Quokka & Puppy

      Сынмин был слаб. Слаб из-за больших и таких красивых глаз, что впервые почти умоляюще смотрели на него, из-за пухлых губ, с которых сорвалась крайне сомнительная, по мнению Кима, просьба, из-за накаченных рук, что с силой сжали его собственные, только чтобы он согласился.       Ким никогда не признается старшему в том, что не способен отказать, просто потому что Джисон никогда и ни о чëм его не просил, потому что Джисон слишком самостоятельный, потому что Джисон никому не доверяет на все сто процентов.       Это был первый раз за все два года их дружбы, когда Хан обратился к Сынмину за помощью. А сомнительной эта просьба была потому, что Джисон не появлялся "дома" больше семи лет и явно не поддерживал с семьёй какой-либо контакт, предпочитая даже не вспоминать о её существовании. И после всего этого он хотел увидеть их? Сынмин не верил ему.       Но даже несмотря на свои внутренние переживания насчёт того, что Хан после встречи с родителями только больше расстроится и закроется в себе, Сынмин не мог сказать "нет". Похоже, что Джисон догадывался о таком исходе и поэтому обратился именно к Киму.       Чëртов манипулятор. Сынмин чувствовал себя игрушкой, которая при любых обстоятельствах будет любить своего хозяина, что постоянно оставляет его на полке в полном одиночестве. Он мог только продолжать скрывать свои переживания, при необходимости натягивая дружелюбную улыбку, и на протяжении всего пути до боли сжимать твёрдый руль.       Родители Джисона жили в сорока минутах езды от дома Сынмина, и находиться с объектом воздыхания в закрытом пространстве столько времени принесло ему маленькую долю счастья, что хоть немного компенсировало потерю нервных клеток.       Прошло несколько часов с того момента, как Джисон покинул его машину, и Киму пришлось уехать по своим делам. Сынмин не ожидал звонка. Хан не любил звонить или отправлять голосовые, поэтому, когда телефон Кима завибрировал в кармане брюк, он подумал на Хëнджина или Феликса и, почти не глядя, включил громкую связь, так как был за рулём.       Голос в трубке звучал хрипло.       — Привет.       — Привет... Ханни. Как всё прошло? — пытаясь скрыть удивление, спросил Сынмин и стал сбавлять скорость.       — Хорошо. Мы поговорили, как я и хотел. Старший брат спрашивал меня о работе.       "Оказывается, у него есть старший брат" — подумал Сынмин, чувствуя укол в груди.       — Я так давно не видел их улыбок... Мне... — начал запинаться тот.       Дальше последовала длинная, удушающая тишина. Сынмин окончательно остановился и, насколько это вообще возможно, быстро припарковался у ближайшего здания, которым оказался продуктовый. Правая рука его держала гаджет, а левой он потирал лицо от беспокойства. Из-за опущенного стекла окна машины, он хоть как-то вдыхал свежий воздух, который немного успокаивал.       Почему Джисон не позвонил, например, Чану — его, пожалуй, самому близкому другу? Чувство глупой надежды зародилось в сердце Кима. Надежды на то, что для Хана он особенный, тот человек, у которого хочется искать поддержки и утешения, кому не стыдно показать себя со слабой стороны. Но Сынмин быстро осёкся. Нет, просто Джисон просил держать всё в тайне от Чана и Чанбина. Естественно, что он не будет звонить им.       — За тобой приехать? Ты всё ещё в доме родителей?       — Да...       — Поужинал?       — Нет... — всё тише и тише слышалось на другом конце.       Если быть честным, Сынмин плохо знал Джисона. В своей жизни он ещё не встречал кого-то, кто хотя бы наполовину понимал мысли и поступки этого человека. Даже Чанбин и Чан, которые знают его с университета, пожимали плечами, когда Ким пытался тайно выпытать у них тогда о таком необычном и притягательном парне.       Сынмин всегда увлекался странными вещами, что не всегда шло ему на пользу. В этот раз тоже. Потребовалось много сил и времени, чтобы сблизиться с Ханом до уровня друзей. И ему не стыдно, что он делал это из-за влюблённости, а не искреннего желания дружить. Достигнутого все ещё было недостаточно, но терпения у Кима хоть отбавляй, и желания крепко обняться и нежно поцеловать другого — тоже.       После раздражающих гудков Сынмин стиснул зубы. Ему хотелось ударить что-то, но он еле как сдержался. Ради Ханни, потому что тот мог увидеть раны на кулаке младшего, и Ким не смог бы придумать правдоподобную отмазку.       Сынмин злился на самого себя, что допустил подобное, на родителей Джисона, которые могли что-то наговорить или сделать парню, и на самого Хана, который после стольких лет всё ещё искал их поддержки. Это глупо. Он взрослый мужчина, который всего добился сам, без их помощи. Как они смеют после всего этого обижать Джисона?       Когда Сынмин после долгой, как вечность, поездки, вышел из машины, его взгляд сразу зацепился за Хана, что стоял у входа в подъезд. Парень скучающе пялился в телефон, слегка постукивая правой ногой об асфальт. Этот жест говорил о том, что тот нервничал. Ким парочку секунд позволил себе полюбоваться, после чего выкрикнул заветное имя, и чёрная голова дёрнулась в его сторону.       Джисон молчал, пока садился в машину. Молчал, пока они ехали в кафе. После пары неудачных попыток заговорить, замолчал и Сынмин. Хан любил уходить в себя, поэтому Ким принял такое поведение как должное, хоть и понимал, что в этот раз тот скрывает нечто важное и очень грустное.       Они заказали одинаковый ужин, не слишком сытный — Сынмин чувствовал, что Джисон не сможет и не захочет есть даже это, что уж говорить о полноценном приёме пищи.       Его большие глаза не блестели, как утром, когда он рассказывал об интересных фактах после просмотра любимой передачи. Было видно, как он из последних сил делал вид, что всё в порядке. Кима это до безумия раздражало, но он сдерживался.       — Точно ничего не произошло? — рискнул спросить он.       — Да, всё в порядке, не переживай, — отшутился тот и выдавил из себя улыбку.       Ким на секунду прикрыл глаза, чтобы не закатить их. Джисон серьезно думает, что выглядит, будто всё замечательно? Считает, что Сынмин настолько тупой?       — Хорошо, — согласился подыграть ему младший. — Как прошёл дебют новой группы? Ты говорил, что испытывал трудности с лирикой. Как никак, это твой первый сольный проект в качестве продюсера.       После такого вопроса Джисон сразу оживился. Он любил и гордился своей профессией. Этой энергичной болтовнёй у него почти получилось переубедить Сынмина — ещё немного, и Ким и правда бы поверил, что ему стало лучше.       Когда мимо их столика прошла официантка с шампанским на подносе, глаза Хана проследили за ней.       — Хочешь выпить? — вскинул бровь Сынмин.       — Да, но тогда ты не сможешь вести машину.       — Ничего страшного, мы вызовем трезвого водителя.       Джисон прикусил губу и ещё раз глянул на алкоголь. Скорее всего, ему хотелось забыться, и, если он правда этого хочет, Сынмин поможет ему.       — Извините! Подойдите к нам, пожалуйста! — позвал Ким свободную официантку, и она сразу подошла к ним.       Закончив с ужином, парни переместились за барную стойку. Бокалы наполнили вином. Рядом стояла вазочка с фруктами и другими закусками. Сынмин не переставал напоминать старшему о том, что закусывать необходимо, но тот хоть и брал их время от времени, не переставал твердить, что алкоголь его не возьмёт. Он лгал.       — Почему ты всё ещё трезвый!? Мы выпили одинаковое количество, — жаловался Хан.       Его язык уже начал заплетаться, а лицо полностью покраснело. Сынмин никогда не видел его таким, а потому старался запомнить каждую секундочку, каждый сантиметр его загорелой кожи. Он не мог заставить себя отвести взгляд. Ему хотелось стать как можно ближе, узнать каждый маленький, незначительный кусочек его жизни, помочь ему со всеми проблемами, чтобы лицо Джисона наконец осветила счастливая улыбка.       — В твоей семье правда ничего не случилось? — в последний раз спросил он, потеряв уже всякую надежду на успех.       Когда из глаз Джисона неожиданно полились слезы, сердце Сынмина болезненно сжалось. Бармен за стойкой это заметил, и с довольно равнодушным лицом отошёл подальше, предоставляя им больше личного пространства. Не первый день работает всё-таки.       — У меня ведь... почти получилось не заплакать. Почему ты продолжаешь спрашивать меня? — захныкал он, безуспешно пытаясь вытереть лицо руками, которые сразу заблестели от солёной воды и яркого света в помещении. Несколько гостей глянули на Джисона и в смущении отвернулись, но Сынмину было плевать на них.       — Прости, я не хотел.... Прости, — лепетал извинения младший.       Его руки опустились на гладкие и мягкие щеки Хана, большие пальцы нежно прошлись по мокрым дорожкам, а лицо приблизилось. Джисон выглядел таким красивым и таким несчастным. Сынмин хотел защитить его от всего плохого в этом мире, но знал, что это невозможно.       В конце концов, то ли из-за жара после выпитого алкоголя, то ли из-за беззащитного вида старшего, то ли из-за всего вместе, Сынмин не сдержался и поцеловал его. Нежно, почти невесомо. Сынмин только пару раз двинул губами, а его мысли уже окончательно запутались. Когда он весь был переполнен страхом от содеянного, он отстранился, и, к его удивлению, Джисон выглядел малость смущëнным. Ему не было противно.       Может быть...       — Поцелуй... — прошептал Джисон, накрывая пальцами собственные губы.       — Хочешь ещё выпить или поедем домой? — перевёл тему Сынмин и поставил в голове воображаемую галочку о том, что завтра им обязательно надо об этом поговорить.       Хан просто кивнул и, осушив последний бокал, схватил его за руку.       "Домой, значит."       Сынмин помог ему дойти до машины, хоть старший и сопротивлялся, аргументируя это тем, что он не беспомощный. Трезвый водитель прибыл через несколько минут, и они в почти полной тишине доехали до квартиры Джисона.       — Ты забыл разуться, — сказал Сынмин и схватил пьяного парня за рукав, притягивая его к рядом стоящему стулу, на который тот сразу упал.       Пока Ким развязывал шнурки конверсов, его голову накрыло что-то твёрдое и тёплое и стало поглаживать по немного спутавшимся каштановым волосам. Сынмин в этот момент задержал дыхание и, скрывая бурю эмоций, как он всегда и делал, стянул со старшего обувь. Он уже собирался кинуть короткое "пока" и отправится домой, как сильные руки дернули парня на себя, и тот очутился на твёрдых коленях Джисона. Даже в самом прекрасном сне с ним не случалось подобного.       — Что ты делаешь? — обескуражено спросил он с широко раскрытыми глазами.       Сердце его учащёно билось, а мозг отказывался признавать происходящее за действительность. Джисон никогда не поступил бы так, правда же? Только не с Сынмином.       — Целую тебя, — ответил Хан, метнув потемневшим взглядом, и резко двинулся вперёд.       Сынмин потерял дар речи. Он с секунду мутным взглядом пялился на подрагивающие ресницы старшего перед собой, когда тот страстно сминал его губы, после чего, поддавшись вперед, наконец позволил себе закрыть глаза от сладкого удовольствия, и перенёс свои ладони на плечи и шею, к которым так давно хотел прикоснуться. Он покорно позволял Джисону трогать и делать с собой всё что угодно.       Сынмин чувствовал неимоверное счастье и лёгкое головокружение, буквально находясь в его руках. Иначе и быть не могло, ведь он мечтал о Джисоне последние два года. А все попытки забыть недоступного парня заканчивались провалом.       Конечно, его малость беспокоило то, что тот пьян и утром может начать всё отрицать, но опять же. Он просто физически не может отказать Джисону. Но даже так, он не позволит ему забыть об этом поцелуе, потому что именно Хан был инициатором.       — Ты знаешь, что являешься моей слабостью? — тяжело дыша пробормотал Сынмин, чувствуя, как руки другого сильнее сжимают его талию.       — Я догадывался.