***
Глазами испещряя стену, юноша поджимал губы, пытаясь не заплакать. Всё и вся в мире казалось таким… Слишком сложным. Почему он не может просто сказать «нет»? Почему он не может перестать дрожать от ужаса, стоит ему только представить человеческую голову, валяющуюся отдельно от тела? Подавиться собственной немощью казалось одновременно заманчивым и чересчур простым решением. Окружающие так любили всё усложнять… Если они хотели тебя о чём-то попросить, то ходили вокруг да около, пока ты не выглядел полным идиотом, уточняя их просьбу. Если им что-то не нравилось, они прятали это за десятью слоями марафета и пудры, после чего их неприязнь выглядела, как забавная попытка в вежливость. Если у них были какие-то проблемы, они только и делали, что обсуждали других людей, лишь бы не вспоминать про себя. Шарль был готов разорваться от усталости каждый раз, когда ему приходилось участвовать в этих вездесущих играх, которые придумали без него, и правила которых отказывались объяснять, словно его неведение было обязательным для самого процесса. Сдавленно всхлипнул. Разве это честно? Разве быть человеком — значит постоянно врать? Почему некоторые готовы разорвать других на части, защищая то, в чём они даже не нуждаются? Почему другие должны из-за этого умирать? Присев на край кровати, Сансон утёр глаза. Такими темпами он не заснёт никак. Но, с другой стороны, этого он и хотел — чем больше расстояние между собой и будущим, тем меньше его боишься. Не хотелось сокращать его чем-то вроде сна. Переведя взгляд на луну за окном, прищурился. Хотелось быть таким же свободным… В голове что-то щёлкнуло. Подвигав кистями и руками, обнаружив, что тело полностью ему подчиняется, Шарль вздохнул. Разве ему кто-то запрещает? Ему было не впервой так уходить. Каждый раз, когда желание погулять перевешивало здравый смысл, он торопился на улицу под покровом ночи. В конце концов, если он вернётся до рассвета, разницы не было, так? Он принял решение. Скорейшим образом подросток накинул одежду, прислушиваясь ко всему, что происходило вокруг — от шума деревьев до собственного дыхания. Вот, дверь из комнаты открылась, а после — закрылась с неприятнейшим и, как казалось, слишком громким скрипом. Сжав челюсть от страха, Сансон с секунду простоял на месте, благо его никто не услышали. Бросившись вниз, запрыгнув в уличную обувь и едва не уронив собственную накидку, тот принялся рыться в двери: не отточено, но аккуратно. Через мгновение между ним и улицей не было никаких преград. Глубоко вдохнув, шагнул из дома. К удивлению и неприязни беглеца, воздух на улице оказался в разы прохладнее, чем дома. Хорошо, что оделся потеплее. Цокнув каблуками по ступенькам, тот в последний раз обернулся на окна — сначала свои, потом комнаты родителей. Никого нигде не было. Впрочем, в такой поздний час это было неудивительно. Заторопившись прочь, юноша понял, что… Не знает, куда пойти. Библиотека закрыта из-за праздника, и откроется не раньше утра. Просто гулять в окрестностях было бы слишком скучно. Однако думать дальше времени не было — из окна на первом этаже дома пробилось пламя свечи. Не помня себя от страха, подросток деранул в первом попавшемся направлении. Дрянь, дрянь, вот же дрянь. Скрывшись за поворотом, а после и за вторым, всё равно не чувствовал себя в безопасности. Господи, только бы не проверили комнату. Ночной Париж укрывал собой, словно бескрайняя, иссиня-чёрная ткань. То тут, то там мелькали уличные животные, удивлённо смотревшие вслед беглецу. Ветер, дувший то в лицо, то в спину, совсем разбил волосы, заставляя упрямо затыкать их за ухо. Единственное, что сейчас было в голове — оказаться как можно дальше, чтобы его не смогли поймать. Пару раз почти упав, свернув в другую сторону из-за странной компании людей, спустя минуты оживлённого бега Шарль наконец остановился у ближайшей стены, отдыхиваясь. Дома вокруг выглядели совершенно чуждо. Может, в этом и виновата тьма, но глаза ясно давали понять, что что-то здесь не так. Приблизившись к ближайшему углу, дабы посмотреть название улицы, подросток нахмурился. Рю де Шато?.. Ничего знакомого в голове эти слова и близко не вызывали. Безлюдная брусчатка не выглядела слишком уж гостеприимно, и рассказывать о себе не собиралась. Идти дальше? Нет, он слишком устал, чтобы тащиться. Казалось — земля в любой момент уйдёт из-под ног. И что ему делать? Возвращаться домой? Будто бы это возможно. Если он начнёт шуметь, то его пропажу точно застанут, а так была хоть маленькая, но надежда на незаметность. Разочарованно цыкнув, подросток прижался спиной к стене, словно подпирая её. С какой стороны он вообще пришёл? Последнее, что он помнит, так это поворот несколько домов назад. Путь до этого — монохромная мгла. Что ему делать? Неужели придётся до утра шататься, чтобы отыскать обратную дорогу? Решение выйти на улицу начинало казаться всё большей и большей глупостью. Ветер завыл в отдалении. Страх пробирал до костей. — Эм… Ты чего здесь?.. Чужой голос заставил подпрыгнуть. Повернувшись в сторону звука, беглец встретился взглядом с юношей, выглянувшим из окна второго этажа. — Я… Я, ну… — Сансон залепетал, пытаясь придумать, что ответить. — Я гуляю… — В такую темень? — Собеседник звучал встревоженно. — …Да? — Ты не местный… Я тебя не видел раньше. — Я… Живу не тут. Юноша облокотился на раму. — Ты заблудился? Может, тебе подсказать что? Шарль действительно хотел спросить, куда ему пойти, однако мозг заставил прикусить язык до того, как тот открыл рот — весь Париж знает, что на его улице живут палачи, и обходят это место стороной. В итоге тот лишь растерянно озирался по сторонам. Вздохнув, неизвестный пропал из виду, закрывая окно. Стоило только подумать, что тот решил не беспокоить случайного прохожего, как он появился внизу, раскрывая входную дверь и становясь чуть поодаль. — Так ты… Тебе есть, где остаться? — В смысле?.. — Ну… Ночь на дворе ж, — Пожал плечами юноша. — Не самое лучшее время, чтобы прогулки совершать. Тебе бы домой пойти. — Я… Эм… — Сансон вздохнул. — Я не могу. — Почему? — …Я ушёл. Сам. — Вот оно как… Несколько секунд те стояли в тишине. Беглец не знал, куда себя деть — почему-то он чувствовал себя ужасно стыдно оттого, что его провальную попытку развеяться заметили другие люди. — Я… Могу тебя пустить. На сегодня. Ну, на ночь. От неожиданности сказанного подросток вытаращился, совсем забыв про вежливость. — …Ась? — Ты можешь остаться, если тебе некуда пойти. Сегодня погода и так не самая лучшая. — Эм… Ты серьёзно? — Да. Всё лучше, чем на улице бродить. Шарль поджал губы. Чужое предложение начало иметь ещё больший вес, как только боль в ногах дала о себе знать — после того раза они ещё не полностью восстановились. Стоило лишь вспомнить, что у того есть тело, как воспоминания налетели ордой, будто бы звонкая оплеуха. Пытаясь угомонить подскочившее сердцебиение, юноша умолял сам себя: ну же, сейчас было совсем не время плакать. — Так что? Ты пойдёшь? — Уточнил собеседник. — …Да. — В таком случае, позволь узнать твоё имя, — Неизвестный освободил путь к приоткрытой входной двери.Глава 1.
27 июля 2023 г. в 20:50
— Из-за сегодняшнего праздника казнь пришлось отложить.
Шарль болезненно поморщился, уставившись в пол. Ему же только-только удалось об этом забыть…
— Обезглавливание будет проведено завтра, — Продолжил отец. Его взгляд ощущался костями, даже не стоило поднимать головы. — Этим будешь обязан заняться ты, сынок.
— Я?.. — Подросток тревожно сжал манжеты рубашки. — Но ведь…
— Никаких «но». Пора уже перестать бояться нашего ремесла.
— Твой папа дело говорит, — Подхватила бабушка. — Да и подумай, в каком он состоянии.
— Разве дядя Николя не обещал, что заедет в город? Неужели он не сможет-… — Сансон не сумел договорить.
— Он не обязан работать за двоих, — Отрезал Жан-Баттист. — Ты уже давно не ребёнок, справишься и сам.
Семья таращилась на него сверху вниз, всячески опровергая это заявление. Сердце никак не унималось. От одной мысли, что ему придётся подняться на эшафот, а после и вовсе…
К горлу подступила тошнота. Сколько бы раз он не пытался что-то объяснить родителям, это никогда не работало. Он всегда был либо слишком молодой, либо слишком взрослый, чтобы высказывать своё мнение.
Мужчина, которого должны казнить, был крестьянином. Он и его семья, как и множество других парижан, оказались без хлеба и гроша в кармане из-за неурожая. Единственный выход, который у того был, чтобы не позволить им умереть — пойти на кражу. Неужели его казнь чему-то поможет? Кому это преподаст урок? Простым людям, и так еле сводящим концы с концами?!
Однако в глазах семьи тот человек был никем иным, как преступником. Будто бы те богачи, которые лишились имущества, не в силах заместить пропажу троекратно, потратив немного денег. Видимо, чем меньше у людей аппетита, тем больше еды на столе им необходимо.
— …Ты меня слышишь? — Вопрос отца вывел из раздумий, словно камень на дороге, едва не заставивший упасть.
— Эм… Да. Да, слышу, — Соврал юноша.
— Повтори, что я только что сказал.
Повисла неловкая тишина. Тяжело вздохнув, Жан-Батист ощерился.
— Ты никогда меня не слушаешь.
— Прости…
— Завтра тебе нужно проснуться раньше, не позднее семи. Мы поедем вместе. Казнь должна начаться в девять.
— …Я понял.
— Если хочешь хоть немного выспаться, тебе следовало бы ступать к себе, Шарло, — Невзначай подметила Анна-Марта.
— Именно. Поднимайся наверх, тебе нужно набраться сил, — Констатировал родитель, кивая к выходу.
Ничего не ответив, Сансон поднялся с места, не задвигая стул.
— И ещё…
Остановившись на полушаге, подросток еле заметно повернул голову.
— Не зачитывайся, как обычно. Если узнаю, что ты опять за книжками полуночничаешь, буду с тобой по-другому разговаривать, — Слова папы угрозой нависли над душой.