— Мэрил Страйф.
Девушки стояли напротив мужчины, одетого в строгий серый костюм. Он теребил в одной руке снятые очки с узкой оправой, а второй ущипнул переносицу с видом столь сильных переживаний, будто он кого-то хоронит завтра утром.
— Да, шеф, — Мэрил застыла в глубоком поклоне и выслушивала то, как их отчитывают, словно нашкодивших малышей. Ее рука застыла на затылке Милли, и той тоже приходилось нагибаться.
— Вас предупреждали не ввязываться в неприятности.
— Прошу прощения.
— А вы были
где?
— Прошу прощения, — с большим давлением в голосе повторила она.
— Лишь из-за репутации Бернаделли вас не скрутили и не бросили в тюрьму на месте, а вы…
— Я сожалею, сэр. Этого не повторится, — Мэрил стыдливо поджала губы и буркнула на ухо Томпсон, открывшую было рот, просьбу помалкивать.
Шеф расплылся в гаденькой улыбочке и потер руки, как муха, будто вместо проблем нашел золотую жилу.
— Вы не можете гарантировать выполнение подобных обещаний. Я снимаю вас с должности.
Мэрил резко вскинула голову. Глаза в свете лампы заблестели, выдавая предательскую влагу.
— Но…
— Не увольняю, вы хороший специалист, — уточнил он. — В страховое, Страйф. Полевым агентом. Карен вас проводит.
Пришлось проглотить все возмущения и, кивнув на прощание, поблагодарить его за оказанную милость. Цокая обувью по полу, Мэрил почти вылетела из кабинета директора, давя в себе желание по-детски хлопнуть дверью. Она бы так и сделала, если бы Милли не выходила следом за ней и не закрыла ту с мягким, почти приятным щелчком.
Плечи нежно схватили, не давая и шанса на унизительный побег.
— Семпай, подождите! Я с вами перевожусь, не волнуйтесь вы так.
Мэрил обернулась и звонко шмыгнула носом, бегло стирая еще не сбежавшие слезы.
— Зачем? Не глупи так.
— Ну как зачем! — воскликнула Томпсон, отодвигая чужие руки с лица и хватая наставницу за щеки, игриво сжимая и тиская. — Чтобы одиноко не было, конечно же!
— …кому? — Мэрил не вырывалась из хватки, не в силах на возмущение и ощущая себя как выжатая тряпка из-за прошедшего дня.
— Мне. Может быть вам. Нам. Не знаю! Вы же моя семпай, куда я без вас?
Страйф прикрыла глаза, подставляясь под ставшими невесомыми поглаживания, а потом и похлопывания по голове. Она ощущала себя котёнком рядом с излишне тактильной Милли.
— Ладно, ладно, я сделаю вид, будто это имеет смысл.
Мэрил позволила себе всплакнуть о нелегкой судьбе и нежелании перевода на другую должность перед Милли, что вытирала ей слезы размашистым поглаживанием щек, а потом горечь стала столь нетерпимо вязкой в животе, перетекла осадком злобы из груди на язык, и Страйф гневно причитала:
— Шеф просто искал повод сплавить меня из-за беспорядка в штатном расписании. Угх! Бесит!
Быстро шагая по бесконечным коридорам главного офиса, она все продолжала возмущаться. Милли следовала за ней, хмыкая и издавая разные звуки, делая вид активного участия в диалоге.
— И так очевидно, что мы не виноваты в случившемся. У нас даже оружия с собой толкового нет, а состояние пострадавших видела? — Мэрил избегала слова «умерших», как огня. — Мне кажется виновным был тот странный мужичок, больно он мутный.
— Но он тоже был не вооружен, семпай.
— Откуда тебе знать?!
— Я проверила, — легко ответила Милли, будто это само собой разумеется. Страйф на секунду остановилась и глянула на нее, изогнув бровь, а после снова продолжила гордое шествие по пустому зданию в нерабочее время. Все место пропахло свежими чернилами, заправленными в принтера, горько-вязкий масляной привкус оседал в горле; изредка раздавалось глухое стучание клавиш перерабатывающих офисных трудяг, словно кантата одинокого разрозненного хора… Мэрил нравилась эта сторона громадного Бернаделли — нечто невесомое, осыпавшееся песком сквозь пальцы, а если моргнешь, то ненароком смахнешь сладкое наваждение.
— И когда успела? — Мэрил удивилась и, улыбнувшись, подтолкнула коллегу локтем. — Пока била несчастного?
— А вы догадливая, семпай! — захихикала она.
В холле у выхода их ожидала Карен, коллега и ассистентка управляющего едва рожденным страховым агентством. Блондинка с распущенными волосами прикорнула, облокотившись спиной о стену. В руках ее был пластиковый планшет с документами, которые собирались вот-вот выскользнуть из рук. Мэрил подошла к ней, нарочито громко цокая обувью. Дама встрепенулась, поприветствовала коллег и всунула бумажки с заранее приготовленным приказом о переводе, требующие подписи.
Ныне они страховщицы. Новый офис и кабинет, иная выданная форма и одежды, работы. Теперь им двоим придется протаптывать совсем свежую дорожку. От Карен они выслушали новые обязанности и нервно остались одни в страховом агентстве пыльного города. Нашли новый офис. Деревянная дверь скрипнула, когда ее открыли, лишь секунду привлекая внимание коллег.
С нервным вздохом со стула поднялся менеджер, подошёл к девушкам и приветствовал их коротким кивком.
— Вы, должно быть, новые сотрудники. Страйф и Томпсон, да? — он указал на их столы, заваленные бумагами, так и не удосужившись представиться
Глаза Милли расширились, когда она осмотрела высокие стопки папок. Мерил, старательно делая собранный вид, уверенно кивнула.
— Да, сэр. Готовы внести свой вклад.
Мужчина вновь кивнул и ушел.
В течение оставшегося вечера они изучали страховые полисы, разбираясь в тонкостях премий и покрытия. Милли со своим непоколебимым энтузиазмом выполняла каждую мелкую задачу, которой ее награждала малая группа офисных трудяг (в основном просьбы подай-принеси) с улыбкой, в то время как Мерил методично организовывала хаос вокруг себя, собственнически помечая ее новое место. Пока они углублялись в свои задачи, Мерил тщательно изучала детали и пыталась вникнуть в новые реалии, а Милли знакомилась, привлекала коллег своим солнечным нравом. До закрытия оставалось сорок минут, и неожиданно в помещение ворвался мужчина и заявил, что гигантский песчаный червь уничтожил его имущество.
— Мне нужна компенсация! Это катастрофа!
Менеджер поднял руку и указал на новичков, скидывая обязанности на несчастных девушек. Милли растерянно переглянулась со Страйф, которая вздохнула.
— Мы обязательно расследуем это дело, сэр… но гигантские песчаные черви? Правда?
На них и в правду просто скинули ответственность.
* * *
несколькими часами ранее
TW: гуро, кровь, трупы, etc.
Мэрил у входа в салун взвизгнула, увидев уютно пристроившегося в углу дверного проема паука, который тяжелой гирькой повис на тонкой полупрозрачной нити и затейливо дергал черной тушкой с зеленым, малахитовым ромбиком посередине, увеличивая свои угодья.
— Ну и мерзость!
— Осторожнее, семпай, — Милли пригнулась и, смотря наверх на насекомое, чтобы не попасться волосами в липкую паутину, открыла дверь вовнутрь, вежливо пропуская вперед наставницу. Но Мэрил ее спешила, застыл с открытым ртом и невидящим взглядом, как у рыбы, смотря вовнутрь помещения.
Оттуда повалило душком, не схожим на обычную вонь дешёвых баров. Милли проследила за взглядом и резко толкнула дверь, отходя на несколько шагов назад. Та с неприличной силой хлопнула, сотрясая проем вибрацией; пошли легкие трещинки по стене, как по разбитому стеклу; створка не выдержала, упав на пол. Паучок покачнулся на паутине и шлепнулся следом, суетливо убегая вовнутрь бара.
Первое, за что зацепляется взгляд: красное. Алого, бордового, бурый и карминный, все оттенки макового поля, будто здесь побывал художник с ограниченной палитрой.
— Что за, — выпалила Мэрил сухим, режущим напряжённость пространства голосом, вглядываясь будто не в питейную забегаловку, а вплотную в зев пасти голодного монстра. Глядишь, не успеешь моргнуть — проглотит.
Трупы, как куклы, лежат вокруг небольшой сцены по центру салуна. Ее так хорошо видно со входа. Скрюченные и близкие друг к другу, нагромождения сломанных тех. Извращенное искусство.
Послышалось чавканье, хлюпанье и шорох. Верткая черная кошка, наступив на чье-то податливое тело, хрустко проломила человеку грудину своим малым весом — так противоестественно легко, словно она весила ближе к тонне. Тряхнув лапкой, животинка выбралась из ловушки и выбежала на свежий воздух, оставляя следы лапок, распространяя красный наружу.
Милли споткнулась и упала прямиком на Мэрил, которая не успела убежать. Девушки кубарем свалились на пол, лишившись голоса. Скользкий страх разлился за шиворот и прилип, впитался в кожу, слился с естеством.
Сирена жандармерии разбила тишину улочки.
