз. Потом еще твои другие жалкие друзья, — осведомляет старший, от чего русый все же поднимает голову. Голову поднимает довольно резко, от чего она немного кружится. Но лишь одно упоминание о его мемберов дает надежду на лучший исход. — Ну смотри как проснулся. Уже второй день лежал как мертвый, пойдем завтракать, — младший не двигается, — Я не дам тебе поговорить с ними, даже не думай об этом. Глаза омеги слезятся, а затем парень снова утыкается в подушку. Нет никакого хорошего исхода. Лучше бы меня забрал папа.

***

Не отвечает. Джисон не отвечает, от чего еще тревожнее и мемберы понимают, что догадки Криса оказались правдой. — Я полечу туда, — встает с дивана лидер, а за ним и другой. — Тогда я с тобой. — Нет, ты остаешься за старшего здесь. Я заварил, мне и разгребать, — останавливает Минхо, от чего последний сужает глаза. — Я ни за что не останусь здесь, пока мой донсэн сидит где-то там один с человеком, который заставил его обмануть нас. Две альфы ругались некоторое время, ведь никто из них не хотел оставаться в стороне, когда дело касалось мемберов. Минхо на самом деле не понимал почему Чан так хочет его оставить, если есть Чанбин. Если с Джисоном все хорошо, то он просто извинится у хозяев и уедет вместе с ним. — В чем твоя проблема, Чан? — огрызается парень с чертами лица кота, — Я уже сказал, что пойду туда. Да хоть разными самолетами полетим, ты меня не остановишь после того как я узнал столько и мне предстоит узнать еще столько же, если не больше. Старший обреченно вздыхает. Крис на самом деле не хочет, чтобы что-то случилось с еще одним из его мемберов. Он понимает сколько значит для Минхо Джи, но риски слишком большие. Это будет опасно. Вот только и Минхо, стоящий напротив никак не расслабляет мышцы лица. Напряженность все так же витает в воздухе. Он не дал выбор своему лидеру. Так или иначе Ли собирается в эту чертову Малайзию, чтобы выбить всю дурь из этого Джихуна. Как он только посмел соврать в их же общежитии? Старший уже хотел было согласиться, как вдруг дверь открывается нараспашку и за ней виднеется две головы, а затем еще три. «Тогда мы тоже с тобой, хён» — перед фактом ставят младшие и теперь Крис хочет лишь кричать от отчаяния. Увы выбор у него стоит не между «сказать им остаться» и «полететь с ними», а между «дать им полететь одним» и «сопровождать их». Естественно Бан Чан выбирает второе и сейчас он пытается успокоить детей, которые бегают по всему дому, пытаясь быстро собрать вещи. «Ребята, берите минимум вещей, нет времени на багаж, только ручная кладь» остается не услышанным либо же проигнорированным. Последним выходит из комнаты Хёнджин, что-то пряча в карманы рюкзака и подбегает к остальным, стоящими у выхода. Но стоило им дотронуться до дверной ручки, как вдруг по всей квартире доносится звонок в дверь. Парни переглядываются между собой и Чан, ранее держащий ручку, открывает её. Теперь перед ними стоит запыхавшийся и обеспокоенный Эрик. На этот раз Чонин не удерживает себя от закатывания глаз. Первым начинает Сынмин, что находился ближе всех к лидеру. — Что ты здесь делаешь? — Почему вы все так стоите? Где Джисон-и? — не понимает «гость». Эти несколько дней, после признания Джисона о своем вторичном поле, Эрик почти безостановочно пытался дозвониться до своего друга. Большие и маленькие тексты, что оставались непрочитанными в общем чате, десятки звонков, что может показать насколько был встревожен Ёнджэ. Каждый ужин в общежитии группы The Boyz начинался тем, что мемберы пытались успокоить своего макнэ, пока тот не мог понять почему его лучший друг не отвечает ему и скрыл то, за что он бы никогда не осудил. «Доверяет ли он мне?» — обязательно подумает Сон после очередного начала автоответчика. — Его нет, он уехал к родителям, — отрезает Минхо. — А вы? — выгибает одну бровь мембер другой группы, — Что случилось с Джисоном? — резко и, возможно, чутка грубо спрашивает Эрик. Последний ждет ответа, но Чан кажется совершенно не собирается ему отвечать. Слишком много времени займет это. Им надо уже двигаться в сторону аэропорта, а они стоят перед маленьким ребенком, который совершенно не понимает всю серьезность ситуации. Именно по этой причине старший лишь отодвигает друга одного из их мемберов и спускается по лестнице прямо к выходу из квартиры. За ним следуют остальные и эриково «Эй!». — Слушай, парень, сейчас вообще не до тебя. Джисон в опасности и мы сейчас, — не успевает договорить Минхо, как вдруг его обрывает громкое «Хён» от Феликса. — Я с вами. — Твою мать… У вас, детей, это так устроено что ли? — протирает переносицу лидер, — Только потому что у нас мало времени, заходи в машину и, пожалуйста, не издавай ни звука. Поездка до аэропорта на машине и перелет на ближайшем рейсе были самыми ужасными часами в жизни всех восьмерых. Вся голова была забита воспоминаниями Чана о том мальчике из его детства. Настолько, что аж внезапное уведомление в напоминаниях Феликса о дне рождении старшего Ли заставило всех замереть. Не прошло и пару секунд как все начали поздравлять и просить прощения у Минхо за то, что они забыли и именинник уверил их что все нормально и они могут отпраздновать это в Селангоре, когда доедут. Еще раз извинившись Крис отводит взгляд в сторону. — Хён-а, я люблю тебя,— шепчет первый макнэ Чана, уткнувшись ему в грудь. Хёнджин лишь тихо гладит руку Криса на заднем сидении, пока Чанбин по памяти едет домой к Джисону. Ему кажется что каждый неверный поворот занимают слишком много времени, однако превышать скорость тоже не вариант.

***

— Выходи уже, Джисон. Совсем умереть там хочешь что ли? — стучится Джихун в дверь своего младшего брата, который уже третий день не выходит из комнаты. Младший в семье Хан не знает сколько прошло времени с его последнего приема пищи, желудок урчит, а голова раскалывается от стольких пролитых слез. Ночи без спокойного сна, дни без единой надежды. Возможно он сможет как-нибудь выкрасть свой телефон или смастерить длинную веревку и прям как в фильмах выйти из окна. Джихун периодически зовет его на каждый прием пищи, но у брата нет ни сил, ни желания кушать возле людей, которые забрали у него самое ценное, что у него могло быть. Примерно сегодня у его Минхо-хёна должно быть день рождения. Сону остается лишь надеяться, что Чонин не забыл о подарке. Внезапно снаружи комнаты слышится звонок в дверь, что заставляет Хана встать с кровати. Это точно не мама, она заходила недавно, а у брата отпуск и он целыми днями дома. — Папа? Пока что выходить не собирается, дождется голоса, а потом, удостоверившись, выбежит из этого чертового дома с его чертовыми воспоминаниями. Джисон тихо подходит к двери и прислушивается. — Здравствуйте, миссис Хан, мы пришли к Джисону, — слышится до боли знакомый голос. «Чанни-хён?» Ручка наконец дергается и оттуда выходит побледневший от недосыпа Джисон. Такой родной и милый для всех тех, которые стоят за входной дверью. Парень подбегает к ним, как вдруг старший Хан закрывает перед ним дверь. Вот только вовремя подставленная нога Чонина не дает закрыться ей до конца. — Подождите, сонбэ, я лишь задам один вопрос Сон-и, — притворно улыбается Эрик и продолжает, уже смотря на своего хёна, — Тебе здесь хорошо? Только отвечай честно, пожалуйста. Глаза матери сужаются, пока Джисон стоит в шоке. В конечном итоге омега жмурит глаза и мотает головой в знак отрицания. Этого хватает парням, чтобы начать действовать. Чан с Чанбином прижимают Джихуна к стене, пока Феликс хватает руки миссис Хан, которая хотела заступиться за старшего сына. — Через час приедут наши менеджеры с полицией, так что вам следует быть осторожными, — угрожает Сынмин и наконец поворачивается к Джисону, который уже захлебывается слезами облегчения и радости. Тихие всхлипы и поздравления от Джисона сделали день рождения Минхо намного лучше, чем оно было до и он обнимает своего младшего в ответ. Позже к ним присоединяются и остальные, которые также соскучились по их маленькой бете омеге за такой короткий срок. — Теперь ты точно в безопасности.