Сказки о людях и их душах

      Открыв глаза, он стоял в комнате, озаренной ярким светом, который исходил от изумительной, до блеска начищенной хрустальной люстры. В принципе, вся комната, как он мог заметить за те секунды, что находился тут, была чиста и убрана: большую кровать со светло-розовым балдахином накрывало тяжелое бежевое покрывало, на котором нельзя было даже при детальном рассмотрении заметить ни одной складки; на прикроватной тумбе из дуба стоял графин с водой и стакан; аккуратно разместившийся в углу комнаты туалетный столик украшала ажурная салфетка, на которой покоились флаконы разных размеров — духи, надо полагать. С картин, которыми были увешаны все стены, лучезарно улыбались люди разных возрастов и профессий. Вот тут, например, было видно, как один из фермеров, держа в руках вилы, стоял возле стога сена, обнимая за плечи молодую девушку. Жену или дочь? Без разницы, все равно взгляд уже переметнулся к другой раме, на которой была запечатлена молодая графиня, сидящая за столом и держащая в руках только что доставленную почту. Тоже улыбалась и словно в ответ разглядывала со своего полотна гостя. И еще множество картин от маленьких до больших украшали стены. Было что-то в этих людях, что заставляло улыбнуться и его тоже.       Окна были занавешены длинными плотными занавесками — совершенно не было возможности разглядеть, что же скрывается за ними. Шагнув в сторону окон, он понял, что на его ногах не было никакой обуви. Стопу щекотала давно не стриженная трава и вся комната была укрыта ей, как ковром. Рвано выдохнув, гость все же продолжил путь к окнам и, преодолев расстояние в три широких шага, остановился у занавесок. От темно-фиолетовой ткани пахло розовым мылом. И опять ни намека на неаккуратность, ни одной складки, ни одного пятнышка. Осторожно отодвинув занавеску, ему открылся вид на поле, за которым где-то вдалеке виднелся лес. Тучи сгущались на небе, оставляя единственным светлым местом здесь эту комнату. Загремел гром, сразу за которым полил дождь, барабаня по крыше и с невероятной яростью стуча в окна. Гость немного отпрянул от окна, но потом вновь взглянул на улицу, думая о том, как не повезло тем бедолагам, что не успели добраться до дома до начала грозы. Небо прорезала молния, за которой последовал оглушающий раскат грома. Это стало причиной, по которой мужчина задвинул шторы и опять оглядел комнату.       Удивительно, но, когда он не видел, что происходит за окном, в комнату словно совершенно не проникали звуки шторма, разыгравшегося снаружи. Уперев руки в бока, гость довольно кивнул сам себе. А может, он не был никаким гостем, может, это его дом — его кровать, его прикроватная тумба и туалетный столик. И травянистый ковер тоже его. Покрутившись вокруг своей оси и, еще раз довольно кивнув, он уверено подумал: «да, дом определенно мой». Окончательно повеселев, хозяин кинул последний взор на зашторенные окна и прыгнул на кровать. Матрас был мягким ровно настолько, насколько он любил. «Точно мой дом» — еще одна мысль рассекла сознание также, как недавно это сделала молния на черном небе. Несколько минут бездумно посмотрев в потолок, он все же поднялся и подошел к туалетному столику, в ящике которого обнаружил вскрытые письма, содержание которых поразило.             «Мама, мне тут так нравится! Сад, за которым мистер Роджерс самостоятельно ухаживает, просто восхитителен»             «Мама, тут правда хорошо. На ужине к десерту часто подают пудинг, я его невероятно люблю»             «Мама, у меня все нормально. Мы недавно ездили на охоту, но безуспешно. Мистер Роджерс сказал, что ничего удивительного, ведь в здешних лесах давно никто не водится. Зачем тогда вообще охотиться?»             «Я хочу домой»       Вопросы «кто такой мистер Роджерс» и «кто этот адресант» оставались без ответа. Мужчина еще мгновение посмотрел на письма, а потом вновь спрятал их в ящик. Еще раз подойдя к окну, он отодвинул штору и понял, что на улице погода не собиралась меняться в лучшую сторону — порывы ветра, проносящиеся над лесом, били с такой силой, что еще немного и деревья с корнем оторвутся от земли.       Поморщившись, он опять зашторил окно, перед этим отметив, что находится на этаже втором-третьем, не больше. Опять сев на кровать, мужчина открыл ящик тумбы и нашел потрепанный кожаный дневник и ручку. Будучи любопытным человеком, он вновь принялся читать. На каждой строчке разными почерками была написана лишь одна фраза «я иду домой». Тяжело вздохнув, он закрыл дневник и кинул в ящик, захлопнув его с такой силой, что графин с водой покачнулся и упал на траву. Мужчина не собирался его поднимать — лишь окинул взглядом. А потом опять уставился в потолок.       Еще раз напомнив себе, хоть и менее уверено, чем в прошлый раз, что он тут хозяин, было принято решение осмотреть весь дом. Но, к удивлению, двери тут не обнаружилось. Это показалось довольно странным, но не настолько, чтобы поддаваться волнениям. Вместо кровати теперь он выбрал прилечь на траву и продолжил смотреть в потолок.       Так шли часы, или, может, дни, или вовсе месяцы, судя по тому, как к моменту, когда мужчина все же поднялся с ковра, трава на нем доставала уже до щиколоток.       Отодвинул шторы, посмотрел в окно — до сих пор гроза.       Мерзкая погода раздражала хозяина, но ведь в комнате не слышно ни раскатов грома, ни стука капель, так? Задвинув штору, он сел на стул у туалетного столика и посмотрел на стены. В картинах ничего не поменялось, только теперь их светлые улыбки больше напоминали оскал. Мужчина уронил лицо в ладони. Не хотелось ни спать, ни есть, ни быть хозяином этого места. Так может, он и не хозяин? «Верно, я тут точно гость» — кивнул сам себе мужчина. И потом дополнил: «А воспитанные гости точно знают, когда стоит отправиться домой».       Достав кожаный дневник и ручку, он открыл его на чистой странице. Осторожно вывел каллиграфическим почерком фразу, занявшую сразу три строки, «я иду домой» и убрал все на место.       Встал с кровати и подошел к окну, в этот раз полностью распахнув шторы. Второй-третий этаж — не так высоко, верно? Рывком раскрыл окно, встал на подоконник и прыгнул, в полете еще раз услышав, как по всей местности разноситься громовой гул. Перед тем, как прикоснуться к земле, мужчина зажмурился.       И, открыв глаза, он стоял в комнате, озаренной ярким светом.