Истории из жизни ландшафтного дизайнера и членов ее семьи

Вторник двадцать пятого июня обещал быть прекрасным: Анастасии не хотелось думать о завтрашнем выходе на работу, о последнем совещании перед вводом в эксплуатацию нового нефтеперерабатывающего завода, с ним и так все ясно: запчасти и инструменты, созданные из продуктов нефти, использовались во всей тяжелой и легкой индустрии и даже в высокоинтеллектуальной сфере разработки и выращивания искусственного интеллекта. За совещанием, посвященному нефтяному заводу, следовало общее совещание текстильной промышленности. Главная проблема состояла в распределении нагрузки на восемь предприятий, так как два из десяти объектов подлежали плановому ремонту и переоборудованию. В идеале, такое устройство должно было всем нравиться, но руководство всех восьми заводов наотрез отказывалось брать чужие заказы. Поэтому дело было вовсе не в правильном планировании, а в психологии ее собственных служащих и подчиненных. Но в последний день отпуска она об этом не думала. Утром они с капитаном позавтракали, он ушел на смену к девяти утра. Обычно принцесса наслаждалась ленью и бездельем без него – читала книги, сидя на диване. Ее раздражало только одно – Малколм составил для нее список чтения из одних земных авторов, преимущественно, французских. И все – сплошь лауреаты Нобелевской премии в области литературы. «Не должно быть все так радикально: зачем мне изучать его земную культуру, он же на любой мой вопрос отвечает», - подумала она, но, тем не менее, все пятнадцать книг списка прочитала. Также сегодня она спустилась в инженерный отсек – спросить Ла Форжа о голо палубе. Но свободных голо палуб на шесть вечера не было. Лейтенант спросил принцессу: зачем ей голо палуба, она ответила правду – хотела устроить музыкальный концерт для капитана на арфе. Ла Форж направил ее к доктору Крашер – она использовала один из залов для репетиций любительского театра, может, они уступят площадку. Доктор Крашер отказала сразу – все члены экипажа, задействованные в самодеятельности, очень серьезно к этому относятся. Потом она все-таки спросила: - Анастасия, зачем тебе малый зал? - Я хотела устроить небольшой концерт для капитана. - Концерт? Ты играешь на музыкальном инструменте? - Да, на арфе, ей нужно большое пространство для правильной акустики. Но раз зал занят – ничего страшного, - улыбнулась девушка, затем вышла из медицинского отсека. - Не похожа она на женщину, играющую на арфе, - заметила сестра Огава, выходя из лаборатории. - Она вообще похожа на ожившую статую, которую ничего не интересует, - хмыкнула доктор. Принцесса вернулась в свою каюту, смерила недовольным взглядом репликатор, перенеслась в свой дом на Абалане. - Ты уже вернулась? – на кухню, где она появилась, вошел Малколм. - Хочу праздничный ужин приготовить. Поможешь? Надо еще меню придумать. - Конечно, - улыбнулся аватар, - значит, завтра ты вернешься окончательно? - Да, это был прекрасный месяц лени, но без меня текстильщики друг друга вызовут на дуэль, поубивают и поглотят энергию. – На лице девушки появилось выражение ехидства. Вечером капитан вернулся в свою каюту. Обычно, после его возращения, Анастасия приходила примерно через час, но сейчас она стояла почти в центре каюты, а кое-какой мебели не было: пропали журнальный столик, два кресла и один из диванов. Осталось только одно кресло и один диван. Вместо мебели за спиной Анастасии возвышалась арфа, больше двух с половиной метров в высоту, а рядом – небольшой стул. Девушка нервничала, ее глаза бегали, стараясь не смотреть на него. - Ася, ты устроила перестановку? – Спокойно спросил капитан. - Да, я хотела занять голо палубу или какой-нибудь концертный зал, но все оказалось занятым… - Ты играешь на арфе? – Удивленно он посмотрел через ее плечо, подошел к ней, поцеловал в лоб, чтобы она не нервничала. Но не помогло: принцессу разве что не трясло от волнения. - Я должна признаться. Я не люблю музыку, не люблю сама играть, потому что мой учитель музыки вел себя не очень хорошо по отношению к нам… - Он что-то с вами сделал? – Капитан внимательно посмотрел на нее, взял за руки, но его голос оставался спокойным. - Нет, он всего лишь спал с нашей мамой, но умудрялся нам всем об этом напоминать, - Анастасия злобно скривилась, - поэтому арфа – единственный инструмент, на котором я могу играть, он почти не сочинял произведений для арфы, и она не вызывает во мне нежелательных ассоциаций. Капитан облегченно вздохнул: - Прости, я… - Почти все земные любовники моей матери думали о том, как бы ее официально на себе женить, даже не разбираясь в наших законах. Но сейчас речь не о нем, хотя он загубил мое желание заниматься музыкой. - Ну, у тебя прекрасный голос, - усмехнулся капитан, старясь ее отвлечь. - Караоке и пение – совсем разные вещи, - она рассмеялась, немного расслабилась. – Я бы хотела для тебя сыграть, чтобы ты понял, что я тоже не чужда музыки, и у нас есть кое-что общее, но для меня оно не является важным… - Если у нас нет ничего общего, я все равно тебя буду любить, - серьезно ответил Пикар, - не хочешь – не играй. - Я переместила свою арфу за две галактики, чтобы сыграть для тебя, - принцесса надула губы, но потом весело добавила, - это – в первый и последний раз. Давай сначала поужинаем. - А ужин ты тоже сама готовила? Тебя по-прежнему не устраивает репликатор? – Он повел ее к столу с шестью блюдами и изысканной, но простой сервировкой. - Да, не устраивает. Готовить мне помогал Малколм, - принцесса села за стол, заглянула в глаза капитана, - тебя это не раздражает? - Совсем нет, - улыбаясь, ответил тот, - мы с ним все выяснили. Он желает тебе счастья… - Поэтому расстался со мной, чтобы ты вызвал во мне чувства. Спасибо ему и тебе за пробуждение моих эмоций. Я сама не понимала, как резка с людьми и обращалась к ним только в случае необходимости. Теперь я уделяю своим сотрудникам внимание и стараюсь себе напомнить, что они – люди, а не машины, как Малколм. - Я тоже хотел тебе кое-что сказать. Этот месяц я был очень спокоен, потому что знал, что ты – рядом, в соседней каюте. И мне было приятно возвращаться вечером и видеть тебя. Обязанности руководителя накладывают определенные ограничения. Я не смог с ними справится за всю свою жизнь, поэтому и не женился. Я боялся возить за собой по вселенной свою семью, боялся за их безопасность. За тебя я тоже боюсь… но не так. - Мало что может на меня повлиять, - улыбнулась девушка. - Наблюдая за семейными офицерами, я понимал их беспокойство за свою семью, но в то же время я чувствовал одиночество. Мы, люди, не вы, мы не можем убрать свои эмоции в определенное место в сознании. Чем старше я становлюсь, тем чаще думаю о том, что меня никто не ждет, на Земле, кроме брата, его жены и племянника. Но они – отдельная семья, а я – всего лишь далекий дядюшка, превращающийся в дряхлого старика, ушедшего в отставку. Я хотел тебе предложить и дальше летать со мной на корабле, постоянно быть со мной рядом. Принцесса грустно вздохнула: - Ты прав, я убрала свои эмоции, это сделало меня недоверчивой к людям. Мой первый отпуск – за пятьдесят лет, я провела с тобой. Обычно я все делаю сама, я – не ты, не могу полагаться на других людей, как Нийота, Айжан, Айнур или Айгуль. У них у всех есть доверенные управленцы, позволяющие им заниматься любимыми делами. У меня таких людей нет. Чтобы сформировать такую команду, потребуется время, много времени. Поэтому я не могу постоянно быть с тобой. Но мне понравилось ничего не делать, а только читать книги, сидя на диване, - она засмеялась. Пикар улыбнулся: - Ты ничего не поняла. Но раз тебе некому поручить дела, я могу подождать, пока ты подберешь персонал. - Обещаю, я постараюсь сделать это в течение полугода, - мягко ответила она. Они больше не возвращались к этому разговору. Анастасия рассказывала капитану об историческом романе «Воздушные шарики», вышедшем больше четырех лет назад, но прочитанном ею только сейчас из-за Малколма, который всегда подбирал ей приключенческие, а не исторические произведения. На самом деле, роман оказался приключенческим – о войне одного из терраллийских правителей против ее предка короля Стефана. Жена этого правителя отправила ему подкрепление в битву на обычных воздушных шарах, предназначенных для празднеств дня рождения их сына. Стефан оценил находчивость терраллийского королевского дома и предложил мировое соглашение. - Нийота давно его прочитала, а я сейчас только до него добралась, устала от французской литературы, - заметила принцесса. - Малколм создает список из французских авторов, потому что я – француз? - Конечно, при этом он понимает, что сейчас ты – землянин, нечто большее, чем житель одной области Земли. И поэтому у меня в списке – английская и американская литература. Я бы предпочла русскую литературу девятнадцатого – двадцатого века. - Тебе нравится русская литература? – Внезапно Пикар рассмеялся. - Что? – Удивленно посмотрела на него девушка. - Перечислю. Тебе не нравятся: дети, костры, репликаторы, цветы, чтение чужих мыслей, стихи, поэмы, классическая музыка, а нравится – русская литература! – Он громко рассмеялся. Минуту принцесса смотрела на него внимательно, потом тоже засмеялась: - Мои предпочтения – результат долгой жизни. Но все равно, в общении с тобой я до сих пор не могу кое-чего понять. - Чего? - Несколько минут назад ты сказал, что хочешь, чтобы я всегда была с тобой, я ответила отказом, а ты сказал, что я не поняла… Пикар перестал смеяться, внимательно посмотрел на нее: - Я подумал и решил, что еще очень рано, тем более, ты уже затронула эту тему. - Какую? - Я хотел предложить тебе выйти за меня замуж, чтобы ты всегда была со мной на корабле. - Я согласна. - Что?! – Капитан открыл рот. - Я согласна, что еще слишком рано, мы друг друга знаем давно, несколько лет, но общались относительно редко. Обычно я ухожу и прихожу, когда нужна. Все. Пикар облегченно вздохнул: - А если бы мы знали друг друга давно и виделись бы чаще? - Тогда да, я бы вышла за тебя замуж. Настоящей любви я не испытываю, но для замужества и влюбленности хватит. – Она серьезно посмотрела на него, затем моргнула, виновато улыбнулась, - прости, я не хотела тебе напомнить об уровне своих чувств. - Я же не против… уровня твоих чувств, меня все устраивает. Может, поэтому отношения с тобой отличаются от отношений с другими женщинами. - Может быть, для меня это – эксперимент и приятное времяпрепровождение, а для других женщин отношения с тобой наверняка предполагали завершение в виде замужества и полного внимания с твоей стороны. Но… ой, это же еще наша общая черта! - Что мы с тобой – оба руководители? - Да! У меня тоже нет времени на тебя, но найти пару минут в день я могу, как и ты. – Анастасия довольно улыбнулась, она была воодушевлена. - Дарен тоже была руководителем… - Пикар помрачнел. Принцесса серьезно ответила: - Она была твоей подчиненной, а потом уже – руководителем отдела. Это все равно, как если бы я встречалась с капитаном Нивсом… - Кем? - Это глава моего ополчения и капитан флагмана, - отмахнулась девушка. Она поднялась из-за стола, - я тебе сыграю, пересядь в кресло, пожалуйста. Принцесса подошла к арфе, села с ней рядом. Ее фиолетовое платье с короткими рукавами и вышивкой на подоле, поднимающейся к лифу ярко блестело в электрическом свете. Капитан занял кресло в двух метрах от нее, внимательно следя за ее движениями. Она повернулась к нему: - Первое произведение: двухголосная инвенция «Утренняя буря» терраллийского композитора Ошнара Мади в тональности фа мажор. Ее руки коснулись струн; музыка разносилась по всей каюте, мелодичность утренних переливов восходящего солнца уступала место резким скачкам, словно молнии ударяли в землю, затем послышались раскаты грома в низком диапазоне. Но буря закончилась пробивающимися лучами солнца сквозь темные тучи, те начали таять, превращаясь в небольшие облачка. Закончилась мелодия подъемом солнца в зенит – акцентами на ноты ре и си, указывая разлив солнечных лучей по земле. Принцесса остановилась. Пикар смотрел на нее с лаской и нежностью, в общении с ней он забыл, что она – из другого мира, где существуют другие стандарты и обычаи. - Ян Дюссек, «Соната для арфы» в тональности ми-бемоль мажор, - произнесла девушка, - я выбрала одного своего и двух твоих авторов для концерта. Капитан в замешательстве кивнул. Принцесса начала играть. Соната была гораздо проще, но красивая по звучанию. При прослушивании не возникало никаких природных образов, только мерцание падающего света на струнах придавало этой музыке какой-то волшебный характер. После трех частей, сыгранных с перерывами в пять секунд, принцесса снова повернулась к нему: - Эйтор Вилла-Лобос, «Концерт для арфы с оркестром» ля минор, посвящена Никанору Сабалете, арфисту. Струны снова замерцали в электрическом свете. Пальцы легко передвигались по ним, казалось, что где-то рядом переливается фонтан или маленький водопад, вода искрится в лучах солнца, а пассажи, что принцесса добавляла при игре, создавали объем картине. Произведение было потрясающим, а исполнение переносило сознание на маленькую лесную поляну к этому водопаду. Потом маленькая поляна превратилась в большой город, заполненный людьми и автомобилями на двигателях внутреннего сгорания, лес стал тропическим, как джунгли Южной Америки. Над всем этим сияло солнце. Анастасия закончила играть, повернулась к нему: - Любое произведение на арфе – мажорное или минорное – звучит радостно, потому что это инструмент, несущий веселье и жизнь. Хочешь, могу сыграть Камиля Сен-Санса? У него есть «Фантазия для арфы»… Но я не планировала ее исполнять, и так целый час прошел… Он резко поднялся, сделал несколько шагов навстречу ей. Она поднялась. Пикар обнял Анастасию, минуту молча прижимал к себе, потом сказал очень тихо: - Не играй больше, я не хочу это слышать. По сравнению со всем услышанным мной за всю жизнь – это что-то невообразимое. - Насчет первого – соглашусь, «Утренняя буря» - уникальное произведение, а все остальное можешь послушать на своей гало палубе или прямо сейчас запросить у компьютера… Я не смогу дать обещания никогда не играть. - Хорошо, - он улыбнулся, - я говорю под влиянием эмоций… - Просто на арфе редко кто играет. Мы на следующий день после свадьбы Нийоты и Спока дуэтом с ним играли. Даже мне понравилось, - она улыбнулась. – Но для тебя я больше играть не буду, я слушаю только тебя. Перестанешь играть на флейте – я сыграю Вилла-Лобоса, чтобы пробудить твою совесть. Она захихикала. - Ты все равно играешь лучше меня. - Главное призвание музыки – вызывать эмоции. Моя игра у меня не вызывает эмоций, но я играю технично и артистично. А твоя игра – еще как вызывает во мне чувства и они прекрасны, я хочу испытывать их снова. И вообще, как говорит мой дядя Никита: «Всегда приятно смотреть, как другие работают». - Прекрасная фраза, - он засмеялся, - я буду для тебя играть, но не играй при мне больше. Во время твоей игры я вспомнил, что ты – с другой планеты и при обычных обстоятельствах мы никогда бы не встретились. Не хочу об этом думать. Анастасия кивнула, прижалась к нему.