Линии крови

      Адрес встречи Кенни прислал необычный. Сообщение на телефоне заставило его несколько раз перечитать и для надёжности свериться с картой. Совсем не то, что можно было ожидать от такого человека, готового нарушить закон и порядки, развлекающегося на досуге в злачных местах, приглядывающего за опасными делами «Сины-Розы-Марии». Девушка раздумчиво смотрела теперь своими глазами на белую часовню одного из богатых исторических районов Митры. На фотографиях в интернете та не выглядела как-то особенно, и в живую оказалось точно так же. Небольшое и весьма скромное по меркам столицы здание. Один, но большой этаж с настоящими витражными окнами в старом стиле. Двустворчатая дубовая дверь уходила метра на три вверх, а сводчатая крыша была высокой и напоминала стилем о готике. Белые стены, сероватая черепица. Терялось на фоне соседних современных домов, перемешанных с более классическими. И всё же вокруг часовни разбили небольшой парк, полный зелени, благоухающих цветами кустов, гравийных дорожек. Кива дошла в прогулке даже до небольшого пруда, поскольку пришла заранее. Новое и любопытное место как никак, без оглядки на пригласившего и дела. «Почему Кенни выбрал именно его?» — озадаченно размышляла она, прислушиваясь к церковной тишине, что невероятным образом распространялась и на парк. Не долетал и шум машин со стороны дорог, ощущение большого города растворялось в ветвях деревьев.       Ей для подготовки на всякий случай пришлось освежить знания о главной вере элдийцев в Имир. Миллрайт, сделавшая пару кругов по дорожкам, неспешно направилась к большим тёмными дверям, где виднелась вырезанная дверь поменьше. Там она, не особо мешкая, вошла внутрь, чтобы не выделяться среди прихожан и посетителей. А внутри неё самой поднималась тревога, беспокойство — ей, инокровной, не стоит быть здесь. В одном из оплотов убеждений превосходства элдийской расы. Здесь для неё всё враждебно в основе своей. Но к её счастью, тут же окутала приятная тишина камня, пахнуло какими-то благовониями. Те не особо ей понравились, однако девушка прошла вперёд, храня аккуратность, что выглядела со стороны как вежливое почтение. Под ногами гладкие прохладные плиты, и Кива посмотрела на них внимательней. Улыбнулась — казалось, что те очень старые, из прошлых веков, что в них само время. Это по-своему будоражило. Арочный проход в общий зал, и она огляделась, скрывая особую собранность нарушителя. Ряды скамеек со спинками, заполненные скудно в этот дневной час, на стенах большие росписи с изображениями божеств-титанов. Одни отреставрированные недавно, другие же ещё старые и блеклые. Но впереди, где виднелось возвышение и скромный амвон, стоял совсем не помпезный аналой, откуда обычно проповедники читали заповеди, делились наветами. Высокий потолок и обернувшись девушка увидела, что там примощён второй этаж с трубами органа или чего-то подобного.       В звонком беззвучии никто не проповедовал о том, что все прочие нации не больше, чем скот, отсталые ветви эволюции. «Сейчас, во всяком случае» — хмыкнула Миллрайт и уверенно направилась к скамьям, что были более пустыми. В таком месте безотчётно хотелось побыть одной, а непростые мысли так и преследовали, нагоняли с не устающей настойчивостью. Ей нельзя тут быть, и чувство чужеродности, неправильности само собой усиливалось. Мысли обратились к мужчине, что нравился, словно в надежде получить незримую поддержку. Он чистокровный элдиец. Девушка плавно села на лакированную скамью и выдохнула, глядя перед собой. Навряд ли Аккерман сумеет понять эти её переживания. Если только не сказать правду однажды, но она этого не сделает. Независимо от того, как всё пойдёт между ними. Впрочем, программистка взяла себя в руки, понимая, что ничего с этим поделать не может — никогда — и стоит просто посмотреть на то, что недоступно многим. Очень многим. В конце концов, она же никого не убила, чтобы попасть в элдийские города, и сама несла этот груз, эту ответственность. Люди везде одинаковы, и она это помнила. Здесь, в месте веры, что могла подавлять более явным присутствием, всё то же самое. Стыд и вина ослабли до сносного уровня. «В конце концов, я в часовне. Они для этого и строятся. Не только для того, чтобы пополнить карманы богачей. Чтобы дать возможность побыть наедине с чем-то. Богом, собой, совестью» — Кива подняла голову и теперь из любопытства поглядывала настенную живопись. Тоже довольно старую.       Сразу узнала богиню Имир и сюжет. Имир, дарующая свою силу трём дочерям. Сине, Розе и Марии. Каждая не похожа на другую, и каждая покровительствовала своей стезе. «Грубо говоря, Мария наукам и прогрессу, Роза земледелию и домашнему очагу, а Сина воинам и доблести» — проговорила про себя девушка, утром равнодушно читавшая заветы и вычленяя главные моменты. Изображённые простыми красками сцены же взывали точно к доброте, милости и заботе, хранили божественную отрешённость от дел людских. И сотрудница военного комплекса отмечала, что те… не навязчивы, что ей тут всё же спокойно, несмотря ни на что. Рядом раздался еле слышный шелест — новый звук в безмолвии, и Кива тут же повернула голову. Мог прийти Кенни, хотя вроде ещё рано по времени, могли подойти другие посетители, которые хотели занять места. Однако её брови поднялись вверх в удивлении — человек определённо шёл именно к ней. Лучистая синева глаз смотрела прямо на неё, а мягкая туманная улыбка благоволила.       Это был точно служитель церкви: на нём скромный и чудной балахон белой ткани, что скрывала фигуру, однако и по худощавому лицу Миллрайт определила, что тот невысок и не особо силён, достаточно миниатюрен по скелету. Тщедушный паренёк со светло-русыми волосами, зато в выражении и чертах ей показалось нечто знакомое. Очень смутно. Да и смотрел он располагающе с ненавязчивым дружелюбием, точно готов был помочь с чем-то — своим приближением не оттолкнул, чтобы закрыться в холодной вежливости, и не встревожил её, чтобы поднялась особая настороженность и готовность. Поэтому она лишь сцепила руки на коленях, задавая ему спокойный немой вопрос взглядом. — Я вижу вас тут впервые среди прихожан, — вежливо указал он, поясняя своё общество. — Зашли, унять тревоги? Или сердце неспокойно?       Паренёк с неуловимой мягкостью опустился рядом с ней на скамью, выдерживая не слишком близкое расстояние, но достаточное для негромкого разговора один на один. Смотрел с понимающим участием, и Кива хмыкнула одной стороной губ.       Тревог у неё по жизни хватало, самых разных, а теперь ещё и новых. Да только никому нельзя о них знать, и она вроде как справлялась с ними. Пусть место своим настроением и навевало философскую задумчивость самым естественным и глубинным образом. К тому же, нельзя исключать, что разговор пойдёт о вере, о праведности, а ей этого не хотелось. Грузить голову совершенно чуждым и не нужным. — Нет, я тут жду знакомого, — дружелюбно ответила девушка и обвела пространство лёгким взором. — Зашла отдохнуть и заодно посмотреть — не для чего-то такого. — Здесь тихо — неплохо для отдыха, — кивнул незнакомец и сам задумчиво положил локти на спинку скамьи впереди, подперев подбородок. — Знаете, любая вера и общение с богом начинается с самого себя. Не важно, во что вы верите — важен покой на сердце. Когда нету сомнений ни в чём. А страхи и тревоги это нормально и неделимо.       Что ж, он произнёс совсем не то, что она предрешёно и привычно ожидала от хранителя «ортодоксальной» веры. Её губы даже тронула заинтересованная улыбка, а тень предвзятости к нему начала растворяться. Простой разговор между двумя, ничем не отличающимися по сути людьми, сглаживал. Уж наверняка никто не мог догадываться, что марлийка среди них. В эту минуту безмятежного дня. — Думаете, действительно не имеет значения то, во что верят люди? — спросила Миллрайт, ощущая ту редкую не обременённость от непростой и больше теоретической темы, старой как мир. — Даже за пределами Парадиза? — Я думал и всегда думаю, что важнее сами люди. Вера не должна идти впереди них, но должна давать опору, чтобы не оступиться в трудный час, — с искренним и честными убеждением ответил паренёк, приложил одну руку к сердцу. — Именно это я и проповедую здесь на службах. Все года, что прихожу. Во что вы верите?       Программистка серьёзно задумалась над его вопросом, над подстановкой. Неизвестный спрашивал о сложном, нешуточном и глубоком. Меж тем в большом зале по-прежнему витала потаённая тишина.       Одни люди беззвучно молились, сложив руки в прошении, другие просто сидели, смотря в никуда, прочие читали книги. Не самый приятный запах благовоний тем не менее успокаивал. Каждый находился отдельно, точно отделённый защитным стеклом архиве. Наедине со своими мыслями. Какие мысли водились у неё по-настоящему наедине с собой, без обычного выживания и осторожных, рассчитанных действий? Возможно, ей правда требовался такой собеседник, чтобы выдохнуть и вдохнуть лёгкой грудью. Хоть кто-то мог её принять — просто без лишнего. Хоть одной стороной. — В человечность. Мне приходится самой не просто жить, но зарабатывать на хлеб, понимаете, — произнесла она, потёрла запястье правой руки левой ладонью. — И порой я устраиваюсь на самую разную работу. Но в любом случае, когда становится сложно, я стараюсь держаться за человечность. Не делать чего-то эдакого без реальной нужды. Порой приходится поступать нехорошо — без этого никак, но я не теряю себя в этом. Такое лишь… инструмент, а не образ жизни. Не знаю, насколько это правильно. Уж со стороны заповедей это точно неправильно.       Мужчина кивнул с почтительным вниманием, показывая, что услышал её, внял её душе, выраженной лишь общими и неопасными словами. И она расслабилась ещё больше, на душе в самом деле что-то отпустило, но и вышло из глубин что-то горькое, как сдерживаемые слёзы. Для неё это, вероятно, куда большее, чем для него — проповедника. Потом тот поднял руку и указал на настенные рисунки. — Боги глухи к нашим молитвам. И к нашим грехам, — ответил он с прежней добротой и улыбнулся. — Нет ни малейшей надобности полагаться на их дары. Чудо в нас самих, если только мы желаем, если мы готовы его сотворить. А боги ничем не отличаются от нас. Я недавно читал отчёт исследователей археологов, и знаете, что они пишут? — Что же? — спросила Кива, и он терпеливо поймал её взгляд, указал глазами на один из рисунков Имир с дочерьми. — Что возможно Имир действительно жила. Когда-то давно. Но вместо передачи дочерям божественной силы и благословения имел место быть старый обычай. Поглотить плоть и впитать с кровью силу. Ничего божественного, — совершенно спокойно поделился незнакомец, потом покачал головой. — Так что всё это лишь образы, в который каждый верит по-своему. И распоряжается каждый по-своему. Даже если в основе одна и несгибаемая правда.       Миллрайт, не отрывая взора от картины, согласно покивала. Люди часто идеализируют что-то. И пользуются, чтобы иметь выгоду. И это общее для них всех, разнокровных.       Она понимала и тихонько радовалась тому, что слышит такое от элдийского пастора. Ей подумалось, что будь таких людей побольше, то всем жилось бы лучше. Не возникло б надобности лгать так серьёзно и рисковать собой. И она бы сразу знала правду — захотел бы Кенни общаться с ней, не чистокровной элдийкой. — Вы хорошая девушка, — раздался вновь приятный голос неизвестного, и она повернула к нему лицо — он медленно вставал со скамьи. — Правда. И желаю вам всего хорошего в этой непростой жизни, чтобы вы не потеряли своего видения. Я благословляю вас на ваши ближайшие помыслы.       Парень положил ей руку на лоб и сам закрыл глаза в молитве, а ей в самом деле захотелось расплакаться как ребёнку. Казалось, что пожелание искренне и тёплое. Живое. Безопасное. К ней как человеку прежде всего. Но она не дала этому выйти наружу, держа привычный образ, не забывая о том, как должна выглядеть для окружающих и вести себя, чтобы не навлечь беду. Склонила голову, надеясь, что тот всё поймёт. Может, поэтому он-то и подошёл к ней? Потому что она нуждалась в чём-то таком, ещё и в часовне веры элдийцев. Пастор на этом ушёл заниматься дальше своими делами, а Кива выдохнула и вернулась к одиночеству и тишине. Было время привести себя и душевный настрой в порядок до прихода Кенни, который, собственно, и пригласил её в это место.       Он не заставил себя очень уж долго ждать: минут через пятнадцать раздались громкие шаги, и девушка моментально их выделила и узнала. Все прочие гости и она сама старались ступать без шума, чтобы не потревожить покой церкви, её сложную и величественную обстановку. Аккерман же шёл вальяжно и тяжело — лже-Смит подняла голову, чтобы осмотреться, и, к своему удивлению, обнаружила, что высокий мужчина выходит откуда-то с передней части зала, возле аналоя, а не сзади, где наружная дверь. Летнее и светлое лёгкое пальто, шляпа с более острыми полями, но всё равно не снятая в помещении. Особенно таком значимом для элдийцев как часовня веры их превосходства над всеми. «Тут есть другой вход? Может, боковая дверь? Скорее всего. Или он искал меня в парке, только потом зашёл сюда?» — прикидывала она с долей любопытства, пока он приближался к ней, увидев среди прочих. При нём потревоженные на душе эмоции сгладило радостью, будто бы он оттенял её тревоги своей силой и уверенностью. С таким мужчиной всё может быть хорошо, любые проблемы одолимы, если он только того пожелает. В отношении с ней начальник Рога Сины желал трудовой продуктивности. В своём роде очень неплохой союз. И всё же ей было приятного видеть его и ещё лучше от того факта, что тот сам пригласил её на встречу вне комплекса. По сути, впервые. Определённый шаг в их взаимоуважении. «Действительно что-то новое, и совсем не то же, что и караулить меня на выходных» — Миллрайт позволила себе понежиться в этом действе, но не обманывала себя: тот с ней хотел говорить больше о делах. Зато доверял. И помочь ему, быть полезной она тоже была рада.       Кенни прошёл её скамье, протиснулся с недовольством между сидением и спинкой скамьи впереди. Молча сел практически вплотную к ней, широко расставил ноги и откинулся на сидение. Однако шуметь или вести себя вызывающе он явно не собирался. Сочетание его привычного поведения, говорившего, что он самый главный, и хоть какого-то почтения. — Не самое обычное место для встречи, — негромко сказала Кива, предусмотрительно посматривая вокруг них — рядом никто не сидел. — Почему ты выбрал его? — Замечательное место. В других часовнях всё по-другому. Золото, камни и шум, — отозвался Кенни и с презрением поморщился, а привычный голос звучал в тон её собственному: тихо, больше раздумчиво. — Много глупого шума, а тут тишина. Хорошо.       Девушка кивнула и с наслаждением прислушалась к созвучию в стенах. В них ничего кроме того, что произносят люди. Не больше. Никакого чародейства или фанатизма. Всё очень и очень просто, Аккерман тоже это понимал. «Хорошо, что довелось и такое увидеть, побывать здесь. Может, стоит прогуляться потом по столице? Выставки, музеи» — программистка коротко улыбнулась, а мысли всё же вернулись к своей сути. Прямо сейчас она обманывала того, кто ей очень нравился, кто её ценил по-своему.       Выделял среди прочих — она знала, что больше никого из сотрудников он бы так не позвал на встречу. Насколько это нехорошо чисто между людьми? Она тускло хмыкнула и подняла пальцы к щеке и шее. — В таких местах надо каяться, — поделилась она лишь краем переживания, несильно потирая щёку и скулу. — Мне не в чем каяться, — тут же отозвался собеседник, чем вызвал у неё еле сдерживаемую улыбку — несносный мужчина, любящий себя и скрывающий свои тревоги не хуже, чем она сама. Уж больно поспешно ответил и сразу о себе. — Я всё делаю как надо, но к делу. Как ты после всех разборов?       Он скосил серые глаза в её сторону и теперь сосредоточился на ней: её выражении, её жестах. И она с радостью, на сей раз честно ответила ему без запинки. — Неплохо, даже штраф выписали маленький. Символичный я бы сказала, — девушка еле слышно рассмеялась, а потом покачала головой и с сожалением выдохнула. — Зое была недовольна, что тебе я доверяю и слушаю тебя больше, чем её. Но её можно понять. — Перебьётся. Если я захочу, то вообще добьюсь твоего перевода в Рог, и пусть хнычут, нерасторопные рыхли. Нам нужны ценные сотрудники, — самодовольно заявил Кенни и закинул локти на спинку скамьи, доброжелательно оглядывая Киву. — У меня есть для тебя новая работа.       Она лишь с пониманием приподняла брови, показывая, что и так это знает. Но чувствовала и его прежнее расположение, поэтому легко пошутила: — Надеюсь, что на сей раз она будет поспокойней, Кенни, — пересела поудобнее, деревянная скамья отличалась той жёсткой аскетичностью, и добавила: — На ближайший месяц с меня довольно нарушений, знаешь ли. Иначе жди осени.       Он и сам тихо посмеивался, миролюбиво помотал головой. Одно поручение привело к другому, более сложному и грязному. Куда же могло привести третье? Но в такой непринуждённой и открытой обстановке между ними не хотелось думать о плохом, и программистка с рациональным интересом ждала того, чего ей мог на сей раз предложить этот человек.       Уж точно вызовы он ставил не совсем стандартные. А это само по себе довольно увлекательно и даже полезно. Хороший программист никогда не сидит на месте. «Вот бы ещё и местом, и головой не рисковать при этом» — проговорила она про себя, пока Аккерман отсмеивался. Но что поделать, раз он связан с такими сложными делами? Это его работа, возможно, что и призвание. У неё — своё. И как ни смотри — получалось вместе очень неплохо. — Спокойней, — наконец ответил он ей, не растеряв и прежней расслабленности. — И будет как почти что официальная подработка. Я хочу кое-кто модернизировать. — Улучшения — это всё в электронике, — согласно заметила Кива, чуть наклонилась к нему. — Что именно хочешь? — Контроль над ключ-картами на простых уровнях. Я бы хотел ввести именные и подотчётные, но это на данном этапе слишком очевидно да и для некоторых, — он скривился в надменности и закатил серые глаза, — радикально. Так что придётся тебе пофантазировать, девочка, чтобы внешне ничего особо не поменялось, но чтобы и датчики фиксировали каждого поимённо. Двери. Кто куда и во сколько ходит.       Девушка прикрыла глаза в раздумьях: их, обычных и средних сотрудников, пластиковые карты-допуск были простыми пластиковыми вещицами. Их легко потерять, легко случайно сломать и так же легко получить новую. Одна могла открыть несколько дверей или даже шкаф с оборудованием.       Но она с согласием понимала, что Кенни хочет и предлагает. После истории со шпионкой среди практиканток следовало знать, кто и куда имеет доступ. И кто как им пользуется, пока никто не видит. — Тут всё равно придётся менять карты — кодовые устройства на дверях можно перенастроить, — сказала Миллрайт после паузы в несколько секунд, выстраивая мужчине последовательность своих доводов специалиста. — Но загвоздка в считывании нужной информации. Можно сделать их учётными по номерам, но ты сам знаешь, как это бывает, Кенни.       Она весело улыбнулась ему в этой шутке, и тот с довольством, почти что гордостью хмыкнул. Инцидент с его картой не потерял для них красок. Дело легко сочеталось с живостью их общения. Он побарабанил пальцами по деревянной лакированной спинке. — Да-а, тут можно взять чужую. Да и некоторые сотрудники сами их постоянно путают, — солидарно произнёс руководитель Рога и покачал головой. — Это человеческий фактор. Какие могут быть варианты? — Насколько я читала в журналах и всяких базах, то их довольно много. Каждый хочет по-разному. Это голосовая идентификация, по сетчатке глаза, по отпечаткам пальцев, даже по крови и лицу, — коротко поделилась девушка в предварительной оценке, прокручивая возможности и их актуальность, думая вместе с собеседником. — Я думаю, что внизу есть что-то такое. Но голос можно подделать, ту же кровь украсть как и отпечатки, — и Аккерман лишь кивнул, подтвердив её предположения, не прервал, а внимательно продолжал слушать ход мыслей. — На верхних этажах я думаю, может подойти другое решение. Более трудоёмкое, конечно, зато не такое заметное и очевидное, при этом достаточно надёжное. Это потенциал кожи пальцев, ладони. — Как по чипу? — озадаченно прищурился мужчина, цокнул языком. — Держишь за него, а компьютер считывает информацию? — Это немного устаревшая версия, — аккуратно поправила Кива и покивала с оживлением — ей нравилась её задумка. — Актуальные они гораздо проще. Это та же карта, что и у нас, только с металлическим ободом. Будет выглядеть так же как и обычная. Никто не подумает, что начальство следит за всеми. — А если не держать за край карты? — резонно указал Кенни и фыркнул, поводив лопатками. — Тогда не будет данных. — На такой случай будет написана своя программа — фиксация по камерам. Данные ведь о пустом заходе попадут в базу, — программистка улыбнулась ему, выделяя значимость и своеобразное удобство. — Довольно сложно держать карту между указательным и большим пальцем, чтобы та никак не касалась кожи. Это будет сделано специально. Ну и нельзя не учитывать разные факторы: перчатки, например. Камеры продублируют личность человека. Данные и их особенность будут записаны в базу.       На сей раз мужчина промолчал — ему был предоставлен один из заочных вариантов, и его следовало обдумать.       Миллрайт терпеливо ждала, пока он взвешивал всё по своим, известным лишь ему меркам. Наверняка, особенным и сложным. Раз уж тот хотел всё контролировать. — Собрать базу всех сотрудников можно как раз на выдачи новых карт, — он оторвал одну руку от спинки скамьи и потёр подбородок. — Их можно провести как простое обновление. Программу внедрить в общую. — Да, и с электронными замками не должно быть проблем, — кивнула девушка, скрещивая руки на груди. — Только это займёт какое-то время. За ночь такое не напишешь. Устройства разные. — Попробуем этот вариант, всё необходимое мои тебе предоставят, — подвёл черту Аккерман и довольно расслабился, получив теоритическое решение своего вопроса. — Посмотрим, что выйдет.       Они оба, удовлетворённые договорённостями, теперь словно вернулись в тишину часовни из плотного, подвижного дела комплекса. Вокруг ничего не поменялось — даже прихожан не прибавилось за время разговора. И Кива отстранёно думала, почему именно Кенни хотел эту тему обсудить за пределами работы? «Может, подозревает, что ещё не все шпионы пойманы? Разумно. Или просто не хочет лишнего внимания ко мне со стороны той же Зое. Раз она теперь знает, что Аккерман меня может вовлекать в такие дела» — программистка смотрела под ноги, смутно ощущая желание приникнуть к мужчине боком и положить голову ему на плечо. Доверить свою усталость и человеческое. На глаза попался уже знакомый служитель церкви.       Тот вынес стопку тонких книг из комнатушки и понёс устраивать их на скамьях. Видимо, готовил всё к часу проповеди, когда придут элдийцы. Оставаться не хотелось на это действо, но и не хотелось уходить. Миллрайт бесшумно выдохнула, а потом поняла, что и Кенни не уходит — сидит рядом с ней, что и безмолвие между ними… особенное. Она закрыла глаза и улыбнулась, слушая это странное и реально созвучие. Ей было комфортно с ним даже просто находиться в покое, как и ему. Она осязала это взаимное. Если не чувство, то признание. И она мыслями скользнула к факту: они вдвоём, он её пригласил. И не спешил оставить, доведя устные договорённости к тому, что хотел. — Спасибо, что позвал меня сюда, — девушка повернула к нему голову и решилась поделиться. — Мне тут понравилось. Сама бы я никогда не зашла в церковь. — Да-а, мне тоже здесь нравится, — он приподнял шляпу и с тенью теплоты осмотрелся, потом посмотрел на неё: довольно за удачность своего жеста. — Не всегда удаётся выбраться. В городе ещё много хороших мест, но экскурсию провести не смогу, извиняй. У меня с этой Леонхарт дел по горло. Я даже курить не хочу уже. — Она… говорит что-нибудь? — аккуратно спросила Кива, вспомнив кровавую сцену в коридоре девятого этажа, поморщилась и покачала головой. — Это ж надо. — Эта дрянь в коме, — проворчал начальник Рога со сдерживаемым гневом. — Йегер постарался, и теперь хрен знает, что это было. Поэтому лучше лишний раз последить за всеми сотрудниками, раз так.       Девушка в поддержке покивала — она возьмётся за это дело, сделает всё, что сумеет. Её навыки могут принести пользу.       Поимка шпионки лишь обезопасила часть вопросов, но не решила их, не пролила свет истины. Им всем следует быть осторожнее. — Всему своё время. Хорошо хоть, ты сумел найти момент просто передохнуть, — она отстранёно сцепила руки в замок, — а то так и рехнуться можно. — Хорошо всё будет, — он лениво положил ей ладонь на плечо, мягко потрепал и погладил. — У меня ещё есть время, так что я могу тебя подкинуть, куда надо. Только быстро.       Миллрайт тихо рассмеялась его попутному предложению и взглянула ему в глаза: — Не, я хочу прогуляться по городу, — пожала плечами, зная, что тот не присоединиться. — Раз такой день. Я редко выбираюсь в центр. — Ну тут уж без меня, — вернул он и демонстративно откинулся на спинку вновь двумя руками. — Посижу ещё и поеду.       Кива улыбнулась и встала. Сегодня она пришла налегке: всё благоволило хорошей прогулке. Пусть и в одиночестве. — До встречи на работе, Кенни, — тепло попрощалась она, положив руку ему на запястье, не решаясь к большему жесту.       Он приподнял шляпу, и сотрудница исследовательского комплекса пошла на выход. Без особой цели бродила по улицам, поглядывала на старые дома. Красивую архитектуру. Настроение сохранялось хорошее и на удивление лёгкое. Они узнавали друг друга и становились друзьями. «Главное, что честно» — улыбалась она самой себе. Денёк выдался тоже славный, однако через час прогулки дорога привела к площади. Очередное и наглядное напоминание о том, что ей нельзя забывать. Что бы ни случилось. Там шла активная демонстрация с громкими выкриками. Толпа людей, ратующих за уничтожение марлийского гетто, обитателей коих необходимо убить или отправить на работы во благо элдийцев. Кива сухо выдохнула — столько ненависти в лозунгах, столько одобрения к идеям. И всё это направлено против неё. Оно жалило, заставляло сердце сжиматься. Но умом она знала, что в безопасности — её маскировка вполне надёжна. Проникнуть в Митру очень нелегко. Всё же она поспешила удалиться от этого места, и событие словно подтолкнуло её в сторону дома. Временного, по сути. Как и многое в её жизни. Подальше от этого всего. Зато мысли шевелились в голове, как ещё можно обезопасить саму себя с неправильной кровью? Стоило посмотреть ассортимент и услуги чёрного рынка на предмет новинок или альтернатив. Она не могла проиграть в этой схватке.