Дети революции

— Расскажи, а? — попросили мальчишки. И Саша начал рассказ: — Никифор вступил в партию в 16 лет, когда нашей социал-демократической партии ещё не существовало. Он стал народовольцем. Незадолго перед разгромом Народной воли ему посчастливилось встретить свою будущую жену Марию, которая входила в марксистский кружок. Он побывал на одном из конспиративных сборов и через некоторое время перешел к марксистам. Им с Машей посчастливилось даже прочитать книгу Ильича «Кто такие "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов». Тогда он окончательно и бесповоротно стал коммунистом, и притом весьма активным. Они были лично знакомы с некоторыми соратниками Ленина. Застали они и первую русскую революциию, которая и стала для них роковой. После рождения сына Маша чаще оставалась дома, но несколько раз они ездили вместе. На одной демонстрации произошла потасовка, а у кого-то было ружьё, и этот ненормальный начал стрельбу. Многих перебили тогда… **** На следующее утро Саша поехал в Петроград. Между делом тихонько рассказал другу Ваньке о ситуации, в которую попал. — Понятия не имею, что делать. Коммунист, а простой народ объедаю. Хоть в лес от них сбегай. Слушай, а может правда где-нибудь в шалашике поселиться? — Есть решение куда лучше. Вы можете пожить у моего отца. Я спрошу у него, но думаю, он согласится. Свободная комната есть. — А за деньгами я в свою комнату слажу. Как раз кое-что из вещей заберу. — Не смей! Твой отец наверняка ожидает этого и устроил засаду или ещё какую-нибудь подлянку. Устроим тебя на завод. До революции проживёте. — Спасибо, дружище! Значит, завтра утром приедем. — Записывай адрес.. Вернувшись вечером, Саша застал мать в большом волнении. — Плохо наше дело — прямо с порога сказала она — В деревню наведывались незнакомые. Наверняка за нами! — Пускай ищут на здоровье. Завтра утром мы уезжаем отсюда. Вернее, уходим — и Саша рассказал, что удалось устроиться в другое место. — Вот и замечательно! Выйдем пораньше, на рассвете. Копатыча предупредим, а он уже остальным скажет. И вот с первыми лучами солнца они пошли в сторону леса. Как сказал Копатыч, по тропинке можно дойти до загородной дороги, которая вела почти до самого пункта назначения. Было по-утреннему прохладно, а трава была мокрой от росы. Идти нужно было долго, пару часов уж точно. Когда они минули, Саша и София стояли перед небольшим свежевыбеленным домиком. Низкая калитка была приоткрыта. Саша постучал в дверь дома, но никто не отвечал. — Здравствуйте-здравствуйте! Вы, наверное, те самые гости? Проходите! — раздался голос за их спинами. Они обернулись и увидели среднего роста мужчину. В свои лет сорок он был практически седой, а пронзительно-голубые глаза по-молодому блестели. — Здравствуйте, Карл Карлович — почти хором сказали Саша и София. — Давайте без формальностей — сказал он, отводя их в дом — Просто Карл. «Вот повезло! — подумал Сашка — Его как Маркса зовут. А меня как Керенского, бее» — …Так, вот эта комната будет вашей спальней. Там есть диван, и я ещё принесу раскладушку. Чуть дальше по коридору моя комнатка. А это гостиная плюс столовая — остановился он в большой комнате. В ней было много самых разнообразных вещей, а посередине величественно стоял рояль. Карл пригласил их за стол, на котором стоял большой омлет и несколько чашек кофе. За завтраком они разговорились и узнали кое-что о Карле. С женой он был в разводе — нечастое явление в имперской России. От Вани Саша знал, что она была на редкость экстравагантной и вредной девицей из обеспеченной семьи. Сначала они правда любили друг друга, но за несколько лет брака противоречия становились всё ощутимее. Она пыталась командовать мужем, но он и не думал подчиняться. Много раз они крупно ругались, а потом развелись. Ни в какой партии Карл не состоял, да и в политике не разбирался. Он работал учителем музыки в гимназии и свою работу искренне любил. На следующее утро София проснулась около 9 утра и к своему удивлению обнаружила, что Карл ещё спит. «Вот и замечательно! Сама приготовлю завтрак. Хоть какая-то от нас, квартирантов, будет польза.» В доме Игоря всегда готовил повар, а не София, но в отличие от жен других буржуинов готовить умела прекрасно. Поэтому когда все проснулись в доме вкусно пахло, а в гостиной стол был уже накрыт. — Очень вкусно! — сказал после завтрака Карл — Как вы вчера могли заметить, я не силён в готовке. Давно такой вкуснятины не ел! — Решено! Теперь буду готовить я — сказала София — Вот и мне дело нашлось. Вы-то работать будете, а я что, сидеть? — У меня уже начался отпуск — сказал Карл — Так что тоже буду дома. Так и стали жить. Карл и София прекрасно сошлись характерами и часто вместе работали в маленьком саду-огороде, засаженном в основном картошкой и яблонями. **** — Борька! Опять разлёгся? А работать кто будет? Пушкин? — Именно Пушкин! Только не тот, а наш Бараш Пушкин! — Я сейчас — проворчал в отвел мужчинам пацан со светлыми кудрями и быстро-быстро записал четверостишие. Только вроде бы пришло вдохновение, а времени записать нет. Вздохнув, он слез с сена. Поздно вечером, когда рабочий день закончился, Бараш по своей традиции пошёл к усадьбе Беловых. Был у него маленький секрет: он был влюблён в барскую дочь. Втюрился — и всё тут. Он с детства был специфическим мальчишкой, а в подростковом возрасте тем более. Добрая половина его стихов была о возлюбленной и о том, что они никогда не будут вместе, но он, Бараш, любит только её и никого другого. Любил, в общем, он драматизировать. Вот Бараш уже пришёл к усадьбе, спрятался за кустом шиповника и во все глаза уставился на светящееся окно, ожидая, когда промелькнёт в нём её силуэт.