Барокко.

Для полноты картины стоит понимать, что Япония к тому моменту уже полностью была под контролем Якудза. Другими словами, те немногие мафиозные кланы, которые находились на территории островов, утратили абсолютно любой авторитет и буквально оказались "за бортом" - то есть, их выдворили за пределы страны. Разумеется, это вызвало острый резонанс у европейских семей, но что они могли сделать? Япония изначально не принадлежала Альянсу. Их власть здесь была чисто номинальной. Но мафиози все равно упорно тянули грязные лапки к "стране восходящего солнца". Вонгола даже во время "Конфликта Мафии и Синдикатов" (так прозвали творящийся жуткий хаос в прессе) старательно подбивала клинья под Якудзу. Взятки, подарки, попытки тайных переговоров - в ход шло всё, на что хватало у "королевских" фантазии и возможностей. Но японцы народ бывалый. Подарки и денежные суммы принимали, оппонентов выслушивали, а всё же стояли на своем, держа итальянцев на расстоянии. У кого-то из семьи уже порядочно сдавали нервы. Даже Леонардо в итоге плюнул и махнул рукой на столь притягательный союз с японскими кланами. Но не Тимотео; старик по-прежнему старался найти точку опоры, пытался сделать хоть что-то, чтобы вернуть былые нормальные отношения с Якудза. Реборна поражало это упорство. Сам Проклятый уже давно не был в Японии. Его притягивала таинственная, полная древних традиций страна, с огромными возможностями и потенциалом. Среди Якудза у киллера было немало товарищей и бывших деловых партнеров. Некоторые обещали обеспечить ему прикрытие, если он решит вернуться на эту землю; но основные кланы Якудза странным образом озлобились на акробалено Солнца примерно спустя пару лет после Церемонии Наследования нового босса Вонголы. Реборн дураком отнюдь не был. Он не совался сюда без особых причин, не рискуя навлечь на себя неприятности, которые, стоит сказать, в последние пару лет словно преследовали его. Но сейчас Хитман всё же решился. Старые знакомые с готовностью помогли с паспортом, подогнали приемлемое жилье и обеспечивали финансами - естественно, в долг, Реборн тут был не настолько дорогим и желанным гостем. Проклятый получил полное обеспечение... но вот с информацией у него было, мягко говоря, туго. Добивало еще и то, что Реборн явственно ощущал за собой слежку. Ему не верили. И он вполне мог это понять. Из тех скудных крупиц информации, которые он смог нагрести перед поездкой в Японию, Хитман смог узнать только то, что именно здесь, в "стране восходящего солнца", впервые появилась таинственная Шарлотта. Памятуя о словах Хибари, киллер сделал определенные выводы, но вот уверенным в них до конца он еще не был. Хотя, мысль, что Тсунаеши каким-то образом смогла выжить после взрыва (или даже отсутствовала в доме на момент трагедии), согревала и давала надежду. На месте домика семьи Савада уже было построено новое жилье. Более того, здесь наблюдались жильцы - пожилая пара с милым шпицем, облаявшим Реборна, едва тот подошел к калитке. Старушка унесла тявкающее исчадие ада внутрь, в то время, как её супруг отвечал на вопросы странного малыша в дорогом деловом костюме. Нет, сказал он, к ним ни разу не приходила шатенка после заселения. Нет, рыжеволосая женщина тоже их не навещала. А вот мужчина был, да, высокий, явно иностранец, с итальянским акцентом... Имя у того давнего гостя пожилая чета не спросила, но Реборна не оставляла неприятная мысль, что приезжал к ним не кто иной, как Габриэль Лакуаза. И это было не ахти как хорошо. Уже не первый раз Реборн ломал голову, что связывает его несостоявшегося "клиента" с Шарлоттой (которую он пока что просто не осмеливался звать даже в мыслях именем своей последней ученицы). Деловые отношения? Или он её Хранитель? Возможно, спонсор? Была еще мысль на то, что они делят одну кровать, но она ужасала, и Хитман активно гнал непрошенные фантазии прочь. Нет уж, пусть лучше будет её Хранителем... Если Шарлотта и правда чудом выжившая Тсуна, иные отношения только обеспечат Проклятому, как ее учителю и опекуну, инфаркт... Сам того не замечая, Хитман все чаще сравнивал одноглазую мегеру из Мельфиоре с Тсунаеши. Подсознательно - ох, конечно же, чисто подсознательно!.. - он искал их сходство, пытался выявить нечто общее. Акробалено Солнца адски хотелось, чтобы подозрения Хибари оказались правдой. Тогда будет шанс... Реборн застыл, не донеся чашку с вьетнамским кофе до губ. Шанс - на что? Хитман не обманывался: Леонардо, любимец Тимотео, спрятанный от кровожадности и ярости Занзаса, взошедший в зените своей силы на престол Вонголы - он же семью и погубит. Сколько уже людей погибло, брошенных им на бессмысленную битву против многочисленных синдикатов и преступных группировок? А сколько еще погибнет прежде, чем кровавый туман перед глазами Десятого Вонголы соизволит развеяться? Что вообще заставляло Леонардо так слепо и бешено участвовать в войне? Это не было похоже на благой гнев или борьбу за территории... Тут было что-то иное, нечто несоизмеримо отличающееся... Что-то личное... Реборн не раз и не два слышал краем уха эти шепотки, змеиные и шелестящие - "давайте убьём Вонголу Дэчимо", "давайте убьём". Поначалу тихие, с каждым месяцем они набирали всё больше силы, всё больше ртов выговаривали эти слова, словно заклинание. "Давайте убьём", "давайте убьём"... Реборн сжал пальцами ручку чашки. А если и правда - убьют? Тяжелая личность, этот Леонардо. Еще до его ложной смерти Хитман пересекался с юнцом всего пару раз: его поразило то высокомерие, которое излучал мальчишка. Всегда уверенный в себе, не сомневающийся и мига... Понятно, почему Тимотео отнюдь не запаниковал, когда погибли его первые два сына. Он, как и многие тогда, считал, что младший из "Троицы Скайрини" наиболее достоин унаследовать престол мира мафии. Наверное, роль Тсунаеши на роль босса вводила их обоих - и отца, и сына - в подобие шока. Реборн вспомнил прямой взгляд рыжеволосой женщины, вступившей тогда в зал, то спокойствие и уверенность, исходящие от нее. Полная противоположность так сильно изменившемуся с начала войны Леонардо! Как же сейчас Вонголе не хватало такого спокойствия... Окажись Шарлотта и правда Тсунаеши... Как бы все обернулось в таком случае?.. - Не припомню, чтоб ты любил пить кофе в одиночестве. От прозвучавшего голоса по спине пробежали мурашки. Подняв глаза, он еле заметно скривился - черт, ну надо же было встретить тут именно его... - Не против, если я присяду? Спасибо, - не дожидаясь ответа, Габриэль бухнулся с грацией тюленя на свободное место рядом. Подоспевший официант принял заказ - холодный венский кофе и четыре макаруны со вкусом сливок - и ускользнул, оставляя их наедине. - С каких это пор тебе нравится сладкое? - соизволил поинтересоваться Реборн, кое-как смирив желание выплеснуть остатки своего напитка в это безмятежное лицо. Хоть они и не виделись более... десяти?.. лет, этот человек по-прежнему его раздражал. Такое его воздействие на Хитмана было прямо-таки феноменальным, так как обычно Реборн был крайне инертен по отношению к людям. - Знаешь, вкусы людей зачастую меняются, - хмыкнул Габриэль, барабаня пальцами по столешнице и высматривая официанта. - Вот, к примеру, ты... - А что я? - Ты вьетнамский кофе раньше ненавидел. И что я вижу? Любитель черного кофе изменяет своему драгоценному напитку! - Твои шутки неуместны, - скривился Проклятый. - Это твоё мнение. Реборн глянул на мужчину исподлобья. Тот все так же безмятежно улыбался. В глубине карамельно-карих глаз словно искрилось осеннее золото, и было в этом что-то странное, что-то неправильное, что-то... - Линзы? - А? - Лакуаза моргнул, перевел на него взгляд, вопросительно приподняв брови. - Линзы? - повторило свой вопрос дитя перед ним. - Насколько я помню, у тебя были серые глаза. - Всё меняется, - загадочно протянул его оппонент. - Даже цвет глаз? - О-о, а ты знал? Знал, Реборн? - поучительно вскинул палец вверх Габриэль, широко улыбаясь. - Цвет глаз у человека меняется в течение всей жизни! Подумай только, тот, кто был рожден с голубыми глазами, в почтительном возрасте может ходить с зелёными... - Значит, не линзы, верно? - Конечно же, нет! Я не выношу этого ощущения, когда на глаз что-то цепляешь, и... - Кто ты? За соседним столиком ворковала влюблённая парочка. Юноша поглаживал руку подруги, что-то ей нашептывая, та же очаровательно краснела, то и дело хихикая. - Раздражает, правда? Реборн промолчал. Он не сводил пристального взгляда с мужчины напротив. Тот же сидел, откинувшись на спинку стула и едва заметно улыбаясь. Он словно не замечал направленного на него пистолета. Никто не замечал... - Они ведут себя так, словно больше никого не существует. Только он, только она. Нет ни мира, ни кого-то иного, - мужчина усмехнулся. - Это так... Почему больше никто не замечает? Гипноз? Морок? - ...раздражает. Лакуаза перевел взгляд на Хитмана, и тот невольно насторожился. - Знаешь... Я старался вести себя так, чтобы никто ничего не заподозрил. Изучил личное дело Габриэля Лакуаза, составил его психологический портрет... - глаза этого человека и правда были карими, теплого орехового оттенка, с золотистыми искрами по радужке. Очень приятный цвет. Не слишком сочетающийся с холодной улыбкой, застывшей на этих губах. - Что меня выдало? - Лакуаза был порядочным придурком, это да, - губы Реборна привычно изогнулись, но улыбка у него так же была холодной. - Но он никогда не вёл себя... вот так вот. - Поясни. - Он не восторгался столь незначительным. - Незначительным? О-о, ты ошибаешься. Официант поставил перед псевдо-итальянцем на стол высокий бокал с венским кофе, рядом сгрузил пиалу с печеньем. Поклонившись, он отошел, напрочь игнорируя нацеленный на "Лакуазу" пистолет в руках Хитмана. - Это морок, верно? - Реборн проводил его взглядом. - Он самый. Хорошо сработано, не правда ли? - Твоего авторства? - Я похож на туманника? Хитман кинул на оппонента холодный взгляд. - О-ох, прости! - тот тихо рассмеялся. - Я и забыл, что ты не выносишь, когда отвечают вопросом на вопрос. Но, уж извини, будь любезен ответить. Я похож на туманника? Проклятый прищурился. Он привычно скользнул Пламенем к ногам своего визави, но вместо живого непостоянного Пламени Посмертной Воли наткнулся на... - "Пустышка"?.. "Габриэль" скупо улыбнулся. - Видишь ли, Реборн... Полагаю, ты уже понял, что я - не тот, кто был на собрании Мельфиоре и Девятого Поколения. И да... Тут и правда есть атрибут Тумана, но не советую пытаться его найти. - Почему же? - Потому, что он убьёт тебя раньше, - улыбка мужчины была мягкой и прямо-таки солнечной. - Ну, или себя. Но, откровенно говоря, было бы лучше, если б тебя. Хитман скептически хмыкнул, глядя на оппонента со снисхождением. - Я - лучший киллер в мире. - ЧСВ до добра не доводит, чтоб ты знал. "Лакуаза" сделал глоток кофе, жмурясь. - Я пришел предложить сделку. - Сделку? - Ну да, сделку. Оппонент киллера сделал еще глоток. - Мы покажем местоположение основных точек преступных синдикатов в Италии, на территории, близкой к Вонголе. Пистолет в руках Проклятого еле заметно дрогнул. Это и правда была крайне ценная информация. Несмотря на то, что преступные синдикаты боролись за места воздействия, у них, как у мафиозных кланов, не было постоянных мест для сборов и прочего. Подобное делало группировки действительно неуловимыми. Сколько бы люди Вонголы ни старались, перехватить противников они не могли. - Откуда нам знать, что это не обманка? - А на кой черт нам врать? Чтобы потешить свое самолюбие? - фыркнул "Лакуаза", помешивая трубочкой свой кофе. - Кто вас знает, может, и за этим. - Н-да, твоя параноидальность все так же на уровне. "Габриэль" со вздохом отодвинул от себя бокал, будто делая одолжение оппоненту. - Убери пистолет. Нервирует. - Думаешь я тебя послушаю? - Убери. Пистолет. От прямого взгляда этих карих глаз становилось не по себе. Реборн поджал губы; адски не хотелось идти на поводу, но всё же, он опустил оружие. На лице "Лакуазы" вновь расцвела доброжелательная улыбка. - Видишь? Разве так не легче? - "Легче" что? - Легче вести разговор. "Лакуаза" сделал глоток, довольно жмурясь. - Повторюсь - мы предлагаем информацию о местоположении баз ваших противников. Взамен же просим немногого... - Например? - Помочь убрать Леонардо. Реборн, хоть подсознательно и ожидал чего-то подобного, но поперхнулся от неожиданности. "Габриэль" сочувствующе поцокал языком и протянул несколько бумажных салфеток. - Не спеши так, а если б не в то горло?.. - он не сумел договорить; Проклятый шлёпнул ладошкой его по руке, отвергая помощь. Черные глаза ребенка гневно сверкали. - Неслыханная дерзость!.. - Помочь вам? - удивленно приподнял брови "Лакуаза", на что Реборн зашипел разъяренной кошкой. - Требовать такого!.. - А чего несуразного мы потребовали? Вопрос подставного "Лакуазы" заставил Хитмана, готовящего гневную отповедь, замереть, так и не выдавив из себя ни звука. Да и сам его визави выглядел... обескураженным? Словно он и правда не понимал... Но ведь требовать нечто подобное... - Давайте мыслить логически, - "Габриэль" постучал пальцами по столешнице. - У Вонголы уже... Кстати, сколько? Лет пять? - Семь... - автоматически поправил оппонента Реборн. - Семь, тем более. Так вот, уже семь лет Леонардо Скайрини во главе семьи. И практически с самого начала его правления начались проблемы, верно? - Проблемы у Вонголы были и раньше. - Ах, да, конечно... Занзас с его попыткой переворота, подмена колец и так далее, и тому подобное, - "Габриэль" отмахнулся. - Но это ведь чисто внутрисемейные разборки, тебе не кажется? В том смысле, что они не имели значения для общественности, пока их не обобщали. Такое бывает у каждой семьи, если подумать. - Вонгола - не каждая семья. Это... - Королевская семья мира мафии, - взгляд мужчины напротив стал цепким. - Да. Наступила тишина. Реборн всматривался в такое знакомое, но при этом настолько чужое лицо, подмечая все больше и больше несостыковок с тем образом, который сохранился в его памяти. Эти брови - всегда ли они были так изогнуты? А губы всегда ли изгибались в подобной улыбке? Любил ли тот, знакомый ему Габриэль такой пробор прически, или же нет? Так ли держал чашку, так ли брал пальцами сласти?.. Чем дольше Реборн всматривался, тем больше размывался образ ураганника из его прошлого, заменяясь другим. Глаза меняли форму, линия челюсти становилась мягче… - Довольно. Реборн вздрогнул. Это сказал не "Габриэль", вовсе нет. Отрывистый, мрачный голос прозвучал сзади и эти интонации, подобные кусочкам льда, не несли в себе ничего хорошего. - Не оборачивайся, - сухо порекомендовал кто-то, стоящий позади: Реборн старался выглядеть расслабленным, но внутри что-то шептало об опасности, нависшей над его ныне хрупкой шеей. - Ох, неужели уже время? - "Габриэль" поднялся с места, оставил на столе несколько купюр японской валюты. - Боже, боже, я почти проморгал момент. - Не "почти". Ты проморгал, - говоривший явно не испытывал тёплых чувств по отношению к оппоненту Реборна... или же его раздражала сама ситуация, которая сейчас происходила. Киллер задумчиво погладил Леона по голове: похоже, позади него стоял именно тот туманник, о котором "Лакуаза" упоминал ранее. Он ощущал давление атрибута Тумана, довольно-таки сильное - оно змеилось под его ногами, касалось их незримым вязким веществом. Невидимые глазу обычного человека нити тянулись от неведомого Реборну иллюзиониста к "Габриэлю", опутывая его с головы до ног, восстанавливая тот облик, который все вокруг видели, и пряча, скрывая истинную внешность фальшивого Урагана, которую акробалено Солнца едва-едва смог приоткрыть. - Прости. Кажется, я увлёкся, - "Габриэль" виновато улыбнулся человеку сзади Реборна. - Это такое наслаждение, изводить его... - мужчина перевел взгляд на Реборна, не меняя мягкой, непостижимо обворожительной улыбки. - Мы сказали вам наши условия. Смерть Леонардо в обмен на ключевую информацию, способную обратить идущую войну в вашу пользу... и вернуть Вонголе её чистую репутацию. Можете обсудить это с доном Тимотео, если хотите. - Он уже потерял своих двух сыновей, - мрачно отметил Хитман, исподлобья глядя на своего визави. - Неужели ваша непонятная братия думает, что Тимотео так просто одобрит гибель оставшегося сына? Улыбка "Габриэля" стала поистине змеиной. Словно он получает наслаждение от происходящего, мелькнула странная мысль у Хитмана. - Ему есть, что терять, не так ли? - А тогда, по-вашему, не было? - Ну, тогда у него был... Как вы это называете?.. Ах, да! Запасной план. Глядя в спину удаляющемуся "Лакуаза", Реборн с трудом подавил желание вновь обратить Леона в пистолет - туманник, хоть его присутствие и не ощущалось теперь так явно, все еще был поблизости, невесть как отдалившись без единого звука. Киллер не хотел знать, чем могла бы обернуться вспышка ярости у этого пугающего своими способностями субъекта. "Запасной план"... Эти слова резанули будто по живому. Реборн сжал ручку чашки, стараясь унять невольную дрожь. Он прекрасно понимал, что "Габриэль" говорил про Тсунаеши.