FACELESS

             — Какого… чёрта?              В небольшой светлой комнате, наполненной лёгкой прохладой из-за открытого окна, раздаётся сердитый, негодующий юношеский возглас, отзывающийся возмущением на внезапное вторжение в его личное пространство. Посреди жилой комнаты, напоминающей пристанище художника с лёгким беспорядком и намёками на излюбленный стиль в искусстве, стоял незнакомый жильцу чёрный чемодан. Он, словно знамение, предвещающее о чём-то плохом, представлялся настоящим вмешательством в обычную, повседневную жизнь студента, живущего в этой самой комнате в заслуженном одиночестве, которое теперь, судя по всему, было нарушено.              Скарамучче казалось это сравни катастрофе, внезапно настигшей его, словно природный катаклизм, потому что единственно ценное, что у него оставалось в треклятой Академии — это его убежище, его маленькая комната, в которой он скрывался ото всех: от ненавистных преподов, с которыми он постоянно конфликтовал, от студентов, раздражающих своими заумными (на самом деле глупыми) лицами, и даже от собственных «друзей», среди которых Скара находился не по своей воле.              — Блять…              Снова выругавшись, он достаёт из кармана телефон, попутно присматриваясь к чужеродной в его комнате вещи, не находя в ней ничего примечательного или такого, что могло хотя бы немного опознать, кому этот чёртов чемодан принадлежит.              Открыв диалог с Альбедо, Скарамучча слегка трясущимися от злости пальцами набирает другу сообщение, содержание которого включало в себя уйму мата и брани в сторону человека, позволившего случиться внезапному вторжению в его комнату — а именно ректора Камисато и его прихвостней. Они ведь были предупреждены о скверном характере Скарамуччи, который выживал из своей комнаты каждого студента, не выносящего житья с агрессивным и капризным мальчишкой — наследником богатой и влиятельной семьи Райдэн. Одной этой фамилии хватало, чтобы привести бедняг в ужас, учитывая жуткие слухи, ходящие об их странной семейке.              — Тц…              Написав Альбедо, Скарамучча нетерпеливо обновляет диалог с ним в надежде скорее увидеть от друга ответ на сообщение, которое спустя даже три минуты не было прочитано. Скара припоминал, что после обеда Альбедо собирался уйти в свою мастерскую, и, вероятнее всего, сейчас он был очень занят.              Выругавшись снова, Скара убирает телефон и, касаясь взглядом чужого чемодана, недовольно и встревоженно сжимает губы, едва держа себя в руках, чтобы не выкинуть чужую вещь прямо с окна второго этажа.              Его серьёзно обеспокоило появление этого чемодана: он едва ли мог поверить, что то малое, оставшееся у него — скромный уголок его жилья, в котором он на протяжении всего первого курса жил один, выбив себе эту привилегию с громом и боем, теперь было кем-то отнято. Ещё сегодня утром, живя в размеренном и привычном ритме, размышляя над предстоящим учебным планом и бытовыми делами, Райдэн даже не подозревал, что кто-то вот так, беспардонным образом, вломится не просто в его комнату, оставив здесь свои вещи, а нарушит и заявит права на последнее, что оставалось в руках Скарамуччи настоящим…              Ведь на самом деле его комната — это было единственное место, где он мог оставаться самим собой — простым парнем, в действительности не имеющим ни денег, ни влияния, ни статуса. Только конфликт со своей семьёй, бесконечное самобичевание и вредные привычки вроде дешёвых сигарет и постоянной сверхурочной работы.              Наконец решившись приблизиться к незнакомому чемодану, Скара начал представлять план дальнейших действий: что ему такого сделать с этой вещью, чтобы её владелец, вернувшись сюда, тотчас же сбежал? Может, стоило вытрясти чемодан и разбросать одежду бедолаги по коридору академии? Или выкинуть вещи куда-нибудь в кусты, чтобы тот в ужасе ходил и искал их?       У Скары было множество идей по решению этой проблемы, потому что подобное происходило с ним не впервые и…              — Привет…?              Скарамучча резко вздрагивает, отвлекаясь от своих злодейских планов, которые прерывает чей-то незнакомый мужской голос. Юноша вмиг оборачивается к двери, открытие которой он не услышал (видимо, из-за слишком углубившихся размышлений), и натыкается на стоящего у порога незнакомца, с первого взгляда показавшегося ему… странным.       Это был не очень высокий, мрачноватого вида парень, имеющий бледную кожу и слегка причудливую форму причёски, состоящую из тёмных волос, переливающихся оттенками зелёных и изумрудных прядей, спадающих прямо на его крепкие плечи. Он был достаточно неплохо сложен, хоть казался немного тощим, возможно, из-за того, что был одет во всё чёрное…              И стоит только Скарамучче обратить внимание на его внешний вид, как вдруг в его голове складывается картинка: вероятно, он видел перед собой владельца того самого треклятого чёрного чемодана, стоящего посреди его комнаты.              — Ты ещё кто? — Райдэн не удосуживается даже поприветствовать парня, сходу проявляя явную агрессию к вторженцу, в ответ выказывающему лишь предельное спокойствие.       — Меня зовут Сяо…       — Я не спрашивал твоего имени, — грубо перебивая незнакомца, ухмыляется Скара, — какого хрена ты тут делаешь?       — Я твой новый сосед, очевидно…? — чуть выгнув бровь, произносит незнакомец, продолжая изображать на своём лице абсолютное безразличие.       — Ты ошибся дверью, — сложив руки на груди, Скарамучча бросает колкий взгляд в сторону двери, — кто дал тебе ключ?       — Кокоми, — сходу отвечает парень, опуская взгляд к своей руке, которой он тянется в карман джинс, чтобы достать ключи, — двести двадцать вторая комната, — поясняет он, движением пальцев поворачивая ключ-карту к Скарамучче так, чтобы тот и в самом деле увидел номер комнаты. Его комнаты.       — Ну и бред, — опуская руки, возмущённо выпаливает Скара, гневным, чуть цепким взглядом смеряя незнакомца, который впервые за время короткого диалога проявляет подобие хоть какой-то эмоции: он чуть удивлённо приподнимает брови, вероятно, испытывая недоумение от всего происходящего. Наверняка он даже не предполагал, что его новое соседство окажется настолько… неприятным.              Скарамучча не произносит больше ни слова. Он уверенным широким шагом начинает направляться прямиком к двери, по пути чуть не сшибая парня, которого грубо толкает в сторону, и, не обратив к нему даже взгляда, выходит из комнаты, громко и яростно хлопнув дверью.              Райдэн ещё сильнее сжимает губы, едва держась, чтобы не выпалить очередное ругательство прямо посреди коридора. Ему не нравилось подставляться приступам агрессии, которую он учился контролировать хотя бы ради сохранения имиджа. Поэтому, глубоко выдохнув и на мгновение прикрыв глаза, Скара даёт себе несколько секунд передышки, прежде чем отправиться дальше — вдоль коридора, в сторону дверей, выходящих к лестнице.              Ему срочно нужно было увидеться с Альбедо: он знал, что друг не станет сердиться на него, если тот отвлечёт его от работы или рисования — у Скарамуччи были особые привилегии, и он мог посещать мастерскую Альбедо в любое время, зная, что друг никогда не откажет ему во внимании.              Проходя мимо снующих туда-сюда студентов и начиная быстрым шагом спускаться по лестнице, Райдэн прокручивал в голове их предстоящий диалог с Альбедо, в котором намеревался высказать громогласное возмущение с толикой крохотной обиды в надежде, что его влиятельный друг поможет решить проблему с этим странным парнем, который…              — Эй…!              В одно мгновение Скарамучча осекается и, не вовремя выбравшись из своих раздумий, отшатывается в сторону от несущегося мимо него какого-то парня, который задевает его плечом, касаясь лица, и почти сталкивает Скару со ступеней….              — Смотри, куда идёшь, придурок! — выпалив в сторону убегающего незнакомца, Скарамучча на мгновение поднимает к нему взгляд, замечая, как парень, казавшийся выше и крепче него, не обращая абсолютно никакого внимания, быстрым шагом продолжал просто подниматься по лестнице, не обронив в сторону Скарамуччи даже мимолётного взгляда.              — Идиот… — напоследок бросив в спину уходящего оскорбление, Скара не сбавляет шага и так же спешит, желая как можно скорее добраться до первого этажа и дверей, выходящих на улицу.       Игнорируя слегка саднящую боль в плече, он торопится выйти во двор и спешным, агрессивным шагом пересекает небольшую улочку, уходящую в сторону одного из жилых, отдалённо располагающихся зданий — небольшой пристройке к учебному корпусу, утопающей в густой, заросшей зелени, набросанной на крышу так, словно кто-то хотел спрятать это место от чужих глаз. Издалека оно действительно казалось полузаброшенным, напоминающим опутанный зеленью сарай, однако именно это место было одним из важнейших во всей Академии. Это была мастерская Альбедо, вход в которую недоступен был никому, кроме его приближённых. Чтобы пройти к нему, для начала необходимо было зайти в учебный корпус, миновать несколько метров коридора, а затем пройти к одной из пустых аудиторий, когда-то принадлежавшей факультету изобразительных искусств. И только там, за большой дубовой дверью, находилась мастерская художника.              Это было удивительно красивое, пронизанное особой спокойной атмосферой место, в которое сквозь высокие стрельчатые окна, не имеющие плотных витражей и широких проёмов, проступало немного солнечного света. Из-за густо разросшихся лиан, спадающих по внешнему фасаду здания, мастерская, казалось, утопает в лёгком полумраке, царящем вместе с хорошо знакомыми запахами масляных красок и растворителя.       Здесь же располагалась жилая комната Альбедо — за такой же высокой дверью, куда он не пускал никого, настрого запрещая посещать его личную спальню. Его мастерская вмещала достаточно много гостей, для которых он обустроил здесь полноценную приёмную: с красивыми диванами, столиками, небольшой библиотекой и системой музыкального сопровождения. Но и это было ещё не всё: помимо самого помещения мастерской, у пристройки располагался большой двор, двери в который почти всегда были открыты. Они находились на противоположной стене, открывая проход к красивому, залитому светом саду, в котором стояла также поросшая зеленью беседка: это было уютное, чуть отдалённое место для отдыха и частых пленэров , которые Альбедо устраивал по несколько раз за неделю. Ему особенно нравилось писать картины на природе, даже если в этом не было необходимости.              Скарамучча посещал мастерскую своего друга почти каждый день. Таковы были правила их договорённости, границы и условия которой давно подстёрлись из-за возникшей между ними крепкой дружбы. Когда-то Альбедо предложил Скарамучче помощь и покровительство в пределах Академии, в ответ попросив юношу стать его музой. Это определяло Скарамуччу не просто как приятеля и коллегу по творчеству, а как некую собственность, которую Альбедо мог писать и рисовать сколько и когда угодно.       Скара часто выступал натурой для его картин, будь то портрет или сложная полноценная работа, над которой художник корпел не один месяц. За весь первый учебный год, что Скара проучился в Академии, он большую часть своего свободного времени провёл именно здесь — в этой хорошо знакомой ему мастерской, в которой он знал не просто каждый угол, но и самого художника — его привычки и манеры, его слабости и даже его страхи. Единственное, чего Скара не ведал — это мыслей в голове Альбедо, его желаний и целей, а также… его спальни. Это было единственное место, о котором Скарамучча ничего не знал и на самом деле не горел особым желанием…              — Альбедо…?              Минуя тяжёлые двери, которые Скара раскрывает обеими руками, парень проходит в помещение мастерской, в которой царила непривычная, глухая тишина. Обычно в это время, ближе к вечеру, Альбедо садился за работу, однако прямо сейчас Скарамучча находит его мирно лежащим на диване у окна, сквозь которое проникал зеленоватый свет, бликами плавно стекающим по каменным выступам подоконника, стёганой ткани дивана, маленькой подушке и книге, которую художник держал раскрытой у своей груди.              Едва слышно дыша, Альбедо тихо и безмятежно спал, не различая посторонних звуков и голоса Скарамуччи, что медленными шагами подходил чуть ближе, всматриваясь в красивое, залитое светом лицо художника.              — Мм…?              Вдруг в одно мгновение он раскрывает глаза, поднимая чуть сощуренный взгляд к Скарамучче, который слегка вздрагивает, замечая внезапное пробуждение, причиной которого он, очевидно, и стал.              — Скара…? — Альбедо слегка хмурится, всматриваясь в лицо юноши. — Что ты тут делаешь? Разве уже… вечер? — он приподнимается, садясь на диване, и тянет голову чуть в сторону, пытаясь высмотреть на настенных часах время.       — Нет, — качнув головой, отвечает Скарамучча, — я пришёл из-за другого, — поясняет он, — извини, если разбудил тебя.       — Всё хорошо, я даже рад, что это именно ты, — мягко улыбнувшись, Альбедо чуть двигается в сторону, как бы приглашая друга сесть рядом с ним, — что-то случилось? Обычно ты не приходишь ко мне так рано, — аккуратно сложив книгу, художник убирает её на подоконник.       — Кое-что, — кивнув, Скарамучча садится рядом с Альбедо, зная, что ему лучше согласиться с любым предложением своего покровителя, даже если это просто приглашение сесть рядом, — ко мне в комнату подселили какого-то парня, — сходу начинает пояснять Скара, вспоминая, как сильно он разозлился из-за этого, но теперь, по приходе сюда, всё его раздражение будто сняло рукой.       — Я догадываюсь, о ком ты, — тихо вздохнув, Альбедо чуть покачивает головой, — ты хочешь, чтобы я попросил Аято переселить его? — приближаясь к Скарамучче, парень осторожным движением руки касается его плеча, аккуратно ведя по руке, которую Скара держал на своих коленях.       — Либо так, либо он сам сбежит от меня через пару дней, — закатив глаза, Скара откидывается на спинку дивана, словно пытаясь отстраниться от касания чужой руки. Ему не было противно подобное внимание со стороны Альбедо, просто сейчас… Он был не в лучшем настроении.              — Хорошо, если просишь, я поговорю с Аято, — соглашается художник, взглядом встречаясь с глазами Скарамуччи, что в это самое мгновение ловит себя на мысли, насколько странной выглядит его просьба.              Альбедо в стенах Академии был не простым человеком: он фактически являлся совладельцем учебного заведения. Об этом никто не знал, кроме ближайшего окружения художника. Для большинства он был просто местной знаменитостью, о которой был наслышан высший свет деятелей современного искусства. Он был востребованным и очень дорогостоящим художником, работы которого оценивались в десятки и сотни тысяч. И вместе с тем он являлся ещё и владельцем собраний редких и ценных предметов искусства, хранящихся в Академии. Никто не знал, откуда у Альбедо во владении учебное заведение и целая коллекция дорогостоящих работ: ходили слухи, что это было всего лишь наследство, которое он получил от своего отца, умершего пять лет назад. Сам Альбедо никогда не рассказывал о своих делах: он вежливо уходил от всех вопросов, называя своё прошлое очень болезненной и неприятной для него темой.       Скарамучча никогда и не пытался выяснить правды, ему было не особо важно. Его волновало только нынешнее положение Альбедо в Академии. Несмотря на то, что он являлся, по слухам, её владельцем, всеми делами и ведением образовательного процесса занимался ректорат во главе с Аято. Сам же Альбедо ничего не решал в делах Академии, и могло показаться, что он просто жил в небольшой мастерской, время от времени показываясь на людях, однако… Это было не совсем так.              Альбедо имел особое влияние среди студентов, он был осведомлён почти о всех делах и конфликтах, происходящих между учениками, которые устраивали травлю, потасовки и драки. В основном это происходило из-за личных интересов и… небольшого бизнеса, которым Альбедо заправлял в пределах своей Академии.       Впрочем, никакого отношения к его делам Скарамучча не имел: ему было выгодно тесно общаться с Альбедо из-за покровительства и стипендии, которую Скара не мог получать самостоятельно…              — Скарамучча…?              Он слышит голос рядом сидящего парня, который, снова чуть приблизившись, вдруг касается его шеи, ласково проведя по ней ладонью, словно желая повернуть юношу к себе.              — Взгляни на меня, — просит художник, задерживая взгляд у щеки Скарамуччи, — что с твоим лицом? — чуть приподнимая брови, интересуется Альбедо.       — Что? — Скара слегка недоумевает и, быстро подняв руку, касается щеки, в то же мгновение ощущая под пальцами маленькую шероховатость, напоминающую царапину, — а, это… я просто ударился.       Альбедо едва заметно щурится, а затем, взявшись обеими руками за талию Скарамуччи, притягивает его к себе…              — Подожди… — Скара выставляет перед собой руку в попытке слегка отстраниться от парня, упираясь ладонью в мягкую атласную ткань его рубашки. Как и всегда, по ощущениям она казалась невероятно нежной и лёгкой, так сильно разнящейся с его образом холодного и даже закрытого человека…       — Ты позволишь…? — он слышит плавный, размеренный тон чужого шёпота прямо у своих губ, к которым его друг тянется с касанием тонких пальцев. Он обводит ими линию аккуратного, тонкого подбородка, а затем прижимает кончик большого пальца к нижней губе…              — Альбедо… — Скара всё же переводит к парню слегка растерянный взгляд, которым встречается с небесно-голубыми, словно застывшими во времени, алмазами чужих глаз. В них было так много недосягаемости, будто из-за отсутствия глубины они являли собой плотную корку льда, покрывающую поверхность чёрной зияющей бездны. И только одному богу могло быть известно, насколько она страшна и бесконечна.              — Я только посмотрю, — произносит Альбедо, поднося свою ладонь к щеке Скарамуччи в попытке коснуться его волос цвета индиго, так хорошо контрастирующего с бледной гладкой кожей. — Ты и правда просто ударился…? — художник отводит часть спадающих на щеке прядей в сторону, открывая вид на небольшой поалевший порез — следствие неосторожного столкновения с каким-то парнем.       — Да, — кивает юноша в ответ, — какой-то придурок меня чуть не снёс на лестнице, — раздражённо выдохнув, поясняет он, — ничего страшного, — Скара снова пытается отвернуться, однако Альбедо, удерживая ладонь на его щеке, не позволяет этого.       — Для меня это очень страшно, Скарамучча, — ещё теснее приблизившись к парню, признаётся художник, — твоё лицо и тело — моё вдохновение, и я не хочу, чтобы кто-то или что-то портило его.              Всякий раз, когда Альбедо говорил о том, насколько ценен Скарамучча для него, как он много значит для его вдохновения и работ, это временами приводило юношу в смятение. Скара прекрасно знал, что Альбедо без ума от него — это льстило и одновременно… настораживало.       Альбедо писал его портреты на протяжении вот уже целого года, делая это с невероятно страстным упоением и восторгом, который временами пытался скрывать. Однако Альбедо никогда не переходил черты: он не пытался соблазнить Скару, не намекал на какую-то физическую близость в качестве оплаты за своё покровительство в Академии. Их будто связывали чисто платонические, духовные отношения, в которых один был музой для другого — и не более того.              — Позаботься о себе, — бросая слегка сощуренный взгляд к царапине на щеке у Скары, просит Альбедо, — завтра у нас будет пленэр в саду, если погода позволит, — напоминает он, — ты должен быть в хорошем состоянии.              В ответ Скарамучча лишь коротко кивает, не ведая, что ему сказать. Он не чувствовал никакой обиды, когда Альбедо обращался к нему вот так: словно к какой-то вещи или предмету вдохновения. Вместе с этим художник относился к нему с большим уважением и чувством дружеской привязанности, возможно, надеясь, что когда-нибудь это перерастёт во что-то большее.              — Сюда идёт Мона со своей подругой, — повернувшись лицом в сторону дверей, выходящих во двор, Альбедо чуть отстраняется от Скарамуччи, не убирая ладони с его талии. Скара чувствует, как хватка чужой руки сквозь ткань рубашки становится крепче, словно в нежелании отпускать его. Обычно Альбедо старался не показывать своей привязанности к Скарамучче на глазах других, тех, кому он не доверял, в особенности окружению Моны…              — У них сегодня собрание «шабаша», — удерживая взгляд у дверей, произносит Альбедо, — надеюсь, будет не слишком шумно, — тихо вздыхает он, прислушиваясь к женским голосам, раздающимся из коридора.       — Тц, — Райдэн закатывает глаза, подозревая, что надежды Альбедо не имеют смысла: Мона и её «шабаш» не умеют без шумных тусовок, особенно когда они устраивают их здесь, в мастерской. Скарамучче не нравились эти девчачьи собрания, в которых он становился объектом ненужного внимания со стороны раздражающих подруг Мегистус.              — Потерпи немного, — будто услышав мысли юноши, ухмыляется Альбедо, — ты ведь знаешь, как Моне важен статус среди девчонок с её факультета.       — Я всё равно сегодня рано уйду, — заявляет Скарамучча, аккуратным движением руки убирая со своей талии чужую ладонь, — у меня полно работы.       — Как скажешь, — едва успевая обратить к парню взгляд, Альбедо снова поворачивается к двери, которая спустя секунду распахивается, являя на пороге Мону в окружении своих подруг.              — Приветик, — озвучивая громкое приветствие и постукивая каблуками, Мегистус уверенными шагами проходит в мастерскую, почти игнорируя взгляды парней, следящих за тем, как Мона вместе с компанией шумно переговаривающихся девушек направляется в сторону двора…              — Это пиздец… — сквозь зубы цедит Скарамучча, следя за громкой сворой, общество которой ему сегодня придётся терпеть. Альбедо в свою очередь лишь чуть качает головой и, обращая взгляд к юноше, мягко усмехается:       — Хочешь, я принесу тебе выпить?       

_____

                    — Тц… — претерпевая чувство раздражения, закипающее на фоне громкой музыки и шумных разговоров, Скарамучча закрывает дверь и устало вздыхает, с чувством мимолётного сожаления выбрасывая куда-то в сторону остаток выкуренной сигареты. Впервые за долгий вечер, наполненный лёгким пьянством и бесполезными беседами, Скара мог расслабленно выдохнуть, послав к чёрту Мону с её подружками, чтобы сбежать из мастерской Альбедо и вернуться к себе.              Райдэн опускает взгляд к пачке сигарет, которых оставалось совсем немного, а затем, чуть раздражённо выдохнув, прячет их в карман своей короткой ветровки, задерживая в ней руки, дабы спрятать их от вечерней прохлады.              Несмотря на конец августа и предвещающее начало тёплой осени, по вечерам на улицах становилось достаточно влажно и ощутимо неприятно, особенно для парня, расхаживающего в коротких шортах. Он носил их только вида ради, на самом деле ненавидя всю эту показную моду, на которую он согласился ради некоего имиджа и статуса в Академии. Это было какое-то негласное правило: если хочешь находиться в кругу Альбедо, ты должен выглядеть ему под стать.       Порядком эта история Скарамуччу серьёзно начинала раздражать, потому что ему, студенту, не имеющему постоянного дохода, тратить сбережения на дорогие вещи казалось настоящим расточительством. Лишь для вида Скарамучча казался избалованным и капризным, а на деле он ценил комфорт превыше всего остального.       Только вот едва ли он мог позволить себе подобное: он почти всю свою сознательную жизнь, нося фамилию Райдэн, обязан был показывать себя тем, кем он не являлся на самом деле. Мать заставляла его строить на публику из себя непонятно кого, и даже сейчас, сбежав от неё в Академию, ему приходится делать то же самое…              — Скарамучча… Подожди…!              Пока парень неспешно направлялся в сторону жилых корпусов, проходя вдоль небольшой аллеи, он вдруг слышит чьи-то тихие короткие шаги вместе с незнакомым женским голосом, позвавшим его откуда-то из-за спины.       Он резко оборачивается, взглядом замечая спешащую к нему невысокого роста миловидную девушку, тянущую слегка неловкую, смущённую улыбку на своём лице. Скарамучча сразу же узнаёт в ней одну из подруг Моны, которую он видел на сегодняшнем собрании.              — Чего тебе? — грубо отзывается Райдэн, проходясь по незнакомке быстрым взглядом: он не мог вспомнить ни её имени, ни факультета, ни каких-то особенно важных деталей, с ней связанных.       — Ещё раз привет, — тихо начинает она, подходя к парню ближе, — прости за беспокойство, пока ты не ушёл, я бы хотела спросить у тебя кое-что… — девушка робкими шагами подходит к Скаре ещё ближе, на пару мгновений решаясь поднять взгляд, наполненный смятением и неуверенностью. Она словно собиралась сказать нечто очень важное, что, вероятно, заставляло её прямо сейчас сильно волноваться.       — Ну и? — не выдерживая затянувшейся паузы, Скара в недовольстве кривит губы. — Давай быстрее.       — А, да… — слегка вздрогнув, незнакомка коротко кивает, а затем уводит взгляд чуть в сторону, — Скара, я давно хотела спросить… У тебя есть девушка?              О чёрт…              Райдэн закатывает глаза, проклиная себя за то, что не отшил эту девчонку ещё до начала их разговора. Ему стоило сразу догадаться, о чём она хотела спросить…              — Нет, — Скарамучча колко ухмыляется и складывает руки перед собой, — а что? Хочешь на её место?       — Что? Нет…! — незнакомка резко поднимает к юноше встревоженный взгляд, встречаясь им с грубой и язвительной насмешкой на чужом лице. — Ну то есть… не совсем. Я просто хотела сказать… — она снова наклоняет голову чуть вперёд, явно стесняясь слов, которые собирается озвучить. — Ты мне очень нравишься….              Скара нервно, почти устало вздыхает, слыша это нелепое, пустое, ни о чём не говорящее ему признание. Он уже множество раз проходил через всё это, и ни одно из озвученных откровений не казалось ему искренним. Тем более от человека, о котором он совершенно ничего не знает.              — Ну и бред… — колко усмехается Райдэн, издавая смешок, всем своим видом выказывая явное пренебрежение к признанию незнакомки, — забудь, меня не интересуют девушки.       — Что…? Как это…?       — Блять… — Скара раздражённо закатывает глаза, намереваясь закончить этот нелепый диалог и уйти, — мне нравятся парни. Я люблю, когда меня трахают в задницу, ясно? — грубо объясняется он, напоследок бросаясь в девушку острым, колким взглядом, наполненным презрением. — Ты по всем пунктам в пролёте, поэтому отвали от меня.              Он чуть дёргает плечом в неком жесте отвращения и, быстро развернувшись, уходит, не желая ни видеть, ни слышать стенаний бедняжки, которую только что грубо отшил. Ему совершенно не было стыдно за свои слова: он был уверен, что на самом деле эта девчонка, не имея ни малейшего понятия о нём как о человеке, понадеялась приблизиться к нему как к другу Альбедо, одному из «элитного» окружения. Только вот из них троих у неё было больше шансов с Моной, потому что Скарамучча о своей ориентации не солгал. Ему действительно никогда не нравились девушки, к тому же сейчас, когда он, будучи бедным студентом, без конца работал и пытался хоть как-то удержаться на плаву, отношения его интересовали меньше всего.       Даже сейчас, пока Скара быстрым, уверенным шагом направлялся обратно в жилой корпус, он думал о предстоящей работе. Скарамучча подрабатывал фрилансером, и почти каждую ночь вместо положенного отдыха он занимался заказами: верстал макеты для сайтов и веб-разработок. Он ненавидел общаться и договариваться с заказчиками, но ещё больше он не выносил собственную мать, оставившую его без средств к существованию.              Эи была против того, чтобы её единственный сын занимался творчеством — она видела совершенно другое будущее наследника их семьи, и поэтому, когда Скара изъявил желание обучаться в Академии, она отказалась помогать ему и платить за учёбу. Это стало одной из причин их конфликта, который протекал до сих пор. Скарамучча кое-как смог оплатить первый год обучения, именно поэтому он очень много работал и не щадил ни себя, ни свободного времени. К тому же… благодаря поддержке Альбедо и некоторым договорённостям с ректоратом Скара получал достаточно большую стипендию, о чём, конечно же, не знал никто, кроме самого Аято и…               — Извините…?              Мысли Скары внезапно прерывает чей-то голос, услышав который парень резко поднимает голову и встречает прямо перед собой незнакомого человека…       — Какого чёрта…?!              Скара буквально натыкается на него и от неожиданности столкновения вздрагивает, резко останавливаясь. Он рефлекторно выставляет перед собой руку, в невесомом движении пытаясь оттолкнуть от себя незнакомца, а затем слегка отшатывается назад, стараясь сохранить равновесие…              — Ты охренел?! — в испуге выпаливает Скарамучча, поднимая взгляд на чудака, что с виноватым видом в то же мгновение принимается извиняться.       — Прости, пожалуйста… — он выставляет руки перед собой в извиняющемся жесте, — я не хотел напугать тебя.              Скарамучча шумно выдыхает, переживая остатки лёгкого тремора из-за внезапного столкновения с парнем, которого он сквозь тяжесть размышлений и быстрый шаг не успел заметить…              — Прости… — снова извиняется незнакомец, заставляя Скару обратить на себя внимание, — не мог бы ты мне помочь…?       — Чего тебе…?! — Скарамучча бросается в него сердитым взглядом, готовый, кажется, обматерить придурка, который чуть не снёс его. Каким образом вообще это могло произойти, если они находятся посреди широкой аллеи.              Это ведь не узкий лестничный пролёт…              — Меня зовут…       — Я не спрашивал, как тебя зовут, — грубо перебивая незнакомца, Скарамучча наконец задерживает на нём взгляд, чтобы сквозь вечерний полумрак, перебиваемый светом фонарных огней, рассмотреть того, кто стоял прямо перед ним…              Это был немного выше ростом молодой парень, с первого взгляда казавшийся чересчур встревоженным: на его худом аккуратном лице, обрамлённом длинными светлыми прядями волос, изображалось неподдельное беспокойство, источающееся в алых, рубинового оттенка глазах.       Скара на мгновение заглядывает в них, не находя ничего примечательного, кроме мысли, что этот самый цвет алого бархата… отдалённо кажется ему очень знакомым.              — А, извини… — вдруг начинает говорить незнакомец, слегка виновато улыбаясь, — я просто хотел уточнить, что я с первого курса, и…       — И что? — хмыкает Скара, вспоминая, что мгновением ранее перебил его приветствие.       — Я искал свой корпус, и… — глуповато улыбаясь, парень проводит ладонью по своей шее в лёгком стеснении, — в общем, я заблудился.              Райдэн чуть устало качает головой, начиная уже откровенно проклинать сегодняшний день из-за дурацких и нелепых встреч, одна из которых заставила его испугаться.              — Ты не мог бы мне помочь…? — чуть наклоняя голову вбок, интересуется парень, на долю мгновения заглядывая в лицо Скарамуччи с очень пристальным, въедливым интересом…              В ответ Скара едва слышно вздыхает и, коротко оглянувшись по сторонам, обнаруживает, что сам забрёл чуть дальше нужной ему улочки, ведущей в сторону жилых корпусов живописцев.       — Просто иди за мной, — бросает он незнакомцу и спешит отвернуться от него, дабы не видеть больше его внимательного взгляда, который, однако…              — Спасибо!              …Скара начал ощущать на себе со спины.              Он слегка ведёт плечами, начиная шагать вдоль пустой улочки, где, кроме него и этого странного парня, следом за ним идущего, никого больше не было.              Пока Скара молча переступал по каменной дорожке, усыпанной редкой листвой деревьев, он ощущал себя предельно странно, чувствуя прикованный к себе взгляд алых глаз, внимание которых слегка тревожило его. Возможно, ему просто казалось всякое в силу того, что он встретился с этим парнем посреди тёмной пустой улицы…              — Ты ведь Скарамучча… верно?              Райдэн слышит позади себя вопрос от незнакомца, чувствуя в его голосе лёгкую неуверенность, будто ему самому было немного неловко или стыдно от произошедшей ситуации.              — Тебе какая разница, кто я, — не желая поддерживать диалог с незнакомым парнем, холодно отвечает Скара.       — Но ведь это такая удача — в первый же день встретиться с местной знаменитостью.              Скарамучча хмыкает, не зная, что ему ответить на это заявление, отдалённо напоминающее неприкрытую лесть. Скара и через это проходил уже множество раз. Признания девушек и попытки других парней втереться в его доверие. И всё из-за Альбедо и его окружения, в которое он никого не пускал просто так…       Скара понятия не имел, почему Альбедо общается с Моной и что их связывает. Он совершенно точно знал, что Мегистус никогда не выступала в роли натурщицы для него, и все портреты, которые художник писал, посвящены были именно Скарамучче.       Возможно, именно это и делало его лёгкой мишенью в глазах других студентов? Только вот подобное никогда не работало: Скара не позволял никому пользоваться собой и своим доверием…              — Сразу видно, что ты новенький, — не оборачиваясь, спустя некоторую паузу отвечает Райдэн, нарушая неловкую тишину, повисшую между ним и его новым знакомым, — со мной такое не прокатывает, даже не пытайся.              Произнося всё это, Скарамучча даже не оборачивается: ему ни на мгновение не хотелось встречаться с незнакомцем взглядами, почему-то до сих пор ощущая некое напряжение от внимания этого странноватого парня.       Вряд ли он, конечно, представлял собой серьёзную угрозу или был подослан недоброжелателями Альбедо, которых у того, в связи с его статусом в Академии, как и последователей, тоже было предостаточно, однако что-то в нём всё равно было не так…              — Ты по этой же причине отказал той девушке?              Скарамучча на мгновение замирает, слыша совершенно неожиданный для себя вопрос от человека, на которого всё же решается взглянуть, изображая на лице неприкрытое недоумение…              — Прости, я случайно подслушал ваш разговор… — считав вопросительный взгляд Скарамуччи, незнакомец слегка неловко улыбается, — я же говорю: я заблудился, встретил вас, а потом ты так быстро ушёл…              Пока он пытается объясниться, Скара не сводит с него молчаливого недоверчивого взгляда, пытаясь сложить в своей голове картинку происходящего.       Каким образом этот парень, услышав его разговор с той девчонкой, успел столкнуться с ним здесь…? Либо он чего-то не договаривает, либо Скара был настолько погружён в свои мысли, что не заметил ни его, ни того, как прошёл свою улицу.              — Тебя это не касается, — наконец, отмахнувшись от парня, Скарамучча отворачивается и продолжает идти дальше, стараясь всем своим видом не показывать нарастающего внутри напряжения и подозрений…       — Ты прав, — соглашается с ним незнакомец, ступая следом, — просто мне показалось, что ты был очень груб с ней…              Скарамучча делает глубокий вдох, пытаясь перетерпеть раздражение, которое в один миг выносит всякие опасения касаемо этого парня. Он уже не казался опасным, скорее просто придурком, смеющим лезть не в своё дело.              — Отстань от меня, ладно? Она это заслужила, — не выражая никаких эмоций, коротко произносит юноша, надеясь, что парень и в самом деле отвяжется от него.       — Правда? Я подумал, вы близки… — спокойно продолжает диалог незнакомец, кажется, не очень понимая озвученных намёков…       — Я понятия не имею, кто она такая, — слегка ускорив шаг, отвечает Скарамучча, начиная подумывать, чтобы послать этого парня к чёртовой матери…       — Но ты сказал, что тебя не интересуют девушки…       — Это просто отговорка для девиц, которые меня достают, — слегка сжимая ладони в кулаках, спешно произносит юноша.       — Так это не правда…?       — Слушай… — Скара резко останавливается, намереваясь наконец послать доставшего его парня. Он не вызывал больше ничего, кроме откровенного раздражения неуместными вопросами, терпеть которые больше не имело смысла.              Однако стоит только Скарамучче повернуться к незнакомцу, как вдруг…              — Мм…?              …он внезапно обнаруживает его стоящего рядом с собой. Настолько близко, что Скара мог прочувствовать исходящий от него мягкий аромат, отдалённо напоминающий о чём-то так хорошо ему знакомом. Он источал тонкий, едва уловимый запах моря, солёной воды и, кажется, чего-то неуловимого — неосязаемого воспоминания, что в одно мгновение перебивается низким приглушённым шёпотом…              — А если тебе признается парень, Скарамучча…?              Он встречается с ним взглядом, внезапно оказываясь очень близко к его лицу и раскрытым, ярким, алым омутам чужих глаз, в которые Скара невольно заглядывает.              — Если я скажу, что ты мне нравишься. Что тогда ты сделаешь…?              Скарамучча чувствует, как незнакомец внезапно приближается к нему, невесомым касанием пальцев скользнув по его руке, словно желая взяться за неё…              Скарамучча не сводит взгляда с лица парня и совсем слегка хмурится, словно в поиске ответов и смысла всего происходящего: он не понимает намерений этого парня, его странного поведения, не говоря уже о его словах.       Впрочем, ничего из этого не смущает его, а лишь наоборот…              — Ммм, тогда я… — опуская взгляд к губам незнакомца, Скарамучча издаёт лёгкий, едва слышный стон, а затем, поднеся руку к чужой груди и делая движение чуть вперёд, словно пытаясь коснуться парня в лёгком поцелуе, мягко, осторожно, едва слышно шепчет:              — …пошлю тебя нахуй.              С этими словами он грубо усмехается прямо в чужие губы и, игриво заглядывая в глаза парню, отталкивает его от себя, оставляя в неприятном недоумении, граничащем с чувством некой обиды…              — Не подходи ко мне больше, придурок, — бросаясь очередной колкостью, Скара отходит от парня и ловко уворачивается от его рук, игнорируя чужой растерянный взгляд.       Скарамучча спешит уйти от него, ощущая, как пристально незнакомец продолжает следить за ним на протяжении ещё некоторого времени, до тех пор, пока он не скрывается за поворотом.              Скара ускоряет шаг, торопясь зайти в здание общежития в надежде, что незнакомец не стал следить за ним. И перед тем, как подняться на крыльцо жилого корпуса, он в спешке оглядывается назад, чтобы в этом убедиться…       И, не увидев никого посреди пустынной аллеи, Райдэн быстро открывает входную дверь, торопясь подняться в свою комнату, в своё убежище, место, где он хоть как-то мог почувствовать себя в безопасности.              Только вот… пока Скара поднимается по лестнице и проходит по совершенно пустому и одинокому коридору, быстро добираясь до двери с номером «222», он вспоминает, что то единственно ценное, оставшееся у него — больше ему не принадлежит.              Шумно выдохнув, он открывает дверь в надежде, что ему не придётся сейчас наблюдать и говорить с ещё одним странным парнем — очередным придурком, которых в последнее время вокруг Скарамуччи почему-то становится слишком много.       Но стоит только ему открыть дверь и пройти в комнату, как он замечает чужой силуэт прямо на соседней кровати — парень, которого он встретил сегодня днём, тихо и мирно спал, отвернувшись лицом к стене.              Скара коротко оглядывает его, а затем обращает внимание на одиноко стоящий чемодан, который, кажется, так и оставался нетронутым и неразобранным…              Скарамучча устало вздыхает, решая, что сейчас у него нет никаких сил разбираться с этим: он принимается раздеваться и аккуратно развешивать дорогую одежду, затем снимать линзы и замазывать маленькую царапину на щеке в надежде, что до завтра она заживёт.              Приняв душ и сварив себе кофе, Скара садится за стол, чтобы открыть ноутбук в преддверии очередной бессонной ночи, проведённой за работой.              В одно мгновение, сидя за столом, Скара оборачивается к спящему соседу, который за всё время даже не шелохнулся.              Что ж, пока этот парень спит, он не приносит никаких проблем.