* * *
— И как долго он у тебя был? Дядя стоял у окна и с осуждением смотрел на меня, помешивая свою страшную кофейную смесь. — Не дольше десяти минут. — вяло отозвалась я и продолжила изучать поверхность своего чая с лавандой. — Всё было хорошо. — Хорошо! — он фыркнул, — Если бы я не пришёл, очень скоро всё могло стать плохо, Пёрышко. — Да с чего бы это?! — я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Дядя, я не хочу ругаться. Но пойми, я сама должна во всём разобраться. Это моя жизнь, моё общение, мой выбор… Я думала, что дядя продолжит гнуть своё, как это было в прошлый раз. Но вместо извержения вулкана с последствиями, я увидела... Нечто другое. Джейкоб поставил кружку в раковину, взял меня за руку и присел на корточки. — Бекки… Я всё это знаю. Просто боюсь тебя потерять, как… — он подавил свой странный кашель, — Как своего лучшего друга. Твоего отца. — Ты не потеряешь. Поверь, Эдвард старается изо всех сил меня сберечь. Как ты этого хочешь! И мне кажется, что у него получится. Что я смогу прожить счастливую жизнь рядом с ним. Ведь именно этого хотел папа — моего счастья. Джейкоб тяжело вздохнул. — Ты уверена? — На все сто! Я обняла его. — Пусть будет по-твоему. — окончательно сдался он. — Пусть будет так, Пёрышко. За вторым завтраком мы с дядей вели себя свободно: он рассказывал мне самые смешные в мире анекдоты, от которых у меня был готов лопнуть живот и болели щеки. Конечно же, недоверие к моему приятелю у него никуда не делось, но зато я избавилась от лишнего груза и могла действовать смелее, зная, что позади меня будет надёжная стена. Время постепенно подобралось к ланчу. Я прислонила телефон к уху и стала ждать ответа. — Бекки… — ответил мне неуверенный голос перед самым последним гудком. — Привет, Анжела! Как поживаешь? — Так, ничего особенного… — выдавила та. — Прости меня… — добавила она совсем глухо. — За что ты извиняешься? — не поняла я. — Ну как же? За тот случай на парковке… Ведь если бы я не выгнала фургон… — Анжела! Отставить такие разговоры! — возмутилась я, — Никто не виноват! Это чистая случайность! Ты сильно поранилась? В ответ мне промычали «нет». — Как обстоят дела с вечеринкой? — перешла я на тему поприятнее. — В процессе. Сейчас как раз будем решать, что делать с плакатами. Большинство против того, чтобы ты их рисовала. Считают, что ты не справишься из-за состояния здоровья. — Кто эти «большинство»? Дина? –… и Розали. — Что за чушь? У нас же ещё три дня осталось! Я всё успею. Так им и скажи! А лучше… Я сама приду в школу! Да, завтра! Заодно посмотрю, как всё выглядит. Анжела запаниковала. — Нет, Бекки! К чему такие жертвы? Ты только пришла в себя… — Вот именно! И меня уже собрались от проекта отстранять! Не порядок! Мне пришлось немного подождать, пока Анжела разберётся с оплатой булочки и усядется за наш столик. — Бекки, ну правда! Лучше отдохни, почитай книги. Мы справимся. Никто и замечания в твой адрес не скажет! — Мою совесть никто не отменял!— буркнула я и отключилась. Ох уж этот фургон… Совершенно был не к месту! Но что теперь поделаешь? Нужно работать, как ни в чём не бывало. Я взяла альбом, достала карандаши из новой упаковки, которую вместе с бумагой и другими материалами привёз Эдвард, и начала рисовать. Часа четыре я не вылезала из своей комнаты и не отрывалась от меняющихся образов танцующих богинь, которые с каждым изрисованным листком становились всё живее и игривее. На последнем рисунке они оторвались от земли и закружились в глубокой синеве неба вокруг большой звезды, а внизу, среди полевых цветов, за ними наблюдал молодой воин с золотым копьём. О его существовании в проекте я узнала из сообщения Элис на почте. — Ну вот и всё! — я, довольная финальным эскизом, потянулась за телефоном. И не успела я его коснуться, как меня тут же осенило — в нём же нет камеры! И уж тем более почты. — Дядя? — я спустилась в гостиную и случайно разбудила своим появлением задремавшего в кресле Джейкоба. — Уф, прости! Ты не знаешь, тут есть фотоаппарат? Мне нужно отправить Элис эскизы, пока ещё не поздно. Джейкоб потёр глаза. — А? Фотоаппарат? Да, был такой... Серый. Лора покупала его ещё до твоего приезда в Форкс. Наверное, пылится где-то на поверхности. Давай посмотрим. И… мы посмотрели. Мы обыскали все углы, все ящики, все поверхности, на которых должен был лежать этот фотоаппарат. Но его нигде не было! — Он что, невидимый?— я села на последнюю ступеньку лестницы и понуро повесила голову. — Теперь точно придётся в школу ехать… — А ты смотрела в закромах Чарли? — Джейкоб продолжал копошиться в встроенном шкафу в спальне тёти. — А остались ли они? — Посмотри за дверью, что по правую руку от тебя. Я что-то не обратила на неё внимание, хотя столько раз проходила мимо… А за ней — кабинет, по ощущениям, вдвое меньше комнаты «мальчика, который выжил». Зайдя внутрь, мне пришлось ловить падающие на голову «кражи 1», «кражи 3», «личные дела 7» и «частное» — монохромные папки, запиханные на самый верх пирамиды из коробок. После того, как все они были спасены, я плечом отодвинула пирамиду и скользнула к столу, стоящему под закрытым жалюзи окном. На мою удачу, часть с ящиками была свободна, и я смогла открыть каждый из них. — Бекки, как ты там? — спросил Джейкоб, пока я рылась в их содержимом. Заходить он не решался. — Ищу! — крикнула я, ускоряясь. Каждый ящик для меня был как пласт земли для археолога. Постоянно находились интересные, но абсолютно не нужные вещи, хранящие в себе часть информации о моём отце. Перечислять их все было бы очень долго, но общее впечатление было такое: когда Чарли только получил в своё распоряжение этот стол, его вещи были рассортированы по всем пяти глубоким ящикам. Вероятно, это было начало его работы в отделении полиции, и он горел идеей сделать блестящую карьеру, и очень за собой следил. А когда он расстался с Рене, а я уехала вместе с ней в Финикс, он стал пользоваться только верхними ящиками, а все остальные использовал как камеры хранения. Столько хлама скопилось… Но фотоаппарат я всё-таки нашла! Как и ещё кое-что… Маленькую красную коробочку, скромно устроившуюся у самого края пятого ящика.«Бекки от папы». — гласила чёрная надпись на её крышке.
Его последняя воля…