Вознаграждение

— Я останусь в восточном крыле, ты разберись с западным. — скомандовал собранный Авалон.  — Понял. — ответил Палладиум, убегая в свою часть школы, но в один момент останавливается и разворачивается обратно к профессору— Пожалуйста, будь в порядке…  — И ты не смей пострадать. — отрезал профессор, бросая взгляд на своего мужчину. Будни Алфеи не давали заскучать. Очередное нападение Трикс с их ледяными тварями и армией сторонников в лице сотни ведьм, заставило профессоров впопыхах создавать защитный купол, чтобы выиграть время для эвакуации учениц. Каждый учитель колдовал в своей части сферу прямо под градом горящих шаров.  Силы были на исходе, было крайне трудно отбиваться от ведьм, тварей и при этом создавать купол. Но они пообещали. Пообещали друг другу, что останутся живы и здоровы, а значит выбора нет — надо бороться.  Вокруг хаос. Эвакуация вышла из-под контроля. Феи, протестуя, стали кидаться в бой, защищая свою школу и друзей. В небе сражались храбрые девушки, вызывая гордость у своего учителя. В конечном итоге купол оказался бесполезен, так что профессоры тоже ринулись в бой. Палладиум атаковал Сторми.  Сражение было жестоким, но до определенного момента удачным. Палладиум удачно отражал все удары молнии и прекрасно ставил на место саму ведьму. Она была почти сбита с ног, когда эльф услышал знакомый крик. Голос принадлежал Авалону, что заставило Палладиума отвлечься, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, но именно в этот момент он пропустил сильную атаку цепью молний. Тело пронзила колющая боль, пальцы свело от тока, прошедшего насквозь, а через секунду силы покинули учителя и он потерял сознание. 

***

Тёплая большая постель, запах травянистого настоя, прохладное полотенце на лбу. Открыв глаза, Эльф увидел залитую уютным предзакатным солнцем комнату. Вокруг не было ни единого напоминания о вчерашней бойне, помимо небольшой слабости в теле. На секунду Палладиуму даже показалось, что все недавние события ему приснились, но в этот момент раздался тихий щелчок двери.  Вошёл Авалон. Увидев открытые глаза профессора он с облегчением выдохнул и расслабил, до этого момента напряженные, плечи.  — Милостивый бог, ты в порядке? Зачем так пугаешь меня? — начал свою тираду Авалон, присаживаясь на пол рядом с кроватью эльфа. — Ты же обещал, обещал не пострадать. Знаешь как ты меня напугал…  — Успокойся, Авалон, — прохрипел Палладиум, аккуратно касаясь щеки паладина ладонью, чтобы тот перестал так волноваться. — Я в порядке. Долго я спал?  — Чуть больше суток, мы отстояли школу, Алфею уже успели привести в порядок, жертв среди учениц и учителей нет, только несколько раненых.  — И я в их числе… — разочарованно буркнул эльф.  Авалон много хотел сказать ему: о том, как храбро он сражался и почти одолел Сторми, о том, скольких фей он спас, о том, как он его любит. Но слова сейчас ничего не значили. Значение имело лишь то, что любимый жив и почти здоров.  А Палладиуму и не нужны были слова, он прочитал все, что хотел услышать в глазах паладина и был счастлив, что есть тот, кто о нем так заботится.  — Вот, выпей этот отвар, я сделал его по рецепту из твоей книги, думаю он поможет, — протянул чашку Авалон.  Попробовав, по телу эльфа разлилось приятное тепло, сил стало в разы больше, а боли – меньше.  — Без единой ошибки, похвально, — гордо улыбнулся Палладиум, ведь отвары и эликсиры — это совершенно не специализация Авалона. — За это полагается вознаграждение, Хитро улыбнувшись, Палладиум приблизился к Авалону так быстро, что он не успел даже понять, что тот собирается сделать. Эльф знал, что профессор обязательно бы сказал, что тот ещё недостаточно окреп и ему нужен отдых, так что решил, что заткнуть его поцелуем — лучшее решение. Поцелуй не был рванным или слишком страстным, он был полон счастья. Горячие губы напоминали о том, что они оба живы, а значит сегодня есть причина для радости.  Авалон, немного отойдя от удивления, перенял инициативу на себя, углубляя поцелуй, делая его ещё искреннее и откровеннее. Тёплое, живое дыхание возбуждало, руки паладина стали скользить по телу эльфа, вызывая томный вздох возбуждения. Только сейчас учитель понял, что лежал в кровати совершенно голый. Большие ладони ложились на грудь, поглаживали немного впалый живот и снова поднимались к шее.  — Ты уверен, что сможешь? — оторвавшись от сладких губ Палладиума, спросил Авалон, переживая за состояние мужчины.  Ответом послужил новый поцелуй, полный согласия и желания. Но паладин, оторвавшись от губ, прильнул к шее, лаская ее и оставляя бордовые пятна. Его губы стали покрывать поцелуями шею, затем ключицы, после — терзанию предались соски. Эльф издал первый отчетливый стон и сам удивился своему нетерпению. Он запустил тонкие пальцы в немного жёсткие волосы Авалона, притягивая его ближе к себе, а он стал опускаться ещё ниже. Комнату наполнило сбивчивое дыхание и мольбы эльфа:  — Прошу, быстре…е… — вздыхал Палладиум, пока профессор уже принялся за внутреннюю часть бедра, раскрашивая и ее в розово-бардовые оттенки.  Решив, что эльф сам напросился, Авалон прильнул губами к головке возбужденного члена. С губ мужчины сорвался удивленный стон, который он тут же попытался заткнуть своей рукой.  — Не сдерживайся, прошу, — отодвигая ладонь с губ, почти приказал профессор, — Сегодня всё для тебя, — проговорил он, возвращаясь к члену мужчины.  Губы скользили вниз-вверх, вызывая кучи мурашек по всему телу, а пара длинных пальцев профессора скользнули в анал эльфа, начиная аккуратно, но настойчиво готовить его к немаленькому члену. Жар внутри мужчины обжигал пальцы, Авалон даже было подумал, что у учителя поднялась температура, но решил, что это лишь возбуждение. Комнату уже давно заполнили то тихие, то более громкие стоны, которые лично для Авалон казались лучшей музыкальной композицией. Темп губ на члене становился все быстрее, а сзади помещалось уже почти четыре пальца, ноги начало сводить от удовольствия и в этот момент паладин отодвинулся, не давая эльфу кончить раньше времени. Тело Палладиума неприятно дрогнуло от неслучившегося конца.  — Я сейчас войду, ладно? — предупредил паладин, приближаясь к губам мужчины. — Давно пора, быстрее же…е… — простонал на ухо своему мужчине Эльф, обнимая его за шею, чтобы было легче перетерпеть первые секунды.  Помедлив ещё всего секунду, Авалон вошёл в учителя. Глаза эльфа закатились в немом удовольствии и приятной боли. Паладин сделал это очень медленно и аккуратно, ощущая каждый сантиметр внутри, а затем остановился, чтобы дать Палладиуму привыкнуть. У них редко бывает такой нежный секс, в основном они занимаются любовью страстно и до боли жестко, и их это устраивает, но сегодня другой случай.  Затем профессор начал двигаться, сначала медленно, затем наращивая темп. Толчок, стон, толчок, стон и снова толчок. Воздуха катастрофически не хватало, так что и сами стоны становились более сдавленными и тяжелыми.  — Эй, дыши. Вдох, — мужчина вдохнул вместе с эльфом, при этом не останавливая уже достаточно частые толчки, — Выдох.  Дыхание учителя пришло в норму и лишь тогда Авалон ускорил темп ещё сильнее. Толчки стали не только чаще, но и жостче. Тело эльфа с яростной любовью вбивалось в мягкую кровать, из-за чего стали слышны скрипы невыдерживающих пружин, но их всё-равно перебивали уже почти вскрики Палладиума.  И когда темп достиг максимальной скорости из спины паладина с ярким светом вырвались крылья. Они на мгновенье ослепили их обоих. Раньше такого не случалось во время секса, это вызвало недоумение Авалона и тот немного затормозил.  — Не останавливайся… — попросил удивленный, но заворожённый почти ангельскими крыльями Палладиум. Авалон послушно продолжил вдалбливаться в тело эльфа, стараясь не обращать внимания на крылья. А тот в свою очередь больше не мог закрыть глаза. Палладиум притянул паладина за шею, обнимая и становясь ближе к божественным крыльям. Было сложно оторвать мысли от прекрасных и острых одновременно ощущений, но крылья завораживали. Эльф стонал на ухо своему мужчине, а затем, набравшись смелости, коснулся ладонью одного из крыльев. Авалон зарычал от удовольствия. Поняв, что крылья у Авалона крайне чувствительны, учитель продолжил поглаживать его. Его крыло было бархатистым, крепким, словно кольчуга и одновременно мягким, будто Палладиум опустил руку в гору пуха или перьев. Они сияли и ладонь словно утопала в этом свете, а темп все нарастал.  Все вокруг становилось размазанной дымкой из-за подступивших к глазам слез удовольствия.  — Авалон, я счастлив, — стонал, близкий к концу, эльф. — Ты бог, бог воп…лоти…  — Я тоже тебя люблю, — ухмыльнулся паладин.  Ещё всего пара секунд самых жёстких толчков и оба пришли к концу. Начиная от паха тепло разлилось по всему телу, снимая напряжение, позволяя расслабить все мышцы. Авалон почти упал на кровать рядом с Палладиумом, аккуратно окутывая его своими тёплыми крыльями. Предвечерняя прохлада забылась в этом уютном коконе любви. Частое дыхание начало приходить в норму, они глубоко вдыхали и выдыхали.  — Как ты себя чувствуешь? — приподнявшись на локтях поинтересовался профессор.  — Хорошо благодаря твоему отвару. Если бы не он, я бы не выдержал, — покраснев, благодарно хихикнул эльф. Этого ответа паладину было достаточно.  Авалон разглядывал каждый миллиметр лица своего мужчины, рассматривал светлые ресницы, заострённые уши, раскрасневшиеся от поцелуев губы. Он старался запомнить его сейчас, такого по-доброму уставшего и счастливого. Им не нужны были слова, чтобы быть уверенными в их счастье и тревогах. Они знали, что дальше их ждут новые сражения, и нет гарантии, что они оба будут живы, поэтому сейчас им как никогда было важно провести это время в любви.  В конечном итоге, несмотря на все тревожные мысли, эльф заснул в окутанный крыльями любимого мужчины. Во сне его выражение лица изменилось, стало встревоженным. Это заставило Авалона пообещать себе, что он больше не позволит эльфу пострадать пока он жив, и стал всю ночь охранял хрупкий сон Палладиума, как и полагается паладинам.