Под прицелом

– Быстро встал, где стоишь! – голос, от которого за десять метров разило разъяренностью, разлетелся по всему школьному коридору. Бяша рукой ощутил, как Рома инстинктивно дернулся, а на его лице залегла морщинка: видимо, активно думал, что он мог натворить, чтобы голос Тони стал ТАКИМ злым. В конечном счете, она практически никогда не показывала агрессию, лишь строила из себя невинность, а потом мстила исподтишка. Ребята обернулись, смотря на неожиданно быстро преодолевающую коридор невысокую фигурку девушки. – Я.. – Я сказала, стой на месте! – прорычала Тоня уже ближе, оказываясь напротив компании. Бяша и Рома послушно замерли по струнке. – Какого черта ты творишь? Бяша косит глаза вбок: Рома, несмотря на все еще ровное полотно лица, неожиданно бледен. И тут бурят может его понять: желающая поиздеваться Петрова – страшно. Пылающая гневом мегера-Тоня, как оказалось, еще страшнее. Она встает в позу, упирая руки в бока, и ее маленькая фигура кажется неожиданно давящей. А взгляд так и вовсе готов резать. Погодите. Взгляд?.. – А что я сделал? – раздается совсем рядом насмешливый голос, и в голове у Бяши складываются кусочки пазлов: она все это время обращалась к Жене, который до этого шел рядом с ними. Привычка - страшное дело. Он медленно выдыхает и незаметно опускает напряженные плечи, дергая в свою сторону Пятифанова, который, кажется, тоже начал отмирать от понимания. – Я щас чуть в штаны не наложил, на, – шепчет Будаев другу, медленно оттаскивая его к окну, подальше от эпицентра взрыва эмоций Петровой. Тот ему ничего не отвечает, только кивает, все еще неспособный оторвать взгляд от девушки, стоящей в центре коридора. – О? Ничего не сделал? Как мило, – глаза блестят из-под окуляров чистой, незамутненной яростью. – Что он умудрился натворить, чтобы довести ее до такого, на? – Испортил ее альбом с рисунками, – выдыхает Полина с пренебрежением, и Бяша, к позору своему, крупно вздрагивает от ее голоса прямо под ухом; Ромка же как стоял, так и стоит, даже глазом не повел. – Да он совсем сдурел, чтоли.. – раздраженно шипит Пятифанов, пока Бяша незаметно пытается отойти от мелкого испуга. Друг делает шаг вперед, видимо, чтобы присоединиться к разбору полетов, который вовсю происходит, собирая вокруг двух действующих лиц толпу зрителей, и выступить на стороне Тони, как Полина с бурятом хватают его в две руки. В них незамедлительно прилетает раздраженный взгляд. – Да оставь, на. Это дело чести, типа. – Вот именно! Я первый раз вижу Тонечку такой злой. Пусть она сама разберется с этим, я уверена, так будет лучше. Видно, как недовольно Рома давит вздох и встает назад на свое место, скрестив руки на груди. Их компания из троих лиц только возвращает внимание назад на перепалку, как они понимают, что она окончена: Женя, фыркнув, удаляется с места действия. Тоня смотрит в его спину так, что у Бяши бегут мурашки. – Зря это он, конечно, на, – чешет затылок Будаев. – А все остальное не зря, что ли? – Морозова приобретает вид дикой кошки, готовой набросится на парней ради защиты подруги. – Да нет, тоже зря. Тут про другое речь – Петрова его личное до этого не трогала, – поясняет Рома для нее, не знакомой с тем, как ведет войну Тоня. – А теперь его уже ничего не спасет. Все трое провожают взглядом высокую фигуру, скрывающуюся на лестничном пролете. – Ромочка! Бяша видит, как у друга дрогнула сигарета в руке, но в остальном тот ничем не выдал свой испуг, даже выражение лица не сменил ни на миллиметр. Бурят молча затягивается, решая друга не сдавать. Со стороны Тониного голоса долетает и его имя, названное уже позже; видимо, не сразу заметила его за столбом-Пятифановым. – Опять вы курите, – раздается досадливый вздох от беловолосой макушки, успевшей примчаться к ним под бок. Видимо, заметила их, стоя у выхода из школы, и решила поболтать. Бяша улыбается и отнимает сигарету от губ. – А что? Жалеешь, что без тебя, на? Могу угостить, – улыбается он во все тридцать. Тоня в ответ на это только морщит носик. – Спасибо, но нет. – А что, мама наругает? – кидает Рома, немного расслабляясь. – Смотри, чтобы твоя тебя ни за что не наругала, а то могу устроить, – и Бяша видит, как на лице друга отображается разочарование в своей идее вообще открыть рот. Тоня это, видимо, тоже замечает, из-за чего ее лицо украшает улыбка. – А че ты тут вообще стоишь-то, на? Домой бы шла, что ли. – А ты не решай, куда я должна идти! Я Полину жду. Мы договорились погулять после скрипки ее, и я решила на свежем воздухе подождать. – Сигаретный дым не очень смахивает на свежий воздух, Петрова, – хмыкает Пятифанов, видимо, ничему не научившийся. – А ты за меня переживаешь, походу? Очень мило, Рома, – губы девушки изгибаются в нежнейшей улыбке, и парень, к которому она обращается, от одного вида замирает, что Будаев чувствует своим плечом, соприкасаясь с другом. – Ты че- – Конечно переживает! – в ту же секунду перебивает Бяша товарища, стреляя в него взглядом раскосых глаз. Мда, понятно, почему Рома так шугается Тони – он просто не умеет с ней общаться, вот и напарывается вечно на издевки да шутки. Недалекий. – Он просто слишком привык быть “крутым мачо”, вот и не может ниче прямо сказать, на. Ты на него не обижайся, Тонька. Девушка хихикает в варежку, и не предвещающий ничего хорошего насмешливый блеск в ее глазах заметно тухнет. – Так уж и быть, прощаю. В следующий раз не будь таким стеснительным, Ромочка, – она показательно грозит ему пальцем, и Рома почти роняет сигарету изо рта от работы этого дуэта. По глазам видно, что в его голове крутятся две мысли: послать этих клоунов или все же подыграть девушке. Все решает незаметный толчок локтем от бурята, на что Пятифанов, Бяша может поклясться, мысленно закатывает глаза. – Ладно, Петрова, постараюсь себя перебороть, – вздыхает он, пряча легкую улыбку в затяжке. Глаза у девушки загораются диким блеском, словно она нашла какое-то сокровище или еще лучше – новую мишень для издевательств, и открывает рот, чтобы что-то сказать, как- – Тонечка! Вот ты где! О, мальчики, привет. Чем заняты? – Да так, на. Вот, с Тонькой болтаем. Хочешь присоединиться? – Нет, спасибо. Только в том случае, если вы выплюните эту гадость изо рта. Тонь, пойдем? – Да, конечно, – она, кажется, слегка расстроена прерыванием диалога, но все равно рада видеть подругу. Девушка кивает парням на прощание и идет в сторону крыльца. – Ром? Ты чего за сердце держишься? – спрашивает Полина, смотря на Пятифанова расширившимися от удивления глазами. – Да так.. – Тебе что, Тоня нравится? – Морозова хитро щурится и расплывается в довольной, словно у кота, улыбке, после чего кидает поторапливающей ее и уже отошедшей Тоне “да-да, одну секундочку”, и вновь поворачивается к Пятифанову, выгибая бровь. – Вот уж точно нет. – Ты что, опять Тоньки испугался, на? – смеется бурят, игнорируя толчок от друга. – Вообще-то Тонечка – хороший выбор! Не надо скрывать это. Ты, все же, подумай, вдруг просто еще самого себя не понял, – улыбается первая скрипка и, отмахиваясь от отнекиваний парня, убегает к топающей ножкой в ожидании Тоне. На угле школы слышен только безумный гогот Бяши. – Да перестань ты так от любого ее слова вздрагивать, на, ниче она тебе не сделает, – вытирая слезы от смеха с глаз, говорит Будаев, хлопнув насупившегося от его реакции друга по плечу. – Ниче ты, блять, не понимаешь. – Да я тебе отвечаю, на! Пока у нас есть Женька, тебе бояться нечего. – Типа тоняотвод? – Типа того, – фыркает бурят. На какое-то время повисает тишина, разбавляемая лишь падающими с неба снежинками. На тихое “Бяш” бурят лишь тихо мычит, показывая, что весь во внимание. – А что будет, когда Женя съебет? – А с чего бы ему съебывать? – растеряно распахивает глаза парень, отчего они становятся практически нормального разреза. – Она его точно заебет до потери пульса.. – Ну, не думаю, что Тоня стала бы кого-то так долго ебать, на, – от Ромы прилетает подзатыльник, на что друг даже не реагирует: чтож, ладно, заслужил. – Да куда он денется-то? Не будут его снова переводить, расслабься. Пятифанов тяжело вздыхает и кивает, кажется, все-таки не теряя неуверенности. И Бяша делает вид, что не слышит ромкино “нельзя допустить, чтобы он съебал”, произнесенное шепотом. – Почему она вообще подумала, что мне нравится Петрова? В наше время страх называют симпатией? – снова начинает бурчать Рома, и Бяша только тихо закатывает глаза, думая, какой его друг все же недалекий.