Abyss. Demons. Leidenschaft.

      Акаша, находясь одновременно в реальном и астральном измерениях, не могла и шага сделать, широко раскрытыми глазами смотря, как оранжевое пламя вырывается из ядра, огненной волной накатывая на них, медленно осознавая, что в неё летит огромный чёрный валун. Постепенно, охватившее её тело ощущение погружения в воду в путах верёвок исчезло. Как раз перед лицом каменной глыбы. На её плечах сжались когти и донеслось разъярённое рычание: - Акаша! Не стой на месте!       Но прежде чем суккубу раздавило бы валуном или она бы успела отпрыгнуть с траектории полёта камня, её с силой потянуло вверх, а простая хватка когтей обернулась очень твёрдыми, дышащими объятиями. Невермор прекрасно знал, что им не избежать огненной волны. Но демон не собирался так просто умирать, поэтому, отчаянно взмахивая крыльями, он попытался подняться ввысь. А что насчёт Акаши, так демон уже рефлекторно пытался спасти свою союзницу, которую он, хватая за крылья, вытаскивал из лап врага. И его души, волнующиеся за собственную жизнь, были возмущены тем, что Королева Боли просто смотрела в лицо далеко не самой элегантной и не достойной её смерти. Но стоило признать, умирать с прекрасной суккубой в объятиях было приятнее.       Спину и крылья опалило невыносимым жаром. Последней мыслью перед тем, как утонуть в темноте, которой предшествовал вой его душ, разорвавших сознание на клочки, было: «мои... души...»       Невермор не чувствовал себя мёртвым. Его изрядно потрёпанная, опалённая и выпачканная в собственной чёрной крови оболочка ещё двигалась и подчинялась его воле, а замерший в хоре боли сонм душ постепенно сливался воедино, вновь возвращая хозяину его собственные разум и личность. Агония от жара, сковавшая его тело, медленно отступала под укутывающими волнами столь родной энергии. Даже не открывая глаз, Тёмный Жнец знал, что находится в собственном плане Бездны, а питающая всё её бескрайнее пространство сила закрывала его в кокон, восстанавливая поврежденное тело.       Пронзающий взгляд глаз, сияющих алым светом, был прикован к кровавого цвета небу, укрытому чёрными пробоинами, что были подобны потерянным деталями мозаики из которых на черную выжженную землю лился мрачный свет. Задумчивый взгляд ещё не пробудившегося до конца демона скользил по этим ранам, по венчающим кроваво-чёрное марево серпу луны и диску солнца, по темно-бордовым волокнам облаков. Всё это сплеталось в неуловимом узоре. Чёрные раны затягивались в одном месте – и множеством ветвей расплетались в другом, облака меняли свою форму, словно глина в руках художника, а само алое полотно больше напоминало воду – оно извивалось и меняло свою форму неуловимыми шажками, словно море, что гнали несколько ветров. Если приглядеться, в алом небе, в чёрных расселинах и в облаках можно было увидеть лица. Множество лиц с разными эмоциями на них. Они были неуловимы в переменчивых небесах, что рвались и разглаживались ежесекундно, не показываясь больше на глаза.       Но, заметив одно лицо однажды, со временем осознаешь, что находишься не под небом, а под полотном, из сплетённых воедино душ, что были собранны Тёмным Жнецом. Что ты находишься одновременно в плане демона и в то же мгновение, внутри его разума. Что художник всей этой картины ада на самом деле находится не перед тобой, а внутри тебя. Что ты уже часть его – надо лишь разорвать клетку плоти и дать собственной сущности слиться с демоном. Стать новым мазком кисти в этом алом полотне, нарисованном кровью душ, что пропитанна ненавистью, агонией, страданиями, страхом и безумием.       Переведя взгляд ниже, Невермор увидел выжженную землю, являющуюся его владениями. Землю, из которой, словно кости торчали ониксовые глыбы. В них можно было увидеть будто заживо влитые в оникс тела и лица. Можно было разглядеть тонкие, темнее чем сам камень, прожилки, едва пульсирующие струящейся по ним кровью. Владыка Бездны не жалел тела своих врагов, а тем более их души, отводя им отдельные места, где страдания длятся тысячелетиями, а сущности намертво замерли в камне.       В непроницаемой клетке страха, что чёрным копьём пронзил твой разум, прежде чем когти Собирателя Душ разорвали грудную клетку. Выпачканное в крови и объятое шипящим чёрным дымом сердце прахом рассыпается в его руке, а душа исчезает в не видавшей насыщения сияющей алым пасти.       Сзади, словно памятник всему могуществу демона, в алое небо устремлялись тёмные шпили его замка, облик которому придали те смертные, что почитали Невермора как Бога, которые лелеяли мечту создать Церковь, достойную их мнимого господина. Но огонь разрушил их тела, а изрядно повеселившийся с этой слепой преданности демон поглотил их души. Однако он отдал честь их действительно грандиозным проектам, воплотив эту тёмную обитель в собственных владениях в аду вместо старого и уже успевшего потерять свою актуальность стиля крепости бывшего хозяина.       Невермор, видя, что творится в небесах, которые отражали царившие в его разуме смятение, воплощая его в водовороте алого и чёрного, в котором смешалось всё, от облаков до молний, вновь закрыл глаза, углубляясь в себя, чтобы вновь вернуть железные цепи контроля над собой и слитыми с ним душами.       С каждым мгновением на него обрушивались волны паники и страха, не являющиеся его собственными, но неприятно отдающиеся в сердце. Однако его собственная душа, его изначальное «я», вновь укутывала в свою вуаль каждый пробудившийся чужой разум, заставляя голоса затихнуть и раствориться в тени сознания демона. Вместе с этим Невермор постепенно вспоминал, что произошло, каждую вспышку уже ушедшей боли, яркий свет, возвещающий об провале сил Тьмы. Шаг за шагом, каждая частица его начинала осознавать случившееся, и каждая его душа вопрошающе шептала: «Что произошло?»       Хозяин Теней, словно отдельными картинами, восстанавливал в памяти каждый миг после разрушения Древнего. Демон вновь ушёл в раздумья, предлагая и отметая разные варианты того, почему его отправило обратно в Преисподнюю. Наиболее вероятным объяснением было то, что удерживающая их в Мире Живых, игнорируя слова договора Тёмного Пакта, сила исчезла, и ад забрал всех, кто должен в нём находиться, назад. «Но ведь от этой битвы зависела судьба мира!» – шептали одни голоса. Голоса благородных рыцарей, королей и просто людей чести… сразить которых, как и любого человека, не составляло труда. «От неё и многих других сражений зависел лишь исход войны!» – восклицали другие души. Души поглощённых им магов, что слишком опрометчиво шутили с Бездной. «Разве мы не должны были умереть?» – вопрошали ещё до конца не освободившиеся из когтей страха личности. Личности художников и поэтов, которым демон позволял написать последние строчки их личного Реквиема, прежде чем оборвать их жизни.       Невермор недовольно зарычал – он потерял контроль над собой, и теперь все те сущности, что составляли его самого, вновь возомнили себя отдельными личностями. Это было непозволительно. В сознании демона раздался его собственный, не искажённый сонмом шёпотов, голос: «Для МЕНЯ это сражение не имело смысла», – эта мысль, словно сдувающий всё ветер пронеслась по сознанию. Противоречие между ним самим исчезло, и он вновь ощущал себя целым, единым со своим хором душ.       Опустив голову, Собиратель Душ увидел потерявшую сознание и обмякшую тряпочной куклой в его руках суккубу. Демон усмехнулся, вспомнив о том, как спас её жизнь от тяжёлого каменного кулака реальности, из которой она исчезла, чтобы столкнутся с валуном лицом к лицу за секунду до взрыва. Тёмный Жнец сам не до конца понимал, почему он спас самопровозглашённую Королеву Боли, но что сделано – то сделано.       Взгляд Невермора скользил по её раненному и обожженному телу. Едва заметное движение пальцев – и трудно различимые потоки алой дымки прильнули к её увечьям. Раны Акаши на глазах затягивались. Её тело вновь возвращало свой притягательно идеальный вид. И если теперь она находится на его территории, то он по праву может считать её своей собственностью. А то, что принадлежит ему, всегда носит на себе его клеймо, которое не стирается никакими заклинаниями. Даже если демон умирает, что-то всегда будет принадлежать только ему. Если только эта собственность сама не разорвёт свои оковы, вырвав из груди хозяина его чёрное, едва ли напоминающее человеческое, сердце.       Невермор разинул пасть и чёрными клыками прижался к шее суккуба, осторожно сжав челюсть. Кровь плавно потекла ему в рот, напоминая о давно забытом вкусе демонической плоти, о неприятно шипящей на языке крови. Разжав челюсти, демон полюбовался на свою работу. Идеально ровные ранки на шее. Кровь, что медленными струйками вытекала из них, чернела и сплеталась в узор на коже. Его собственная, обжигающая метка. Акаша поморщилась, протяжно застонав, и, дрожа всем телом, выгнулась в его руках, извиваясь словно змея – боль от этой печати приносила ощутимый дискомфорт, но, тем не менее, не прерывала бессознательного состояния. Когда последние завитки печати завершились, Невермор позволил потокам магии прильнуть к ранкам, унося боль. Конечно, он поступал нечестно по отношению к своей, якобы, соратнице, но он отчетливо помнил её слова, что послужили против неё.       Ведь игривое поддразнивание явно не было рассчитано на то, что демон воспримет его всерьёз...

***

      Акаша недовольно взмахнула крыльями. - Почему это я должна идти на западный фронт в одиночестве, а к центральным башням отправят этого душегуба?       Невермор лишь хмыкнул с выпада в свою сторону, но промолчал, ожидая дальнейшего развития событий. Недовольная суккуба, скептически подняв бровь, вызывающим взглядом смотрела в пылающие глаза Вестника Гибели. В ответ ей Люцифер прорычал: - Потому что от такой твари как Невермор, там будет больше пользы, нежели от тебя.       Акаша покачала головой и, лелея мысль вывести Верховного Дьявола из себя, кинжалом начала ловить солнечные блики, стараясь светить ему в глаза. Дум, правда, на эту шалость не обращал внимания, переводя гневный взгляд с суккубы на Коллекционера Душ и наоборот. Этим двоим явно не стоит находиться рядом друг с другом. Оба слишком эгоистичные и самовлюблённые, чтобы так просто подчинится его, Люцифера, приказам, и наступать на горло своим желаниям. Невермор сложил руки на груди и прошипел: - Не тебе точно называть кого-то тварью, Люцифер.       Суккуб тихо засмеялась со слов Коллекционера Душ. Губитель долго смотрел в горящие алым светом глаза Тёмного Жнеца яростным взглядом, явно желая вонзить в грудь Тёмного Жнеца свой клинок, но раздражённый рык Эредара заставил его перевести своё внимание на Демона Теней. - Бесполезный мусор, не способный даже сейчас закрыть свою пасть и подчиняться приказам.       Акаша от слов Эредара лишь закатила глаза. Как будто он сейчас чем-то отличался от них. Воздух вокруг демонов стал жарче, Фонтан разбушевался и, наконец, в вспышке огня появился последний участник их небольшой битвы. Всадник Хаоса, не приветствуя союзников, лишь кивнул Эредару и, перепрыгнув ступени, поскакал в сторону восточной линии. Смерив всех презрительным взглядом, Демон Теней вырвал из рук торговца несколько тёмно-фиолетовых тотемов с глазами и отправился следом за Нессажем.       Верховный Дьявол проводил их взглядом, и, вновь злобно посмотрев на обоих демонов, уже молча предупреждая о том, что будет, если кто-то не последует его приказу, двинулся в сторону выжженного леса.       Королева Боли жалобно посмотрела на Невермора, но тот лишь покачал головой: - Я бы с радостью уступил такой прекрасной даме, но лучше направить ярость Падшего Ангела на врагов, а не на нас.       Акаша томно вздохнула и, громко стуча каблуками сапог по камню, подошла к Тёмному Жнецу, а он из вежливости, наклонился чтобы собеседнице было удобнее. Одетая в обтягивающую перчатку рука суккуба коснулась его лица, а её тихий заволакивающий шёпот донес до его ушей слова: - Я бы с радостью отдалась в руки такому галантному мужчине как ты, мужчине, достойному Королевы.       Демоница отошла от Невермора, одарив его лёгкой улыбкой, и развернулась в сторону своей линии. Собиратель Душ выпрямился, провожая взглядом соблазнительно покачивающую бёдрами суккубу. Из его груди донёсся тихий смешок.

***

      Темнота в голове постепенно рассеивалась, уступая место туману. Всё тело неприятно ныло, воздух был пропитан едва уловимой магией, от которой неприятно кололо в лёгких, а кожа покрылась мурашками от холода. Попытка двинуть руками, и в ладони впилась сталь, донеся звон цепей, когда она сильнее дёрнула рукой. Участок на шее невыносимо горел и болел, будто был поражён ядом. Кончики пальцев едва касались холодного каменного пола, крылья затекли от неудобного положения, а темнота вокруг неё давила на глаза и на разум. Когти страха впились ей в душу, но суккуб, сделав пару глубоких вдохов обжигающе холодного воздуха, успокоилась. Удары сердца, отдававшиеся в ушах ударами барабанов, стихли, и сжавший горло комок исчез.       Она была не в верхнем мире и не в загробном. Знакомое ощущение обволакивающих нитей Бездны и доносившаяся не в ушах, а в глубинах сознания мелодия говорили о том, что она снова в Преисподней. Только в какой уголок Ада её забросило взрывом энергии Древнего Тьмы, суккуба определить не могла. Лишь давно забытое ощущение тревоги и чужого взгляда, смотрящего прямо в душу, давало предположение о том, что она попала в лапы одного из Владык Бездны.       От этой мысли Акаше стало и смешно, и страшно. Владыки Бездны были непредсказуемы и непохожи друг на друга. Но в своём презрительном отношении к демонам низших и средних рангов они были почти едины. Почти, потому что некоторые не разделяли их взгляды. Одни использовали демонов как персональную армию, живя постоянным вторжением в другие миры или же атаками других Владык. Другие же, особо извращённые, любили устраивать вокруг себя целые балы греха, теша своё безумное самолюбие, питаясь от чужого разврата или чревоугодия. И Акаше становилось не по себе от мысли, что её принудят к подобной службе, ведь в обоих случаях её может взять любой демон, а быть подстилкой для множества отвратительных тварей суккубе не хотелось.       Неожиданно всё тело пойманной Королевы словно пронзило ледяными иглами. Её охватила сильная дрожь, а боль в шее вспыхнула сильнее, заставив суккубу сжать зубы, дабы сдержать крик. Было обжигающе горячо, словно там прижали раскалённое клеймо. Она ощутила приближение чего-то тёмного, чья дьявольская аура словно дикий зверь вцепилась ей в душу, в разум, своими клыками раздирая их. Липкий и холодный страх просочился в бреши в сознании, обжигающе ледяным ядом разливаясь по жилам. Суккуба зажмурилась, борясь с посторонним влиянием, но чужая аура не ослабевала, но и не становилась сильнее. Её пытаются запугать, но она не из жалких трусов или развратных сук, которые от столкновения с силой, что гораздо выше их, сразу падают на колени и умоляют о пощаде.       Всё тело тряслось в судорогах, а мысли не могли собраться в нечто единое, но Королева Боли из последних сил держалась за оставшиеся стены своего разума. Постепенно эта хватка стихала, страх освобождал душу, а в голове постепенно всё прояснялось. Подняв взгляд, суккуба встретилась со взглядом чужих, алых глаз. Небольшие снопы искр вокруг них, и загорелось множество свечей, на подсвечниках из чёрного металла. Понимание, кто стоит перед ней, просто поразило суккубу. С непомерным удивлением смотря на него, она одними лишь губами прошептала - Невермор…       В стоящем перед ней демоне достаточно легко было узнать Тёмного Жнеца. Усеянное чёрными шипами тело, небольшое красное сияние, проглядывающие сквозь плотно сжатые тёмные пластины, видные за его спиной сложенные крылья. Суккуба посмотрела на лицо демона, с явным интересом рассматривая лик своего «тюремщика». Аккуратные черты лица, украшенные чёрными пластинами на подбородке, растянутые в самодовольной ухмылке тонкие губы и эти глаза. Завораживающие алые глаза демона, с кошачьим вертикальным зрачком завораживали и пленяли её. Невольно Акаша вспомнила Террорблейда, который был последним на её памяти, что имел подобную форму. Однако такой вид мог принять любой демон, что имел в себе и человеческие, и демонические начала. С несчётной коллекцией душ для Невермора подобный облик можно считать естественным.       Королева Боли прищурилась, всё так же смотря в глаза Тёмного Жнеца, ожидая того, что будет дальше. Уголки её губ приподнялись в усмешке от мыслей о том, что он может с ней сделать. Быть разорванной в клочья и стать частью его коллекции душ ей казалось самой вероятной перспективой.       Наклонив голову набок, демон улыбнулся в ответ, демонстрируя ряд острых клыков. Не прерывая зрительный контакт, Невермор подошёл к закованной в цепи суккубе и, осторожно сжав её подбородок, прошептал: - Не быть мне мужчиной, достойным Королевы. Ведь я дьявол, что страстно желает её.       Акаша вспомнила свои слова, сказанные ему. Седьмое пекло, будь проклят её длинный язык!       Облизнув пересохшие губы, суккуба смотрела в глаза Собирателя Душ. В опасной близости от его губ, а значит и клыков, ощущая его горячее и сухое дыхание, слыша ровные вдохи. Причин, почему так сильно болела шея, искать не требовалось – метка Владыки Бездны, к которой её тело медленно адаптируется, учитывая стихающую боль. Хотелось засмеяться, громко, во всё горло, смеяться до хрипа, до раздирающей глотку боли. От всей тяжести своей жестокой судьбы, что мрачными крыльями стоящего перед ней демона накрывала её тенью. От понимания своей беспомощности перед Владыкой Бездны, в чьём безумии она не сомневалась. Но Акаша упорно держалась, осознавая, но не собираясь признавать собственное поражение.       Она была на плане Невермора, находилась полностью в его власти. Застряла тут навсегда, как одна из его душ. Правда, прожигающий её взглядом демон не спешил дальше действовать. Не торопился разрывать её грудную клетку и вытаскивать из плена плоти ещё трепещущееся сердце, а вместе с ним её развращённую и чёрную от греха душу.       Невермор держался на последних цепях самоконтроля. Вот она, его Королева, сводящая его с ума, заставляющая чёрную кровь в его жилах вскипать от страсти и желания. Он смотрел в её глаза и любовался её непокорностью, её стойкостью. Суккуба прекрасно понимала, что ей уже не вырваться, но страх в ней был совсем слаб, Тёмный Жнец едва ощущал его аромат.       Разжав пальцы, он опустил взгляд на её шею. Демон чувствовал, как её тело реагировало на его клеймо. Наклонившись к её шее, он шероховатым языком провёл по место укуса. Суккуба вздрогнула от вспышки боли. Невермор довольно проурчал: - Хм, а твоё тело забавно реагирует на мою метку, моя дорогая Акаша.       Акаша сжала губу до крови, стараясь держаться, дабы не задёргаться в цепях и не закричать. Её крылья вздрагивали и неприятно тёрлись об стену, когда на спине уже были раны от шероховатой поверхности камня. Тёмный Жнец явно издевался над ней, причиняя такую резкую и невыносимую боль. Суккуба откинула голову назад, затылком упираясь в стену, когда чужой язык снова начал скользить по её шее, вызывая боль, странной слабостью отдающейся по всему телу.       Медленно, но верно, боль перестала острыми иглами пронзать уже ослабевающий под чужим влиянием разум, и Акаша начала получать острое, неестественное для смертных, но столь сладкое для неё, удовольствие от этой необычной пытки.       Но это было ненадолго, Невермор отпрянул от неё, сверкая глазами и хищно облизываясь. Собиратель Душ посмотрел ей в глаза. Разум суккубы словно погружался в омут из-за этого пронзающего, но завораживающего взгляда. Невермор явно не спешил развивать события дальше, поэтому Акаша рискнула: - И что же этот дьявол ждёт? Что Королева сама попросить растерзать себя на куски?       Демон хрипло рассмеялся. Даже в её положении, её язык остаётся всё таким же острым. Но ей можно было позавидовать – не каждый вытерпит игры безумных Владык Бездны. Когда смех перестал вырываться из горла, Невермор с ласковой улыбкой подошёл к Акаше, протянул ладонь и нежно погладил кончиками когтей её щёку. Суккуба смотрела ему в глаза с явным интересом, и он читал в её глазах нетерпение, его нарочитая медлительность выводила её из себя. А её мысли о том, что у него поднимется рука на настолько прекрасное и развратное создание, раздражали. Пожалуй, ей пора понять, что он от неё хочет.       Приблизив своё лицо к ней, посмотрев в её прищуренные глаза, ощутив её незаметное дыхание на своём лице, он глухо прорычал: - Не играй с Дьяволом, Акаша. Ведь он захочет играть с тобой вечно.       Жёсткие, сухие и горячие губы демона впились к её, утягивая в грубый и властный поцелуй. Суккуб зажмурилась и ответила ему. Теперь всё было понятно, Невермор желает её и намеревается взять то, что хочет. Но ведь никто не говорил, что это не может быть игра вдвоём. Шероховатый язык демона скользнул в её тёплый рот, по-хозяйски пройдясь внутри и обхватывая её собственный язычок, удерживая его в своеобразной клетке. Глухой стон донеся из горла суккубы, а в лёгких начало давить от недостатка воздуха. Разорвав поцелуй, Невермор, приглушённо рыча, прижался к её шее, лаская её языком, целуя и кусая. Акаша вздрагивала от боли каждый раз, когда его губы касались метки, но боль была уже не такой обжигающей, а приятной до дрожи в спине. Суккуба до крови сжала губы, сдерживая стон, с головой окунувшись в эту игру муки с удовольствием. Прекрасно понимая, что дело за малым не окончится.       Потеряв интерес к усеянной следами от укусов и потемневшей от поцелуев шее, демон начал переходить к более решительным действиям, вновь вернувшись к губам Акаши. Снова грубый поцелуй, на который суккуба ответила страстно, кусаясь и активно двигая языком, и Невермор глухо заурчал, довольный её ответом. Его когти коснулись обнажённого тела Акаши, скользя по нему. Собирателю Душ нравилось это ощущение власти, ему нравилась эта сдерживающая его игра. Без особых усилий он мог пронзить её плоть когтями, орошая всё её горячей, тёмной кровью, он мог откусить ей язык или же разорвать губы.       Его острые клыки без труда погрузились в её кожу на шее, сжимая её до тех пор, пока кусок плоти не окажется у него во рту. Тёмный Жнец мог долго и мучительно убивать её раз за разом, восстанавливая её тело из бесформенной груды мяса, и вновь давая его на растерзание безумному зверю, которым он когда-то был, но не делал это, скользя руками по её телу, оставляя лишь небольшие царапины, даже не до крови.       Но даже этого хватало, чтобы ощутить то, как изнуряет суккубу эта игра. Он хотел узнать, как долго она продержится под его неспешными и ленивыми ласками, приносящими лишь короткие всполохи удовольствия и уколы боли. И всё это лишь будоражило чужой разум, она принимала правила его игры, не теряя останки своей гордости, не сдаваясь во власть желания своего тела. А его собственное желание от этой игры распалялась всё сильнее, страстью сводя всё тело. Акаша не могла не ощутить лёгкий запах его возбуждения, что уже показалось из пластин меж бёдер.       Отпустив губы суккуба, Тёмный Жнец кончиком языка слизал небольшую нить слюны на уголке её губ, и, скользя языком по коже, пригнулся ниже, оказавшись на одном уровне с её пышной грудью, с уже стоящими синевато-тёмными бусинками сосков. Алый язык скользнул по одной из них, а правой рукой он зажал вторую, массирующими движениями сжимая её, и когтями играясь с соском. Свободной рукой же демон скользил по её животу и бёдрам, оставляя уже более глубокие ранки от когтей, из которых показывались небольшие капли крови. Акаша выгнулась в цепях, но всё ещё хранила молчание, играя до конца, лишь глухо мыча и тяжело дыша. Упрямая, и это не может не восхищать. Её тело реагировало на его действия возбуждением, её желание заволакивало его разум в мутный туман, но Невермор не торопился прерывать эту игру. Прекратив развлечение с соском, он выпрямился и уже грубо схватив её за подбородок, обдав её губы горячим дыханием, страстно прорычал: - Ты думаешь, что твоего тела хватит для меня? О нет, ты будешь МОЕЙ Королевой, принадлежащей МНЕ каждой фиброй своей души, каждой каплей своей крови.       Демон вновь прильнул к её губам в поцелуе, больше напоминающем укус. Тёмный Жнец терял контроль над собой, срываясь с цепей самоконтроля, прерывая их игру пыткой в нечто более грубое и страстное, это Акаша видела явно, ощущая его грубый язык во своём рту и кусающие её губы клыки. И она хотела этого, каждая секунда, проведённая в чужой власти, подчиняла её ему. Нет, она не становилась безвольной рабыней чьей-то воли. Но доставляемое этим демоном удовольствие заставляло знакомую адскую страсть, заволакивающую её разум в момент высшей эйфории от боли, похоти и смерти, в ней вспыхнуть вновь, ярким пламенем разгораясь в душе, сковывая сердце раскалёнными цепями желания.       Вздрагивая каждый раз, когда чёрные когти оставляли новую рану на её теле, суккуба медленно сдавалась, утопая в чужой власти над ней. Она ни за что не скажет грязные слова похотливой шалавы, но её тело говорило за неё, и она была уверена, что демон прекрасно знал, что творится у неё на душе и специально продолжал её, уже более грубо и дико, мучить. Воздуха вновь стало не хватать, и Акаша прервала поцелуй сама, едва не разорвав губу об чужие клыки. Она жадно хватала воздух губами, уже не боясь, что за наглость демон может сделать ей ещё больнее. Но Коллекционер Душ, лишь довольно проурчал: - Хорошо… - и носом уткнулся ей в шею, мурлыкая как большой кот, и так же, как и она, восстанавливая дыхание.       Невермор безумно желал эту дерзкую суккубу, что даже с ним не теряет своей наглости. Хотел овладеть этим прекрасным телом и подчинить себе её тёмную душу. Слышать её голос, кричащий его имя, и смотреть в её помутневшие от страсти глаза, ощущать её алые губы на его собственных.       От своих мыслей и от пробирающего всё тело дрожью желания суккубы демон окончательно дал возбуждению овладеть своим телом. Длинный и толстый орган, чёрного цвета, необычной ребристой формы, покрытый естественной смазкой, показался из пластин на паху, заставив демона томно вздохнуть. Суккуба ощутила, как к бедру прижалось нечто липкое и горячее, едва подрагивающее от напряжения. Она не могла увидеть сам член, но была уверена, что тот определённо впечатляет. Невермор прикрыл глаза и лизнул Акашу в шею, поднимаясь выше, к её лицу. Взгляд демона был мутным от охватившей его страсти, но и суккуба ощущала себя не лучше, всё тело сводило от влечения, а раны от чужих когтей, что лениво сейчас сжимали её грудь, побаливали.       Демон, растягивая слова произнёс: - Ты ведь уже не выдержишь Моя Королева, почему бы не признать своё поражение и мою власть над тобой?       Суккуба прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Его слова словно освежающий ветер пронеслись по её разуму, но сказанное её раззадорило. Наглая улыбка расцвела на её губах, и она ответила Невермору: - Ты тоже проиграл, поддавшись своим желаниям. Тёмный Жнец хищно улыбнулся и прорычал: - Игра без проигравших, – и вновь утянул её в страстный поцелуй.       Невермор опустил руку ей на бедро, царапая его и скользя когтями на внутреннюю сторону. Одной рукой он осторожно ласкал когтями её половые губы и клитор, заставляя суккубу выгибаться в его руках, прося больше, второй же сжимал её грудь, играясь с соском. Собственное возбуждение неприятным покалыванием отдавалось по всему телу, а громкий гортанный рык говорил о том, что Собиратель Душ уже не может себя сдерживать. Разорвав поцелуй, демон посмотрел в глаза суккуба, явно ожидая её согласия, коим послужил короткий кивок прикрывшей глаза суккубы. Убрав руку, он сам удобнее устроился меж её бёдер, кончиком прижимаясь к её плоти. Оба демона улыбнулись друг другу.       Плавное движение бёдрами, и орган Невермора медленно погружается в горячее тело Акаши, вырывая из её губ громкий стон. Суккуба, с последних десятков лет имевшая связь только с человеческими мужчинами, отвыкшая от зачастую грубой связи с демонами, больше напоминающей попытку убить, выгнулась в спине от боли, расправив крылья, касаясь ими прижавшихся к стене и накрывшим их тенью крыльям Тёмного Жнеца, походящим на обугленные кости. Неготовность к таким размерам её любовника доставляла острые вспышки боли, заставляющие её тело судорожно сжиматься вокруг него. Принесённое вторжением другого демона в неё ощущение, что она сейчас разорвётся на части изнутри, исчезало не сразу, но и Тёмный Жнец не торопился, крепко держа её за бедра, тяжело дыша, но не двигаясь, явно не желая причинять ей только боль. Её тело быстро привыкло к нему внутри, и пропали болезненные ощущения.       Невермор поддался вперёд, ещё сильнее глубже входя в неё, размазывая по нежным мышцам собственную смазку и заполняя собой всё внутри. Полностью оказавшись в ней, демон прижался к её шее и зарычал. Ощущение обхватившего его нежного и податливого тела было ещё лучше, чем он мог ожидать. Её тёплое тело обволакивало его член, принося ни с чем несравнимое удовольствие. Акаша же держалась из последних сил, не давая себе дать слабину, окончательно отдавшись в чужую власть, выпрашивая продолжение. Восхитительное ощущение заполнения до предела смыло все преграды разума, концертируя всё внимание на приносимом её любовником удовольствии.       Невермор поднял голову и снова поцеловал Акашу, в этот раз медленно и тягуче, неспешно двигая языком, и так же неспешно выходя из неё и входя вновь. Несмотря на наслаждение, что приносило ему тело суккубы, он играл до конца, всё так же мучая её, растягивая момент, чтобы каждый миг наслаждения был незабываем. Прервав поцелуй, одарив губы суккуба горячим дыханием, Невермор плавно покинул её, оставляя лишь головку и ощущения пустоты внутри, приносящей желание ощутить демона в себе вновь. Ему хотелось услышать нужные слова, прежде чем он окончательно утонет в похоти. Его хриплый голос доносится до замутнённого сознания суккуба не сразу: - Скажи, моя дорогая, скажи то, что хочу услышать я, и получишь то, что ты сейчас хочешь. Акаша сжала зубы, остатки гордости не позволяли ей произнести это. Но её тело, страстно желавшее продолжения, решило всё за неё, и она тихо прошептала: - Прошу, не останавливайся… - Недостаточно убедительно, - хмыкнул Невермор. - Умоляю, Невермор, не останавливайся.       Всё сознание утонуло в водовороте похоти, и Акашу уже не волновало, как жалко она сейчас выглядит в его глазах, поддавшись своим желаниям Невермор страстно зарычал, получив желанный ответ. Резкий толчок, и он вновь в ней, срывая с её губ стон. Столь желанное ощущение горячего органа внутри и приносимое им удовольствие разлилось по всему телу. В этот раз не было неспешных движений. Демон двигался в бешеном темпе, быстрыми и мощными толчками погружаясь в Акашу. Невермор, обезумев от страсти, грубо имел её, до крови сжимая бёдра, но доставляя Королеве Боли настоящее удовольствие. Суккуба стонала и выгибалась, поддаваясь вперёд, навстречу Тёмному Жнецу, сжимая его член, ощущая, как его необычная форма ласкает её лоно. Внизу живота будто бы разлили раскалённое олово, но Акаша лишь глубже погружалась в наслаждение, приносимым демоном. Было жарко, её тело словно горело, а масла в огонь добавлял горячий торс Коллекционера Душ, прижимающийся к её груди.       Часто и тяжело дыша, Невермор входил в её тело в безумно быстром темпе, сходя с ума от того, как желанное тело принимает его, как нежные и мягкие мышцы обволакивают горячий орган, как он заполнил её собой, утянув обоих в океан похоти и наслаждения.       Страстное рычание, громкие стоны Акаши, крылья Невермора, накрывшие их обоих непроницаемой светом тенью, уже тонкими каплями капающая на пол смазка, смешивающуюся с кровью суккубы – всё это перемешалось в безумную какофонию ощущений. Момент кульминации приближался, и оба это ощущали. Не уменьшая темп движений, Невермор уже свободно двигался в суккубе, достаточно растянувшейся для него, ощущая, как его тело медленно сводит ломотой, центр которой был внизу живота. Тёмный Жнец, насколько мог, глубоко вошёл в Королеву Боли, откинул голову и зарычал до боли в глотке, изливаясь в неё.       Акашу пронзило зарядом вместе с ним, по всему телу прошла волна резкого, скручивающего мышцы, удовольствия и исчезла, оставив лишь приятную слабость. А от ощущения чужого семени внутри, Акаша протяжно вздохнула. У него была по-настоящему горячая сперма, заполнившая суккубу до предела и обильно потёкшая по бедрам Невермора.       После разрядки, Акаша лишь обессилено повисла на цепях. В голове был полный туман, а взгляд заволокла мутная серая пелена. Семя Невермора тонкой струйкой стекало по её бедру. Сам же Тёмный Жнец лениво провёл рукой по цепям. Кандалы Королевы Боли пропали, и она упала прямо в горячие объятия Собирателя Душ. Знакомое ощущение, когда ты резко проходишь в пространстве вспыхнуло и, как полагается, ту же исчезло.       Акаша прикрыла глаза, она и без оглядывания поняла, что уже в другой комнате, на чём-то мягком, в объятиях могущественного демона, что теперь был её любовником. Энергия этого плана уже без труда вливалась в её тело и разливалась по уставшим мышцам приятной негой, уносящей боль от ран и усталость. Рука демона медленно гладила её волосы, перебирая иссиня-чёрные пряди. Открыв глаза, Акаша встретилась с задумчивым взглядом Невермора и улыбнулась ему, юркнув ближе к демону, плотнее прижимаясь, чувствуя согревающий её жар его тела и ощущая, как когти ласково касаются её крыльев. Говорить или двигаться совсем не хотелось – хотелось лишь утонуть в чужих объятиях, позволив себе побыть слабой и беззащитной. Краем уха она услышала его тихий шёпот: - Вы явно не против отдаться дьяволу, Моя Королева. Акаша довольно улыбнулась, ей нравилось, когда он так её называет. Королева боли зажмурилась как довольная кошка, от одной небольшой мысли: «Будет весело, если я буду главной для могущественного демона как Невермор». Мгновения спустя, на периферии её разума раздался насмешливый голос демона: «Ты забыла, что Владыки Бездны в своём плане могут читать чужой разум, как открытую книгу?» Акаша засмеялась, уткнувшись носом ему в грудь, а Невермор лишь фыркнул, покрепче прижав к себе свою Королеву. Для них уже невозможно было представить друг друга по отдельности. Они просто идеально сливались и дополняли самих себя. Это был смертельно опасный демонический союз, скреплённый кровью и страстью.