Сумерки: Перемены

— Нашла? — Нашла! И он даже заряжен! — Просто прекрасно! Выходи скорей, пока солнце не ушло!       Я сунула подарок в карман серой кофты и вылетела в коридор. В четыре руки мы с дядей отсняли все мои рисунки и наброски, пока фотоаппарат полностью не разрядился и солнце — единственный хороший источник освещения — не скрылся за плотными тучами. Джейкоб помог мне разобраться с картой памяти и показал, как нужно отправлять файлы по почте. — Фу-ух… ну и дела! — сказала я, потирая переносицу. — Прям квест какой-то. Но дядя, ты просто гений техники!!! — А ты думала иначе? — Джейкоб похлопал меня по плечу. — Ничего, Пёрышко. Ты всё вспомнишь. Дай себе время.       Я взяла телефон в руку, чтобы сразу ответить на звонок Элис, когда та изучит мой материал, и пошла следом за Джейкобом в коридор. — Дядь, а почему… Почему ты всё меня Пёрышком называешь? — А, это ты как-то раз пожаловалась, что тебя в школе мальчишка толстушкой обозвал. «Я правда такая толстая?» — спросила ты, когда мы гуляли по берегу. Я тогда ушам своим не поверил. Ты была худая, как спичка! Рене тебя чуть ли не голодом морила, чтобы на танцульках у тебя был нужный вес и фигурка. Всё надеялась из тебя хорошую балерину что ли сделать… забыл уже. В общем, ни намёка не было на пухлости всякие. — И что же ты мне сказал? — Разумеется, что ты вовсе не толстая. «У того паренька явные проблемы с глазами. — вот что сказал! — Совсем не видит, что ты лёгкая…»       Я улыбнулась возникшей картинке. Уверена, что ту же вспомнил и Джейкоб: жаркий летний денёк, горячий искристый песок под ногами, тихое дыхание моря, и мы идём вдоль линии, очерченной волнами. Дядя кажется мне атлантом, держащим своими сильными плечами небо, а я ему — пёрышком, которое в любой момент ветер может подхватить с земли и унести за горизонт или к заснеженным горным пикам. Поэтому он крепко, но очень мягко, держит меня за руку. — … ты тогда так мило смеялась. — А ты потом упал из-за меня в воду! — вспомнила я, уперевшись спиной в стену, — А потом мы устроили поединок!       Джейкоб забросил свою куртку за спину и кивнул. — И ты одержала победу: из нас двоих я был самый мокрый и облепленный водорослями. — он рассмеялся. — Я скучаю по тем дням, дядя. — Ты это дело брось. — отмахнулся он. — Скучать будешь лет в пятьдесят-восемьдесят. А сейчас набирайся сил и готовь крылья к новым виражам, детка. — Слушаюсь, сэр. — нарочито серьёзно произнесла я.       В руке зазвонил телефон. Я торопливо ответила на звонок и попрощаться с дядей смогла только жестами и мимикой. Вышло это забавно. Джейкоб изрядно похихикал, выходя на улицу. — Бекки, то, что ты прислала — восторг!!! — прокричала Элис. Мне пришлось убрать телефон от уха, чтобы не оглохнуть. — Мы с девочками сошлись во мнении, что всё годится для вечеринки! Ты очень хорошо прочувствовала тему! А как рисуешь! Ты прирождённая художница!!!       Преувеличение и фальшь… Без них не обойтись, когда речь идёт о долгой и кропотливой работе, сделанной в основном по доброте душевной и надежде на хорошую дружбу. — Элис, ты же понимаешь, что нужно что-то одно выбрать? — заговорила я с непроницаемым тоном профессионала (ну, как бы профессионала), — На большее меня не хватит. При всём желании. — Конечно, конечно! — Элис пошушукалась со своей помощницей и вернулась ко мне. — Сделаешь плакат по последнему эскизу? — Принято. Тогда до утверждения эскиза в формате.       Сунув телефон в карман, я встала с кресла и отодвинула его к стене. То же самое, только гораздо медленнее и осторожнее, чтобы не потянуть руки, я проделала с диваном и журнальным столиком, включила свет. Раскатав несколько листов бумаги (по 3 метра каждый), я склеила их между собой чем-то вроде клея момента. Бумага была дорогая и потная, поэтому место стыка даже при работе с краской было не видно. К слову, краски тоже были не из дешёвых… — Зачем же было так тратиться… Даже у вампиров деньги могут закончиться! В один прекрасный день…       Я порылась в большом белом пакете с тремя коробками темперной краски, узким пакетом с масляной краской, разбавителями, букетом кистей разной формы и толщины, палитрами трёх размеров из пластика и пачками простых карандашей. — Проспонсировали на славу!       Я закатала рукава и, организовав себе рабочее место (пришлось оккупировать журнальный столик — слава Богу, Лора этого не видела!), я сделала несколько цветных эскизов. Да, первые тоже были выполнены в цвете, знаю — мне нужно было посмотреть, как работать с краской. Выбрав самый органичный из трёх новых эскизов, я отложила его в сторону и принялась на одобренном чертить сетку. Точно такую же я повторила на получившемся полотне, поделив его (по правилу третей) на девять условных прямоугольников. С их помощью я с лёгкостью перенесла фигуры, потратив гораздо меньше времени и сил, если бы делала это на глаз.       Привычную мелодию Форкса прервал стук в дверь. Было около шести часов вечера — совсем рано для возвращения тёти.       Я спрыгнула с кресла, с которого изучала нарисованные фигуры, и выглянула в окно рядом с входной дверью. Там стоял… Майкл. Я замерла, а Майкл продолжал стучать и звать то Мисс Свон, то меня. В конце концов я не выдержала и отперла дверь. — Майкл? — сказала я как можно дружелюбнее. — О, Бекки! Я уж подумал, что тут нет никого. — развеселился блондин, протягивая мне букетик из гипсофил в тёмно-зелёной плёнке. — Это для поднятия настроения.       Гипсофилы — цветы, олицетворяющие поддержку. Вряд ли Майкл знал об этом — скорее всего, постаралась продавец. Но такой знак выдавил из меня всю злость и возмущение (иди большую их часть). — Спасибо, Майкл. Это очень мило. — Выглядишь очень даже здоровой. Завтра пойдёшь в школу?       Я покачала головой. — Я не хочу лишний раз рисковать. Меня выписали из больницы при условии, что буду себя беречь в течении трёх дней. А сегодня только второй день наступил. Буду пока работать над плакатом удаленно.       Майкл положил руки в карманы своего сине-белого джемпера. — Ну да, вполне разумно. — носом своего кроссовка он сбил с площадки маленький камушек. — А вечеринка? На неё пойдёшь? — Меня пригласили. Так что однозначно пойду.       Майкл вытаращил на меня свои голубые глаза. — Пригласил?! Кто?! Разве не ты должна была…       Я закрыла глаза. Всё у него мысли в одном направлении движутся! — Майкл, не должна. И тот человек не приставал ко мне с постоянными вопросами, а сам предложил пойти. — Но это против правил! — Есть же простая истина: правила созданы для того, чтобы их нарушать. Да и эти кавалеры и приглашения — не правила, а просто традиция школы. — И ты её нарушила! Нет, вы! Все люди как люди, а вы что — особенные?! — продолжал злиться Майкл, всё повышая на меня голос. — Обязательно было всё портить?! — Майкл… — Я уже давно хочу, чтобы ты обратила на меня внимание! Даже на баскетбол записался, узнав от Анжелы, что ты матчи смотришь, хотя ненавидел его всей душой! А какой-то урод просто сказал пару слов и увёл у меня возможность провести с тобой хотя бы вечер! — Майкл, прекрати истерить! — Майкл! — низким эхом отозвалось его имя.       К нам кто-то подбежал — молодой, с тёмными волосами, смуглой кожей и в спортивном костюме. — Ты чего на Бекки орёшь? Совсем страх потерял? — возмутился незнакомец, дёргая Майкла за руку. — Забыл уже, что так себя только подонки ведут? А?       Майкл весь скукожился. — Я ещё вернусь. — буркнул он, развернулся и зашагал прочь. — Попробуй только! — Вы знакомы? — спросила я спортсмена. На вид — простой парень, мой сверстник. Ниже меня примерно на ладонь, но с комплекцией покруче Аполлона. — Пересекались пару раз на тренировочной площадке школы у самого леса. Мы туда с парнями поиграть ходим. Джейкоб так с кем-то договорился. — Так ты из резервации?       Парень посмотрел на меня с тоской. — Голова совсем дырявая, да?       Такой миловидный. А на деле — грубиян! — Так, — я всучила ему бедный букет, — Мне нужно работать. А вы у меня только драгоценное время отнимаете своими глупостями! — Э-э, Бекки! Погоди! Бек— я захлопнула дверь прямо у него перед носом. — Хорошего вечера! — запираясь, крикнула я.       «Ну и дурдом! И ведь в самое неподходящее время!» — подумала я, возвращаясь в гостиную. Голова кипела, а от злости из ушей чуть ли не пар валил.       Чтобы прийти в себя, я села искать анатомические книжки в интернете и перерисовывать особо сложные для меня фрагменты тела — икроножные мышцы, коленные суставы и прочее. Дело обычное, помогло сосредоточиться и снова включиться в работу. Я вернулась к своему полотну и принялась прорисовать Харит и их созерцателя, еле слышно произнося умопомрачительный набор проклятий.