«WELCOME TO ARCADIA»
Именно так, пафосно и громко, с присущим художникам драматизмом, зияла огромная приветственная вывеска над стальными дворцовыми воротами — главным входом на территорию Академии искусств. Это место с самого начала казалось немного своеобразным и странным — ещё до того, как Сяо оказался здесь, стоя перед воротами, над которыми, словно в подобии издёвки, возвышалось название учебного заведения.«ARCADIA»
Чуть прищурив замыленный и усталый взгляд, Сяо слегка наклоняет голову вбок, пытаясь в момент этого внезапного знакомства понять, кому могло прийти в голову назвать учебное заведение столь театральным, буквальным значением — «утопия». Сяо, приехавшему сюда, после нескольких часов изнурительной поездки это приветствие казалось словно заголовком заурядного романа, в котором он — главный герой, прямо сейчас переступающий ворота Академии — встречается с миром, полным грёз и обещаний о лучшей, счастливой жизни. Но всё это было лишь фантазией уставшего после езды на поезде, последующего ей отвратительно долгого ожидания (из-за полиции, которая до самого утра не позволяла пассажирам поезда забрать свои вещи), а затем почти трёх часов езды на попутной машине за большие деньги и с не менее большим опасением за свою жизнь. И всё это время, вот уже вторые сутки — Сяо не спал. Для его организма, привыкшего спать по десять часов в день, это было настоящее испытание. И этот кошмар наяву продолжался до сих пор. Всё, о чём сейчас мечтал молодой художник — это добраться до жилого корпуса, сдать документы о поступлении, бросить свои вещи где-нибудь и упасть на любую напоминающую кровать поверхность, чтобы погрузиться в короткий, хотя бы паручасовой сон. Однако, судя по накаляющейся обстановке во дворе Академии, которую Сяо мог наблюдать через решётку стальных ворот, художник с сожалением понимал, что, скорее всего, до самого вечера он не сможет лечь спать — не в день заезда и распределения новоприбывших в жилых корпусах. По той информации, которую Сяо получил с уведомлением о поступлении, сегодня, в последнюю пятницу августа, были запланированы стандартные организационные мероприятия для всех поступивших на первый курс студентов. Это были самые обычные и бытовые формальности, которые Сяо нужно было пережить с особой осторожностью. Из-за недосыпа он становился раздражительным и ярче реагировал на всё происходящее вокруг, находя в каждом причину и повод разозлиться ещё больше. Было ли это связано с сильнейшей потребностью во сне или привязанностью к юноше, с которым он виделся почти каждую ночь… неизвестно. Вот и сейчас молодому художнику, переступающему сквозь ворота Академии, минуя дурацкую приветственную вывеску, приходилось всячески сдерживать позывы нарастающей внутри него подозрительности и раздражения — ответной реакции на скопление людей у входа в главный корпус. Здание Академии искусств представляло собой самое обычное, примитивное архитектурное решение подобного рода заведений — три этажа, высокие окна с мотивами готических витражей, покатая крыша с мансардами и широкой мраморной лестницей, ведущей к широкому крыльцу, заставленному рядом колонн. Несмотря на то, что вид главного здания казался самым классическим и простым на фоне пафосного названия самого заведения, оно выглядело ухоженным — таким же, как и прилегающая территория. Перед главным зданием по обе стороны от дороги располагалась небольшая аллея, засаженная ровным газоном и деревьями, между которыми петляли узкие дорожки. Пышные клумбы, фонарные столбы и скамьи, каменные тротуары, отделяющие газон от дороги, по которой ездили машины — всё было убрано, предельно ухожено и создавало нужное, правильное впечатление от места, называющегося Академией искусств. Благодаря маленькому проспекту, который прислали Сяо на почту вместе с уведомлением о зачислении, он знал некоторые аспекты жизни в этом необычном месте. Помимо большого количества факультетов и направлений, а также огромной территории самой Академии, на которой располагались как жилые, так и промышленные здания (для факультета предметного дизайна и текстиля), Сяо был также осведомлён о распорядке учебного дня и некоторых правилах. Например, то, что при заезде в Академию его должен был встретить куратор и кто-то, кто смог бы сориентировать новоприбывшего студента. Однако, идя прямо сейчас по камнем выложенной дороже и везя за собой небольшой чемодан с вещами, Сяо наблюдал, как другие студенты, выходящие из автобусов и машин, а также снующие по дорожкам, уверенно направлялись к группам людей, словно знали номера и названия своих учебных групп — в отличие от самого Сяо, которому в письме не указали даже направления, на которое он смог поступить. Единственное, что ему было известно — это то, что он зачислен на факультет изобразительных искусств… — В этом году так много новеньких… — внезапно раздаётся откуда-то со стороны мимо проходящих и тихо хихикающих девушек, на которых Сяо бросает мимолётный настороженный взгляд. — Я слышала, что это из-за открытия оранжереи, — поясняет вторая, попутно водя пальцами по экрану своего телефона, который затем протягивает своей собеседнице, — ты, кстати, видела, какой там будет препод…? Сяо старается ускорить шаг, чтобы избавить себя от очередного раздражающего фактора в лице двух незнакомых студенток. С каждой секундой пребывания здесь, посреди нарастающей толпы людей, ему становилось всё сложнее и будто тяжелее дышать из-за чувства растущего негодования. Всё вокруг начинало казаться слишком шумным и ярким: громкие голоса студентов и их провожающих, начавшаяся суета у главного входа в здание Академии, толпа незнакомцев, мимо которых Сяо старался идти как можно быстрее, и это неприятное чувство неизведанности… Он понятия не имел, куда ему идти и что делать. Разве что попросить помощи у кого-нибудь из администрации или… — Простите…? Сяо слышит чей-то мягкий, слегка обеспокоенный голос, раздавшийся откуда-то из-за спины. Художник оборачивается, встречаясь взглядом с невысокого роста миловидной девушкой… — Вы ведь Сяо, верно? Парень слегка щурится, пытаясь вызволить из своей головы хотя бы одно воспоминание о том, кем может быть эта незнакомка. Возможно ли, что она знала его до того, как он потерял память? Или, может, она просто… — Меня зовут Сангономия Кокоми, — улыбнувшись уголками глаз, представляется девушка, и, к большому сожалению, это имя Сяо ни о чём не говорит, — господин Камисато предупреждал о вашем приезде и лично попросил проводить вас к нему, — аккуратным жестом Кокоми выставляет руку куда-то по направлению к главному входу в Академию, куда, к слову, пока никого не впускали. — Господин… Камисато? — перед тем, как пойти за девушкой, Сяо решается уточнить имя человека, который лично попросил его о встрече. Сяо никогда не слышал имени «Камисато» и ощущал себя непривычно странно и даже неуютно от мысли, что эта самая Кокоми и человек, к которому она ведёт его прямо сейчас, видимо, знают Сяо, а вот он… не может вспомнить даже их имён. Сяо ничего не помнил из того времени, когда находился здесь четыре года назад. Он не помнил ни стен Академии, ни просторной аллеи, ни пышных клумб с красивыми цветами, ни богатой отделки, ни шума студенческой толпы… Всё вокруг казалось ему картонным, не имеющим глубины и впечатлений. Будто коридор Академии, по которому он следовал за Кокоми, будто каждый зал и проскальзывающий мимо него отблеск в высоких витражах — будто это всё было одной большой театральной декорацией к постановке, которая, несмотря на трагичность ситуации, была самой настоящей злой комедией. И название у этой истории будет такое же нелепое и комичное, как приветствие над входом в Академию. — Как вы добрались? — учтиво интересуется Сангономия, равняясь с Сяо. Она неспешно шла рядом, но, однако же, взгляда на художника не поднимала, будто боялась с ним зрительного контакта. — Я слышала, что из-за непогоды остановили поезд в трёх часах езды от города. Вы, наверное, поэтому опоздали? До Сяо только сейчас доходит эта мысль… Он ведь и правда опоздал почти на шесть или семь часов. Он должен был приехать к утру, примерно часам к десяти, однако из-за инцидента по дороге он задержался. И почему это осознание добирается до него только сейчас? — Не переживайте об этом, — видимо из-за затянувшейся паузы, Кокоми решается продолжить диалог, пытаясь развеять возникшую неловкость, — главное, что вы добрались и что я успела вас вовремя заметить посреди толпы… На удивление, голос этой юной незнакомки казался Сяо весьма приятным и даже искренним. Она не говорила о своих переживаниях как о простой формальности человека, судя по всему, занимающегося организацией и расселением студентов… — Господин Камисато очень волновался о вас и вашем приезде, — признаётся Кокоми, подводя Сяо к широкой каменной лестнице, развернувшейся прямо посреди просторного зала. Он был весь залит светом из-за высоких витражных окон, рядом окружавших парадный холл. И место это казалось таким простым, не имеющим ничего общего с той самой вычурной вывеской над воротами Академии… — Надеюсь, моё излишнее беспокойство не смутило вас, — слегка замедляясь на месте, произносит Сангономия, впервые за весь диалог подняв на Сяо взгляд. Немного заинтересованный, отдающий добродушием, но с тенью едва заметного волнения. Будто всем своим видом она пыталась осторожно выяснить, всё ли она делает правильно и не совершила ли какой-нибудь ошибки. — Спасибо за помощь, — единственное, что находит сказать Сяо в ответ, ощущая себя откровенно потерянным и сбитым с толку. Он никак не мог понять ни настроений этого странного места, ни намерений людей вокруг. Кто эта девушка? Почему она так любезна к нему? Может, она знала его до того, как он потерял память? Или, может, она каждого студента проводит к господину «Камисато»…? — Ваши вещи, — Кокоми кивает на небольшой чемодан, который Сяо вёз за собой всё это время, — оставьте их здесь. Я попрошу ребят отнести их в вашу комнату, как только вас определят. Сказав это, она улыбнулась кончиками губ и направилась вперёд по лестнице, видимо, полагая, что Сяо последует прямиком за ней. Однако он ещё несколько секунд оставался на месте, не уверенный в том, что оставлять свои вещи вот так просто посреди холла — это вполне безопасная идея. — Не волнуйтесь, никто не тронет ваш чемодан, — видимо, почуяв недоверие со стороны Сяо, начинает заверять его Кокоми, — в этом корпусе везде расставлены камеры. Это административное здание с главным кабинетом ректората, — поясняет она, поднимаясь по ступенькам вверх, — так что вам не о чем волноваться. Сяо украдкой оглядывается, пока всё же оставляет свои вещи у лестницы и начинает следовать за девушкой. Он осматривается в поисках хотя бы одной камеры под потолком и спустя пару мгновений действительно замечает похожее устройство. Как давно они здесь находятся…? Два года назад, когда Сяо очнулся после комы из-за случайного падения из окна, он был главным, почти единственным «свидетелем» той истории, активно работающим со следствием и полицией, которая в ходе расследования не заявляла о записях с камер видеонаблюдения по причине их… отсутствия. Значило ли это, что аппаратуру отслеживания поставили относительно недавно, или всё-таки…? — Мы пришли, — переступая последнюю ступеньку, сообщает Кокоми, подходя чуть ближе к широким дубовым дверям, ведущим, судя по табличке, в кабинет ректора Академии… Ректора…?! Господин Камисато — ректор Академии? И он лично попросил о встрече с Сяо? — Не волнуйтесь, — подметив, как Сяо заметно напрягся, Кокоми попыталась вновь подуспокоить его и снова приветливо, приободряюще улыбнуться. Сяо, однако, не различал в её приятельских жестах никакого жеманства или фальши. Возможно, он просто был слишком сонный и плохо сейчас соображал, поэтому и не замечал никакого подвоха. Однако что-то всё равно не давало ему покоя… — Господин Камисато, можно? — уверенным движением руки приоткрыв дверь кабинета, Кокоми шагнула через порог, обращаясь к человеку, голос которого прозвучал в ответ почти моментально: — Кокоми? Да, конечно. Девушка обращает взгляд в сторону Сяо, слегка кивнув, предлагая ему пройти следом за ней. Художник медлит пару секунд, пребывая в лёгком недоумении и неком тумане неизвестности: в его голове крутилось так много вопросов и догадок о том, что именно сейчас происходит…. — Здравствуй, Сяо. Парень наконец проходит в кабинет и сразу же с порога встречается взглядом с невысокого роста мужчиной, одетым в простой костюм пастельно-голубого цвета, по оттенку очень схожего с его волосами. Аккуратно уложенные, они обрамляли его худое, приятного вида лицо, на котором прямо сейчас красовалась мягкая улыбка без тени притворства и фальши. Скорее, наоборот… — Добрый день, — чуть запоздало приветствует мужчину Сяо, краем взгляда замечая, как юная помощница ректора, коротко кивнув, спешит удалиться из кабинета, оставляя художника один на один с человеком, о котором он не знал ровным счётом ничего… Когда Сяо поступал и подавал документы, ему, в общем-то, было всё равно на человека, являющегося, по сути, главным в Академии — Сяо до последнего даже не верил, что сможет поступить с его-то низкими баллами, поэтому он банально не интересовался даже программой, которую будет изучать во время обучения. Но, однако же, судьба распорядилась иначе: он каким-то чудом смог поступить, добраться сюда, и вот теперь он стоял посреди кабинета этого самого ректора, ощущая себя предельно неловко из-за своей нерасторопности. — Меня зовут Камисато Аято, — наконец представляется мужчина, нарушая повисшую тишину, — прошу, присаживайся, — он указывает ладонью на недалеко стоящий посреди кабинета диван. И, подходя к нему, Сяо только сейчас решается окинуть взглядом помещение, в котором находился: это был простой, ничем не примечательный интерьер кабинета, в котором разве что окна были чересчур огромными. В остальном же никакой изысканности, только сдержанные цвета и местами проскальзывающая дороговизна: дубовый стол, красивая ажурная лампа и, возможно, ковёр на полу, лежащий прямо перед небольшим диваном. Сяо слегка неуверенно присаживается на край этого самого дивана, наблюдая, как Аято садится напротив него в кресло, сопровождая свои действия попытками начать диалог: — Вижу, тебя немного смущает всё происходящее, — почти сразу подмечает он, обращая к Сяо всё такой же расслабленный, приветливый взгляд с оттенком заинтересованности — будто начавшийся разговор для него представлял скорее дружескую беседу, чем диалог между ректором и студентом первого курса. — На самом деле я понимаю твои чувства, — продолжает Аято, — но позволь немного приоткрыть завесу тайны, которая на самом деле даже таковой не является. Сяо едва заметно ведёт плечами, ощущая некоторый дискомфорт от слов, которые слышит прямо сейчас. Ему очень не нравился посыл начавшегося разговора, и сам Аято не то чтобы не вызывал доверия, просто… Всё казалось таким странным… — Каждое лето в начале приёмной комиссии я лично берусь отслеживать списки подавших документы абитуриентов. Эта маленькая прихоть связана отнюдь не с какой-то благородной целью или желанием лично проследить за каждым новым студентом — всё гораздо проще, — Камисато уверенным движением укладывает ногу на ногу, чуть удобнее садясь в кресле. — Скажу тебе честно, — невозмутимо продолжает Аято, — я просто хочу знать, дети из каких богатых семей решаются поступить в нашу Академию, — с тенью лёгкой усталости признаётся ректор, — это сопряжено с некоторыми трудностями, в первую очередь деловыми отношениями с некоторыми из этих самых семей, — поясняет Камисато, — до моего назначения ректором Академии было несколько неприятных инцидентов, когда, например, в поступлении отказали племяннице губернатора. Это стало очень серьёзной проблемой, как ты понимаешь, особенно после того, как Академию заполнили люди из проверяющих служб, вплоть до налоговой инспекции, — Аято на мгновение отводит в сторону чуть потускневший, уставший взгляд, явно вспоминая этот случай с особой неприязнью, будто он и сам участвовал в этом всём и был не просто свидетелем бесконечных проверок и разбирательств… — В итоге нам пришлось согласиться зачислить племянницу мэра на первый курс, хоть её работы и были, мягко говоря, очень слабыми. Хорошо, что она не выдержала даже первого просмотра и через полгода отчислилась сама, — произнеся это, Аято снова тянет губы в мягкой улыбке, из-за чего под его нижней губой дёргается маленькая аккуратная родинка. — С тех самых пор я лично слежу за именами абитуриентов, чтобы быть заранее готовым к возможным трудностями или, наоборот, чтобы их предостеречь. Поэтому два месяца назад, увидев в списках твоё имя… Сяо, всё время не сводивший с Аято внимательного взгляда, слегка напрягается, не имея даже малейшего представления, о чём именно ректор собирается сказать ему… Семья Сяо была не то чтобы какой-то известной, благородной или имела какое-то влияние. Да, они были богаты благодаря Чжун Ли и его достаточно прибыльному бизнесу, которым отец занимался исключительно из любви к тому, что делает. Он не гонялся за большим достатком, хоть и никогда не оказывался на краю бедности. И только это состояние — единственное, что было в их семье достойно внимания ректора Академии, который, по его словам, отслеживает списки «особых» абитуриентов. — Когда я узнал, что ты хочешь вернуться в Академию, я был… очень польщён, — спустя небольшую паузу признаётся Аято, — я не стану скрывать, что твоё появление здесь вызвало у моих коллег много вопросов и даже опасений, — он неспешно встаёт с кресла, впервые за всё время диалога разрывая с Сяо зрительный контакт, — после того, что случилось четыре года назад, увидеть тебя снова здесь было… неожиданно, — проходя к окну, спокойным, размеренным тоном произносит Камисато, за которым Сяо продолжал внимательно следить… Эта тема с произошедшим четыре года назад… Сяо был поражён, что ректор Академии вот так просто в первую встречу решился заговорить об этом. Обычно такие вещи стараются замалчивать или выяснять спустя время, потому что для обеих сторон эта история была болезненной. Что для Сяо и его семьи — по очевидным причинам, что для Академии… — После нескольких месяцев расследования и разбирательств с полицией для многих твоё появление в стенах нашей Академии стало началом очередного кошмара, — подойдя достаточно близко к высокому витражному окну, Аято сложил руки за спиной, продолжая говорить таким же умиротворённым тоном, без тени напряжённости или неодобрения в голосе. Сяо прекрасно понимал, что его возвращение сюда, в место, где закончилась его прежняя, как он считал, праздная жизнь, будет сопряжено с большим количеством проблем и трудностей. Он надеялся, что спустя четыре года ему удастся выяснить правду о том самом инциденте, однако он и подумать не мог, что сложности начнутся с первых минут его появления в пределах Академии… Можно было догадаться, зачем именно новоиспечённый ректор позвал его на разговор. — Зачем тогда вы позволили мне приехать? — вставая следом за Аято, решается спросить Сяо, на его взгляд, самый очевидный и логичный вопрос. Если администрация Академии не хотела видеть его — проблемного студента, зачем тогда его зачислили на первый курс? — Я сказал о своих коллегах, — слегка повернув голову чуть вбок, по направлению к Сяо, отвечает мужчина, — но я не говорил о себе, — заканчивает он, окончательно поворачиваясь к художнику, замечая на его лице оттенок неподдельного удивления. — Четыре года назад я был обычным секретарем, — поясняет Камисато, вероятно, наконец решившись прояснить события четырёхлетней давности, — тогда я занимался бумажной волокитой из тени, не имея ни целей, ни перспектив занять место ректора. Но, когда случилась та трагедия… — он слегка замедляется, видимо, не желая озвучивать произошедшее с Сяо вслух, — в Академии очень многое поменялось, — дополняет он, — это было началом больших перемен. Благодаря содействию твоего отца полиция начала масштабную проверку не только несчастного случая, но и всего, что происходило в Академии. Из-за обвинения ректора в коррупции и мошенничестве его отстранили, а на его место назначили меня. Так вот почему Сяо не помнил этого человека… Он не был значимой фигурой ни в делах академии, ни в ходе расследования. Поэтому он и не помнил имени «Камисато». Впрочем, Сяо почти ничего не помнил из того, что с ним происходило последние два года обучения здесь. — Я не стану скрывать того, что ситуация, произошедшая с тобой, изменила мою жизнь к лучшему, — достаточно уверенно признаётся Аято, в голосе которого теперь звучала намеренная серьёзность. — Когда ты очнулся после комы и полиция вновь возобновила расследование, я пытался помогать следствию, насколько это было возможно, — слегка вздохнув, поясняет Камисато, — возможно, это было сделано из чувства благодарности или вины за то, что произошло с тобой. К тому же я догадывался, что в этом деле есть очень много сокрытых вещей, до которых полиция так и не смогла добраться. Сяо чуть округляет глаза, услышав это внезапное признание со стороны человека, которого он знает всего несколько минут своей жизни. Как много, оказывается, было известно этому мужчине о той ситуации, о которой сам Сяо мог знать только по сведениям из полицейских отчётов. — Уверен, именно за этим ты и вернулся, — с особо пристальным вниманием заглянув в глаза Сяо, произносит Аято, — чтобы выяснить правду. Я прав? Конечно же, он был прав. Это было той самой истиной, ради которой Сяо существовал. Он вставал каждый день с мыслями о том, что хочет найти виновника, человека, разделившего его жизнь на «до» и «после». Сяо никогда не верил в то, что сам хотел прыгнуть из окна… И впервые за очень много времени, помимо отца, который на самом деле никогда не озвучивал своего мнения на этот счёт, Сяо слышит, что он не единственный, кто не верит полиции и теории о попытке самоубийства. Этот человек, Аято Камисато — был первым, кто поддержал его… — Поэтому, когда я увидел твоё имя в списках абитуриентов и баллы, которые ты смог получить на вступительных, я сразу же попросил тебя зачислить на первый курс, — сложив руки на груди, объясняется Камисато, — изначально приёмная комиссия хотела отказать, потому что ты не прошёл по дисциплине «живопись», но я рекомендовал им сделать поблажку в пару баллов, — ректор слегка усмехается, говоря об этом с такой лёгкостью, будто это и не было никаким нарушением или превышением его должностных обязанностей, — пришлось их немного запугать, сославшись на репутацию академии, которая рискнёт отказать когда-то известному художнику, да ещё и ставшему жертвой в этой самой академии. Звучало, конечно, не очень убедительно, но этого хватило, чтобы ты оказался здесь. Сяо явно не был готов ко всей этой правде и к тому, что ему расскажут об этом в первый же день его пребывания здесь. Этот человек — Камисато Аято, несмотря на некоторую странность и открытость, казался Сяо вполне адекватным и добродушным человеком. Вероятно, он получил некоторую выгоду из-за трагедии, которую Сяо пришлось пережить, и теперь пытался успокоить свою совесть… — Я просто хочу помочь тебе, — договаривает Камисато, — если у тебя будут проблемы или нужна будет помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне, — вновь мягко улыбнувшись, просит он и подходит к Сяо чуть ближе, — я хочу, чтобы в моей Академии был порядок, и, если вдруг тебе станет известно что-то такое, что могло стать причиной той трагедии… Я был бы очень благодарен тебе за информацию, — чуть тише произносит он. — Я уверен, что не всё так просто и это самое происходит, возможно, до сих пор. Сяо слегка хмурится, слыша это откровение. Он уверен, что у Аято самого есть какие-то цели, чтобы выяснить правду о случившемся. Может быть, его назначение или какая-то другая причина действительно беспокоили его… Сяо не был уверен, стоит ли доверять словам этого человека. Он всё ещё складывал о себе очень неоднозначное впечатление, но у Сяо, вероятно, не было иного выбора. Возможно, Аято и в самом деле хотел помочь молодому художнику, потерявшему память, но вот об истинных причинах… Скорее всего, он умолчал. — Кстати, ты, наверное, не в курсе, — вдруг подняв руку и щёлкнув пальцами, произносит Камисато, — тебя зачислили на факультет современной живописи, — улыбается он, — распределение пришлось немного отложить из-за того, что ты не сразу смог пройти по баллам, — честно сообщает Аято, опуская руки и проходя к своему столу, намереваясь вызвать к себе Кокоми, которая появляется спустя буквально пару секунд в его кабинете с папкой документов в руках. — Только я собрался позвать тебя, а ты уже тут, — усмехается Камисато, — ты принесла? — Да! — кивает девушка, аккуратно закрывая за собой дверь. — Здесь всё, что нужно, — она кладёт на стол ректора папку документов, украдкой поглядывая на молчавшего всё это время Сяо. Он и не знал, что ему говорить. Да и стоит ли вообще? — Тогда, если мы закончили, — Аято также обращает взгляд к Сяо со слегка вопросительным видом, на что парень коротко, хоть и не очень уверенно кивает, — отдай Сяо ключи от его комнаты и можешь быть свободна. Кокоми осторожным движением вытягивает из папки документов небольшой конверт, который сразу же протягивает Сяо. Парень слегка мешкает, но всё же делает шаг к девушке и принимает из её рук конверт, который по ощущению оказался куда тяжелее, чем казался. — Если у тебя будут вопросы, не стесняйся обращаться ко мне, Сяо, — наблюдая за тем, как парень рассматривает конверт в своих руках, сообщает ему Аято с уже привычной для него полуулыбкой — всё такой же приятельской и мягкой. И, наблюдая её в последний раз, Сяо допускает мысль, что, возможно, ему стоит быть менее подозрительным к людям, которые и в самом деле просто хотят ему помочь…_______
— Не волнуйся насчёт Аято, — выходя из кабинета и пройдя пару метров в сторону лестницы, произносит Кокоми, — он с виду может казаться немного странным, но уверена, он и правда желает помочь тебе, — говоря это, Сангономия снова улыбается — так же приветливо и добродушно, без тени притворства. Сяо никак не стал реагировать на её слова, хоть и находил их вполне уместными. Ему просто нужно немного времени, чтобы привыкнуть к этому месту и людям, которые, вероятно, хотели банально поддержать его — художника, попавшего в столь неприятную ситуацию в прошлом. Возможно, ему было сложно свыкнуться с этой мыслью потому, что до прибытия сюда Сяо жил этой проблемой в… одиночестве. Он и не думал никогда, что кто-то в самом деле захочет помочь ему выяснить правду — будто это желание всего лишь немного тронувшегося умом творца, мечтающего вернуть своё имя… Сейчас Сяо был слишком слаб, чтобы размышлять о подобном. Он мало говорил и не выражал почти никакого интереса ко всему происходящему лишь потому, что не спал вот уже больше суток. Это был невероятно сильный стресс для его организма, поэтому он намеревался скорее закончить с формальностями и отправиться в свою новую комнату… Спускаясь по лестнице рядом с Кокоми, Сяо взглядом изучал небольшой конверт, который всё это время держал в руках. Это был самый обычный крафтовый пакет с документами и чем-то увесистым — вероятно, тем самым ключом от его комнаты, о котором упоминал Аято. Пока Сяо разглядывал конверт, намереваясь его открыть и выяснить содержимое, он и не заметил впереди мелькающих силуэтов людей, стоящих где-то поодаль, у начала широкой лестницы. Он бы и не обратил внимание на незнакомцев до последнего, если бы только не Кокоми, которая внезапно восклицает радостное: — Кадзуха! Привет! …и это рефлекторно заставляет Сяо сразу же поднять голову, найдя взглядом… Ч-Что…? …того, кто стоял в нескольких метрах от него, излучая собой уже знакомое Сяо «вселенское добродушие». «Аки»…? Он действительно прямо сейчас видел того самого странного парня, которого, к своему большому несчастью, встретил вчера в поезде. Это был совершенно точно он: белые длинные волосы, собранные в низкий хвост, приметная красная прядь с одной стороны и такого же цвета глаза, немного другая одежда, и… — Здравствуй, Кокоми! …в отличие от вчерашнего, «Аки» теперь казался более… расслабленным и спокойным. Он и в самом деле источал ту самую приветливость и, будто готовый обняться с каждым прохожим, доброжелательность, которую Сяо воспринял бы даже за истину, если бы только не знал этого человека как сумасшедшего, спрыгнувшего с поезда в дождь из-за возможного преследования полиции. Но… почему он здесь? Он тоже студент Академии…? — Я так рада, что ты наконец приехал! — Кокоми оставляет Сяо и быстрым шагом спускается с лестницы, чтобы обняться с этим самым парнем, который в ответ заключает девушку в крепкие дружеские объятия, сопровождая жест широкой искренней улыбкой. — Слушай, ты меня уже реально бесишь, почему все девчонки так рады тебя видеть? — пока Сяо рассматривал своего «старого знакомого», замедляясь при ходьбе на лестнице, он не сразу смог заметить рядом стоящего с «Аки» парня, которого совершенно точно видел впервые… — Ты просто завидуешь ему, Хэйдзо, — отшучивается Кокоми, слегка отстраняясь от «Аки», который в этот самый момент поднимает слегка вопросительный взгляд прямо на Сяо… Художник делает несколько шагов по ступеням, подходя к «Аки» ближе, не сводя с того очень пристального, внимательного взгляда, наполненного стольким недоумением и даже возмущением, которое Сяо не может удержать при себе, задаваясь негромким вопросом, адресованным в сторону человека, которого он никак не ожидал увидеть в Академии… — Ты…? Это удивление, смешавшееся с негодованием и даже некоторой злостью, не уходит от внимания рядом стоящего парня, которого, кажется, звали Хэйдзо… — Вы знакомы…? — Нет, — спустя буквально пару секунд непринуждённо отвечает «Аки», делая слегка недоумённое выражение лица, будто он и в самом деле впервые видел Сяо. — Ты не знаешь Сяо? — вдруг слегка удивляется Кокоми. — Он ведь известный художник, выпускник нашей Академии… почти, — начинает говорить она, а потом слегка осекается, видимо, понимая, что забыла уточнить, что статус «известный художник» Сяо имел когда-то в давно минувшем прошлом. — Простите мне мою неосведомлённость, — слегка виновато улыбнувшись, «Аки» протягивает руку Сяо, продолжая уверенно разыгрывать «первое знакомство» как ни в чём не бывало, — меня зовут Каэдэхара Кадзуха, первый курс факультета фотографии. Кадзуха? Это его настоящее имя или очередная странность, которых витает вокруг этого парня бесконечное множество? — Сяо, — холодно отвечает художник, протягивая «Кадзухе» руку для короткого приветственного жеста, очевидно, демонстрируя некое нежелание контактировать с ним. — О, кстати, — нарушив неловкую тишину, произносит Кокоми, — Хэйдзо, пока ты здесь, давай займёмся вопросом твоих чеков, — она кивает в сторону лестницы, намекая парню пройти в её кабинет, находящийся на втором этаже. — О нет… — обречённо вздыхает Хэйдзо, — это правда нужно сделать сейчас? — Я не стану за тобой потом бегать, — пожимает плечами Сангономия, намереваясь повернуться обратно к лестнице, — Кадзуха, давай встретимся и поболтаем потом? С меня твой любимый чай! — Конечно, — кивает «Кадзуха» и оборачивается к страдающему Хэйдзо, которого слегка подталкивает в сторону лестницы со словами «давай иди», на что тот снова страдальчески закатывает глаза: — Ла-а-дно. Только подожди меня, хорошо? Я быстро. Сяо ещё с долю секунды наблюдал за этими двумя, и, наконец решив, что не хочет наедине оставаться с «Аки», он намеревается забрать свой чемодан и молча уйти, однако… — Кокоми…? — художник оборачивается к уходящей наверх по лестнице девушке. — А где мои вещи? — слегка настороженно интересуется Сяо, не обнаруживая своего чемодана на том самом месте, где он его оставил. — А, я попросила его отнести в твою комнату, — спокойным тоном сообщает она, — номер комнаты на ключ-карте в конверте, — улыбнувшись снова, поясняет девушка и скрывается за лестничным поворотом, не дожидаясь от Сяо какого-либо ответа. Он и не знал, как ему реагировать на всё это. Возмущаться или в очередной раз удивляться некоторым странностям, происходящим в этом самом месте… — Давай выйдем на улицу, — слышит он спустя мгновение от рядом стоящего парня, о существовании которого Сяо хотел бы раз и навсегда забыть, — здесь слишком душно.
_______
— Фотограф, значит? — первое, что приходит на ум Сяо, едва только он оказывается на пороге главного корпуса Академии рядом со своим старым-новым знакомым. У Сяо не хватало сил злиться на этого парня, но и оставлять вопросы при себе он тоже не хотел. Всё же этот человек, пожалуй, был самой большой странностью, произошедшей с Сяо за последнее время. Даже ректор Камисато с его дружелюбием казался более постижимым, чем личность этого загадочного парня… — А ты, оказывается, известный художник? — отходя в сторону от дверей, бросает через плечо «Аки» и достаёт из кармана пачку сигарет. — Предположим, — пока Сяо, слегка прищурившись, наблюдает за парнем, он и не сразу подмечает пустующую аллею и двор вокруг главного здания Академии. На улице не было никого: ни машин, ни провожающих, ни самих студентов. Будто в одно мгновение все резко испарились… Сколько времени Сяо провёл в кабинете Аято? — И что же известный художник делает на первом курсе в этой Академии? — с явно различимой насмешкой в голосе спрашивает «Аки», на что Сяо слегка кривит губы, не готовый отвечать на вопросы человека, который вызывал в нём одно лишь раздражение… — То же самое, что и фотограф, перформанс которого я имел несчастье наблюдать вчера ночью, — с холодной колкостью произносит Сяо, намекая своему знакомому о той самой дикой выходке, которую совершил этот безумец, спрыгнув из окна поезда. «Аки» на это лишь приглушённо, почти едва заметно посмеивается, пока подносит к губам зажжённую сигарету и делает неспешную затяжку, словно подобным жестом пытаясь уйти от неприятного разговора. Для Сяо это было вполне обоюдным желанием — он до сих пор не понимал, почему стоит здесь и говорит с этим человеком, когда давно уже мог просто уйти. — Честно говоря, я удивлён, — обратив заинтересованный взгляд к Сяо, «Аки» выдыхает сигаретный дым куда-то в сторону, а затем снова делает неспешную затяжку, — ты не сдал меня и до сих пор делаешь вид, что мы незнакомы, — он чуть прищуривается, всматриваясь в слегка нахмуренное выражение лица Сяо, в котором было столько недовольства и одновременно с этим неприязни, что он готов был прямо сейчас просто развернуться и уйти… Если бы Сяо только знал, что ему придётся учиться бок о бок с этим человеком, он бы не стал вчера умалчивать в разговорах с полицией о его присутствии в том треклятом поезде. Он бы сдал его, даже не думая — чтобы раз и навсегда забыть о неприятном инциденте. Но судьба вновь распорядилась совсем иначе, и Сяо теперь, возможно, находился в очень неприятной ситуации… Буквально в сговоре с человеком, который по каким-то неведомым причинам скрывался от полиции. И знать причины, почему именно он это делает, Сяо тоже не желал — чтобы ещё больше не быть втянутым в неприятности… — Если сюда нагрянет полиция, я тебя покрывать больше не стану, — уверенно заявляет Сяо, — Аки, или как там тебя зовут на самом деле… — Кадзуха, — перебивает его парень, отводя сигарету чуть в сторону, — это моё настоящее имя, — заявляет он, снова очень неоднозначно ухмыляясь, словно в его маленьком признании было столько очевидного притворства, что это в самом деле являлось истиной… — Это единственное, что ты должен принять за правду, — Кадзуха не отводит внимательного, почему-то слегка довольного взгляда алых глаз с лица Сяо, который в свою очередь уже совсем ничего не понимал в жестах и выражениях своего нового знакомого… — И лучше бы тебе и дальше делать вид, что до сегодняшней встречи мы не были знакомы, Сяо, — вдруг слегка посерьёзневшим тоном произносит он, отвлекаясь на какой-то отдалённо доносящийся из-за входных дверей шум… — С чего бы я должен это делать? — игнорируя нарастающий топот, не без тени издёвки интересуется Сяо. — Время покажет… — сделав голос чуть тише, отвечает Кадзуха, переводя взгляд за спину Сяо, где прямо сейчас из-за открытой двери на пороге кто-то появляется… — О, вы здесь, — раздаётся почти радостное уже знакомым голосом, в котором Сяо сразу же признаёт того самого парня по имени, кажется… Хэйдзо? — Блять, Кадзуха… ты совсем уже? — вдруг возмущается он, взглядом обводя своего друга. — Здесь нельзя курить, — вопрошая, парень разводит руки в стороны, заставляя Кадзуху слегка удивиться и изогнуть брови в неприкрытом недоумении: — И когда ты стал таким правильным? Сяо наблюдает за тем, как Кадзуха тушит сигарету и убирает её обратно в пачку, при этом делая слегка виноватое лицо… Он вновь кажется таким расслабленным и беззаботным, простым парнем, делающим и говорящим без какого-либо подтекста. Сяо откровенно поражался умению этого человека менять свои роли, да ещё и так тонко, так ловко… Странным Сяо казалось лишь то, что именно он стал свидетелем той «второй» стороны Кадзухи. Возможно, это стало простой случайностью или даже ошибкой, с которой теперь приходилось работать им обоим… — Слушай, если Камисато увидит тебя курящим у главного здания, он тебе такую трёхчасовую лекцию прочитает… Сяо слышит это со стороны слегка раздражённого Хэйдзо, о котором художник только сейчас допускает хоть какую-то мысль. Кто этот парень? Он друг Кадзухи? Или тоже очередной «странный» персонаж на территории Академии? Он выглядел гораздо проще, чем кто-либо из тех, с кем Сяо уже успел познакомиться здесь: он был ростом чуть ниже Кадзухи, имел примерно такую же длину тёмно-вишневого цвета волос, собранных в слегка неаккуратный хвост, одет он был в обычную футболку без рукавов и шорты, и единственное, за что Сяо мог зацепиться взглядом из интересного в образе этого парня — это его сильные руки, покрытые в области запястий мелкими шрамами, уходящими под ткань кожаных перчаток с открытыми пальцами. Эта вещь напоминала в нём скорее рабочего, привыкшего активно работать руками… — Ты закончил со своими делами? — спрашивает Кадзуха у своего приятеля, который в ответ снова закатывает глаза: — Да, слава богам, я не встретился с Аято. А то бы это затянулось ещё на полчаса… — говорит он и, вероятно, чувствуя на себе изучающий взгляд Сяо, поворачивается к художнику, делая слегка вопросительно-сочувствующий вид: — Тебе тоже досталось от него? Сяо долю секунды медлит с ответом, не очень понимая, о чём именно его спрашивают… — Ты… про Аято? — уточняет он, чуть дёрнув бровью. — Ага, — кивает Хэйдзо, — сто процентов он и тебя загрузил какой-нибудь хернёй, — усмехается парень, — ты не парься из-за него, ладно? Он у нас любитель поболтать… — Прямо как ты, — усмехается Кадзуха, заставляя приятеля обратить на себя внимание. — Отстань… — отмахивается от него Хэйдзо, а затем вдруг, подойдя к Сяо, протягивает ему руку, — я не представился, меня зовут Сиканоин Хэйдзо, второй курс факультета инженерного. Сяо опускает взгляд на протянутую ладонь в перчатке, которую сразу же пожимает в ответ на приятельский жест, теперь понимая, откуда этот парень может знать про Аято и про правила Академии — он второкурсник. — А я… — начинает в ответ представляться Сяо, на что Сиканоин тут же перебивает его: — Да-да, я знаю, кто ты, — широко улыбается он, — художник, который стукнулся башкой, выпав из окна, и всё забыл, — непринуждённо произносит он, сокращая долгую и ужасную историю из жизни Сяо в пару фраз, будто это и вовсе не имело никакой трагической ценности, — не обижайся, — пожимая плечами, просит его Хэйдзо, — ты тут местная легенда, про которую почти все знают, — поясняет он и опускает руку Сяо, оставляя того в некотором смятении от услышанного… И как ему это воспринимать? Как комплимент или издёвку? Или просто как реальность, которую видят люди со стороны…? »…художник, который стукнулся башкой, выпав из окна, и всё забыл…» — Хэйдзо, ты обещал провести мне экскурсию, — вдруг произносит Кадзуха, украдкой поглядывая на Сяо, словно почувствовав его настроение после услышанного… — Да-да, пойдёмте, покажу вам тут всё, — задорно улыбаясь, соглашается парень и спешит к ступеням, чтобы спуститься с крыльца. Сяо ещё пару мгновений медлит, не зная, стоит ли идти за парнями, ведь… — Сяо, ты идёшь с нами? — оборачиваясь к нему и приветливо, дружелюбно улыбаясь, интересуется Кадзуха, и в этот самый момент он выглядит таким искренним и честным, что, если бы Сяо не знал его второй личности… он бы никогда не догадался, с кем имеет дело._______
Академия искусств, расположенная за городом, почти в отдалении от цивилизации, на самом деле оказалась своего рода самобытным небольшим студенческим городком, в котором удобно располагались почти все нужные объекты инфраструктуры: здесь была почта, библиотека, небольшая кофейня, пару магазинов для художников и несколько жилых корпусов для студентов с прилегающей территорией вокруг. Они представляли собой небольшие дворики с красиво расположенными экспозициями скульптуры или уличных арт-объектов, в том числе и ландшафтного дизайна. Всё это казалось весьма интересным и местами своеобразным, но вполне приемлемым. Как объяснил Хэйдзо, жилых корпусов в Академии достаточно много, и каждый из них принадлежит одному из факультетов. Направление современной живописи находилось ближе всех к основному учебному корпусу, который и представлял из себя, пожалуй, самое внушительное здание из всех стоящих на территории Академии. Оно было не просто громоздким, оно казалось огромным из-за внутреннего двора и нефов, напоминающих проходы в готических соборах — с такими же высокими витражами, насквозь пронизанные потоком солнечного света. Именно в этих коридорах и происходила большая часть жизни студентов вне их занятий в аудиториях. На стенах коридоров были вывешены работы и дорогостоящие, значимые в контексте искусства полотна выпускников и студентов Академии. Часто экспозиция менялась — в зависимости от тематики учебного семестра. И на начало нынешнего учебного года это были сюжеты, содержащие цветочные или растительные мотивы. Натюрморты, пейзажи и даже цветочные инсталляции, выдержанные в едином стиле, подходящем под интерьер самой Академии. Пока Сяо рассматривал всё это под забавные истории Хэйдзо, который вёл его вместе с Кадзухой вдоль одного из таких коридоров, он не переставал удивляться тому, насколько внутри самой Академии предельно чисто и выверено абсолютно всё. От идеального расстояния между висящими на стенах картинами до цветочного лёгкого аромата, витающего посреди коридоров и холлов… Эти детали поражали и одновременно с этим добавляли Академии ещё больше странности… Однако, даже несмотря на это — Сяо нравилось здесь находиться. Он всё ещё был ужасно уставшим и хотел как можно скорее закончить внезапную экскурсию, чтобы отправиться к себе в комнату и наконец лечь спать… И только стоило ему обратить внимание на впереди идущих Кадзуху и Хэйздо, чтобы сообщить им о своём уходе, как вдруг… — Ха-ха-ха…! …посреди коридора, не сильно заполненного студентами, раздаётся чей-то громкий, пронзительный женский смех, оглушающий, кажется, каждого находящегося в пределах нескольких метров. Сяо, как и его новоприобретённые знакомые, оборачивается назад, к источнику внезапного шума — к компании молодых девушек, среди которых особенно явно выделялись двое: миловидная блондинка в тёмно-фиолетовом коротком платье, напоминающем образ из готических романов про вампиров и всякую нечисть, а рядом с ней не менее интересного образа брюнетка в корсете и приталенных коротких шортах… Недолго рассматривая всё это, Сяо находит девушек в своих образах очень красивыми, полагая, что это, вероятно, студентки с курса дизайна одежды или что-то в этом роде… Они обе красовались своими нарядами перед другими подругами, хвастаясь, смеясь и открыто довольствуясь вниманием со стороны других студентов. Так продолжалось бы и дальше, если бы только спустя несколько секунд в коридоре, двери которого открылись, не появилось ещё несколько человек, при виде которых девушки в момент смолкли. Сяо замечает, как некоторые рядом стоящие или проходящие мимо студенты вдруг заметно меняются в лицах. От приятной праздной атмосферы, наполненной смехом и цветами, не остаётся и следа… — О… — раздаётся вдруг стороны Хэйдзо, который как-то неоднозначно вздыхает и вновь закатывает глаза при виде той самой появившейся компании из нескольких человек. Среди них особенно выделялись трое: невысокого роста парень в просторной белой атласной рубашке в несколько раз больше его самого, с широкими манжетами и воротником, напоминающим своим фасоном одежду для лиц из королевской семьи. Было в этом что-то слегка вычурное и претенциозное, но парень выглядел уверенно, даже несмотря на большой контраст между собой и двумя другими, идущими рядом с ним. Это была слегка вызывающего вида брюнетка, одетая в похожий тёмно-синий корсет и приталенные шорты вместе с высокими чулками, прямо как у той девушки, которую Сяо наблюдал ранее, а с другой стороны находился молодой парень… Он был ниже ростом всех остальных, одетый в такие же тёмные оттенки, помимо белой рубашки, несмотря на наличие которой он всё равно выглядел достаточно вызывающе: в коротких рваных шортах, завешанных цепочками, такими же, какие украшали его тонкую шею, прикрытую воротником чёрного топа. Этот парень выглядел отстранённым и единственным недовольным повышенным вниманием к своей персоне. На фоне своих друзей он слегка выделялся, хоть и его взгляд, пронизанный высокомерием, был им вполне под стать… — Кто это…? — интересуется вслух Сяо, обращая короткий взгляд к Хэйдзо, который, сложив руки на груди, отвечает с неким пренебрежением: — Это наша местная элита: Альбедо, Мона и Скара. И все трое — конченые суки, — не стесняясь в выражениях, поясняет парень, — не хотите себе проблем, не приближайтесь к ним, особенно к Альбедо, — покачивает он головой. — Альбедо — это…? — Тот, что в центре, главный мудак среди мудаков, — хмыкает Сиканоин, — он тоже художник, сын богатых родителей, и живёт в Академии круглый год. Говорят, он тут всем заправляет, но я в это не верю. Он такой придурок, что меня от него тошнит… Вы прикиньте, он свои работы подписывает именем «Принц А». Какой нормальный человек будет так себя называть? Гадость… Слыша всё это, Сяо рассматривает остановившегося у компании девушек этого самого парня по имени Альбедо, в образе и имени которого всё кричит о его претенциозности. Он казался Сяо неприятным и даже отталкивающим, в отличие от двух его других друзей… — Ладно, идём, — хмыкает вновь Хэйдзо, — не хочу смотреть на них, только настроение портят, — он кивает в противоположную сторону коридора в намерении скорее уйти. Сяо разделял его желание, однако… — Кадзуха…? — Сиканоин замечает, как его друг, несмотря на то, что его позвали, оставался стоять на месте. Сяо также обращается к своему новому знакомому, в этот самый момент заглядывая в его лицо, в его пристальный и неотрывный, излучающий яркий алым цветом взгляд, который Сяо видел, кажется, впервые… Он видел, как этот парень умело притворялся дружелюбным и милым, он видел его «вторую» сторону, сопровождаемую угрозами и холодом, но сейчас… Сяо видел нечто совершенно иное, такое, что ещё никогда не наблюдал… Это была не простая заинтересованность, не обыденное людское любопытство, это было откровенное, неприкрытое, местами пугающее… — Кто этот парень? Это единственное, что спрашивает Кадзуха слегка похолодевшим, приглушённым голосом, не сводя_______
Попрощавшись с Хэйдзо, Сяо направился прямиком в сторону жилых корпусов — именно туда, где по номеру «222» на врученной ему Кокоми ключ-карте находилась его комната. Она располагалась где-то на втором этаже здания, принадлежавшем факультету изобразительных искусств. Путь до этого самого жилого корпуса пролегал через почти всё учебное здание Академии — несмотря на то, что он находился достаточно близко. Сяо был весьма уставшим после поездки, странных знакомств и долгих прогулок по территории Академии, которые окончательно выбили из него остаток сил — из-за этого он немного заблудился, пока пересекал очередной длинный коридор, завешанный картинами. Конечно, Сяо мог попросить Хэйдзо проводить его, но художник банально устал от его бесконечной болтовни и решился найти свою комнату сам, о чём уже несколько раз успел пожалеть. Он, конечно, мог спросить дорогу у кого-нибудь, но, к несчастью, в коридоре, в котором Сяо оказался, никого не было. Все двери аудиторий были заперты, а в помещении царила тяжёлая, мрачная тишина. Это место значительно отличалось от того, где Сяо находился часом ранее — в шумном, забитом студентами коридоре, в котором витал приятный аромат цветов, ну а теперь… Он медленным шагом ступал по пустому, безлюдному месту, ощущая накатывающую усталость, лишь изредка касаясь взглядом полотен, висящих на стенах. Красивые цветы, яркие, дышащие красками поля, романтичные натюрморты с вазами и… В какое-то мгновение Сяо вдруг останавливается, вздрагивая от мелькнувшего хорошо ему знакомого образа… проблеска золотого цвета, напоминающего маленькую, блестящую на солнце монетку под тенью зеленоватой воды… Сяо медленно оборачивается в сторону, взглядом касаясь огромного холста, обрамлённого в тёмную простую раму, сдерживающую буйство и течение ярко-алых и золотых оттенков — мазков масляной краски, собирающейся в образ… …так хорошо знакомый и глубоко в сердце любимый — словно сокровенное желание и тайна, о которой вдруг ему напоминает реальность, изображая на полотне перед ним лицо, обрамлённое в золото длинных волос… Сяо видит на картине перед собой портрет юноши из своих снов, до конца не веря в то, что именно это и являет перед ним нарисованное кем-то… Сяо опускает взгляд к маленькой скромной подписи внизу… «Король Полей». Принц А. — Нравится? Сяо коротко вздрагивает, вдруг услышав чей-то голос, в сторону которого он резко оборачивается, видя перед собой того самого парня, который внезапно оказался совсем рядом, изображая собой оплот высокомерия и надменности… Это был тот самый, имя которого показалось Сяо то ли странным, то ли просто… знакомым…? — Альбедо…?