Весна еще только начиналась, а нервное напряжение по поводу грядущих экзаменов уже отравляло воздух. Самые ответственные с пятых и седьмых курсов уже вовсю готовились и носа не казали из библиотеки. Самые нервные — с тем же усердием куролесили, устраивали бедлам на уроках и напивались вечерами в кабаке. Преподаватели собирались на педсовет чуть ли не каждую неделю, подготавливали министерские годовые отчеты и свои собственные научные работы для летних конференций. Младшие заражались всеобщей нервозностью и носились по коридорам с чуть более серьезными лицами. Холл замка в середине дня просто кишел спешащими куда-то людьми. Так что никто не обратил особого внимания на двух пятикурсников с чемоданами, которые только что вернулись из госпиталя.
Шум и голоса центрального зала будто разом исчезли из поля зрения. Сердце Себастьяна бешено колотилось, и он точно знал, что в десятке метров впереди точно в такт бьется ещё одно. Он шагнул вперед, бездумно оставляя позади Оминиса, моментально срываясь на бег. Она здесь, наконец-то здесь, жива, здорова, снова с ним. Они вновь будут вместе единой целой душой, одной на двоих. Страх, волнение и отчаяние прошедших месяцев концентрировались в мозгу бешеным восторгом. От этого дико чесалось основание затылка. Он влетел в толпу у входа. Анна. Анна. Анна.
Она стояла возле чемодана и тоже оглядывалась. Он довольно улыбнулся, поняв, что заметил её первым.
Мелькор еле догнал девушку ближе к центральному залу, поставил чемодан и его глазам открылась восхитительно трогательная сцена: Себастьян и Анна на полной скорости подбежали друг к другу. И в момент, когда он думал, что близнецы вот-вот обнимутся, Анна со всей дури заехала брату кулаком по морде. Себ в долгу не остался, они сцепились и принялись вдохновенно и с бешеными улыбками дубасить друг друга прямо посреди холла.
Увидеть, чем всё кончилось Мэл не успел, к нему быстрым шагом подлетел Оминис и, не сбавляя скорости, заключил его в объятия. Они почти сравнялись в росте, хотя Мэл все ещё был чуточку ниже и существенно уже в плечах. Ровно секунду он стоял, растерянно опустив руки. А потом ответил на объятие, так же порывисто и горячо прижимаясь в ответ. Оми чуть отстранился, почувствовав обжигающее дыхание на своей шее, и, не отнимая рук от плеч Мелькора, прижался лбом куда-то в район его ключицы.
— Больше никогда так не делай, придурок. Ты хоть представляешь, как я себя чувствовал, когда метался тем утром по всему замку в поисках тебя. И когда узнал, что ты из-за меня попал в больницу.
Он говорил очень тихо. Эти слова не предназначались для посторонних ушей. Но Мэл его слышал. Оми понимал это по тому, как сбилось чужое дыхание, палочки в его руках не было, и сейчас Мракс ориентировался только на слух. Мелькор стоял краснющий как рак и совершенно счастливо улыбался. Сердце колотилось бешено. Его ждали. По нему тоже скучали. За него переживали и боялись. Его искали. Он дома. Наконец-то с теми, для кого он действительно важен. Он взял Оминиса за плечи и снова порывисто обнял.
— Больше никогда. Меня вылечили. Я теперь смогу остаться.
Оми почувствовал, как плечо его рубашки становится мокрым, улыбнулся и погладил всхлипывающего Мэла по спине.
— Ты пообещал.
Через какое-то время он вынул палочку и снова наложил чары локации, Себастьян и Анна, кажется, выплеснули первые эмоции и теперь радостно обнимались не в силах отлипнуть друг от друга. Анна тоже плакала. Себ заметил огонек локации и с улыбкой покачал головой. Похоже они с Оминисом оба оказались в ловушке. Он рассмеялся и мягко подхватил сестру на руки. Не разрывая объятий и не слушая возмущенные возгласы, он поднёс её к Оми, Мэлу и брошенным чемоданам, аккуратно поставил на ноги и увернулся от подзатыльника.
Мелькор к этому моменту уже немного успокоился. Анна поздоровалась с Оминисом, привычно и естественно схватила его руку, и положила себе на лицо. Оми улыбнулся и стер слезу с её щеки.
— Я тоже рад что ты вернулась, Анна.
Мэла обняли со спины и чуть приподняли над полом, он пискнул от неожиданности. Себ заржал и поставил его на место. Обошел и обнял по-человечески. Он теперь был примерно на полголовы ниже Мэла.
— А ты потяжелел. Неужели в больничке начал нормально питаться?
— Если подгоревшая каша считается, то да, — Мэл улыбнулся, разглядывая веснушки на лице друга. — По крайней мере регулярнее. Чем вы тут занимались, пока нас не было?
— Да так, — Себ сделал вид, что разглядывает потолок. — Прятали трупы по шкафам, ругались между собой и выводили древние формулы.
Мэл выразительно выгнул бровь, а Анна хихикнула.
— Оми, он сейчас вопросительно на тебя смотрит.
Оминис усмехнулся и повернул голову в сторону парней.
— Нашли кое-что интересное касательно моего так называемого «Наследия». Я все расскажу. Но только после того, как вы разберётесь с вещами и нормально пообедаете.
Анна в голос рассмеялась и потрепала друга по идеально уложенным волосам.
— Да, мамочка.
Себ прыснул а Оми молча привел волосы в порядок с помощью невербального заклинания.
Компания получилась шумная: Анна без остановки дурацки шутила, Себ её в этих начинаниях поддерживал, Оминис горестно вздыхал на особо идиотские подколки, делая вид, что не участвует во всем этом балагане, а Мэлу просто было легко и весело впервые за эти несколько месяцев. Временами, легкость с которой Анна говорила с Себом и прикасалась к Оми, отзывались неприятной тяжестью где-то под сердцем. Но Мэл решил, что подобное чувство сейчас неуместно, и мысленно запретил себе обращать на это внимание.
Коллективными усилиями они распихали вещи Анны по полкам в девчачьей спальне в подземельях. Потом Мэл едва уломал ребят не тащиться вместе с ним в Гриффиндорскую башню. Быстренько забежал, скинул чемодан и хотел уже было вернуться к ожидавшей его компании, но в гостиной ему преградили дорогу. Леандер со товарищи вышел «поздороваться».
— Вы только посмотрите кто вернулся. Я уж думал тебя окончательно упекут в психушку, и ты перестанешь мозолить мне глаза своей дворняжьей мордой.
Мелькор удивленно моргнул и смерил обступивших его парней оценивающим взглядом. Все тот же состав: Пруэтт, Уизли, Шумсби и парочка их подручных третьекурсников. Люкан Шумсби немного вырос и раздался в плечах. Однако Мэл с удивлением понял, что вся эта компашка вообще не вызывает у него прежнего священного трепета. Он прекрасно помнил, как приятно разбивается кулаками одна рыжая надменная морда и видимо это отразилось на его лице, потому что Леандер стушевался.
— Тебя точно должны были упечь в дурку, выглядишь как психованный.
Мелькор позволил себе улыбнуться чуть шире.
— Ну конечно психованный. Поэтому если я тебя покалечу нечаянно, мне никто ничего не скажет. Что возьмёшь с психа? Невменяемый же.
Он позволил себе приоткрыть рецепторы и взглянуть на гостиную ДРУГИМ зрением. Люди в комнате моментально окрасились сгустками знакомых читаемых эмоций. От мыслей он закрылся сразу, чужие секреты его сейчас не интересовали. Было любопытно посмотреть, что испытывают парни, преградившие ему дорогу. Улыбка стала шире и Мэл начал совсем походить на маньяка. Он отчетливо видел кусочки извивающегося страха во всех троих.
Он закрыл рецепторы и крутанул палочку на костяшке пальца.
— Ну что? Разойдемся мирно, или тебе напомнить, как весело хрустела твоя челюсть, когда я её сломал?
Леандер поперхнулся а Уизли с каменным лицом оттащил его за шкирку назад, давая Мэлу пространство чтобы пройти. Уже выходя из гостиной, он услышал басовитую ругань и девчачий смех за своей спиной.
На выходе, возле полной дамы, Анна и Оминис увлеченно что-то обсуждали, а Себ бродил неприкаянный поперек коридора, поминутно спотыкаясь о спешащих в классы гриффиндорцев.
— Ну наконец-то. Где ты так долго ходишь? Уже даже я проголодался. А чего довольный такой? — Себастьян шутливо-подозрительно прищурился.
— Да так. — Мэл с максимально невинным лицом уставился в потолок. — Кажется я впервые в свободной форме послал Пруэтта. Это, оказывается, так приятно.
— Приятнее чем разбить ему лицо?
— Ну тогда я это делал неосознанно и на эмоциях. А сейчас он меня БОЯЛСЯ. — Мэл улыбнулся, довольно и чуть кровожадно.
Себ в эту секунду зафиксировал в голове две мысли. Обе непристойные. Он уже успел позабыть насколько его восхищает мелькоровская долбанутая бешеность. А сейчас друг к тому же показывал эту свою сторону совершенно сознательно и безумно красиво улыбался. Захотелось почаще видеть это выражение лица. И аж кулаки зачесались от желания прямо сейчас пойти бить морды неважно кому, главное с Мэлом на пару.
В следующую секунду Анна со всей дури хлопнула его по спине, настолько, что дух вышибло.
— Опять ты всякой хренью занят. Пошли есть. А то у меня с утра ни крошки во рту не было. Ещё немного и я умру от голода прямо тут. И как ты будешь с этим жить?
Себ с максимально серьезным лицом церемониально поклонился и пропустил сестру вперед.
— Да, ваше величество, королева драмы.
После этого засмеялись все четверо.
***
Позже они всей дружной и сытой компанией расселись на ковре и остатках мебели в крипте, где Оминис принялся долго и обстоятельно рассказывать, чем они с Себом занимались всё это время.
— …По итогу мы нашли ещё штук пятнадцать таких томов, которые я с помощью чар мог прочитать, а зрячий Себ — нет. Когда начал проговаривать вслух выяснилось, что это — парселтанг.
— А что значит «прятали трупы»? — Анна ерзала на розовом пуфике и нетерпеливо вглядывалась в лицо Оми.
— Ох, — он чуть наклонил голову и скрестил руки на груди.
Себ поспешил встрять:
— Те кости, что мы нашли перед входом в скрипторий. Мэл тогда предположил, что это не обязательно Ноктуа Мракс. Скелет был сухой и покрытый паутиной, так что я купил швейный сантиметр и измерил его рост. Это было самое простое что можно сделать. Плюс у нас был семейный портрет Мраксов из газеты примерно тех лет, и Оми примерно знает рост своего отца. А дальше, простая математика.
— Да-да, — Анна его перебила, — мы поняли, великий детектив, ближе к делу.
— Я как раз хотел сказать, почему прятали. Рост не совпал. При том сильно, сантиметров на двадцать. Так что это точно не Ноктуа, а кто-то гораздо ниже. Поэтому мы перенесли в скрипторий достаточно большой ящик и положили скелет туда. Мне было не по себе сидеть ночами с книгами, зная, что за стенкой мертвец.
Мэл поймал себя на том, что тоже сложил руки на груди, но менять позу не стал.
— И что там было, в этих книгах на парселтанге?
Оминис снова взял в руки палочку.
— Информация о том, как его можно использовать. Слизерин исследовал его как явление, и называл, — он прошипел что-то на парселтанге, — что в переводе значит примерно «старшая речь». И этот дар имеет гораздо больше возможностей, чем простое общение со змеями.
— А ещё мы очень долго копались в библиотеке, но так и не нашли упоминаний расследования исчезновения его тёти, — Себ самодовольно улыбнулся. — Так что на мой взгляд она вполне может оказаться жива.
Оми устало потер переносицу.
— Так или иначе, мой отец точно во всем этом замешан.
Анна хищно улыбнулась:
— Значит, тебе нужно отрастить коготки и выбить из него силой все секреты.
Оминис так обреченно выглядел перед воодушевлёнными воинственными лицами близнецов, что Мэл едва сдержался, чтобы не улыбнуться.
***
Мелькор проснулся сидящим посреди школьного коридора в темноте и одиночестве. Башка раскалывалась, все тело затекло и было трудно дышать. Нет, нет, только не опять, пожалуйста. Он отнял от головы сведенные судорогой пальцы и попытался дышать на счёт. Сердце бешено колотилось, а сознание сковывал безотчетный ужас. Он свернулся клубком и зажмурился. Каждый раз на утро после подобного он проклинал Пьюси и его целительские таланты. Каждый раз жалел, что остался жив. Четыре месяца он учился контролировать себя. И почти все это время его сны сопровождало холодное мучительное беззвучное желание смерти. Причём не важно — своей или чужой. Он до безумия боялся этого желания. Настолько, что выдирал ногти с мясом царапая мебель, выламывал об неё же себе зубы, выл как раненый зверь, умоляя мать магию не дать ему кого-нибудь убить или растерзать самого себя. Каждую ночь. Четыре месяца подряд.
Пьюси отправил его в школу, потому что хотел сохранить ментальный дар в секрете и не мог держать пациента в госпитале дольше из-за бумаг.
К тому же Мэлу становилось лучше, приступы случались реже, и целитель надеялся, что в Хоге всё совсем устаканится. И в общем он о казался не неправ. Приступов действительно было только три за последнюю неделю. Только вот другие дети рядом, которых можно поранить, отсутствие медсестёр, которые могут хотя-бы усыпить, делали любые попытки успокоиться мучительными и безрезультатными. Он прижался лбом к коленям, стараясь ещё больше сжаться в клубочек, занимать как можно меньше места, сделать вид что его не существует.
Где-то на периферии сознания колокольчиком зазвучали чужие эмоции: спокойствие, почти детская чистая радость. Он вскинул голову.
На фоне ночного неба за оконной решеткой четко выделялся силуэт девушки. Она стояла к нему спиной и что-то шептала себе под нос. Её теплое счастье окутывало и убаюкивало. Мэл невольно распахнул сознание, стараясь впитать как можно больше. Уловить всё то, что испытывал этот человек, раствориться в эмоциях. Стало так тепло, спокойно и безопасно. Он улыбнулся, размял затекшие пальцы и ловким слитным движением поднялся с пола. Девушка замолчала и стала потихоньку отходить от окна. Он поспешил за ней, стараясь, чтоб его шаги было слышно. Через пару секунд она обернулась. Испуганное выражение лица сменилось сердитым:
— Ты меня напугал. Я думала, это преподаватель.
Мэл в ответ улыбнулся как можно более мило и смущенно взъерошил волосы на затылке.
— Извини. Просто мне было так приятно за тобой наблюдать, что я … Извини, не хотел тебе мешать.
Её лицо приобрело достаточно странное выражение. После чего девушка мило улыбнулась и представилась.
— Ты скорее всего меня не знаешь. Я — Саманта Дейл, мы однокурсники.
— Отчего же? Знаю. Мы даже общались немного в начале года, когда меня только перевели.
— Ох, правда? Я не ожидала, что ты меня запомнил.
Мелькор старался держаться вежливо, однако эмоции девушки прямо сейчас ощущались так остро, что он старался сделать всё чтоб она продолжала чувствовать спокойствие и радость. Они проговорили почти до утра. Сэм наслаждалась вниманием и комплиментами. А Мэл упивался чужим счастьем и в кои-то веки наслаждался внутренней тишиной.
